"Ночные джунгли" - читать интересную книгу автора (Свонн Эндрю)

ГЛАВА 16

Ногар пробыл у Бобби почти до полудня. Выяснив домашние адреса нескольких десятков сотрудников МЛИ, он решил отправиться по одному из них, дабы проверить, насколько верно его предположение о том, что список служащих «Мидвест Лэпидари» — ложный.

Выбрал он некую Кэти Торавич, якобы проживающую в Шейкер Хайтс.

Желтый «Тори», к некоторому удивлению Раджастана, все еще ждал его. Впрочем, ничего удивительного, подумал Ногар. Таксистка за полдня заработала больше чем за неделю, и, видимо, не хотела упускать такого щедрого клиента, надеясь — чем черт не шутит — раскрутить его еще на десяток, другой долларов.

Негритянка сидела, откинувшись в кресле водителя, и слушала выпуск последних известий. Ногар открыл дверцу и взгромоздился на заднее сиденье.

— О'кей, мистер, куда теперь? Назад, в Огайо-Сити?

— Нет, в Шейкер…

Она пожала плечами — мол, какая мне разница — и взяла курс на восток. Таксистка была из говорливых и решила посвятить клиента в ход текущих событий. Снова бесчинства Зипперов, еще одна подожженная машина, и так далее.

Когда «Тори» подрулил к заброшенного вида двухэтажному кирпичному коттеджу в Шейкер Хайтс, Ногар добавил на счетчике еще двадцать долларов и снова попросил таксистку-говорунью подождать его.

Выбравшись из машины, он торопливо зашагал к дому Кэти Торавич, дабы поменьше мозолить глаза здешним обитателям. В своем новом — вернее, старом — одеянии Ногар походил скорее на уличного громилу, нежели на частного детектива.

Черный ход дома, равно как и парадный, был заперт. Окна задернуты темными шторами. От пустого гаража не исходил вездесущий запах озона, задний дворик зарос сорной травой. Дом показался Раджастану совершенно необитаемым. Ногар постоял пару минут у черного хода и, решив, что не стоит тратить время на попытки подобрать код на электронном замке, отступил на шаг назад, поднял левую ногу и саданул тяжелым ботинком по замку. Дверь широко распахнулась.

Раджастан, оглянувшись по сторонам, вошел в жилище Кэти Торавич и прикрыл за собой дверь.

Дверь черного хода вела в кухню — практически пустую кухню. Ни стола, ни стульев, ни микроволновой печи, ни холодильника — ничего, кроме водопроводного крана над раковиной из нержавеющей стали, да стенного шкафчика. На полу, покрытом квадратными кусками линолеума, не было и намека на следы мебели и кухонных агрегатов. Ногар включил свет и люминесцентная лампа на потолке мигнула раз десять, прежде чем загореться в полный накал.

Раджастан направился к раковине, и левая ступня его зацепилась за что-то. Он посмотрел вниз и увидел, что один из линолеумных квадратов с каким-то выцветшим абстрактным узором оторвался от бетонного пола, взметнув в воздух маленькое облачко пыли. Ногар отшвырнул квадратик ногой, и тот, ударившись о стену, рассыпался на дюжину мелких кусочков.

Ногар подошел к раковине, покрытой толстым слоем пыли, и открыл кран. В водопроводной трубе что-то завизжало; кран чихнул пару раз, выплюнул сгусток вонючей ржаво-красной слизи с вкраплениями черной грязи и наконец затрясся от напора чистой воды. Ногар завернул кран.

Он открыл шкафчик. На верхней полке лежало пятисантиметровое мумифицированное тельце мыши.

Дом был нежилым; все здесь пахло сухой пылью — даже крошечный мышиный трупик — как на захламленном чердаке жилища Мэнни. На нижней полке валялась сложенная вчетверо газета — настоящая газета, не факс. Ногар взял выцветший ломкий лист и осторожно развернул его. Газета была датирована 12-м января 2088 года. Раджастан пробежался глазами по передовице, в которой шла речь о том, что НАСА только что получила ассигнования на испытания ядерных двигателей для космических кораблей. Предполагалось послать около дюжины автоматических зондов во все ближайшие звездные системы. Сейчас, пятнадцать лет спустя, Конгресс намеревался полностью свернуть программу исследования дальнего космоса, к осуществлению которой НАСА едва успела приступить, доставив корабли на Луну. Ни один из них так и не был запущен.

Последствия Пан-Азиатской войны по-прежнему горячо обсуждались, хотя война уже два года как закончилась. Одна из статей описывала зверства, чинимые китайцами на территории оккупированной ими Японии. В балканизированной Индии шла непрекращающаяся перекройка границ. Саудовская Аравия наконец-то потушила свои пылающие нефтяные скважины. Нефть утратила свое значение как ведущее стратегическое сырье, поскольку весь мир отказался от использования двигателей внутреннего сгорания, которые уступили место электромоторам. Израильтян еще не окончательно сбросили в море, но большая часть оккупированной арабами территории была теперь радиоактивной. Россия подписала мирные договоры с Туркменией и Азербайджаном. Федеральная Иммиграционная Служба США опубликовала последние статистические данные о количестве моро-иммигрантов. В 2037 году оно превысило 1,8 миллиона, и к началу 2038 года численность населения моро в Штатах составила свыше 10 миллионов — больше, чем в любой другой стране мира, за исключением, видимо, Китая, который не предоставлял ООН никаких сведений по данному вопросу.

Молодой, но уже весьма влиятельный политический деятель по фамилии Байндер выразил крайнюю озабоченность бедственным положением моро-иммигрантов. Бобби был прав — в те времена Байндер стоял на либеральных позициях и ратовал за снятие всех ограничений на пересечение беженцами-моро границ США. Но уже пять лет спустя, когда Моро-Таун взорвался вакханалией насилия, Джозеф Байндер, конгрессмен от двенадцатого округа Огайо, выступал за полный запрет на иммиграцию моро.

Ногар раздраженно смял газету в комок. Хрупкая бумага раскрошилась, как высохший кленовый лист. Раджастан отряхнул руки от бумажных крошек и направился в гостиную.

В гостиной с ковровой дорожкой на полу из «мебели» имелся лишь старый компьютер. Ногар подошел к аппарату, вздымая ногами клубы пыли. Вряд ли эта развалюха работает, подумал Раджастан, но надо все же попробовать.

— Включение, — сказал он громко.

Как ни странно, компьютер услышал его — машина ответила на команду негромким щелчком. Ногар осмотрел аппарат, пока тот нагревался. Это был компьютер производства корпорации «Сони», значит, подумал Раджастан, он по меньшей мере лет на пять старше газеты.

Видеодисплей не функционировал, но динамик, потрещав несколько секунд, сказал скрипучим голосом:

— Аппарат включен.

Ногар запросил информацию о количестве вызовов, записанных на автоответчике, — их оказалось сто двадцать восемь.

— Воспроизведение, — приказал Раджастан, и через несколько мгновений из динамика донесся голос, прерывавшийся негромким жужжанием.

— Дорогая мисс Торавич — бззт, я хотел бы выразить вам — бззт — признательность за ваш щедрый вклад в фонд нашей — бззт. — Искренне ваш Джозеф Байндер. — На индикаторе высветилась дата — 19 июля 2053 года.

Ногар улыбнулся. 19 июля, суббота. Именно в субботу Стефи последний раз видела Джонсона живым — на заседании комитета по фондам. И Байндер именно в этот день благодарит несуществующую Кэти Торавич за щедрое пожертвование, пожертвование, которое, вероятно, стало составной частью тех пропавших — или не пропавших? — трех миллионов.

Теперь Раджастан получил в свои руки кое-какие карты. Интересно, как поведут себя Томсон или Харрисон, когда он швырнет им в лицо эту информацию? Однако это было лишь одно из посланий.

— Продолжай, — бросил Ногар компьютеру.

— Мой дорогой друг К — бзт — Торавич, хотя я не имею возможности — бззт — с вами лично, смею вас заверить, что не обману ваших ожиданий. Я намерен всеми — бззт — бороться за права — бззт — избирателей. Я рад, что в этой — бззт — еще есть такие — бззт — как вы, настоящие патриоты. Благодарю вас, — бззт — друг, за ваш вклад в наше общее — бззт — Ваш Колумбия.

Ногар не верил в совпадения. Первые два послания оказались выражением благодарности за финансовую поддержку политических деятелей.

Следующим было послание от некоего Бертольда Шварца из Литтл Рока, штат Арканзас, который благодарил мисс Торавич за помощь в проведении его предвыборной кампании. Он обещал, в случае его избрания в Сенат, сокрушить мягкотелых политиков, выступающих за отмену ограничений на иммиграцию моро.

Прентис Шарват из Джексона, штат Миссисипи, прислал благодарность на той же неделе, что и Шварц. Этот так же выдвигал свою кандидатуру в Сенат. Ногар знал его, как наиболее радикально настроенного против моро конгрессмена Палаты представителей. Шарват не скрывал того, что, попади он в Сенат, он не остановится на стерилизации. Он вынашивал планы полной депортации моро из Штатов — насильственной, если возникнет необходимость.

Раджастан прослушал каждое из посланий, приходивших на адрес Кэти Торавич в течение двух лет. За некоторыми исключениями, все эти послания исходили от благодарных политиков. Ногар насчитал свыше девяноста конгрессменов и трех сенаторов, которые выражали свою признательность Кэти Торавич за ее щедрые пожертвования.

Расходы несуществующей «Мисс Торавич» значительно превосходили размеры ее жалованья.

Ногар проковылял к желтому «Тори», слегка ошеломленный потоком информации о продажных политиканах. Забрался на заднее сиденье и минут десять сидел, не говоря ни слова. Таксистка терпела, сколько было в ее силах, потом не выдержала и осведомилась:

— Так и будем сидеть, или у вас еще какие-нибудь планы?

— Поехали на Мэйфилд-Роуд. За зданием «Треугольника» есть гараж, знаешь?

Она кивнула и снова начала болтать, как только «Тори» выехал за пределы Шейкера. Ногар, погруженный в свои мысли, не обращал на нее внимания. Теперь надлежало навести порядок у себя дома, хотя там Раджастана могли поджидать — или полиция, или Зипперы. Нужно было стереть кое-что из памяти компьютера, забрать оставшиеся обоймы для «Винда» и, конечно, отвезти Кэт в относительно безопасное место — к Мэнни.

Но в свои «апартаменты» ему следовало проникнуть другим путем, и, к счастью, такой путь существовал.

Когда они подъезжали к «Треугольнику», Раджастан увидел свой «Джербоа», вернее, то, что от него осталось, — обгоревший остов у одного из бетонных пилонов под старым железнодорожным мостом. Зипперы уже побывали здесь и оставили свою «визитную карточку». Самих крыс поблизости не было видно, хотя Ногару показалось, что он заметил какое-то движение в конце Мэйфилд Роуд.

Трехэтажный гараж располагался позади «Треугольника». «Тори» подрулил к воротам. Ногар открыл их с помощью карточки-ключа и сказал таксистке проехать на третий уровень. Когда она припарковала машину, Ногар отстучал на счетчике еще сорок долларов.

— Подождешь меня здесь?

— Конечно, мистер.

Раджастан выбрался из машины, проковылял до ограждения на краю третьего этажа и выглянул наружу. Боковые стены каждого уровня гаража представляли из себя металлическую сетку, окутанную колючей проволокой. Хотя гараж был относительно новым добавлением к зданию «Треугольника», один угол сетки на третьем этаже проржавел и оторвался от бетонного пола.

Через эту дыру и выглядывал сейчас Ногар. Внизу, в метре от уровня пола, начиналась гудронированная крыша примыкающего к гаражу жилого дома. От одного запаха у Ногара засвербило в носу. Здание заслоняло Раджастану вид на улицу. Хорошо, значит и оттуда, с проезжей части, его невозможно увидеть.

Ногар приподнял угол сетки повыше и, протиснувшись боком через дыру, ступил на крышу здоровой ногой, слегка поскользнувшись на плавящемся от жары гудроне. Слава богу, что у Мэнни нашлись подходящие ботинки, подумал тигр, иначе невозможно было бы очистить мех от этой гадости.

Ногар осторожно стал на крышу обеими ногами и огляделся. Не заметив ничего подозрительного, он двинулся вперед, оставляя следы от ботинок в мягком гудроне.

Стараясь держаться задней стороны, чтобы его не было видно с Мэйфилд-Роуд, Раджастан прошел по крышам нескольких зданий, отделявших гараж от его дома. Тот был на этаж выше соседних, одноэтажных, и Ногару пришлось взобраться по пожарной лестнице, чтобы добраться до одного из незастекленных, забитых изнутри листами многослойной фанеры окон.

Поднявшись до уровня окна, так, чтобы оно оказалось слева от него, Ногар, держась правой рукой за лестницу, левым кулаком сильно ударил по фанере. Она подалась на удивление легко, и лист упал вовнутрь со страшным грохотом. Раджастан замер, вслушиваясь в пыльный полумрак помещения. Ничего. Если кто и поджидал его в засаде, то они ничем не выказывали своего присутствия. Выждав несколько секунд, Ногар влез через оконный проем в чулан второго — нежилого этажа.

Раджастан постоял немного, переводя дыхание, подошел к двери чулана, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Все спокойно. Ногар выскользнул из чулана и направился к лестнице, ведущей на первый этаж, к его квартире.

Осторожно спускаясь по ступенькам, он учуял знакомый запах дешевых пинковских духов…

Ногар выхватил из кобуры «Винд» и вжался в стену. Потом, превозмогая боль в правом бедре, одним прыжком преодолел лестничный пролет, пинком распахнул дверь и оказался в своей прихожей, держа карабин наизготовку. Никого. Входная дверь была раскрыта настежь. Косяк ее, расщепленный каким-то острым предметом, доказывал бесполезность установки бронированной двери в деревянной коробке.

И тут Ногар ощутил привкус крови, смешанный с запахом духов. От дурного предчувствия у Раджастана заныло сердце.

Толкнув ногой дверь гостиной, он ворвался в комнату, мгновенно нырнул на пол и откатился к дивану. В гостиной воняло кровью и испражнениями. Ногар вскочил на ноги, бросился в спальню, потом на кухню. Никого… Зипперы не дождались его.

Подонки бросили Кэт в ванной. Ногар нашел свою любимицу в луже крови, мочи и кала; с груди и со спины несчастной свисали полосы содранной кожи. Ублюдки даже не снизошли до того, чтобы прикончить беднягу. Кэт истекла кровью до смерти.

Зипперы не застали Раджастана и решили отыграться на дорогом ему существе. Они побрили Кэт наголо, не обращая внимания на то, что сдирают при этом и кожу.

Крысы оставили Ногару послание, написанное кровью Кэт на зеркале: «Ты — следующий, котик». Ногар со злостью саданул в зеркало кулаком.