"Тайна" - читать интересную книгу автора (Адлер Элизабет)

Глава 7

Прошло две недели. Было семь часов вечера, когда Махони закончил свое дежурство. Как обычно, на три часа позже.

— Ты ведь делаешь это только для того, чтобы мы выглядели как последние сволочи, -жаловался детектив Валентине Бенедетти. — Почему ты не можешь заканчивать вовремя, как все остальные?

Бенедетти был высокий мужчина с красным лицом, животом любителя пива и плоскостопием-все эти атрибуты стали несчастьем его жизни и постоянной темой для шуточек в полицейской дежурке. Он был также известен тем, что отрабатывал минимум часов. Непонятно как, но у него это получалось. Хотя за сверхурочное время платили дополнительно.

Они сидели в баре на Хэнрене, пытаясь решить дневные проблемы за кружкой пива.

— Почему ты пьешь эту разбавленную мочу вместо настоящего пива? Что ты за полисмен такой в конце-то концов, Махони?

— Усталый полисмен, Бенедетти, вот кто я. Я провел четыре часа в суде, пытаясь прижать одного негодяя, взятого за ограбление собственной бабушки. Очистив квартиру, он привязал ее чулками к кровати. Надо же, какая неожиданность, она умерла. Он уверял, что невиновен. Привязал ее просто ради шутки, по его словам. Тот факт, что чулки были завязаны на шее и бабка задохнулась на его глазах, ничего не значил. Он устроил целый спектакль. Сказал, что ему только девятнадцать лет, что он обожал старушку, она ему вместо родной матери была. То, что он сделал, -это так, детская шалость, а на самом деле он хороший мальчик. Притащил кучу свидетелей. Таких бесстыжих лжецов ты вряд ли когда-нибудь встречал. Ему дали два года условно и пятьдесят часов исправительных работ. Боже мой, Бенедетти! Задумывался ли ты когда-нибудь, зачем ты в полиции?

Они молча осушили свои кружки, размышляя над недостатками американской судебной системы. Бенедетти заказал еще две порции, и бармен прокатил их по стойке вместе с блюдцем, полным соленого печенья.

— Ты в курсе, что там случилось с девушкой из Митчелского оврага?-спросил Бенедетти, отхлебывая «Будвайзер».-Я знаю, что она не умерла, и это теперь не твоя забота, просто интересно, всплывет ли когда-нибудь на поверхность тот бандит. Ну, ты понимаешь, вдруг он вернется и попробует убрать ее еще разок-если она вспомнит, кто он такой, и расскажет копам?

Махони покачал головой:

— Последние две недели совершенно безрезультатны. Мы ничего не получили после проверки авиарейсов, никакой информации в розыске пропавших без вести, никаких отпечатков пальцев. Никто не приходил, не спрашивал о ней, и, насколько я знаю, она все еще в больнице-раны на голове пока не затянулись. Правда, есть одна интересная штука — собачий укус. В этом районе масса больших домов, и во многих из них живут сторожевые собаки. Я их проверил, но неожиданно оказалось, что все они — милые домашние зверушки. В ночь, когда было совершено нападение, все они сидели по своим уютным квартирам, окруженные заботой, лаской и мясными консервами. По крайней мере, так заявляют их хозяева, и нет никакой возможности доказать обратное. Хозяева-сплошь почтенные граждане, отцы семейств и столпы общества.

Он криво усмехнулся.

— Но мы-то с тобой знаем достаточно об этих столпах общества, не так ли, Бенедетти? Мы знаем, что никогда нельзя судить о человеке по одежде и количеству денег на его банковском счете. Потому что на самом деле он просто человек.

— Как ты и я, -мрачно откликнулся Бенедетти, заказывая еще пару пива.-Только у нас нет кругленькой суммы на банковском счете.

Махони протестующе поднял руку.

— Мне хватит, приятель. Я собираюсь пойти позвонить в больницу. Может быть, я успею нанести визит моей юной незнакомке, пока они не закрыли на ночь. Спасибо за пиво.

Он пробрался сквозь толпу к платному телефону, набрал номер больницы, назвал себя и попросил дежурного переключить его на этаж, где лежала девушка.

— Пациентка сейчас спит, детектив Махони, -сказала ему медсестра.-Но вот доктор Нидман только что закончил обход. Хотите поговорить с ним?

— Да, благодарю вас.

Нидман подошел к телефону, его голос звучал немного обеспокоенно.

— Я вас не задержу, сэр, -быстро сказал Махони.-Просто хотел узнать, как дела у пострадавшей из Митчелского оврага.

— А, вы имеете в виду Би Френч, -устало отозвался Нидман.

— Простите? Би Френч?-Махони почти кричал на Нидмана. Никто не позаботился о том, чтобы связаться с ним и сообщить, что девушка вспомнила, кто она.-Значит, это ее имя?

— Не совсем. Она его придумала вместе с Фил Форстер. После того, как доктор Форстер провела с ней сеанс гипноза и выяснила, что она свободно говорит по-французски, они, по-видимому, решили, что это подходящее имя.

Махони почувствовал, как кровь ударила ему в виски. Вот черт, эта Форстер лихо его обставила: загипнотизировать девушку, не сказав ему ни слова. Бог знает, что еще она выяснила, кроме того, что девушка говорит по-французски. Он просто кипел от злости. Это была первая настоящая зацепка, и он узнал о ней самым последним.

Махони поблагодарил Нидмана, повесил трубку и взглянул на часы. Было почти восемь тридцать.

Он прошел к стоянке, автоматически обратив внимание на группку недорослей, слонявшихся по тротуару. Они быстро растворились в темноте. Он узнал пару лиц. Вряд ли они затевали что-то хорошее, болтаясь тут под дождем, но он был не при исполнении и к тому же спешил. Сегодня вечером молодцы могли расслабиться.

Его черный «мустанг» с откидным верхом завелся с одного раза, и он еще пару секунд наслаждался, слушая его приятный стройный гул, а потом сорвался с места, заставив взвизгнуть резиновые покрышки.

Фил Форстер жила на очень красивой улице в самом красивом доме на Пасифик Хайте. Махони при-парковался в стороне и обвел взглядом подъезд под изящным козырьком, привратника в форме и великолепно ухоженный фасад. Он присвистнул. Док Фил держала марку.

Засунув руки в карманы джинсов, Махони двинулся к входу. Привратник подозрительно косился на него, пока он не махнул своим значком, потом поспешно, пропустил. Махони вошел в мраморный холл, покрытый чуть ли не километровым восточным ковром, с огромными зеркалами в позолоченных рамах, в которых отражались хрустальные вазы с живыми цветами, античные консоли и глубокие мягкие кресла. Он подумал о том, какой должна быть ежемесячная квартплата у этого доктора.

Он ждал, пока привратник позвонит доктору Форстер и выяснит, желает ли она его видеть.

— Можете подняться наверх, -сказал он наконец Махони с неохотой. Он не привык встречать полицию в своем тихом и роскошном гнездышке.-Квартира 10-Б.

Махони осторожно прошел по восточному ковру к лифту, обитому деревом. Он проверил в зеркале, как он выглядит, пока лифт бесшумно взлетал наверх. Он пригладил назад волосы, отряхнул капли дождя с кожаной куртки и подумал, что он скажет докторше по поводу Би Френч. Он все еще был вне себя от злости.

Дверь в квартиру 10-Б была открыта, и Махони вошел. На Фил был просторный белый махровый халат, никакой косметики, а черные волосы свободно падали на плечи. Она сидела на черной тахте и выглядела усталой и измотанной. Фил взглянула на него, но ставать не стала.

— Чем обязана такой чести, Махони?-спросила она. — Или в полиции не считают, что для визитов уже немного поздновато?

Он выдержал ее взгляд, кипя от злости.

— Какого черта вы не оказали мне, что собираетесь гипнотизировать девушку? Почему вы не сообщили мне о результатах? Почему, черт побери, я последним узнал, что происходит с Би Френч?

Ее сапфировые глаза стали темными, как черный янтарь, от неожиданной вспышки гнева.

— Как вы смеете на меня кричать?-она тоже повысила голос.-Разве вы не говорили, что это дело вас больше не касается? Во всяком случае, пока девушка не умерла. Уж тогда бы вы развернулись вовсю. Гениальный, обаятельный коп, любимец прессы, раскрывающий очередное убийство. Вынуждена разочаровать вас, Махони, но девушка не умерла. Она очень даже жива, и теперь я о ней забочусь. Не вы.

Он стоял над ней, не вынимая рук из карманов. Его глаза смотрели прямо в глаза Фил, пока он тихо говорил:

— И что же, вы думаете, сделает наш убийца, когда он обнаружит, что Би все-таки жива? Что ему не удалось ее убить? Вы же такая умная, док. Скажите.

Кем бы он ни был, он хочет, чтобы она была мертва. Как обычно говорят? «С первого раза не получилось — попробуем снова»? Будьте уверены, док, он попробует.

Пораженная, она молча глядела на него. Он подумал о том, какой беззащитной она вдруг стала с помертвевшим, посеревшим лицом.

Махони отвернулся, бегло оглядев сдержанно роскошную, безупречно чистую квартиру. Все сияет, везде порядок, все вещи на своих местах. Он снял свою черную кожаную куртку и бросил ее на кресло, которое выглядело так, как будто на нем никогда не сидели, а потом прошел на отделанную сталью и гранитом кухню, сверкающую чистотой.

Он открыл холодильник, проверил его содержимое, потом начал опустошать кухонные шкафы.

— Какого черта вы там делаете?-ее голос дрожал от возмущения и усталости.

— А вы как думаете, что я делаю? Готовлю ужин, поскольку вид у вас не слишком энергичный.

— Готовите ужин? Я вас об этом не просила. Я даже не просила принести мне воды! Он насмешливо улыбнулся:

— Знаете, в чем тут дело. Фил Форстер? Вы весь день сидите не отрываясь от стула. Или лежите на диване. Вам бы повкалывать, позаниматься физическими упражнениями, побегать. Заставить каждую клеточку работать на себя. Напрячь мозги.

— Так, как это делаете вы, я полагаю, — она соскочила с дивана и угрожающе перегнулась через перегородку из черного гранита, которая отделяла комнату от кухни.

Он поднял глаза от нашинкованных помидоров.

— Вы думаете, что я невежественный уличный мальчишка, не так ли? Парень, который прошел трудный путь, пока не стал детективом? Вы так считаете? Вы правы. И это было нелегко.-Он выразительно пожал широкими плечами.-Университет в Беркли, где я хватался за любую работу, чтобы хоть как-то прокормиться. Диплом с отличием по английской литературе. Моя тема была связана с восприятием американцами европейских поэтов-романтиков в свете сегодняшних межличностных контактов. Я был на втором курсе аспирантуры в Стэнфорде, когда решил, что хочу быть полицейским, а не профессором.-Его глаза холодно смотрели на нее.-Теперь вы знаете, кто я такой, док.

Фил молча смотрела на него. Он закатал рукава рубашки, пока резал помидоры, и тихо насвистывал арию из «Травиаты», название которой она не могла вспомнить. Она опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Простите, -сказала она.-Я просто чертовски устала. Был такой длинный день. Длинная неделя, месяц, год… В любом случае, вы не правы. Я в этом тоже кое-что понимаю.

Он бросил овощи в кастрюлю, плеснул туда оливкового масла, потом, скрестив на груди руки, прислонился к перегородке, с серьезным видом ожидая ее рассказа. Но внезапно бледное лицо Фил стало замкнутым и жестким от болезненного воспоминания, которое она не собиралась ему доверять. По крайней мере, сейчас.

— Я так занята чужими проблемами, что у меня не остается времени, — наконец произнесла она, в замешательстве тряхнув головой.-Не остается времени на себя. Я беру работу на дом.

Он обвел взглядом прохладное, безупречно обставленное помещение.

— Да. И я это вижу. Квартира выглядит так, как будто вы забыли, что здесь нужно жить.

Махони снял с полки бутылку красного вина и посмотрел на этикетку.

— Приличное питье, — одобрил он, наливая ей полный бокал.-Моя итальянская мамочка любила повторять мне, что стакан красного вина добавляет румянца девичьим щечкам и жару их сердцам. Я всегда верил, что так оно и есть.

Она улыбнулась и отпила, с усталым видом уставившись в бокал.

Он пересек комнату и просмотрел ее коллекцию компакт-дисков. Вскоре чистый голос Каллас, поющей арию из «Нормы», полетел по чопорным молчаливым комнатам, как освежающий ветерок.

Спустя пятнадцать минут она сидела напротив него за кухонным столом перед тарелкой спагетти с благоухающим соусом из свежих помидоров.

— К сожалению, не смог найти хлеба, -сказал он, разливая вино по бокалам.-Кроме одной засохшей корки недельной выдержки. Похоже, вы не слишком большой любитель хлеба. Бережете фигуру, а?

— Неправда, -возмутилась Фил.-Я обожаю фокачью, и лепешки на оливковом масле, и дрожжевой хлеб. А о фигуре я и не думаю. Слава Богу, нет необходимости. Пока.

Махони улыбался, глядя, как она щедро накручивает на вилку спагетти и пробует их. Фил слишком поздно поняла, что его приманка сработала.

— Просто я не так уж часто ем дома, -сказала она, оправдываясь.-Обычно бывает уже поздно, и я просто перехватываю что-нибудь по дороге домой.

— Так почему же вы не сделали этого сегодня?

— Я была слишком уставшей, чтобы думать об этом, -честно призналась она.

— Или слишком одинокой, -сказал он, попивая свое вино и глядя на то, как она ест.

Фил быстро взглянула на него, но ничего не сказала. Махони встал, чтобы переставить компакт-диск. «Он ходит на подушечках пальцев, так делают спортсмены, -подумала она.-Гибкий, как пантера. С той лишь разницей, что эта пантера охотится в джунглях городских улиц». Потом она вспомнила, что он говорил об убийце, и внезапно испугалась за Би.

Махони вернулся и сел напротив нее, положив локти на стол, отпивая вино и глядя, как она ест.

Она разделалась со спагетти и удовлетворенно вздохнула:

— Все было просто чудесно. К тому же это первое домашнее блюдо, которое я ела в этом году. Она откинулась назад, и они посмотрели друг на друга.

— Что вы хотите от жизни, Махони?-спросила она с неожиданным любопытством. Он рассмеялся над ее вопросом.

— О, стать в один прекрасный день комиссаром полиции. А может быть, дослужиться до майора. Как любой энергичный полицейский. И?

— Что и?

— И что вы хотите от жизни, док?

Она сделала пространный жест рукой, показав на роскошную обстановку, бесценные ковры, произведения искусства.

— Что еще может желать женщина?-сказала она, словно защищаясь.-У меня все есть.

— И это очень заметно, док, -сказал он, резко вставая и надевая свою куртку.

Фил взглянула на него. Он не сказал этого, но она знала, о чем он подумал. Может быть, ей хотелось, чтобы рядом был любимый мужчина, дети, счастливая шумная семья, может быть, собака или даже две…

Черт, что она делает, позволяя этому романтичному любителю опер, помешанному на тренажерах полицейскому лезть в ее личную жизнь? У нее все в порядке все на своих местах. Ведь так?

— Вы устали, -сказал он, подавая руку.-Спасибо за ужин. И компанию. Давайте мне знать, что происходит с Би.

Было странно слышать новое имя девушки из уст Махони.

«Воскресение», -подумала Фил, закрывая за ним дверь.

На следующее утро ее ждал доктор Нидман.

— Наша пациентка чувствует себя хорошо, доктор Форстер, -сказал он.-Достаточно хорошо, чтобы ее выписать.-Он поднял глаза от своих записей.-Вопрос только, куда выписать? Я так понял, по разговору с детективом Махони, что расследование зашло в тупик, да и вы, похоже, также потерпели неудачу, поэтому мне абсолютно неясно, что с ней делать. Я не могу поместить ее в психиатрические отделение, потому что у нее нет никаких умственных отклонений, кроме потери памяти. С другой стороны, что с ней будет, если мы просто выкинем ее на улицу?

Фил подумала о Би, о ее стриженой голове и ужасных шрамах, о том, что она ничего не знает о себе, не знает даже, что с ней случилось. Она представила ее на улице, предоставленную собственной судьбе, и вспомнила о том, что говорил Махони предыдущей ночью:

если убийца узнает, что она жива, он может повторить свою попытку. Возможно, он уже узнал об этом из газет. Может быть, он только и ждет того момента, когда она выйдет из больницы…

— Би может остаться со мной, -быстро сказала она.-В конце концов, я одна ответственна за ее реабилитацию.

Густые брови Нидмана удивленно взметнулись вверх.

— Но это ведь не совсем из чувства долга, доктор Форстер?

— Мне она нравится, -защищалась Фил.-Мы не только доктор и пациентка, мы стали друзьями.

— Вижу, вижу. Что ж, она красивая молодая женщина, и, что касается меня, я рад вашему предложению. Это поможет решить мою дилемму. Так я намечаю выписку на следующие выходные, если вы не против?

Фил отправилась к Би поделиться хорошими новостями.

— Прошло уже шесть недель, -сказала она.-Тебе должно быть, надоело разглядывать эти стены, поэтому ты можешь переехать и пожить у меня. По крайней мере, это более приятное зрелище, хотя вкусную еду гарантировать не могу.

Она подумала об изысканных макаронах Махони и улыбнулась. Би была в восторге.

— Поверьте мне, все, что угодно, будет лучше больничной еды. Но вы это серьезно. Фил? Впускать к себе совершенно постороннего человека-это такое испытание…

— Эй, эй, что ты говоришь? Совершенно постороннего человека? Давай не будем забывать, что теперь я знаю тебя лучше, чем кто-либо. К тому же ты мне нравишься. И будет очень весело, если у меня появится соседка. Я не имела такого удовольствия со времен колледжа, -она рассмеялась, оглядев голые больничные стены.-Кроме того, нам не нужно будет бороться за то, кому первым идти в ванную.

Этим вечером Махони пришел снова, удивив Фил. На этот раз у него был подарок: очаровательный кремово-шоколадный сиамский котенок. В ручищах Махони он выглядел крохотным, н совершенно уверенным в том, что его полюбят.

— Я решил, что в этом доме слишком одиноко. Кошка займет вас, убережет от сосредоточенности на своем внутреннем мире. Считайте, что это терапевтическое средство. Но не наделайте ошибок: кошки этой породы держат себя наравне с людьми. Вы должны делать то, что она скажет. Она хочет играть, вы будете играть. Она хочет есть, вы готовите ей еду. Она хочет поласкаться, крошка, вы терпите ее ласки. Поэтому скажите мне прямо сейчас, док, если вы не готовы ко всему этому, и я заберу ее обратно к хозяйке.

— Кто же хозяйка?

Огромные голубые глаза крошечного котенка заглядывали ей в душу.

— Моя тетя София из Сакраменто.

— Вы проделали такой путь до Сакраменто, чтобы взять для меня котенка?

У него был бесстрастный вид.

— Я решил, что вам нужен кто-то, о ком можно заботиться. Вам это наверняка поможет: волей-неволей вы будете думать о ком-то еще, кроме себя. Пусть даже это будет маленькая кошка.

Она с укоризной посмотрела на него.

— Вы хотите, чтобьгя стала более «человечной». Он усмехнулся.

— Я так и думал, что вы скажете это. Как бы то ни было, ее зовут Коко. Шикарная малышка, по-моему. Как вы.

— Это очень трогательный подарок, Махони, — осторожно сказала Фил. Котенок вскарабкался на ее плечо, потыкался мягким мокрым носом ей в шею, запутался лапами в волосах. Она засмеялась.-Ваша тетя София определенно знает, что делает.

— Значит вы хотите ее оставить?-Он явно беспокоился.-Помните ей нужна любовь и забота. Фил окинула его скептическим взглядом.

— Думаю, у меня этого достаточно, несмотря на ваши подозрения. А что я могу подарить вам взамен?

— Может, сводите меня в ресторан как-нибудь? Она улыбнулась, прижимая к груди котенка.

— Вы много запросили, Махони. Кроме того, у меня скоро будет соседка.

— Я в курсе. Я разговаривал с Нидманом. Когда?

— На выходные. Я решила, что если она будет жить здесь со мной, то я смогла бы с ней работать. Еще я вспомнила, что вы говорили об убийце, и подумала, что здесь она будет в безопасности. До тех пор, пока не вспомнит, кто она. К тому же у нее нет денег, хотя, она, возможно, наследница.

— Один шанс из тысячи, но я уже давно на своем опыте понял, что нельзя пренебрегать какой бы то ни было возможностью. Этой малышке нужен лоток с опилками, док. Лучше, если вы поставите его как можно быстрее, чтобы она знала, куда ходить. Тогда у вас не будет с ней никаких проблем.

— Я слышу речь специалиста.

— О да, я специалист в трех областях. Кошки, опера и приготовление блюд спасают меня от излишней задумчивости. Ладно, я пошел. Мне нужно быть в суде через полчаса. До скорого, док.-Он задержался у двери.-Кстати, я добрался до наших французских коллег в паспортной и миграционной службах. Если Би — француженка, мы скоро узнаем, кто она.