"Шут и император" - читать интересную книгу автора (Гордон Алан)

Я пришел во Влахернский дворец раньше назначенного времени, но император уже бодрствовал, выслушивая за утренней трапезой склоки своих советников. Увидев меня, он взмахнул куриной ножкой.

— Сюда, малыш! — присвистнув, позвал он.

О боже, до чего же скучными порой бывают шуточки императоров! Естественно, мне пришлось мгновенно изобразить собачонку, резво пробежаться на четырех конечностях и, сев в умильную стойку, преданно поглядывать, как он помахивает подачкой перед моим носом. Наконец он повернулся к одному из советников и сказал:

— Ставлю византин[24], что он ухитрится поймать ее на лету.

— Пожалуй, я рискну поспорить, ваше величество, — поддержал спор один из советников.

Грубо захохотав, Алексей подбросил куриную ножку в воздух и крикнул:

— Лови!

Велика хитрость! Конечно, я поймал ее, причем схватил прямо зубами. Черт возьми, хотя голод уже давно давал о себе знать, но будь я проклят, если стану есть подачки с пола.

Присев на подножие трона, я спокойно обгладывал куриный окорочок и наблюдал за происходящим. Старший зять императора, Алексей Палеолог, прогуливался по залу в расшитом золотом камзоле и узких обтягивающих штанах. Рядом с василевсом сидел, как я узнал позже, его свояк Михаил Стрифн, женатый на сестре императрицы Евфросинии, а заодно и великий князь, управлявший жалкими остатками военно-морского флота; его рука то и дело ныряла за фигами в ближайшую вазу с фруктами. Георгий Инеот, управляющий двором, стоял у стола, о чем-то напыщенно толкуя, а сидевший рядом с ним Филоксенит зорко приглядывал за всеми. На трапезе также присутствовала горстка менее важных чиновников. В конце зала возвышался капитан Станислав с двумя подручными. Капитан следил за Филоксенитом.

— Я лишь скажу, что нападения на черноморские торговые суда стали бы гораздо более успешными, если бы мы использовали собственные корабли, — распространялся Инеот, пока я жевал. — Наем пиратов для выполнения такой работы сильно бьет по нашему карману. И вообще они не заслуживают доверия.

— А сколько кораблей у нас имеется в наличии? — спросил император.

Стрифн явно растерялся.

— Трудно назвать точную цифру, ваше величество, — туманно ответил он.

— Возможно, дело упростилось бы, если бы ты перестал продавать их направо и налево, — сказал Палеолог, подталкивая его локтем.

— Не преувеличивай, — разозлился Стрифн. — Я продал совсем немного. Поиздержался, знаете ли. Подарки на дни рождения и все такое прочее. Во всяком случае, пираты отлично справляются с подобной работой. Славные парни. Наградишь их каким-нибудь броским званием или орденской лентой, и они уже числят себя знатными вельможами.

— К нам поступают жалобы по поводу этих набегов, — вмешался Филоксенит. — Оказалось, что они ограбили несколько наших торговых судов. А обычно имперское пиратство бывает направлено на имущество других стран.

— Неужели? — воскликнул император, разражаясь смехом. — Ну, тогда нам следует прекратить эти безобразия. Стоит ли грабить Петра, чтобы заплатить Павлу, не правда ли, шут?

— Точно подмечено, мой господин, — сказал я.

— И все-таки я считаю, что нам нужно восстановить военно-морской флот, — продолжил Инеот. — гораздо удобнее иметь дело со своими мореходами.

— Пора тебе наконец научиться зарабатывать на жизнь, — сказал Палеолог Стрифну.

— Но, ваше величество, — возразил Стрифн, — строительство новых кораблей повлечет за собой вырубку прекрасных лесов. Где же вы тогда будете охотиться?

— А он дело говорит, ты знаешь, — сказал император, обращаясь к гофмейстеру. — Так приятно выехать из города, подстрелить пару оленей и вернуться домой на закате. Если мы вырубим окрестные леса ради постройки двух кораблей, то мне придется ехать лишний день, чтобы поохотиться. А ты ведь знаешь, как я не люблю дальние вылазки. К чему мне утруждать мои больные ноги, верно, шут?

— Мы, безусловно, желаем всяческого благополучия царским конечностям, ваше величество, — сказал я. — Если император не сможет стоять на ногах, то империя уж точно рухнет.

— Ха-ха! Хорошо сказано, шут, — воскликнул император и повернулся к флейтистке, скучавшей у трона. — Ты понимаешь, моя милая, это игра слов, учитывая, что я император, конечно, и…

Она безучастно взирала на него.

— Придется подзаняться ее греческим, — доверительно сообщил он мне. — Понимает все, что я хочу от нее, но этим дело и ограничивается.

— Не таково ли определение идеальной женщины? — игриво ответил я.

— Стоит проверить, — он похотливо усмехнулся, повернулся к ней и сказал: — Отдых!

Она улыбнулась, взяла свою флейту и направилась в императорскую опочивальню.

— Ну разве она не сокровище? — со вздохом произнес Алексей, явно собираясь завершить аудиенцию.

Филоксенит встал и откашлялся. Император раздраженно глянул на него.

— В чем дело, евнух? — спросил он.

— Ваше величество, есть еще вопрос о вашем племяннике, — тихо сказал Филоксенит.

Среди остальных собравшихся прошел слабый шорох. Император вновь опустился на трон, положил руки на подлокотники и принял величественную позу.

— А что с ним такое? — спросил он.

— Мы получили сообщение, что он добрался до Швабии и живет при германском дворе под защитой своей сестры.

— Этой маленькой распутницы Ирины, — хмыкнул император. — Такой же ловкач, как она. Оба они, словно кошки, всегда приземляются на все четыре ноги.

— Или на спинку, — добавил я.

Император хохотнул и одобрительно похлопал меня по плечу.

— Он также связался с крестоносцами, — продолжал Филоксенит.

— Ну и что с того? Пусть повоюет. В юности это даже полезно. Может, хоть станет настоящим мужчиной.

— А если он соберет войско, чтобы выступить против вашего величества?

— Кишка тонка! — заявил император. — Этот мальчишка обязан мне жизнью. Я мог бы казнить его. Мог бы выколоть ему глаза. Но поступил ли я так? Поступил?

Все советники отрицательно покачали головами.

— Признаю, я был слишком мягок с этим юношей. Но я возлагал на него надежды. Полагал, что он поумнеет, повидав свет. Вряд ли он по-прежнему предан моему брату, ведь прошло так много времени. Итак, он сбежал. Велика ли важность? Пусть себе прячется под юбками своей сестры или играет в солдатики и гибнет от рук неверных. Чего ради мне волноваться о его судьбе?

— А что, если он приведет крестоносцев сюда? — настаивал Филоксенит.

— Тогда мы остановим его, — самоуверенно заявил Палеолог.

— Верно! Мы остановим его, — согласился император. — Народу он здесь не нужен. Никто даже не знает его. Он всего лишь беглый мальчишка. Разве хватит у него духу посягнуть на византийский трон? Да и есть ли в Константинополе хоть кто-то, желающий поддержать его притязания? Капитан?

— Никого, ваше величество, — сказал Станислав.

— Ну вот и прекрасно. Ах, стоило ли тратить на такие пустяки мое драгоценное время? Время, которое я мог бы посвятить… э-э… пользительному отдыху.

— Остался еще вопрос о вашем брате, Исааке, — добавил Инеот.

Император глянул на него сквозь полуопущенные веки.

— Ну а с ним что не так? — устало произнес он.

— Всему миру известна милость и доброта вашего величества, — сказал управляющий двором. — Безусловно, вы поступили с ним в высшей степени по-братски. И для меня очень трудно предлагать вам нечто противоречащее милосердию вашей натуры.

— Продолжай, — бросил император.

— Именно Исаак организовал побег своего сына. Доказательства неопровержимы. Однако вы никоим образом не наказали его за такой проступок.

— Я сверг его. Потом ослепил. Казнил нескольких его приверженцев. Похоже, я только и делал, что наказывал его. Послушай, я понимаю, к чему ты клонишь, но не собираюсь усугублять страданиями его жизнь. Я император, а он — нет, и больше мне нечего сказать по этому поводу. Пусть он плетет свои жалкие заговоры. Нужно же ему чем-то заполнять дни и ночи.

— Но стоило бы, по крайней мере, перевести его из Диплокиона, — сказал Инеот. — Обеспечить ему более надежное заключение. Ограничить поток его посетителей.

— Однако в Диплокионе ему очень удобно, — заметил император. — И там прекрасный вид на окрестности.

— Исаак слеп, — напомнил Инеот. — Какой ему толк от прекрасных видов?

— А что ты думаешь, капитан?

— Держите врагов под рукой, ваше величество, — ответил Станислав. — Такая стратегия еще никогда не подводила.

— А ты, шут? — сказал он, поворачиваясь ко мне.

— Ваше величество, я не смею давать советы божественным наместникам.

— Перестань подлизываться и отвечай мне. Как бы ты поступил, если бы он был твоим братом?

— Если бы он был моим братом, то был бы братом дурака и, следовательно, не имел бы никакого касательства к вашему величеству.

— Гм, — сказал он. — Ладно, я подумаю об этом. После дневного отдыха. Аудиенция закончена. Уходите, уходите все. Евнух, отблагодари шута.

Он встал, опершись на палку. Все почтительно поклонились, и он покинул зал.

— Однако, шут, ты умудрился быстро втереться в доверие, — заметил Стрифн. — Ну-ка ответь мне. Как ты назовешь человека, который спрашивает советов у шутов?

— Императором, — сказал я, глядя прямо на него.

Станислав спрятал ухмылку. Я откланялся и проследовал из зала за Филоксенитом.

— Ты не перетрудился сегодня, — заметил он.

— Стоит ли мне дождаться конца дневного отдыха? — спросил я.

— Нет, — ответил евнух. — Когда он так настаивает на нем, то, значит, намеревается отдыхать до глубокого вечера.

— Я бы тоже не отказался, будь в моей опочивальне такие прелестные удобства.

Мы вошли в его кабинет.

— Садись, — сказал он.

Я подчинился, и он расплатился со мной. Подумав, что пора уходить, я хотел откланяться, но он жестом приказал мне вернуться в кресло.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

— Но вы же сами сегодня все видели и слышали, — возразил я. — Уверен, что вы не нуждаетесь в моих отчетах.

— Да я не об этом, — сказал он, почесывая нос.

Они подкрались ко мне сзади так бесшумно, что единственным осознанным мной движением было легкое сотрясение воздуха, вызванное наброшенной на меня веревкой. У меня не было ни малейшей возможности изменить ситуацию. Меня мгновенно связали так, что я едва смог повернуть голову, чтобы увидеть двух проделавших все это варягов. Ни одного из них я не знал.

Я постарался взять себя в руки. Внешнее спокойствие мне обычно хорошо удавалось.

— О чем вы хотели бы побеседовать со мной? — вежливо спросил я.

— Ты говорил, что вы пришли с севера, — сказал Филоксенит. — И вы действительно вошли в город через Регийские ворота, что вроде бы не противоречило твоим словам. Но сейчас я получил сообщение из Анастасийской крепости, что вы заходили к ним, следуя по Эгнациевой дороге. А это уже означает, что вы прибыли с запада.

— Я чертовски плохо разбираюсь в сторонах света, — застенчиво признал я. — Должно быть, мы свернули куда-то не туда в Филиппополисе.

— Ты начинаешь утомлять меня, — сказал он, присаживаясь на край стола.

Стражники придвинули мое кресло почти вплотную к нему. И Филоксенит вдруг влепил мне звонкую пощечину.

— Тьфу' — скривился он, стирая носовым платком пудру с руки. — Какая гадость. Не вынуждай меня делать это еще раз. На чьей стороне ты играешь? Венеции? Швабии?

— Я вольный дурак, — сказал я. — А вы?

Он сделал знак одному из стражников, и тот так ловко звезданул меня по голове дубинкой, что я действительно узрел звезды. Плеяды, по-моему.

— Где твой помощник Клавдий? — спросил Филоксенит.

— Понятия не имею, — ответил я. — Он исчез сегодня утром. Спросите в «Петухе», любой там подтвердит мои слова.

— В «Красном петухе»? — усмехнувшись, уточнил он. — Там подтвердят все, что угодно, за определенную плату Тебе, шут, следует быть более разборчивым в связях. Так на кого ты работаешь?

— На императора.

Очередной удар. На сей раз мне привиделся Орион. Вполне логично, он всегда преследовал Плеяд[25].

— Если вы убьете меня, то что скажете императору? — с трудом выговорил я.

Филоксенит пожал плечами.

— В нашем городе полно случайных людей, они то появляются, то исчезают. Что особенного в исчезновении странствующего шута?

— Значит, это вы убили всех остальных, — прорычал я.

Он взглянул на меня с удивлением.

— О чем это ты там бормочешь?

— Об убитых шутах, — сказал я. — Уже убиты Нико и Пико, Деметрий, Тиберий, Игнатий и Талия. Даже Цинцифицес.

Филоксенит смотрел на меня в полнейшем недоумении.

— Подождите снаружи, — приказал он стражникам.

Я услышал, как закрылись двери.

— Итак, — сказал он. — От того, что ты мне расскажешь, будет зависеть твоя жизнь. Ты сказал, что все эти люди мертвы?

— Убиты, — уточнил я. — По вашему приказу.

— С чего бы мне понадобилось убивать шутов?

— Вы же собрались убить меня.

— Но ты явился сюда шпионить, — возразил он. — Разве не так? Когда их убили?

— В минувшем ноябре.

Он встал и прошелся по кабинету за моей спиной. Я почувствовал на губах солоноватый вкус, но не разобрал, что это — кровь или слезы.

Филоксенит вновь появился передо мной с кинжалом в руке.

— Я ничего не знал об этом, — сказал он.

— Почему я должен вам верить?

— А почему ты думаешь, что я как-то причастен к убийствам?

— Один из наших шутов подслушал вас на ипподроме, когда вы обсуждали, как убить императора.

Он поднес кинжал к моему горлу.

— Заговор? — тихо произнес он. — Когда это было?

— На играх в начале ноября. Теперь мы знаем все. И если меня убьют, то об этом сразу станет известно вашим противникам. Вы не доживете до моих похорон.

Он начал смеяться.

— Ты поставил не на ту лошадку, шут, — сказал он. — Те состязания происходили в начале ноября? А я в начале ноября был в Адрианополе. И я смогу привести сотню достойных свидетелей, которые присягнут в этом перед императором.