"Герцог-грешник" - читать интересную книгу автора (Эшуорт Адель)

Глава 1

Южный Корнуолл

Июль 1856 года

Вивьен еще раз перечитала написанную от руки записку: «Его светлость желает...»

Насмешливо улыбнувшись, она решила, что было бы неплохо, если бы у герцога действительно возникло желание познакомиться с ней. Но ей доводилось видеть его лишь издалека – просто неприлично, что такое может прийти в голову.

Отбросив непрошеные мысли, Вивьен сложила записку и засунула в кармашек передника, который надевала, работая в саду. Орхидеи – свою гордость – она отправит герцогу Тренту послезавтра, как и просил дворецкий. Свежие цветы будут украшать комнаты его имения, раскинувшегося вдоль океана на западном склоне, откуда открывается вид на мыс Лизард. Вивьен надеялась, что хотя бы в нынешний приезд у нее появится возможность разглядеть этого загадочного человека, сумевшего избежать петли после убийства жены.

– Миссис Раэль-Ламонт?

Вивьен вздрогнула и, быстро повернувшись к двери, выходящей в сад, увидела домоправительницу, которая стояла неподвижно с непонятным выражением на стареющем обветренном лице. Ее, казалось, совсем не занимало, что хозяйка предавалась мечтам наяву, вместо того чтобы заниматься цветами.

– Да, Харриет, в чем дело? – быстро откликнулась Вивьен.

Пожилая женщина смущенно вытирала руки о передник.

– Вас хочет видеть один мужчина... Он актер из Королевской шекспировской труппы, которая летом играла в Косгроувсе.

Вивьен едва не рассмеялась от изумления.

– Актер – здесь?

– О да. – Харриет понизила голос. – Он сказал, что его имя – Гилберт Монтегю. У него не было визитной карточки, и, конечно, я не приняла его, но он все равно намерен ждать. Говорит, у него к вам неотложное дело.

Слегка заинтригованная, Вивьен вошла в тень виноградника, который вился по решетке, окружающей крыльцо, и взяла полотенце с садовой скамейки.

– Он сказал, чего хочет? – Она не могла представить, какое дело привело к ней актера – личное или сугубо профессиональное.

Харриет сошла на посыпанную гравием дорожку; ее лицо выражало глубокое неодобрение.

– О причинах визита мне ничего не известно, – заявила она, – но он просит уделить ему несколько минут вашего времени. Я сказала, что посмотрю, дома ли вы.

Вивьен улыбнулась. Харриет, конечно, знала, что она дома, но, следуя светскому протоколу, должна была проверить. И, разумеется, кто позволит лицу столь низкого положения вторгаться в частную резиденцию?

Она убрала волосы с лица – из-за полуденного зноя Вивьен, несомненно, выглядела ужасно, работая два часа подряд в саду под солнцем, на влажном воздухе. Все же она решила, что в данном случае это не имеет никакого значения; мистер Монтегю, будучи актером, определенно не раз становился свидетелем гораздо худшего зрелища.

– Хорошо, я приму этого человека. – Вивьен развязала измазанный землей передник. Заметив, что глаза Харриет расширились от удивления, она добавила: – Но не вводи его сюда; скажи, чтобы он вошел через боковую калитку.

Харриет кивнула:

– Хорошо, мадам, я тотчас пошлю его к вам.

Оставшись одна в тени патио, Вивьен бросила передник на скамейку и отряхнула коричневую муслиновую юбку. Из трех рабочих платьев сегодняшним жарким утром Вивьен выбрала именно это, свободное в талии, но оно отнюдь не украшало ее. Хотя Вивьен обожала театр, никогда в жизни ей не приходилось встречаться с актерами в своем доме. Впрочем, этот человек настолько ниже ее по положению, что Вивьен совершенно не заботило, как она будет выглядеть перед ним.

Вновь выйдя на солнце, Вивьен налила полстакана тепловатой воды из графина, стоявшего на ближайшем столике, где она занималась пересадкой цветов. Пока она жадно пила, послышался скрип толстой деревянной калитки, впускающей посетителя с западной стороны дома.

Быстро вытерев губы подолом платья, Вивьен повернулась на звук тяжелых шагов. Стоя в небрежной позе со скрещенными за спиной руками, она неподвижно смотрела на невысокий, выступающий из-за угла пушистый куст ивы, пока не увидела, как появились ноги, а затем и все туловище гостя.

Когда человек приблизился к ней, Вивьен непроизвольно отступила на шаг назад. Она ожидала, что актер будет высоким и крупным, так как дважды видела, как он великолепно играл на сцене, однако не была готова увидеть такую широкоплечую длинноногую фигуру, представшую перед ней на фоне двух экземпляров ценнейших орхидей.

И все же элегантность не могла скрыть жесткости его черт.

Гость пристально смотрел на хозяйку дома, возможно, ожидая, что она в смущении отведет взгляд, однако Вивьен не могла позволить себе проявить трусость; внезапная неловкость, зародившаяся в глубине души, быстро покинула ее, обострив чувства и предупредив о необходимости сосредоточиться. Ему не запугать ее внушительным видом.

– Миссис Раэль-Ламонт, – обратился вошедший с легким поклоном; его голос был глубокими несколько манерным, дикция – безупречной.

Вивьен вскинула голову и кивнула.

– Мистер Монтегю, полагаю. Что вам угодно?

Он чуть улыбнулся, но не сдвинулся с места.

– У вас прекрасный сад, мадам.

Хотя Вивьен и заметила, что он даже не взглянул на цветы, она не стала оспаривать этот комплимент. Казалось, гость был в высшей степени заинтересован в ней – или, возможно, в ее реакции на него.

– Да, тут неплохо... хотя я бы сказала – это не сад, а садик.

Уголок его рта поднялся вверх.

– Понимаю.

Вивьен все еще не могла разобрать, хотел посетитель понравиться ей или нет.

– И все-таки что вам угодно, мистер Монтегю? – снова спросила она. От полуденного зноя у нее застучало в висках.

Не отрывая взгляда от ее лица, гость подошел еще на шаг ближе.

– Раз или два я заметил вас в театре. – Длинными тонкими пальцами он медленно погладил темные бакенбарды, словно обдумывая очень серьезный вопрос. – Вы присутствовали на субботнем представлении «Двенадцатой ночи», верно?

Какая осведомленность! Вивьен действительно видела эту пьесу и еще Один-два спектакля в начале лета, но была уверена, что ничем не выделялась на фоне остальной аудитории.

– Да, действительно. – Скрестив на груди руки, она перешла в наступление. – Но вряд ли вы пришли сюда именно поэтому. Чем я могу помочь вам сегодня, мистер Монтегю? Простите, я очень занята.

– Помощь – именно то слово, миссис Раэль-Ламонт, которое я имел в виду.

Вивьен, вскинула брови.

– Помощь, мистер Монтегю?

Подойдя еще ближе, гость отвел глаза в сторону и потрогал листочек ярко-розовой орхидеи. Это вызвало в ней раздражение; ее настойчивая попытка быть краткой явно не задела его.

– Кстати, что случилось с мистером Раэль-Ламонтом? – спокойно поинтересовался гость.

В какой-то миг нереальность воспоминаний о другой жизни, водоворот неописуемых эмоций, которые Вивьен пыталась побороть, вспыли на поверхность и словно пожар воспламенили ее память. Ее горло сжалось, кровь прилила к лицу, а тело запылало.

– Что вы имеете в виду? – прошептала она неожиданно хриплым и низким голосом.

Улыбаясь, он приложил руку к сердцу.

– Боюсь, я напугал вас.

Внутренняя дрожь взяла верх над ее всегда безупречными манерами.

– Пожалуйста, уйдите, мистер Монтегю. – Вивьен демонстративно сложила руки на груди.

Он вежливо кивнул, и в этот момент уголки его рта приподнялись вверх в довольной улыбке.

– Подчиняюсь, дорогая леди. Однако прежде чем я уйду, нам следует обсудить проблему...

Стоя в глубине сада, Вивьен, как ни странно, не испытывала страха перед этим человеком. По крайней мере, физического страха. Харриет находится в доме и, если потребуется, позовет на помощь соседей. Разумеется, актер прекрасно понимает это. Но возможно, причина его прихода имела гораздо более серьезный смысл, чем просто эпатаж...

Вивьен собрала всю свою волю.

– Чего вы хотите от меня, мистер Монтегю? Переходите прямо к делу.

– Действительно, почему бы и нет? – Он касался пальцами лепестков орхидеи, намеренно пытаясь вызвать ее гнев. – Интересно, какова будет ваша реакция, когда вы узнаете, что у меня есть некоторые доказательства... доказательства того, что вы не та, за кого себя выдаете?

Ее гнев испарился. Вивьен дважды быстро моргнула, борясь с неодолимым желанием оказаться как можно дальше от этого несносного человека.

– Думаю, вы ошибаетесь...

Он склонил голову набок и пристально взглянул на нее.

– Ошибаюсь?

Расстояние между ними сократилось еще на шаг. Вивьен почувствовала, что дрожит, несмотря на полуденную жару. Намек этого человека на ее глубочайшую тайну заставил ее сжаться от страха.

Ее молчание, очевидно, не стало для него неожиданностью; с откровенной безжалостностью, окрасившей его глубокий голос, актер шепотом добавил:

– Возможно, вас заинтересует, что мне доподлинно известно. Вы не вдова. – На мгновение он замолк. – Ну, так как, миссис Раэль-Ламонт?

У нее пересохло во рту; она продолжала дрожать от охватившего ее внутреннего холода. И все же главным сейчас было не дать непрошеному гостю почувствовать весь ее ужас.

– Убирайтесь из моего сада, – ледяным тоном приказала Вивьен. – Иначе я сделаю так, что вас арестуют за посягательство на чужую собственность.

– Конечно, – быстро ответил Монтегю. Но вместо того чтобы повернуться и уйти, как ему было приказано, он лишь пошаркал штиблетами по гравию. – Конечно, вы правы. Но думаю, вам все же прежде следует выслушать меня. – Его полные губы сложились в самодовольную ухмылку, а глаза продолжали блуждать по ее фигуре.

Вивьен съежилась под его взглядом, одновременно угрожающими откровенно похотливым. Внешне она держалась прямо и строго, но страх, что ее тайну раскроют, не позволил ей позвать на помощь. Больше всего ее беспокоило, что стоявший перед ней человек понимал это и готов был этим воспользоваться.

– Вот как мне видится эта проблема, миссис Раэль-Ламонт. – Неожиданно Гилберт сорвал орхидею и поднес цветок к носу.

– Как вы смеете...

– Смею, потому что мне все известно о вашем муже! – прошипел он, и в его тоне ясно проступила ярость, которую он больше не пытался скрыть. – Я также многое знаю о вашем так называемом браке и о том, где сейчас находится ваш муж. А значит, мне известно, почему вы прячетесь в Корнуолле. – Монтегю смял орхидею и, бросив на землю, резко наступил на нее. – Впрочем, за определенную плату я сохраню вашу тайну.

Медленно потекли секунды, ввергая Вивьен в кошмар, глубину которого невозможно было определить. Она не могла ни дышать, ни двигаться, ни говорить.

Гость стоял слишком близко от нее, и Вивьен почувствовала его запах: отвратительный запах нечистот, исходивший из самой его глубины; он окутывал ее и вызывал отвращение.

– Чего вы хотите? – наконец, прошептала женщина дрожащими губами.

– А-а, наверное, вы о причине моего визита? Мне нужна ваша любезная помощь.

Он сошел с ума, этот наглец. Никто не примет всерьез сумасшедшего, пыталась уверить себя Вивьен.

– Назовите это легким шантажом, – мило пояснил ее собеседник.

– Вы просто не в себе.

Гость откинул голову назад и снова засмеялся, на этот раз вполне искренне.

– Ничего подобного, мадам. Уверяю вас, я в здравом уме и отвечаю за свои действия. Поверьте, такому человеку, как я, нужны определенные денежные средства, поскольку актерство не позволяет мне оплачивать все мои потребности.

Глаза Вивьен остановились на отлично скроенном утреннем фраке серо-голубого цвета, шелковой рубашке и безупречно подстриженных волосах. Для актера со скромными средствами этот человек явно не чурался роскоши, что особенно беспокоило ее. Очевидно, он предпринимал подобные шаги и прежде, по отношению к другим ничего не подозревающим душам и неплохо в этом преуспел.

Впервые с того момента; как Монтегю вошел в ее уединенный сад, Вивьен почувствовала не только страх и презрение, но также боль от откровенного предательства и бесконечную грусть. Впрочем, какое это имело значение? К ней вернулся природный здравый смысл, и она решительно отказалась быть жертвой. К тому же он, несомненно, не мог знать всего.

Выпрямившись, Вивьен улыбнулась.

– Извините, мистер Монтегю, но я отказываюсь помогать вам в любых задуманных вами махинациях. По правде сказать, мне трудно поверить в вашу наивность. Находясь здесь, на моей земле, вы предполагаете, что я соглашусь на ваши гнусные просьбы? – Ее верхняя губа дернулась, и она добавила, понизив голос: – Немедленно уходите, иначе я закричу, и вам придется разыгрывать ваши спектакли в стенах тюрьмы.

Однако Монтегю ее слова, казалось, ничуть не смутили, и он снова кивнул:

– Как пожелаете, мадам. Однако прежде вам следует кое-что увидеть. – Он полез во внутренний карман и, вытащив сложенный листок бумаги, развернул его и прочитал верхнюю строчку: – «Дорогой мистер Хатуэй, я прочитала условия договора о раздельном проживании и неуклонно буду придерживаться их...»

Вивьен прислонилась к столбу беседки, и ее охватила дрожь.

– «...Мой муж согласен с выдвинутыми условиями и планирует срочно уехать во Францию...»

– Прекратите. Немедленно прекратите!

Однако он не обратил никакого внимания на ее слова.

– «Меня, естественно, больше всего заботит, чтобы это юридическое дело сохранилось в тайне. В ближайшее время я уеду в Корнуолл, чтобы спокойно жить на средства, предоставленные мне моим браком. Знаю, что в качестве моего поверенного вы сохраните конфиденциальность в отношении этого дела. Моя семья не должна пострадать в общественном мнении из-за моего...»

Вивьен протянула руку и, вырвав записку, скомкала ее дрожащими пальцами.

Монтегю скрестил руки на груди.

– Разумеется, это всего лишь копия; оригинал находится в надежном месте.

В надежном месте. Да, именно там и должны находиться юридические документы. Вивьен сглотнула.

– Как... как вы получили письмо? – Она вскинула голову, ее глаза излучали презрение. – Сколько вам это стоило, мистер Монтегю?

Гилберт прищурился.

– Гораздо меньше, чем это будет стоить вам, если вы не соизволите удовлетворить мои пожелания.

Удовлетворить его пожелания? Она определенно не могла продолжать разговаривать с ним в таком тоне.

Актер, должно быть, почувствовал ее колебания и, бросив на Вивьен победный взгляд, повернулся, а затем небрежно зашагал между цветущими растениями к боковой калитке, откуда и появился. При этом он даже отчасти стал походить на джентльмена. Впрочем, на то он и актер.

– Чтобы сохранить, скажем так, ваш жизненный стандарт, вам надо кое-что приобрести для меня, – не оборачиваясь, произнес Гилберт.

Рот Вивьен слегка приоткрылся, глаза остановились. Если ей не удастся выполнить эти требования, ее спокойной жизни придет конец.

– Это первоначальный оригинал сонета, написанный рукой великого Шекспира и подписанный им.

Его слова смутили ее.

– Рукописный текст, – продолжил гость, стоя к Вивьен спиной и глядя на красивые желтые розы слева от себя, – находится в распоряжении герцога Трента.

Вивьен резко выдохнула, и он, несомненно, услышал этот звук.

– Уверен, женщине вашего возраста и жизненного опыта не составит большого труда посетить замкнуто живущего джентльмена, придумав какой-либо благопристойный повод. – Монтегю повернул голову и взглянул на нее. – Эта рукопись, разумеется, надежно спрятана, так что вам не удастся украсть ее, и вы должны будете прибегнуть к другим средствам, чтобы герцог показал ее вам и позволил приобрести.

– Я не стану делать этого. – Голос Вивьен прозвучал холодно и резко.

Теперь Гилберт повернулся к ней всем корпусом, по-прежнему держа руки сомкнутыми за спиной.

– Нет, вы сделаете, мадам. Это не займет у вас много времени. Пошлите мне записку в театр, когда выполните мое задание, и я немедленно свяжусь с вами.

Он вновь направился к калитке, затем вдруг остановился, поглаживая аккуратно подстриженную бороду.

– Я вскоре позабочусь об этом дельце, – деловито сообщил молодой человек через плечо. – Вот проведу в Пензансе еще две недели, а после этого отправлюсь в Лондон. К этому времени мне бы не хотелось, чтобы возникла какая-то неразбериха относительно того, должно или не должно светское общество знать о документе, касающемся вашего с супругом раздельного проживания. Надеюсь, мне не надо говорить о том, что вам не следует называть мое имя и вообще упоминать о моем участии в этом деле, а также распространяться о нашей встрече. – Уголок его рта скривился в усмешке. – Всего доброго, миссис Раэль-Ламонт.

С этими словами актер удалился, аккуратно прикрыв за собой калитку.

Вивьен не сводила глаз с той точки, где только что стоял Монтегю; с того момента, как он появился перед ней, она словно застыла на одном месте.

Взгляд Вивьен упал на увядший, растоптанный на дорожке цветок орхидеи, и неожиданно она почувствовала, что ей трудно удержаться от взрыва бессмысленного смеха. Как нелепо! Из-за скверной драмы с театральным уклоном за какие-то десять минут рухнул так старательно построенный ею безопасный мир, да и все ее будущее.