"Гамаль Абдель Насер" - читать интересную книгу автора (Агарышев Анатолий Аркадьевич)

Глава 5

Наряду с нажимом, который оказывали на страну Англия и США с целью создания на Ближнем Востоке военного союза в 1955 году, Египет впервые после революции столкнулся с военной провокацией.

В один из февральских вечеров, едва Насер лег спать, зазвонил телефон. Это был Али Сабри. «Есть неприятные новости», — доложил он. Гамаль накинул на плечи халат, взял в руки карандаш и бумагу.

«Израильские войска атаковали сектор Газы, — рассказывал Сабри. — Продвинувшись на две мили в глубь египетской территории, они обстреляли вокзал на севере Газы. Наши потери: тридцать семь убитых и более тридцати раненых...»

Насер не мог скрыть своего удивления. За два с лишним года после революции на израильской границе не было никаких крупных инцидентов. Но как только было подписано соглашение о выводе английских войск и нанесен удар по «братьям-мусульманам», Израиль пошел на эту провокацию. Может быть, сыграл роль его отказ от вступления в Багдадский пакт? Значит, все взаимосвязано?..

В эту ночь Насер больше не ложился спать. До самого утра просидел он у телефона. На следующий день Египет потребовал созыва Совета Безопасности ООН. Израильский премьер-министр заявил, что войска его страны проводили «ограниченную операцию» и, если вспыхнет война, ответственность за нее будет нести Египет. С тех пор прошло много лет, и мир уже привык к тому, что для оправдания любых, даже самых наглых, провокаций Израиль прибегает к таким же фарисейским формулировкам. Подобные «ограниченные операции» Израиль уже не раз проводил против всех без исключения соседей. В 1948 году Насер, будучи офицером, встречался с израильтянами на поле боя, теперь же ему как государственному деятелю предстояло решительно пресечь израильские провокации. Одним из инициаторов атаки на Газу являлся израильский политический деятель Бен-Гурион — ставленник откровенно милитаристской группировки.

Однако нападение на Газу явилось только началом... Отныне почти каждый поступок Насера, который был не по душе империалистам, сопровождался угрозами со стороны Израиля или провокациями на границе. Насеру давали понять, что он не может чувствовать себя в безопасности, пока Египет не вступит в Багдадский пакт.

Во время израильской атаки на Газу погибли десятки египтян, кроме того, в Каир прибывали беженцы, оборванные, изможденные, с голодными детьми. Многие из этих людей бежали от израильских репрессий вторично. В Палестине у них были дома, сады, а после 1948 года там стали хозяйничать оккупанты. Большая часть палестинцев переселилась в Газу. Их сыновья не имели возможности посещать школу, а дочери, подрастая, уезжали на «заработки» в ночные клубы Бейрута, Стамбула, Тегерана и Парижа. Теперь эти люди подверглись новому нападению. И Египет оказался не в состоянии защитить их.

Совет Безопасности, призвав Египет и Израиль избегать подобных инцидентов, все же признал, что агрессивный акт совершило израильское государство. Моральное удовлетворение от этого решения не могло компенсировать те потери, которые понес Египет. Пройдет немного времени, и Насер чисто политическими средствами сможет превратить военную победу Израиля в поражение.

Насер считал необходимым, не теряя ни минуты, взяться за укрепление армии. Переговоры с США и Англией убедили его в невозможности получения оружия из этих стран. Реальная действительность привела Насера к мысли о том, что он может закупить его только в странах социалистического лагеря.

Тем временем Турция и Ирак подписали соглашение, положившее начало Багдадскому пакту. Американские политики и лично Даллес считали создание Багдадского пакта крупным достижением. Теперь они хотели втянуть в новую военную организацию и другие арабские страны. В США знали, что арабы издавна привыкли оглядываться на Египет — самое авторитетное и крупное государство на Ближнем Востоке. Для переговоров с Египтом США и Англия предполагали использовать «иракского Бисмарка» — крайнего реакционера Нури Саида. На всем Ближнем Востоке не было государственного деятеля, которому бы империалисты доверяли больше. Когда в печати появилось сообщение о том, что Нури Саид едет в Каир, всем стало ясно, какие цели преследует этот визит.

Насер хорошо понимал, какая опасность нависла над его страной. Ведь если бы удалось вовлечь Египет в военный пакт, то все завоевания революции превратились бы в прах.

Положение усугублялось и тем, что Нури Саид отнюдь не собирался играть пассивную роль в планировавшемся военном союзе.

Теперь Египту предстоял новый раунд борьбы. Насер твердо стоял на антиимпериалистических позициях. Это обеспечило ему союзников во всем арабском мире и популярность в Египте.

Наступил июнь 1956 года. В Порт-Саиде, где грузились на суда последние английские солдаты, готовились к торжествам. В порт съезжались многочисленные журналисты и иностранные гости. Под звуки свирелей и барабанов на украшенных цветами и иллюминацией улицах танцевали празднично одетые люди. В небо взмывали карнавальные ракеты. Белели паруса рыбачьих лодок, которые, словно на параде, выстроились в море перед входом в Суэцкий канал. Бесславно кончался многолетний период оккупации Египта. Англичане пришли в страну с помпой, под грохот канонады, подвергнув Александрию бомбардировке с моря. Уходили же они тихо, по-воровски. Когда на берегу не осталось ни одного английского солдата, командующий сунул в руки опешившему от удивления египетскому лейтенанту ключи от своей штаб-квартиры, хотя и существовала договоренность, что англичанин вручит их Насеру. Словом, англичане убрались из Египта без волнующей церемонии спуска «Юнион-Джека», не исполнялся и гимн, написанный великим Григом.

Прибывшему в Порт-Саид Насеру оставалось лишь под приветственные крики жителей города поднять египетский флаг над английской военной базой в зоне Суэцкого канала. Два часа под палящим солнцем стояли на площади сотни тысяч людей, слушая выступление Насера. Пьяняще звучали слова: «Египтяне, братья, сегодня после долгих веков порабощения вы свободны!..»

Сразу же после вывода оккупационных войск правительство отменило закон о военном положении, введенный после революции, были также амнистированы все политические заключенные. Каждый египтянин должен был почувствовать, что еще одна из главных задач, которые ставила перед собой революция, успешно решена.

Насер счел необходимым теперь срочно выработать конституцию. Она была утверждена 23 июня 1956 года путем плебисцита. «Переходный период» закончился. Принятие конституции закрепило суверенитет Египта. Насер был избран президентом. Совет руководства революцией сложил свои полномочия.

С каждым годом Насер все больше убеждался в том, что Египет не может жить в изоляции. Еще в 1955 году вышла его работа «Философия революции», в которой Насер попытался подытожить опыт своего участия в Палестинской войне и революции. Антиимпериалистические тенденции книги были для всех очевидны. В «Философии революции» проводилась также мысль о культурной и исторической общности арабов и их связях с народами Азии и Африки.

Насер считал, что в условиях борьбы двух мировых систем — социалистической и капиталистической — колониальные и развивающиеся страны имеют реальную возможность добиться политической независимости, только встав на путь неприсоединения к военным блокам. Опыт убедил его впоследствии, что эти государства должны выступать единым фронтом, что они могут опираться в своей борьбе на Советский Союз и другие страны социализма.

Когда Пакистан, вступив в Багдадский пакт, окончательно связал себя с империалистическим лагерем, Насер открыто выказал свои симпатии немусульманской Индии. Это свидетельствовало о широте и прогрессивности взглядов Насера: не религиозная общность определяла направленность внешней политики Египта, а стремление укрепить связи с государствами, придерживающимися «позитивного нейтралитета», теоретические основы которого окончательно оформились на Бандунгской конференции. После окончания этой конференции, на которую съехались делегаты из 29 стран, представлявших более половины населения земного шара, Насер вместе с Неру, Сукарно и другими лидерами национально-освободительных движений по праву вошел в историю как один из создателей союза неприсоединившихся государств. Незадолго до конференции, когда Египет столкнулся с нажимом империалистических стран, толкавших его в Багдадский пакт, Насер смог на деле проверить, сколь сильна солидарность неприсоединившихся государств, а они, в свою очередь, — в какой степени серьезна решимость Египта идти по пути независимости.

В те февральские дни 1955 года, когда израильские войска наступали на Газу, Насер принимал одного за другим именитых гостей. Первым прибыл в Исмаилию на пароходе Иосип Броз Тито. Насер совершил с ним путешествие до Порт-Саида. За пять часов совместного пути Гамаль рассказал Тито о своих тревогах. Тот поддержал Насера, согласившись с тем, что Египет не должен связывать страну с империалистическим Багдадским пактом.

Затем в Каир прилетел Неру. Первая же беседа показала, что и Неру горячо приветствует намерение Египта отказаться от участия в империалистических военных блоках.

Бандунгская конференция принесла свои плоды. Лидеры неприсоединившихся стран действительно были готовы помогать друг другу. Перед Насером открывались теперь новые горизонты. Египетская революция получила мировое признание, а ее руководитель проявил качества незаурядного дипломата и политика.

Проводив Неру, Насер стал готовиться к встрече нового гостя. На этот раз в Египет пожаловал заместитель английского премьера и министр иностранных дел Англии Иден...

Роскошные лимузины один за другим подъезжали к английскому посольству. Внутренний двор посольства сверкал иллюминацией, как в былые времена. Иден предполагал пробыть в Каире всего один день. Посол решил устроить торжественный ужин, так как хотел солидно обставить встречу Идена с Гамалем Абдель Насером...

Посол представил Гамаля Идену и его жене. Англичанка непринужденно подала руку для поцелуя. Насер смутился. Заметив это, Иден, искушенный светский лев, поспешил на помощь. Он заговорил о погоде. Гамаль с удивлением слушал, как Иден говорит по-арабски. Однако его речь удивительно соответствовала его черному, элегантному вечернему костюму. Как тонкий ценитель, он вел беседу об арабской поэзии и коране, пересыпая свою речь цитатами. Иден говорил безукоризненно правильно, на том классическом арабском языке, который уже давно стал достоянием литературы и совершенно не употреблялся в повседневной жизни. Чтобы рассеять недоумение, Иден тут же пояснил, что хотел в свое время заняться арабской филологией.

Насеру показалось, что лицо Идена как бы окутал туман. Глаза английского министра были абсолютно безжизненными. Великолепные манеры, светский лоск — все это было мишурой. Гамаль видел перед собой облаченную в черный вечерний костюм мумию.

Много раз приходилось Насеру встречать среди английских офицеров подобных людей: сидя в палатках, они состязались с шейхами бедуинов в декламации древних стихов. Но «эрудированные томми» не замечали и не хотели понять жизни, которая кипела вокруг.

Иден с удовольствием вспоминал о своих встречах с египетскими политиками в 1936 году, когда они приезжали в Лондон. Он даже сфотографировался тогда вместе с египтянами, щеголявшими в красных торбушах15. Эта фотография, рассказывал он Гамалю, и теперь висит в его доме...

Гамалю было стыдно за своего собеседника. А он, звезда английской дипломатии, с непоколебимым самодовольством продолжал этот нелепый разговор, то и дело поглядывая на свою красавицу жену. Она, впрочем, была горда своим супругом...

Подали виски с содовой. Насер держал в руке бокал с соком. Алкогольные напитки он не пил. Вокруг весело и оживленно разговаривали. Насер же сидел с серьезным лицом. Шутки, которые вызывали смех у великосветских джентльменов и леди, не трогали его. Иногда Иден или его жена обращались к нему, чтобы узнать, каково мнение господина премьер-министра о той или иной реплике. Насер начинал отвечать и с удивлением обнаруживал, что его уже не слушают.

Ему хотелось поскорее перейти от пустяков к делу. Наконец он смог высказаться по поводу продолжавшейся эвакуации английских войск из зоны Суэцкого канала.

— Надеюсь, что это приведет к новой главе в истории наших отношений. Единственное, что может ухудшить их, это попытка Англии навязать Ближнему Востоку Багдадский пакт.

— Почему вы против Багдадского пакта? — поинтересовался Иден.

— Потому что мы против любых военных пактов, — ответил Насер.

— Но какие у вас основания вести кампанию против тех, кто поддерживает этот пакт?

Насер ответил Идену, что его правительство никогда не выступало с нападками на кого-либо, однако он считает, что пакт — это попытка разъединить арабские государства и изолировать Египет. Если к пакту присоединятся Сирия, Ливан и Иордания, а может быть, и эмираты Персидского залива, то Египту придется одному противостоять Израилю. Пакт ставит под угрозу арабское единство.

Услышав слова «арабское единство», Иден тут же прервал Насера:

— Разве не я первый призывал к арабскому единству? Еще в 1942 году я заявил, что Англия с сочувствием смотрит на попытки арабских государств создать политический союз.

— Нет, — ответил Насер, — не вам первому пришла в голову идея арабского единства.

Миссис Иден выглядела сердитой. Она не любила, когда перечили ее мужу.

— Поддержка, которую нам оказывают в стране, свидетельствует о том, что наша точка зрения соответствует желанию народных масс, — заметил Насер.

Однако Иден, будучи твердо убежден в том, что англичане лучше, чем кто-либо, разбираются в чаяниях и помыслах арабов, заявил, что народы ближневосточных стран рвутся в бой против коммунизма.

Впрочем, Насер, как пишет присутствовавший при этом разговоре Хейкал, не особенно возражал Идену. Египетский лидер хотел, чтобы Иден поверил в то, что он, Насер, хотя и не желает связывать себя договором, ничего не имеет против Багдадского пакта.

— Англия готова обсудить с вами внутриегипетские проблемы, но мы не можем согласиться с вашей позицией относительно общеарабских дел, — сказал Иден. Словом, английский министр вел себя, по словам Насера, как «принц с нищим».

На следующий день Иден уехал в Багдад. Вскоре, став премьер-министром, он выступил с предложением прекратить арабо-израильский конфликт и признать существующие границы.

Арабские страны положительно отнеслись к этой инициативе. Насер заявил, что предложение Идена — хорошая основа для переговоров. Но Израиль встретил его в штыки. Лондон между тем по-прежнему оказывал нажим на арабские страны, стараясь втянуть их в Багдадский пакт.

В конце 1955 года новый английский министр иностранных дел Селвин Ллойд приехал в Каир.

На берегах Темзы, очевидно, рассчитывали, что вовлечение Иордании в Багдадский пакт может заставить Насера отказаться от нейтралитета. У Лондона были все основания полагать, что она не подведет. Англичане надеялись на старого и опытного Глабба-пашу, жившего постоянно в Иордании. Он великолепно знал арабский язык, ходил в чалме и бедуинской одежде, был «своим человеком» при дворе короля.

Поэтому, прибыв в Каир, Селвин Ллойд сразу же напомнил Насеру о том, что позиции Англии в Иордании крепки. Однако в тот момент, когда происходил этот разговор, подошел чиновник английского посольства и вручил Селвину Ллойду телеграмму, в которой сообщалось, что Глабб-паша изгнан из Иордании.

— Когда вы получаете информацию о том, что арабские народы мечтают о вступлении в военные пакты, от таких людей, как Глабб-паша, вы не должны им верить, — сказал английскому министру Насер.

Селвин Ллойд решил, что выдворение генерала Глабба не обошлось без вмешательства египтян.

В беседе были также затронуты и экономические проблемы. Вести переговоры с Насером было нелегко. Селвин Ллойд начал юлить. Он хотел дать понять своему оппоненту, что, хотя Англия и заинтересована в переговорах, она в то же время не может жертвовать своими интересами. Он принялся разъяснять, насколько важен для Англии весь промышленный комплекс, созданный для добычи ближневосточной нефти, частью которого является Суэцкий канал.

Насер резонно заметил: если страны, на территории которых иностранные компании ведут добычу нефти, делят с ними доходы из расчета «фиф-ти-фифти»16, то почему же Египет получает всего шесть процентов за проход танкеров по Суэцкому каналу? Ведь английский министр иностранных дел только что говорил — канал входит в единый нефтяной промышленный комплекс.

Вскоре Селвин Ллойд отправился на Бахрейн, поближе к центрам добычи нефти. На острове его встретила огромная толпа демонстрантов. Они швыряли в английского министра тухлые яйца и гнилые помидоры и кричали: «Долой колонизаторов! Да здравствует Насер!» Английскому министру с трудом удалось скрыться от негодующей толпы.

Вспоминая, какой урок он получил в Каире, Селвин Ллойд подумал, что в приеме, который ему был оказан на Бахрейне, повинен Насер. С тех пор все провалы английской политики на Ближнем Востоке он связывал с именем Насера.

Насер надеялся, что отставка Глабба-паши побудит арабские страны поддержать политику позитивного нейтралитета. Эту надежду укрепляла и состоявшаяся вскоре встреча глав трех государств: Египта, Саудовской Аравии и Сирии. Был заключен договор, в котором король Сауд, Насер и президент Сирии Шукри аль-Кувватли выражали стремление к сотрудничеству. Это явилось еще одним ударом по империализму.

«Вы, американцы, концентрируете ваше внимание на военных базах, но эти базы вместе с размещенными на них атомными и водородными бомбами окажутся бесполезными. Вы можете создать военные базы, но вокруг каждой из них существуют тысячи патриотических баз», — сказал Насер в одном из выступлений. Империалистические круги, к которым были обращены эти слова, усилили кампанию против Египта. К примеру, в «Дейли телеграф» была опубликована статья под заголовком «Тайный план Абдель Насера», автор которой утверждал, что Насер ведет подрывную работу против капиталистических стран.

С ведома и под руководством ЦРУ издавались и переправлялись в Египет листовки антинасеровского содержания. Как потом стало известно, в США даже обсуждался вопрос о том, кто будет руководить Египтом после свержения Насера: назывались кандидатуры лидера некогда популярной партии «Вафд» Наххаса и генерала Нагиба.

Были предприняты и экономические санкции. Англичане резко сократили закупки длинноволокнистого египетского хлопка. Тогда Египет, чья экономика в то время целиком зависела от сбыта хлопка, обратился за помощью к Советскому Союзу. Страны социалистического лагеря сразу же закупили треть египетского урожая.

Египетская разведка сумела достать список вооружения, поставленного Лондоном Тель-Авиву. Изучив его, Насер смог убедиться в том, что разговоры западных дипломатов о «сохранении равновесия сил» являются лишь пропагандистскими трюками, ведущими к ослаблению Египта. Оказалось, что израильская армия вооружена гораздо лучше, чем египетская. Теперь Насер понял, почему англичане и американцы не хотят продавать ему оружие. Оставался один путь — закупить оружие у социалистических стран. Американцы не верили, что Насер решится на это. Джон Фостер Даллес считал, что Насер просто хочет оказать на него давление. Англичане реагировали по-иному: английский посол посетил Насера и предупредил его об «опасных последствиях» этого шага. Дальше события развивались так: один египтянин, работавший в американской разведке, связался с резидентом ЦРУ в Каире Джоном Айклбергером и сообщил ему, что подписано соглашение о поставках оружия. «В три часа ночи, — пишет Хейкал, — Айклбергер позвонил мне по телефону. Он был очень возбужден. Айклбергер настаивал на том, чтобы я помог Насеру избежать «коммунистической ловушки». Он просил подождать, пока прибудет специальный посланник из Вашингтона, который находился уже на пути в Каир». Но Насер больше не верил американцам.

27 сентября 1955 года должен был состояться парад. Огромная толпа иностранных корреспондентов прибыла на это обычное для Египта мероприятие. В назначенное время на трибуну поднялся Гамаль Абдель Насер. Он, как всегда, начал говорить спокойно, делая время от времени паузы... Насер обстоятельно рассказал о том, как революционный режим безуспешно пытался закупить оружие в капиталистических странах. Журналисты сидели молча, вслушиваясь в каждое слово, зная по опыту, что главное еще впереди.

«...Правительство Чехословакии, — заявил Насер, — выразило готовность поставить нам оружие в пределах наших потребностей на основе чисто торговой сделки...»

Насер еще продолжал свою речь, а телетайпы уже разнесли по всему миру «сенсационную» (так считали журналисты) новость, которую Джон Фостер Даллес назвал «самим опасным шагом со времени войны во Вьетнаме»17.

А Гамаль словно дразнил империалистов, отвечая на многочисленные вопросы осаждавших его ежедневно журналистов: корреспонденту американского радио он напомнил о том, что с просьбой о продаже оружия Египет обратился прежде всего к США. Когда не в меру дотошные газетчики спрашивали его о количестве закупленного оружии или о его видах, он иронически улыбался и говорил: «Это военная тайна».

Вообще-то никакой особой сенсации не было. На следующий же день после заключения соглашения о закупках оружия Насер лично поставил об этом в известность послов США и Великобритании. Насеру было выгодно показать Вашингтону и Лондону, что есть страны, готовые оказать египетскому народу бескорыстную помощь.

Решительность и твердость Насера вызвали беспокойство в Вашингтоне, и в Египет срочно прилетел представитель министерства иностранных дел США по делам Ближнего Востока Д.Аллен. Но он уже не мог изменить ситуацию в пользу США. Египтяне больше не нуждались в предложениях американского эмиссара. Полтора часа прождал Аллен вместе с американским послом в приемной, прежде чем Насер согласился их выслушать.

В эти несколько дней Насер стал самым популярным человеком на всем Арабском Востоке. В Багдаде и Касабланке, в Адене и Дамаске, в Аммане и Бейруте на стенах домов и в витринах магазинов появились портреты премьер-министра Египта.

Вскоре в Каир приехала делегация американских сенаторов. В сопровождении своего посла гости побывали у Насера. Едва они вышли из здания, как какой-то коротконогий человек быстро подскочил к ним с железной банкой. Посол вывернул карманы, показывая, что у него нет при себе денег. Сенаторам пришлось раскошелиться.

На следующий день каирская газета опубликовала сообщение о том, что члены сената США пожертвовали деньги на покупку чехословацкого оружия. Американскому послу пришлось срочно организовывать пресс-конференцию, на которой было заявлено, что сенаторы пожертвовали деньги семье инвалида.

А парад, состоявшийся в Каире, удался на славу. Над Каиром пронеслись современные реактивные самолеты советского производства с египетскими опознавательными знаками. По улицам и площадям прогрохотали тяжелые танки и самоходные орудия. Никогда раньше египетская армия не имела такого отличного оружия. Иностранные военные атташе, присутствовавшие на параде, едва успевали делать заметки в блокнотах. Четыре часа продолжался парад, и четыре часа простоял под палящими лучами солнца Насер. В этот момент он гордился своей страной, своей армией.

Вместе с египетскими войсками перед трибунами прошли символические подразделения других арабских стран. Тут были и бедуины в клетчатых головных уборах — «укалях», прибывшие из Иордании, и горнолыжники из Ливана, и верблюжья кавалерия из Саудовской Аравии, и юные, еще безусые йеменские курсанты. Их участие в торжествах как бы подчеркивало ту особую роль, которую играл Египет в арабском мире.

«Еще в первые послереволюционные дни «свободные офицеры» заявили, что они намерены осуществить многовековую мечту египтян — построить Высотную плотину на Ниле.

В течение долгих лет Египет вел с Международным банком реконструкции и развития переговоры о строительстве этой плотины. В Вашингтоне с египетским послом Ахмедом Хуссейном беседовал по этому вопросу Д.Даллес. «Я объяснил мистеру Даллесу, что Египту жизненно необходима помощь США в строительстве плотины, — докладывал посол. — Я объяснял ему, что, несмотря на то, что Советское правительство предложило нам лучшие условия, чем Международный банк, мы по-прежнему предпочитаем заключить соглашение с банком. Я объяснил ему, что не в интересах банка задерживать решение о финансировании строительства плотины, так как это вынудит Египет принять советское предложение».

«Это, — писал Хейкал, — была личная инициатива посла, и Советский Союз еще не делал в это время никаких предложений. Ахмед Хуссейн действовал на свой страх и риск».

Ахмед Хуссейн был весьма практичным человеком. Он ловко использовал шоковое состояние американцев, в которое они впали после заключения соглашения о поставках оружия Египту из социалистических стран. Всецело зависящий от США Международный банк обещал возместить половину расходов, если Англия и США предоставят остальные деньги, то есть 200 миллионов долларов. Но англичане и американцы соглашались покрыть только расходы первого года строительства.

Насер не решался начинать строительство плотины, рассчитанное на десять лет, так как он не был уверен в том, что оно успешно завершится, ибо позиция Англии и США вынуждала Египет ежегодно вести переговоры о займах, а кредиторы пользовались бы этим, чтобы оказывать на молодую республику давление.

Стало известно также, что США обусловливают свою помощь в строительстве Высотной плотины различными требованиями. Прежде всего Египет должен заявить, что он не заключит с восточноевропейскими странами новой сделки о поставках оружия. Кроме того, Насер, используя свою роль лидера на Ближнем Востоке, должен был гарантировать мир с Израилем.

Было ясно, переговоры с США зашли в тупик. Вскоре это действительно подтвердилось. США изменили свое первоначальное решение и отказались финансировать стройку.

Насер узнал об этом в самолете на пути из Югославии в Каир. Вместе с ним летел Неру. Ознакомившись с заявлением госдепартамента США, он подошел к министру иностранных дел Махмуду Фавзи и сказал: «Это не просто отказ. Это незамаскированный удар по новому режиму, воспринимающийся как призыв к египетскому народу о его свержении...»

Самолет прибыл в Каир ранним утром...

Однако Неру вынужден был прервать свой визит: надвигались грозные события.

Насер никак не мог забыть разговор с Селвином Ллойдом. В самом деле, почему бы Египту не воспользоваться своими суверенными правами и не добыть деньги на строительство Асуанской плотины, получая всю сумму за проход судов через Суэцкий канал? Почему, собственно, египтяне должны делиться своими доходами с иностранцами?

Заранее подбирал Насер людей, которые могли бы подготовить сложную и ответственную операцию по национализации канала. Среди них были инженер Махмуд Юнис, доктор Мастафа Хефнави и другие. Насер познакомил их со своими планами, каждому дал конкретное задание...

Хефнави, например, готовил текст закона о национализации.

В 1968 году кончался срок действия концессии, и «Всеобщая компания морского Суэцкого канала», большинство акций которой принадлежало правительству Великобритании и французским предпринимателям, намеревалась заблаговременно продлить ее.

Насер старался предугадать, что может произойти после того, как он объявит о национализации канала. Всю ночь просидел он за работой. Наутро на столе лежал готовый план, который назывался так — «Если бы я был на месте Идена».

«Иден должен реагировать грубо, — писал в этом документе Насер, вспоминая о своей встрече с ним в Каире. — В то же время, чувствуя слабость своей позиции, он, вероятно, попытается прибегнуть к силе. Но он не может осуществить полную оккупацию страны...

Но какие силы сможет Англия направить в Египет?..

Вероятно, Иден попытается втянуть в авантюру Францию. А может быть, именно Франция проявит инициативу. США благословят эти действия, но молча. Ведь никто не возьмется предсказать, как это отразится на предстоящих президентских выборах... Возможности у агрессора невелики. Русские будут действовать решительно. Что еще может предпринять агрессор? Атаку на Александрию из Ливии. Для этого нужны крупные силы, потому что в этом случае они вынуждены будут идти на Каир. Обстреливать Александрию с моря, как это сделал в 1881 году адмирал Симур, они вряд ли будут. Это невыгодно — опасна реакция мирового общественного мнения. Вероятны также десанты с целью захвата канала. Значит, надо укрепить войска, стоящие на канале, оголив ради этого даже Синай...»

То есть, несмотря на провокацию в Газе, Насер считал, что Иден не согласится на участие Израиля в этой операции.

«Наиболее, опасно, — продолжает Насер, — немедленное вмешательство. Вернее всего, это произойдет в начале августа. С каждой неделей шансы Идена на успех будут уменьшаться. Мы поведем политическую работу. Вторая неделя августа — опасность 60 процентов. Третья неделя — 50 процентов. Четвертая — 40 процентов. Конец сентября — 20 процентов...»

Этот документ дает нам возможность познакомиться с методами работы Насера и убедиться в правильности его прогнозов.

Все рассчитав, Насер с нетерпением ожидал дальнейших событий. 23 июля 1956 года он присутствовал на открытии нефтеперегонной станции на линии Суэц — Каир. Насер хотел воспользоваться этим случаем, чтобы объявить о национализации канала. Но нужно было еще уточнить некоторые детали. Пришлось отложить это важное мероприятие. Однако выступал Насер решительно: «Умрите от собственной ярости, — эти слова, обращенные к США, прогремели на весь мир. — Египет построит плотину, даже если придется вцепиться в гранит ногтями».

Слушая Махмуда Юниса, руководившего строительством нефтепровода, Насер решил назначить его председателем Комитета по национализации. После окончания торжеств он встретился с Махмудом Юнисом.

В эту ночь Насеру принесли данные об английских войсках, дислоцированных в Средиземноморье. Оказалось, что англичане не могут немедленно начать вторжение, так как им потребуется не менее двух месяцев для того, чтобы сосредоточить силы.

Махмуду Юнису Насер приказал немедленно ехать в Исмаилию, где размещалась администрация Суэцкого канала, и слушать его речь по радио 26 июля 1956 года, с которой он в тот день собирался выступить в Александрии.

Они договорились, что, как только Насер произнесет слово «де Лессепс»18, Юнис немедленно приступит к выполнению плана. Если же де Лессепс не будет упомянут в речи, то Махмуд Юнис должен дожидаться дальнейших распоряжений. Юнис уже подготовил список военных и гражданских инженеров, которых он взял вместе с собой для проведения операции. Каждый получил конверт с инструкциями, запечатанный красным сургучом.

Прежде чем выступить, Насер собрал в Александрии министров. Там за два часа до митинга он изложил правительству план национализации канала. Некоторые были напуганы. Насер заявил, что он берет на себя ответственность за свои действия. Совещание закончилось, а какое-либо официальное решение так и не было принято, сообщает Хейкал.

Гамаль не успел заранее подготовить речь. Лишь во время заседания совета министров на конверте он записал несколько тезисов. Насер не мог даже обдумать их по пути на митинг, так как, стоя в открытой машине, он приветствовал толпившихся вдоль дороги египтян.

И тем не менее это была одна из его самых сильных и волнующих речей.

Для того чтобы Юнис не прослушал условный сигнал, Насер несколько раз повторил слово — «де Лессепс».

Для проведения операции Юнис организовал четыре группы. Одна осталась в Каире, вторая отправилась в Порт-Саид, третья — в Суэц. Юнис с главной группой уехал в Исмаилию.

В тот момент, когда Насер произносил речь, Юнис сидел в своей машине. Услышав слово «де Лессепс», он сразу же направился к директору кампании Суэцкого канала...

С момента своего создания «Всеобщая компания морского Суэцкого канала» была фактически государством в государстве. Она имела свой флаг, свой шифр. Египтяне могли лишь мечтать о том, что в 1968 году, когда кончится срок концессии, им удастся улучшить условия нового договора. Теперь же они стали хозяевами канала!

Решение Насера о национализации канала и тон, которым об этом было заявлено, явились для Идена полной неожиданностью. Вечером 26 июля он устроил прием в честь находившегося в Англии короля Ирака Фейсала. На ужине присутствовали также Нури Саид и многие видные политические деятели Англии. Нури Саид впоследствии рассказал о том, что произошло, на этом приеме.

За несколько часов до национализации канала консерваторы, члены так называемой «Комиссии 1922 года», обычно сидевшие на задних скамьях парламента и нередко критиковавшие политику лейбористского правительства, выразили Идену благодарность за «искусство, с которым он выполняет свою нелегкую миссию».

В хорошем расположении духа Иден приступил к обсуждению вопроса о том, какие меры предпримет Насер после отказа Англии и США финансировать строительство Асуанской плотины. Иден считал, что Насер теперь окончательно загнан в угол.

Король Фейсал с интересом слушал, как английские политики спорили о руководителе Египта. Разошедшийся Иден был совершенно убежден в том, что Насер уже повержен. Они подыскивали подходящую кандидатуру на его место.

Ужин подходил к концу, когда один из секретарей Идена передал ему записку. По мере того как он читал ее, лицо его покрывалось красными пятнами. Объявив гостям о решении Насера, он окончательно потерял над собой контроль.

— Какое он имел право! — кричал английский премьер-министр, потрясая запиской. — Как, по-вашему, я должен поступить? — спросил он, обернувшись к Нури Саиду.

— Перед вами только один путь! — с горячностью воскликнул иракский «канцлер». — Нужно как можно скорее нанести удар.

Иден с благодарностью взглянул на него. Как хорошо, что союзники его понимают: ведь только сегодня утром он говорил на заседании совета министров о том, что против Насера следует действовать решительно. Правда, спешить некуда. Европейских специалистов выдворят из Египта, а арабы все равно не сумеют наладить работу на канале. В этом Иден был совершенно уверен. А значит, надежды Насера не оправдаются. Вот тогда и возникнет идеальная ситуация для вмешательства. Но вскоре Иден с удивлением узнал, что Насер предложил всем иностранным специалистам оставаться на своих местах.

С точки зрения международного права Насер не нарушал законов. Канал был проложен по египетской территории. В международной практике имелись прецеденты, когда государства национализировали частную собственность на своих территориях.

Единственным документом, который могли попытаться использовать против Египта капиталистические страны, являлась Константинопольская конвенция 1888 года. Согласно этому документу канал должен был оставаться свободным и открытым для торговых и военных судов всех стран как в мирное, так и в военное время. Но компания Суэцкого канала никогда не несла ответственности за свободу судоходства. Ее гарантировало египетское правительство.

Однако англичане и французы, достаточно искушенные в юрисдикции, заявили, что неопытная египетская администрация не справится с эксплуатацией канала.

Иден тотчас провел серию совещаний. Нури Саид по-прежнему советовал ему предпринять активные действия.

— Если оставить его безнаказанным, он задушит всех нас, — говорил он. (Через два года пророчество Нури Саида сбылось: в Ираке произошла революция...)

Иден решил начать агрессию. Юридическая сторона дела его больше не интересовала.

Однако военные напомнили Идену о том, что у Египта есть новейшее оружие советского производства. Оказалось также, что в случае прекращения работы Суэцкого канала Англия останется без горючего, поскольку имеющиеся запасы истощатся через три недели.

Тем временем Египет обратился за помощью к дружественным государствам, и лоцманы-добровольцы из социалистических стран согласились приехать на канал и заменить тех специалистов, которые отказались сотрудничать с египетской администрацией. Условия Константинопольской конвенции о проходе судов через Суэцкий канал полностью соблюдались.

Позиции Идена слабели с каждым днем. И нервы его тоже сдавали. Даже американская разведка отмечала, что со времени национализации Суэцкого канала Иден заметно осунулся и начал проявлять признаки неуравновешенности.

Но агрессивные планы Идена были поддержаны. На следующий день после объявления о национализации, когда английский премьер-министр информировал президента США Эйзенхауэра о том, что Англия намерена прибегнуть к силе, в Лондон прибыл один из приближенных Бен-Гуриона — Шимон Перес. Из Лондона он направился в Париж. Его агент Джозеф Нахмиас устроил для него ряд важных свиданий во французской столице. Перес познакомил французского министра обороны с позицией Израиля, предлагавшего свои услуги для организации агрессии. В Париже и Лондоне это предложение было воспринято с ликованием. Начались конкретные переговоры. Израиль предполагал захватить Суэцкий канал. Англия и Франция намеревались послать экспедиционный корпус. Бен-Гурион отдал приказ о приведении израильских войск в боевую готовность. Руководить операцией должен был Моше Даян. Несколько раз в эти дни ему пришлось вылетать в Париж. Французы выражали недовольство по поводу своих нерешительных союзников — англичан. Бесславный конец оккупации Египта заставил их более осторожно подходить к новой авантюре. Даян подбадривал и англичан и французов, а заодно подсовывал новые списки вооружения, которое Израиль рассчитывал получить от своих европейских союзников. Те не жалели средств, считая, что, чем больше оружия они поставят Израилю, тем быстрее энергичный Даян, активность которого они успели оценить, сможет начать вторжение.

Тем временем Англия и Франция усилили экономические санкции против Египта. Они заморозили египетские вклады в английских и французских банках. Судам этих стран в Средиземном море было предложено укрыться в портах Мальты и Кипра. Даллес приезжал в эти дни в Лондон и встречался с Иденом. На переговорах между ними было признано целесообразный созвать в Лондоне конференцию представителей государств, подписавших Константинопольскую конвенцию 1888 года, а также стран, заинтересованных в судоходстве по Суэцкому каналу.

Конференция приступила к своей работе 16 августа. Представители двух стран — Кипра и Греции — не приехали к ее открытию. Не было на конференции и делегата Египта.

Вначале Абдель Насер хотел возглавить египетскую делегацию. Однако английский премьер-министр выступил по телевидению с оскорбительной для египетского президента речью.

«Насер — враг, — заявил Иден, потрясая перед телекамерой бумагой. — Вот черный список дел Насера...»

Это послужило поводом для отказа от поездки: не прислав делегации, Египет, таким образом, развязал себе руки в отношении решений, которые могли быть на конференции приняты. Во время ее работы преобладали антиегипетские тенденции. Но это не означало, что на конференции не раздалось голосов в защиту Египта. Делегаты СССР, Индии, Индонезии и Цейлона решительно поддержали египетский народ в его борьбе и отказались подписать резолюцию, которая призывала к созданию международной комиссии по управлению каналом.

В Египет направилась делегация для разъяснения решений конференции. Иден требовал, чтобы во главе этой делегации поставили его, но большинство участников конференции поддержало кандидатуру премьер-министра Австралии Мензиса. Кроме него, в Каир прибыли представители Ирана, Эфиопии, США и Швеции.

Уже на следующий день после своего приезда делегаты имели возможность побеседовать с Насером. Пятого сентября в отеле «Маниал» — бывшем дворце принца Мухаммеда Али, дяди свергнутого Фарука, Насер устроил в честь делегатов ужин.

6 сентября делегация в третий раз встретилась с Насером. На этот раз Мензис приложил все усилия для того, чтобы Насер согласился на международное управление каналом. Но Насер отклонил предложение. Он считал, что в этом случае Египет вновь бы утерял контроль над каналом.

Мензис убеждал Насера в том, что международная администрация сможет решить любую проблему.

— Вы думаете, что это положит конец всем трудностям, а я придерживаюсь противоположного мнения, — отвечал Насер.

— Нет, ваше превосходительство! Нежелание доверить управление каналом международной администрации ведет к трудностям, — вспылил Мензис.

Насер решительно захлопнул папку с документами, подготовленную для переговоров.

— Вы, кажется, угрожаете мне. Хорошо. Переговоры закончены, — заявил он.

Вмешался министр иностранных дел Эфиопии. Он сказал Насеру, что Мензис оговорился, что он не думал никому угрожать. То же самое говорил и швед.

— Извините, — растерянно бормотал Мензис, — я не имел в виду этого...

Но Насер знал, что делает.

— Если вы говорите, что мой отказ выполнить решения конференции ведет к трудностям, то это самая настоящая угроза. Я не согласен продолжать переговоры под давлением.

5 октября вопрос о Суэцком канале был передан на обсуждение в Совет Безопасности ООН, который заседал в течение девяти дней. Организация Объединенных Наций подтвердила свободу судоходства по Суэцкому каналу, выразила уважение к суверенитету Египта, призвала не ориентироваться на «политику отдельных государств». Пошлина должна была взиматься на основе договоренности Египта со странами, пользующимися каналом, и частично идти на его реконструкцию. Насер положительно оценил решения, принятые Советом Безопасности, так как они, по мнению египетского президента, предотвращали военную угрозу. Для их претворения в жизнь ООН предложила организовать встречу министров иностранных дел Англии, Франции и Египта.

Ее наметили провести 29 октября в Женеве. Но она так и не состоялась. С Кипра и Мальты уже доходили до Египта вести о сосредоточении английских войск. Капитаны судов, проходивших через Суэцкий канал, рассказывали о появлении английских боевых кораблей. Насер приказал сконцентрировать в дельте Нила и вдоль канала воинские подразделения, переброшенные из Синая.

Между тем в конце октября Бен-Гурион и Даян прибыли в Париж и провели последние секретные переговоры с Ги Молле и французскими генералами. На следующий день к ним присоединился Селвин Ллойд.

И англичане и французы были убеждены, что США благосклонно отнесутся к агрессии. Но как поступит Советский Союз? Этого они не знали. Бен-Гурион заявил, что «не стоит беспокоиться на этот счет». Он считал, что контрреволюционный путч в Венгрии не позволит Советскому Союзу активно вмешаться в события на Ближнем Востоке.

Через два дня после возвращения Даяна и Бен-Гуриона из Парижа израильские войска перешли границу Египта и начали быстро продвигаться к Шарм-аль-Шейху.

В тот день в семье Насера праздновали день рождения сына. В гости были приглашены друзья маленького Абдель Хамида. Неожиданно Гамалю, с интересом слушавшему ребячьи разговоры, принесли текст перехваченного египетскими радистами приказа, который предназначался для израильских бронетанковых частей на Синае.

Основная масса египетских войск стояла у канала. Насер полагал, что войска необходимо сосредоточить около жизненно важных центров страны. Однако над Иорданией был сбит израильский самолет, в сумке погибшего офицера оказались секретные документы израильского генштаба. Израильтяне собирались захватить Синай и Суэцкий канал. Ночью наперерез врагу была двинута часть египетских войск. Утром 30 октября 1956 года египетские подразделения вошли в соприкосновение с неприятелем. Наиболее крупные бои завязались под деревней Абу-Агила. Здесь, на перекрестке дорог, израильской мотомеханизированной бригаде противостояли два египетских пехотных батальона. В течение нескольких суток израильские войска пытались захватить деревню.

Около сорока танков и восемь самолетов потеряли израильтяне в боях, в результате которых выявилось превосходство боевой техники египтян. Египетские солдаты выказали отменное мужество.

На международной арене события развивались не менее стремительно.

На следующий день после начала израильской агрессии египетские послы в Париже и Лондоне были одновременно вызваны в министерства иностранных дел. Им зачитали ультиматум правительств Англии и Франции, в котором выдвигалось требование о прекращении военных действий и отведении египетских и израильских войск на десять миль по обе стороны канала. Египту предлагалось также добровольно согласиться на «временный захват» английскими и французскими войсками важных позиций в районе Порт-Саида, Исмаилии и Суэца. В ультиматуме подчеркивалось, что если одна или обе стороны откажутся принять эти требования, то войска Великобритании и Франции приступят к выполнению возложенных на них задач.

Египетское правительство отклонило ультиматум. Израиль же, как это и было заранее предусмотрено, согласился подчиниться требованиям Англии и Франции. В то время израильские войска находились уже на расстоянии сорока миль от канала, и англо-французский ультиматум, по сути дела, подхлестывал их, предоставляя им возможность наступать.

В тот же день в девять часов вечера Насер вызвал к себе английского посла Тревельяна.

— Мы получили сегодня ваш ультиматум, — сказал он.

Посол чувствовал себя неловко.

— Это не ультиматум, — попробовал разрядить он обстановку.

— Мы воспринимаем этот документ как ультиматум, — снова подчеркнул Насер и передал ему готовый ответ египетского правительства, заявив, что Англия и Франция намереваются начать агрессию против Египта.

— Согласно имеющемуся у меня тексту цель вмешательства — приостановить боевые действия и защитить канал, — начал было опять посол.

— Мы сами можем защитить канал и с завтрашнего дня будем вынуждены отстаивать его не только от израильтян, — прервал его Насер.

Сэру Тревельяну оставалось лишь просить Насера об охране английских граждан и их собственности.

На следующий день английские и французские самолеты начали бомбить египетские военные базы.

Западная печать ополчилась против Насера. Его сравнивали с Гитлером и Муссолини, называли «антисемитом» и «шовинистом». Английская радиостанция, расположенная на Кипре, открыто призывала египтян к свержению Насера.

Услышав рев реактивных самолетов и взрывы бомб, Насер выехал посмотреть, что творится в столице. Каирцы приветствовали Насера, узнав президентский автомобиль. Он понял, что может рассчитывать на поддержку народа.

В результате бомбардировки была выведена из строя радиостанция. Тогда Насер отправился в Аль-Азхар. Там перед тысячами египтян, собравшимися на площади, он произнес речь. В его ушах еще звучали голоса воодушевленных людей, готовых идти в бой, когда, вернувшись в свой рабочий кабинет, он узнал, что группа бывших политических деятелей и промышленников добивается приема с тем, чтобы уговорить его принять англо-французские условия.

— Каждый, кто придет ко мне с разговорами о капитуляции, будет расстрелян перед входом в президентский дворец, — заявил Насер.

В городах срочно раздавалось оружие. Рабочие, вооруженные винтовками, стояли за станками, вечерами они же выходили на улицы в нарядах народной милиции. Патриоты под руководством армейских офицеров прямо на городских площадях проводили военные занятия.

Насер избрал в качестве своей резиденции бывшее здание Совета руководства революцией. Ответственность за судьбы египтян тяжелым бременем легла на его плечи. Все эти дни он спал всего по два-три часа в сутки.

— Разбудите, когда начнется бомбежка, — говорил он обычно, укладываясь на походную кровать, которая была поставлена в его кабинете.

Однажды после бессонной ночи Насер решил отправиться на фронт. Как ни уговаривали его остаться в Каире, ссылаясь на то, что вражеская авиация контролирует дороги, 5 ноября он все же покинул Каир. В пути его настигла очередная тревожная весть: в Порт-Саиде и Порт-Фауде высадился англо-французский десант, численность которого свидетельствовала о том, что начата крупная операция. Пришлось возвращаться назад.

Египетским частям, сдерживающим израильское наступление, был отдан приказ отходить к каналу. Только окруженный со всех сторон гарнизон Абу-Агилы продолжал отчаянно сопротивляться. Вскоре он вышел из окружения и пробился к каналу. В конце концов израильским войскам удалось захватить Шарм-аль-Шейх. Египет потерял важный стратегический пункт, но сохранил армию. Однако ее возможности были ограничены: в воздухе господствовала вражеская авиация, ибо Египет не имел достаточного количества хорошо подготовленных летчиков. Несмотря на это, египетские авиаторы неплохо проявили себя. Однажды три египетских самолета возвращались на свою базу с боевого задания. На подходе к аэродрому «Кибрит» они вступили в бой с израильскими истребителями. Один израильский самолет был сбит, остальные улетели.

О героизме египтян свидетельствуют и другие факты. Египетский эскадренный миноносец вышел на рейд перед Хайфой и потопил три торпедных катера, заставив меткими выстрелами замолчать береговую артиллерию противника. Затем египетский миноносец, взявший курс на север, был атакован двумя израильскими миноносцами. Им на помощь подошло еще несколько военных кораблей, поддерживаемых авиацией. Но египетский миноносец продолжал отчаянно сопротивляться. Уже горел израильский миноносец, однако снаряд повредил рубку египетского корабля. Объятый пламенем, он продолжал отстреливаться до последнего снаряда...

Перед высадкой в Порт-Саиде английская и французская авиация подвергла город варварским бомбардировкам. Было разрушено много жилых домов. Предвидя возможность оккупации города, местные власти отдали приказ об эвакуации женщин и детей в Дамиету и Матарию.

6 ноября, то есть на следующий день после высадки десанта, авиация противника совершила еще несколько налетов на город. Вслед за тем английские и французские суда вошли в порт, обстреляв жилые кварталы из корабельных орудий.

Насеру докладывали, что в Порт-Саиде начались репрессии. Местный стадион был превращен в концентрационный лагерь. Туда бросали без разбора схваченных на улице людей. По ночам английские — солдаты грабили дома мирных жителей. Никто не тушил возникавших в городе пожаров. Вскоре перестал работать водопровод.

Когда английские войска высаживались в Порт-Саиде, Насер отдал приказ египетским войскам отступить без боя. В этом городе, окруженном топкими лиманами, прижатом к каналу и морю, не хватало оперативного простора для танковой атаки. Но подразделения народной милиции и национальной гвардии, египетская администрация во главе с губернатором Мухаммедом Риадом остались в Порт-Саиде. Теперь Насер думал о том, как организовать в городе отпор оккупантам.

Была налажена связь с Риадом, его снабжали средствами, в Порт-Саид переправлялось оружие для создававшихся подпольных групп Сопротивления.

Патриоты начали действовать с первого же дня оккупации. В тот момент, когда английские войска входили в город, группа египтян, укрывшихся в городском парке, открыла огонь по колонне вражеских солдат. Земля горела под ногами захватчиков. «Федаи» нападали на английских и французских солдат, несших караульную службу, взрывали машины, выводили из строя боевую технику противника. На военном аэродроме, строго охранявшемся оккупантами, партизаны сумели подорвать несколько боевых самолетов.

Насер повел активное дипломатическое наступление. Египет поддерживали Советский Союз, страны социалистического лагеря, арабские государства, развивающиеся страны Азии и Африки. В решении ООН, принятом 1 ноября большинством в 64 голоса, отмечалось, что Израиль виновен в нарушении соглашения о перемирии. Англия и Франция были объявлены агрессорами. Совет Безопасности потребовал немедленно прекратить боевые действия и вывести войска с оккупированных территорий. Насер вновь добился победы с помощью политических средств. Через несколько суток Совет Безопасности откликнулся на просьбу Насера и согласился на введение в Египет чрезвычайных сил ООН. Однако их прибытие несколько задерживалось. Оккупанты незамедлительно воспользовались этим: Каир, Александрия подверглись новым варварским бомбардировкам. В это тяжелое для Египта время Советское правительство выступило с заявлением, в котором осуждалась интервенция империалистических держав. В Порт-Саиде на следующий же день состоялись народные демонстрации, с которыми оккупанты не решились расправиться.

В знак солидарности с египетским народом патриоты Сирии и Саудовской Аравии взорвали нефтепроводы.

7 ноября в ООН был принят новый документ, в котором выражалось требование прекратить агрессию. В Египет стали прибывать чрезвычайные силы ООН. Неприсоединившиеся страны проявили солидарность с Египтом. Индия, например, заявила о своем намерении выйти из Британского содружества наций в знак протеста против английской политики.

«Возможность присылки добровольцев из стран советского блока многими воспринималась в этот момент весьма серьезно, — пишет английский журналист Роберт Стефенс. — Это и было одной из причин той поспешности, с какой прибывали в Египет вспомогательные силы ООН, а американцы оказывали давление на Англию, Францию и Израиль с тем, чтобы заставить их вывести войска».

Интервенты вынуждены были отступить. В Порт-Саид вошли египетские войска.

Итак, египетский народ победил: англичане и французы оставили Порт-Саид, израильские войска отошли за линию перемирия. Египтяне теперь не только полностью контролировали канал, но и конфисковали склады бывшей компании Суэцкого канала. На английское и французское имущество был наложен секвестр. Пал последний империалистический бастион на территории страны...