"Сейчас или никогда" - читать интересную книгу автора (Адлер Элизабет)

Глава 12

Помня о старом кожаном пиджаке Гарри и его потертых джинсах, Мэл решила надеть что-нибудь попроще — например, простые черные брюки и такой же свитер. При этом ее не покидала мысль, что, отправляясь в бистро «Арлетт», она совершает непростительную ошибку. Это ощущение еще больше усилилось, когда она вошла в ресторан. Заведение оказалось весьма приличным, а Гарри вырядился так, словно пришел на званый ужин в какое-нибудь иностранное посольство. На нем были темные выглаженные брюки, белая рубашка с 70 галстуком и пиджак не иначе как от Армани.

— Очень рад, что вы не передумали, — вежливо поклонился он, встретив ее возле стойки бара. — Признаюсь откровенно, я до последней минуты сомневался, что вы придете.

— Значит, мы с вами существуем в разных диапазонах, — раздраженно ответила она, злясь на себя, что так глупо просчиталась при выборе одежды. — Если бы я знала это заведение, то оделась бы по-другому.

Он сочувственно вздохнул.

— Ну кто же знал, скажите на милость, что вы никогда не были в «Арлетт»! Это весьма популярное заведение.

— Да, конечно, как и тот ресторан в Бостоне.

Он улыбнулся и повел ее к столику у окна, на который указала ему официантка.

— Ну что ж, может быть, в другой раз нам удастся договорится, как одеться. Во всяком случае, это хороший повод для следующей встречи.

— Следующей? — удивленно вскинула она брови, усаживаясь за стол. — А вам не кажется, что это уже выходит за рамки традиционного делового общения?

— Не кажется, — уверенно произнес Гарри. — Я свято верю в великое предназначение перспективного планирования.

Мэл рассмеялась удачной шутке. Она сама увлекалась перспективным планированием и постоянно напоминала своим сотрудникам о его неоспоримых преимуществах. Он как будто читал ее мысли, если, конечно, в этих словах нет какого-то подвоха. Нет, не похоже. В его взгляде не было никакого ехидства.

Гарри следил за каждым ее движением и думал, что никогда еще не видел более привлекательной и обворожительной женщины. Конечно, ее нос был не совсем прямым, но небольшое утолщение в середине ничуть не портило ее. Напротив, это придавало ее взгляду оттенок аристократичности. А глаза у нее просто замечательные, хотя, откровенно говоря, поставлены чересчур широко. Да и подбородок слегка кругловат, но зато губы компенсируют все эти недостатки. Полные, красивые, страстные, всегда чуточку влажные и какие-то уязвимые, что ли. Словом, прекрасные губы, которыми можно любоваться часами.

Однако больше всего ему нравились в ней неистребимая холодная энергия и столь же холодный, совсем не женский ум. В ней была какая-то невыразимая острота ощущений, словно она все разрезала острой бритвой на отдельные части, чтобы потом сложить в единое целое. Даже ее уши были какими-то острыми, а он был особенно чувствителен в отношении ушей, хотя никому и никогда не признавался в этом, даже своей бывшей жене.

Джордан подозвал официантку и заказал шампанское. Мэл удивленно посмотрела на него, явно возмущенная тем, что он даже не посоветовался с ней.

— Если вам не нравится шампанское, я закажу что-нибудь другое, — быстро отреагировал он. — Я просто хочу, чтобы вы попробовали этот чудесный напиток. Я сам открыл его только во Франции и с тех пор всегда отдаю ему предпочтение.

— А если я предпочитаю мартини?

— Нет проблем, вы получите мартини.

— Понятно. Вы, вероятно, относитесь к тем мужчинам, которые лучше знают, что нужно их дамам, и всегда готовы взять на себя ответственность за сделанный ими выбор.

Гарри положил локти на стол, подался вперед и пристально посмотрел ей в глаза:

— Только в том случае, мадам, когда уверен, что не ошибаюсь в своем выборе.

Мэл тоже положила локти на стол и подалась вперед. Их глаза сомкнулись в немом поединке, исход которого не мог предсказать сейчас никто из них. Она посмотрела на темные круги вокруг его глаз, на усталое лицо и посеревшую от недосыпания кожу. Конечно, он весьма привлекателен, но, к сожалению, слишком настойчив и занудлив Кроме того, она абсолютно уверена, что он до сих пор ищет преступника по своему идиотскому фотороботу. А она не хочет связываться с этим делом. Иначе все может кончиться для нее печально.

— Итак, детектив Джордан, скажите откровенно, зачем вы вытащили меня в столь поздний час?

— Я подумал, что это поможет мне получше узнать вас, — откровенно признался Гарри, неотрывно глядя в ее голубые глаза. — Впрочем, то же самое могли бы сделать и вы.

Она улыбнулась, но эта улыбка напомнила ему знаменитую улыбку Чеширского кота из «Алисы в Стране чудес».

— Не обольщайтесь, детектив, может оказаться, что я знаю о вас больше, чем вы думаете. И потом, если вы такой ответственный и решительный человек, то закажите что-нибудь общее для нас обоих.

Гарри удивленно заморгал глазами:

— Прекрасная идея. Весьма польщен вашим доверием.

— В моем словаре нет слова «доверие»! — отрезала Мэл, понуро опустив голову.

Гарри пристально посмотрел на нее, но она поняла, что слишком разоткровенничалась, и тут же улыбнулась. Он подозвал официантку, что-то сказал ей тихо и повернулся к собеседнице.

— Знаете что? Полагаю, что слово «детектив» не очень-то подходит для людей, которые согласились разделить общую трапезу, не так ли? Кроме того, мне очень не хочется, чтобы у вас создалось впечатление, что я продолжаю выполнять свои непосредственные профессиональные обязанности. Почему бы вам не звать меня просто Гарри?

Официантка тем временем налила им шампанское, и он сразу же пригубил охлажденный напиток. Мэл одобрительно кивнула:

— Похоже, что вы действительно хорошо знаете это вино.

— Да, но это между прочим.

— Хм, вы умрете от чего угодно, детектив, но только не от скромности.

— Боюсь, вы неправильно меня поняли, мадам. Я имел в виду только то, в чем я неплохо разбираюсь. И к тому же я Гарри, а не детектив, не забывайте об этом.

Она посмотрела на него и задумалась.

— Не уверена, что смогу называть вас просто Гарри. К тому же в этом нет никакой необходимости, так как это наш первый и последний «кулинарный опыт», как вы элегантно выразились, приглашая меня на ужин.

— Мне не очень приятно думать, что это наша последняя встреча, миссис Мэлоун.

— Миссис Мэлоун? — удивилась она.

— А вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам «мадам»? — Мэл засмеялась:

— Никогда бы не подумала, что у полицейских принято дразнить малознакомых людей.

— У нас это не принято, мадам, но вы так и не предложили мне называть вас просто Мэллори.

Она подняла бокал:

— За вас, Харальд Прескотт Джордан Третий, наследник весьма обеспеченного и древнего рода славных адвокатов. — Она пристально посмотрела на него, и в ее глазах засверкали озорные огоньки. — Сын одного из величайших адвокатов своего времени, непревзойденного мастера судебных разбирательств, которому удавалось спасти от петли даже самых закоренелых преступников. Причем даже тогда, когда он сам был уверен в виновности своего подопечного. А по искусству составления апелляций ему вообще не было равных в судебной практике.

Гарри застонал и замахал руками.

— О нет, миссис Мэлоун, давайте не будет затрагивать наши семейные секреты.

Мэл хитро прищурилась и даже слегка подмигнула ему.

— Почему же? Ведь вы, Гарри Третий, стали продолжателем семейной традиции, разве не так? Сначала вы получили общенациональную академическую стипендию за отличную учебу в школе, потом стали знаменитым футболистом Мичигана, добились в спорте немалых успехов и вдруг бросили футбол и поступили на юридический факультет, где тоже проявили себя весьма строптивым студентом. — Она с любопытством посмотрела на него. — Почему, Гарри? Что с вами тогда случилось?

Гарри пожал плечами и пригубил немного шампанского.

— Вы хотите сказать, что упустили этот забавный факт из моей биографии?

— Даже я не могу знать всю подноготную совершенно постороннего для меня человека. И уж тем более его потайные мысли и планы. Однако могу высказать предположение, что на этом настоял ваш отец, не так ли? Гарри кивнул:

— Да, он опасался, что после его смерти мои дела могут пойти не так блестяще. Ведь он женился в сорок с лишним лет, а когда я поступил в колледж, ему было уже за шестьдесят. Именно поэтому он предложил мне своеобразную сделку, от которой я просто не мог отказаться. «Я старею, сынок, — сказал он мне однажды. — В моем возрасте никогда не знаешь, что может случиться завтра. А у тебя еще есть мать, о которой нужно заботиться. Поэтому я хочу быть уверен, что моя адвокатская фирма окажется в надежных руках и что она никогда не станет объектом посягательства многочисленных конкурентов».

Гарри сделал паузу и улыбнулся.

— Отец имел в виду своих партнеров, почему-то думая, что они изо всех сил стараются занять его место. Впрочем, в какой-то степени он, безусловно, был прав. Кстати сказать, это отец надоумил меня бросить бесполезный, как он считал, футбол и поступить на юридический факультет. «Ты только не думай, что у меня нет оснований гордиться тобой, — сказал он мне тогда. — Какой отец не гордился бы сыном, который забивает столько голов в матчах с „Нотр-Дам“? Ты бы видел, как я прыгал от радости после каждого твоего гола. Но спорт — это хорошо, а мне уже стоит подумать о преемнике. Время берет свое, сынок. Я старею и хочу передать тебе дело своей жизни. Так что подумай обо мне, о себе, а самое главное — о матери. Она заслужила, чтобы о ней было кому позаботиться на старости лет».

— Итак, вы оказались хорошим мальчиком и поступили в Гарвард, чтобы продолжить дело отца, — закончила его мысль Мэллори. — И чуть было не вылетели на первом курсе. Вероятно, вы хотели вернуться к отцу?

Гарри изумленно вытаращил на нее глаза:

— Мэлоун, у нас что, отменили право человека на личную жизнь?

— Ну что вы, только этого нам недоставало! — замахала руками Мэл. — Конечно же, нет. Но это не относится к людям общественных профессий. Такие люди всегда должны быть на виду, и у них не может быть никаких секретов. Тем более что все эти сведения содержатся в вашем досье и добыты вполне официально. Итак, на старших курсах вы больше времени тратили на симпатичных девушек, чем на работу в библиотеке, успели разбить за это время две машины, часами просиживали в барах и ресторанах и в конце концов так запустили учебу, что вас чуть было не исключили из университета.

Гарри поднял в отчаянии руки и недовольно поморщился.

— Знаете, мадам, не надо добивать меня на первом же свидании и укорять ошибками молодости. Или вы получаете от этого какое-то садистское удовольствие?

Теперь в ее глазах появилось нечто большее, чем просто любопытство. Это было какое-то странное выражение теплой симпатии и сочувствия. Такое случалось с ней крайне редко и, как правило, во время телешоу, когда поверженный ею противник молит о пощаде и почти падает перед ней на колени.

— Ну хорошо, Гарри, — наконец смилостивилась она, — вы можете быть со мной предельно откровенным. Обещаю, что все подробности нашего разговора останутся между нами, — добавила она мягко.

— Да, я действительно хотел все бросить и вернуться к карьере профессионального футболиста. Думал, в этом деле я смогу добиться наибольшего успеха. Однако потом оказалось, что время уже ушло, а на футбольном поле появились новые люди — молодые, сильные, перспективные, настырные. Словом, они были намного лучше меня. Отец сказал, что он сожалеет о моем решении, но не стал противиться, считая, что я сам должен отвечать за свои поступки.

Гарри помолчал и после некоторых колебаний рассказал давнюю историю о том, как отец в конце концов не выдержал и приказал сыну застегнуть молнию на брюках и заняться серьезным делом. Они оба посмеялись от души, после чего наступила томительная пауза.

— Значит, вы все-таки решили вернуться в университет? — первой нарушила молчание Мэллори.

— Да, я знал, что отец прав и что надо заняться делом. Спорт — дело чрезвычайно капризное и не всегда удается добиться выдающихся результатов. А человеку нужна профессия на всю жизнь. После того разговора с отцом я вернулся в университет, окончил его, а потом стал работать с отцом в его фирме.

В этот момент к ним подошла официантка с огромным подносом в руках. Увидев на нем тарелки с ломтиками семги и золотистым поджаренным картофелем, Мэллори даже привстала от неожиданности, и глаза ее загорелись от внезапно пробудившегося аппетита. Давно она не ела таких вкусных вещей.

— Попробуйте, — деликатно предложил ей Гарри. — У меня есть надежда, что на вкус это так же приятно, как и на вид.

— У-у, — неожиданно протянула Мэл и глубоко вдохнула приятный запах блюда. При этом она несколько раз жадно сглотнула и даже закрыла глаза от предвкушения.

Гарри подумал, что в этот момент она напоминает маленькую девочку, которой на день рождения преподнесли долгожданный пирог.

— А мне кажется, что на вкус это намного приятнее, чем на вид, — сказала она, не отрывая взгляда от огромной тарелки.

— Ну вот, теперь я вижу перед собой более нормального человека, чем некоторое время назад, — иронично заметил Гарри. — Я уж было подумал, что вы никогда не откажетесь от застывшего образа телезвезды.

— Возможно, вы правы, — охотно признала Мэл, хотя и не совсем была согласна с этим спорным утверждением. Она не собиралась открывать детективу свою душу и объяснять все тонкости своей профессии. Приступив к еде, она тем не менее решила довести разговор до конца. — Значит, вы почти два года работали в фирме отца, не так ли? А потом вдруг все бросили и перешли в полицию. Почему? Что вас толкнуло на это?

Ее голубые глаза были настолько проницательными, что, казалось, сверлили его до самых глубин души. Такая женщина может докопаться до чего угодно. Впрочем, именно острый ум и безупречная логика сделали ее такой знаменитой. Без этих качеств ее телевизионная программа была бы обречена на провал.

— Послушайте, Мэлоун, вы так много знаете обо мне, что без труда ответите на этот вопрос. Он вытекает из всего вышесказанного.

Она сделала паузу и, казалось, была всецело поглощена едой.

— А что вы можете сказать о своей бывшей жене? Вы любили ее?

— Господи Иисусе! — взмолился Гарри и удивленно уставился на нее. — Разумеется, любил. И если хотите знать правду, очень сожалел, что она бросила меня. Чертовски сожалел. А зачем вам все это надо, позвольте спросить?

— Просто для того, чтобы убедиться, что богатые полицейские тоже могут испытывать простые человеческие чувства.

— Как вы, например? — ехидно спросил он. Мэл усмехнулась и удовлетворенно кивнула:

— Молодец, хороший ход, детектив. Ну ладно, тогда расскажите мне о своем клубе под романтическим названием «Лунный свет».

Гарри вынужден был засмеяться, чтобы не выдать своего удивления.

— Черт возьми, Мэлоун, откуда вам известны такие подробности? Ведь это один из моих главных секретов. — Джордан перестал есть и пристально посмотрел на собеседницу. Он действительно оказал финансовую помощь клубу, но сделал это анонимно, и об этом знали только несколько человек из его начальства.

— Не забывайте, что это моя работа. Я по долгу службы обязана знать как можно больше о тех людях, с которыми общаюсь. Я даже знаю, что сейчас вы строите еще один тренажерный зал в другом районе города с большим бассейном. Более того, мне известно, что вы вместе с другими полицейскими непосредственно помогаете в этом строительстве. — Она умолкла и очень серьезно посмотрела на него. — Вынуждена признать, что вы делаете замечательную вещь, Гарри. Сейчас не так уж много найдется людей, согласных тратить свои средства и время на каких-то уличных подростков.

Гарри, по обыкновению, пожал плечами:

— Возможно, это потому, что другие люди не видят подростков на улице так часто, как полицейские. Ведь кто-то же должен помочь этим ребятам? Я живу один, ни в чем не нуждаюсь, так почему же не отдать часть своих сбережений на нужды детей?

— Очень благородно, — без тени иронии заметила Мэл.

— Да уж, — засмеялся Гарри. — Только не надо делать из меня святого. И вообще, Мэлоун, я чувствую себя участником вашего телешоу. Думаю, что настало время поменяться ролями. — Он взял ее руку, повернул ладонью вверх и стал внимательно разглядывать линию жизни. — Или мне придется ограничиться той информацией, которую предоставит мне ваша ладонь?

Мэл нервно заерзала и выдернула руку. Она прекрасно брала интервью, но никогда не испытывала желания отвечать на вопросы других.

— Мне практически нечего сказать о себе. Самая что ни на есть обычная жизнь. Девушка из маленького городка неплохо окончила школу, поступила в колледж, затем получила работу на местном телевидении, пару лет вещала прогноз погоды, а потом попала в поле зрения большой общенациональной телекомпании, вот, собственно, и все. — Она равнодушно пожала плечами. — Обо мне почти все известно каждому телезрителю.

— Нет, нет, так не пойдет! — взмахнул руками Гарри. — Погодите минутку. Это слишком просто и слишком поверхностно. О каком маленьком городке идет речь? Где ваша семья? Ваши братья и сестры? Ваше семейное положение? Где ваш муж? Другими словами, я требую, чтобы вы потратили на рассказ о себе столько же времени, что и я. Иначе это будет несправедливо по отношению ко мне.

Она внезапно помрачнела и отвела взгляд в сторону, однако Гарри успел заметить в ее глазах тот же самый блеск загнанного зверька, который запомнился ему еще при первой встрече, когда она увидела фоторобот преступника.

— Все это ерунда! — отмахнулась она. — Мне действительно нечего сказать. Если хотите знать, я самая неинтересная женщина на этой планете.

И снова в ее глазах он увидел какую-то неприкаянность, которая бывает только у очень одиноких людей. Гарри сокрушенно покачал головой. Он знал, что ее гложут сомнения, но ничего не мог поделать.

Она вдруг подняла голову, и ее лицо озарилось светлой улыбкой, а в глазах сверкнули озорные огоньки.

— Это шутка, Гарри, просто шутка, не более того. Не обращайте внимания.

Официантка убрала посуду, и какое-то время они сидели молча, напряженно глядя друг на друга.

— В таком случае зачем вы обрушились на меня со своими психологическими изысканиями? — первым нарушил гнетущую тишину Гарри. — Судя по всему, у меня нет никаких шансов попасть на ваше телешоу, хотя я до сих пор не могу понять почему. И все же должен вас предупредить, что по-прежнему расследую это дело и непременно доберусь до преступника. Даже без вашей помощи, хотя она была бы весьма кстати.

Мэл провела пальцами вверх и вниз по запотевшему бокалу.

— Мне просто было интересно, чем вы живете и откуда черпаете силы для работы. Я до сих пор не понимаю, какими мотивами вы руководствовались, приглашая меня на сегодняшний ужин.

— А какими мотивами, позвольте спросить, руководствовались вы, принимая мое приглашение? — парировал Гарри, вопрошающе глядя ей в глаза.

В этот момент между ними снова пробежала черная кошка.

— Мне было интересно, что вы собой представляете в неофициальной обстановке, — пояснила она с невинным видом.

Гарри задумчиво провел рукой по подбородку.

— Стоит ли это понимать как чисто абстрактный интерес к малознакомому человеку или за этим кроется нечто большее? Я имею в виду, что вы хотите узнать меня лучше? А для какой, собственно, цели?

Она снова обдала его холодной как лед ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего:

— Эта была просто шутка, детектив, не более того. — Гарри вздохнул, изображая крайнюю степень сожаления.

— А я-то думал, что это сексуальное домогательство. — Он внимательно смотрел, как она жадно поглощает остатки рыбы, и почему-то подумал, что она, наверное, питается чистым воздухом да еще, может быть, розовыми яблоками. — Мэлоун, вы так жадно едите, словно несколько лет не видели и не ели нормальной пищи.

— Вы правы, — неожиданно подтвердила она. — В последние две недели я сижу на диете и потребляю не больше тысячи двухсот калорий в день. А в детстве вообще питалась плохо. Иногда у нас и еды-то никакой не было. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сейчас я с такой жадностью набросилась на семгу и жареный картофель.

Гарри долго смотрел на нее, не зная, как продолжить разговор. Наконец-то она хоть что-то сказала о своем детстве.

— Откровенно признаться, вы удивляете меня, Мэлоун, — сказал он через некоторое время. — Мне почему-то казалось, что вы выросли в большом уютном доме, где много света, тепла и людей, не говоря уже о еде. В таком доме сердобольная мама всегда торчит на кухне — готовит всякие вкусности, а папа подстригает травку на газоне или играет в баскетбол с детишками. А вы — королева дома, за один только взгляд которой дерутся местные мальчишки.

— Вы нарисовали прекрасную картину, но, к сожалению, далекую от истины. — Она откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. — К сожалению, далеко не все люди появляются на этот свет с серебряной ложкой во рту, как вы, например, Гарри Джордан.

— Да, но это еще не повод, чтобы стыдиться своего прошлого, — резонно заметил Гарри.

Скептически хмыкнув, Мел покачала головой:

— Откуда вам знать, что думают люди из бедных семей? Вы, вероятно, даже не подозревали, как живут люди в неблагополучных семьях и в неблагополучных районах города, пока не стали полицейским.

— А вы что, живете сейчас в одном из таких районов?

— Нет, мы сейчас говорим не обо мне, а вообще о существовании таких районов. Тем более что мне по долгу службы положено знать, как живут люди в трущобах.

— Мне тоже.

Она настороженно посмотрела на него:

— Интересно, чем занимаются такие люди, как вы, после окончания рабочего дня?

— Мэлоун, вы знаете обо мне почти все, изучили меня вдоль и поперек. Если вы не хотите рассказывать о себе, то расскажите обо мне.

Мэллори заметно оживилась:

— Ну, мне кажется, вы ведете активный образ жизни, причем не только днем, но и ночью. Просиживаете часами в своем клубе, занимаетесь на тренажерах, встречаетесь с друзьями, любите потанцевать с красивыми женщинами, не отказываете себе в удовольствии выпить хорошего вина, неравнодушны к вкусной еде, женщины находят вас достаточно привлекательным, и вы не отказываете себе в маленьких слабостях.

— Ну вот, опять мы вернулись к прежней теме. — Мэл доброжелательно улыбнулась:

— Забавно, как вы пытаетесь пролезть ко мне в душу. Послушайте, детектив Джордан, мне очень приятно беседовать с вами, но завтра мне предстоит трудный день и надо хорошенько выспаться. Утром мы записываем очередную передачу, а для этого требуется войти в образ Золушки.

— Очень жаль, — искренне сказал Гарри. — У меня уже появилось ощущение, что я начинаю узнавать вас все лучше и лучше.

— Правда? — удивилась она. — А зачем вам это нужно? Может, для этого вы меня и пригласили? — Она бросила на него насмешливый взгляд, а потом встала и направилась в дамскую комнату.

Он покачал головой, наблюдая за тем, как она весело помахала ему рукой из дальнего конца зала. Он, конечно, не рассчитывал на такой финал. Сейчас он знал о ней ничуть не больше, чем во время первой встречи.

— Вам не стоит провожать меня, — твердо сказала она, когда они вышли на улицу. — Я доберусь на такси.

— Нет, мадам, — столь же твердо заявил Гарри, — я привык провожать женщину до двери ее дома.

— Ну, это чересчур старомодно, детектив, — попыталась отшутиться Мэл. — Так было во времена молодости вашей мамы, а сейчас женщины стали очень самостоятельными и независимыми. И к тому же сами научились ловить такси.

Он посмотрел на нее с нескрываемым раздражением:

— Вы можете говорить что угодно, мадам, но я с детства приучен к хорошим манерам.

— Ах да, я и забыла. Ведь вы же маменькин сынок, не так ли?

— Именно так, — буркнул Гарри. — Как тот серийный убийца, которого я безуспешно пытаюсь поймать.

— Вы же обещали не говорить о делах, — внезапно помрачнела Мэл.

— Да, и всегда выполняю свои обещания. Скрипнув тормозами, перед ними остановилось желтое такси. Гарри открыл дверцу, пропустил Мэл вперед, а потом сел сам. К его удивлению, Мэллори не стала протестовать. Сообщив водителю адрес, она притихла и напряженно вглядывалась в темноту ночи. В этот момент ей пришла в голову неожиданная мысль, что было бы неплохо, если бы ее любил такой человек, как Гарри Джордан. То есть красивый мужчина со старомодными манерами и редкой по нынешним временам способностью выполнять свои обещания. К тому же надежный и крепкий, как стена, за которой приятно было бы укрыться от жизненных невзгод.

А Гарри в этот момент физически ощущал близость Мэллори и жадно вдыхал тонкий запах ее духов. Он повернул голову, уловил взглядом блестящую золотую цепочку, а потом проследил, как она спускается и исчезает в ложбинке между ее грудей. Не выдержав напряжения, он прокашлялся и первым нарушил тишину:

— Благодарю вас за приятный вечер, миссис Мэлоун. — Она повернулась и долго смотрела на него.

— Мне тоже было приятно, детектив Джордан.

— Значит, мы снова вернулись к официальному тону? — грустно заметил Гарри и покачал головой. — Впрочем, я так и не дождался разрешения называть вас просто Мэллори.

— Значит, в этом нет необходимости, — так же грустно сказала она, и ее голубые глаза потемнели.

Такси остановилось возле небольшого дома, и Гарри вышел из машины открыть ей дверцу.

— Вам придется привыкнуть к моим старомодным манерам, если нам случится еще когда-нибудь встретиться.

Мэл смерила его скептическим взглядом, но ничего не ответила. Они пошли по направлению к дому.

— Полагаю, что на чашку кофе мне рассчитывать не приходится, — грустно подытожил Гарри. — Вы будете вживаться в многотрудный образ прекрасной Золушки, не так ли?

— Именно так, детектив, вы не ошиблись.

— В таком случае мне остается пожелать вам спокойной ночи.

— Спокойной ночи, детектив Джордан.

Какое-то время Гарри стоял перед дверью, сложив на груди руки, и наблюдал, как она вошла внутрь, но неожиданно остановилась. Затем, немного подумав, она вернулась к нему.

— Скажите мне одну вещь, Гарри, — осторожно начала она. — Когда я звонила вам по телефону, вы ответили мне запыхавшись. Что это было? Чем вы там занимались?

Гарри улыбнулся и провел рукой по волосам.

— Вам сказать правду или соврать?

— Правду, разумеется.

— Жаль. Я бы предпочел соврать. Так вот, правда заключается в том, что за секунду до этого я с собакой вернулся с велосипедной прогулки. Мы часто это проделываем, так как нам обоим нужно быть в хорошей форме. А вы что подумали?

Мэл, откинув голову, весело рассмеялась:

— Да нет, ничего особенного. Просто интересно, почему человек так учащенно дышит в трубку. Ну ладно, еще раз спокойной ночи, Гарри. — Она зашагала к двери.

— Знаете что, миссис Мэлоун? — крикнул ей вдогонку Гарри. Она остановилась и обернулась.

— Что еще?

— Если бы вам вдруг пришлось описать меня одним-единственным словом, какое вы выбрали бы?

Мэл нахмурилась:

— Это что, тест или что-то в этом роде?

— Нет, просто настал мой черед задать вопрос. Вы же сами начали эту игру, не так ли? Причем вы можете соврать или сказать правду. Я бы предпочел правду.

Она задумалась на какое-то мгновение.

— Петушистый! — неожиданно выпалила она. — Да, именно петушистый. Вот этим словом я могла бы вас охарактеризовать.

— Хорошо, а теперь вы можете задать мне свой вопрос. Она изумленно посмотрела на Гарри:

— Ну ладно, я задам вам такой же вопрос.

— Энигма, миссис Мэлоун, — выдохнул Гарри. — То есть загадка. Это единственное слово, с помощью которого можно описать вашу сущность. Энигма.

Мэл долго смотрела на него, не зная, что ответить.

— Я принимаю это, Гарри, в качестве комплимента. — С этими словами она повернулась и открыла дверь. — Спокойной ночи, Гарри, и на этот раз без шуток.

Она подняла руку, помахала и исчезла за дверью.