"Толстая тетрадь (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора (Кристоф Агота)

Иностранный офицер

Мы в саду занимаемся упражнениями в неподвижности. Очень тепло, мы лежим на спине в тени грецкого ореха. Сквозь листья мы видим облака и небо. Дерево и его листья неподвижны; облака тоже кажутся неподвижными, но если смотреть на них долго, можно увидеть, как они меняют форму и медленно движутся.

Бабушка выходит из дома. Проходя мимо нас, она поддает ногой песок и камушки так, что они летят нам в лицо. Она бормочет что-то себе под нос и уходит в виноградник на свою сиесту.

Офицер сидит на лавке под своим окном, голый по пояс. Он сидит на самом солнцепеке, закрыв глаза и прислонившись к беленой стене. Неожиданно он поднимается и подходит к нам, говорит что-то, но мы не отвечаем и не глядим на него. Он возвращается на свою лавку.

Позже денщик говорит нам:

— Офицер хочет, чтобы вы идти говорить с ним.

Мы не отвечаем. Он снова говорит:

— Вы вставать и идти. Если не слушаться, офицер сердитый.

Мы не шевелимся.

Офицер говорит что-то, и денщик уходит в дом. Мы слышим, как он поет, прибираясь в комнате.

Когда солнце касается крыши дома возле трубы, мы встаем. Мы идем к офицеру и встаем перед ним. Он зовет денщика. Мы спрашиваем:

— Чего он хочет?

Офицер спрашивает что-то, денщик переводит:

— Офицер спрашивать, почему вы не двигаться, почему молчать?

Мы говорим:

— Это было наше упражнение в неподвижности.

Денщик опять переводит:

— Офицер говорить, вы два делать много упражнений. Другие упражнения тоже. Он видеть, как вы бить друг друга ремнем.

— Это было упражнение в перенесении боли.

— Офицер спрашивать, зачем вы делать все это?

— Чтобы привыкнуть к боли.

— Он спрашивать, вам есть удовольствие от боли?

— Нет. Мы хотим только уметь преодолевать боль, жару, холод, голод — все, что причиняет страдания.

— Офицер восхищаться. Он думает, вы необыкновенные.

Офицер добавляет что-то. Денщик говорит:

— Хорошо, это все. Теперь я должен идти. Вы тоже идти, ловить рыбу.

Но офицер придерживает нас за руки, улыбаясь и знаком отсылая денщика. Денщик отходит, потом оборачивается:

— Вы уходить! Быстро! Идти гулять в Городок!

Офицер смотрит на него, и денщик идет к калитке. От калитки он кричит снова:

— Уходить прочь, вы! Не оставаться! Вы не понимать, дураки?!

Наконец он уходит. Офицер улыбается нам, потом ведет к себе в комнату. Там он садится на стул, притягивает нас к себе и сажает к себе на колени. Мы обнимаем его за шею, прижимаемся к его волосатой груди. Он качает нас на коленях.

Потом мы чувствуем, как под нами, между ног офицера, как будто что-то движется. Мы смотрим друг на друга, потом пристально глядим в глаза офицеру. Он мягко сталкивает нас с колен, ерошит нам волосы и встает. Затем он вручает нам две плетки и ложится лицом вниз. Он произносит одно слово — мы понимаем его, даже не зная его языка.

Мы бьем его, нанося по очереди удар за ударом.

На спине офицера появляются багровые полосы. Мы бьем все сильнее и сильнее. Офицер стонет и, не меняя позы, стягивает до щиколоток галифе и кальсоны. Мы хлещем его по ягодицам, по бедрам и икрам, по спине, по плечам и по шее, хлещем изо всех сил, и скоро его тело все становится красным.

Тело офицера, его волосы и одежда, простыни, половики, наши руки — все становится красным. Кровь брызжет нам даже в глаза, смешивается с нашим потом, но мы хлещем, пока офицер не издает последний, уже нечеловеческий крик, и тогда мы без сил валимся в ногах его кровати.