"Индейская страсть" - читать интересную книгу автора (Бейкер Мэдлин)

Глава 9

Келли долго смотрела вслед вышедшему мужчине. Сердце ее бешено колотилось, тело дрожало, ноги подкашивались; она будто до сих пор ощущала на себе пылающий страстью взгляд серых глаз. Теперь она не сомневалась – он хотел ее так же сильно, как и Ричард Эштон, хотел так же, как Дункан Страйкер – ее мать Лейлу.

Выйдя из кухни, она медленно прошлась по нижнему этажу, задумчиво проводя ладонью по гладкой полировке столов, по спинкам кресел, ручке высокого дивана, по пушистым кисточкам, свисающим с тяжелых бархатных портьер. Ей так нравился этот дом, со всем его убранством, нравилось то поразительное чувство уединения и надежности, которое она здесь испытывала. Неужели придется его покинуть? Взгляд Калеба умолял: останься! – но она понимала, что надо бежать. Слишком часто серые глаза останавливались на ней, и слишком хорошо научилась она понимать значение взгляда хозяина уютного дома.

Келли передернула плечами. Как же она ненавидела этот мужской взгляд, как боялась его!

Подойдя к окну, девушка выглянула во двор. Темнота сгущалась, мысли туманились. Сколько раз ее, совсем еще девочку, лапали грязными руками, сколько раз затаскивали в темные закоулки и обещали манну небесную, даже одаривали Лейлу подарками в надежде, что она повлияет на дочь и уговорит ее уступить!

Иногда – правда, это было еще до Дункана – Келли до смерти боялась, что мать не сможет остановить натиск бесчисленных ухажеров. Потом появился Дункан Страйкер, и сразу же назойливые парни отстали от Лейлы и ее златовласой дочки. Да, отстали, прекратили домогаться, но все равно провожали жадными взглядами.

Теперь к ней не приставали, потому что она жила в доме Калеба Страйкера – кто бы осмелился? – но похотливые и осуждающие взгляды буквально липли к ней. Кулачки Келли сжались. Она прекрасно знала, о чем судачат за ее спиной, хотя ни один мужчина не подходил к ней близко. Какая низость! Все их домыслы не имели никакого основания; она слишком хорошо познала жизнь, которую вела мама, и никогда не поддастся сладким речам. Сие торжественное обещание она дала самой себе, как только впервые догадалась, чем промышляла ее мать. Именно тогда она поклялась, что никогда не вступит на этот путь, чего бы это ни стоило.

Едва Калеб показался во дворе, она отпрянула от окна. У подножия лестницы он помедлил, чтобы свернуть сигарету, потом в полной задумчивости выкурил ее. Черты его залитого матовым лунным светом лица казались еще более отточенными. Келли подобрала было юбку, чтобы уйти к себе, но что-то ее остановило. Она снова подошла к окну.

Что это с ней? От одного вида его широких плеч, блеска длинных черных волос что-то загорелось глубоко внутри. Вот он принялся расхаживать взад и вперед по площадке перед лестницей, и тлеющий огонек в сердце девушки сразу стал ярче, ощутимее. Она не могла отвести глаз от играющих под его одеждой мускулов.

Как забыть силу его объятий, поцелуй жарких губ, как забыть странный трепет собственного тела от его близости! Неужели и ее мать чувствовала то же самое в присутствии Дункана?

Воспоминание о матери, о том, кем она была, остудило Келли, охладило вспыхнувшие щеки.

– Никогда, – пробормотала она, отводя взгляд от точеного профиля Калеба. – Никогда! – Резко повернувшись, она взбежала на второй этаж и захлопнула дверь своей комнаты.

Калеб бесшумно бродил по двору; в душе его царило смятение, ни на минуту не оставлявшее его в покое. Ему необходима женщина, необходимо вновь ощутить успокоительное тепло нежных рук, мягких, податливых губ, как можно скорее оказаться в сладостном плену, услышать, что он самый потрясающий мужчина на свете, даже если это будет явной ложью.

На какое-то мгновение он подумал, не пойти ли в салун, чтобы забыться в женских объятиях в приятном обществе бутылки виски. Когда-то такая идея привела бы его в восторг, но не сейчас, когда он знал, что наверху спит Келли.

Келли. Какие у нее прекрасные синие глаза, какие восхитительные теплые губы! Она была такой живой в его руках, словно в ней наконец пробудилось ответное чувство; она была полна страстного желания, но стыдилась его, была готова уступить, но боялась.

Ощутив охвативший его трепет при воспоминании о девушке, Калеб вполголоса ругнулся. Какого черта он торчит здесь, мечтая о ней, когда давно мог бы предаваться удовольствиям в салуне, лаская женское тело!

Калеб взглянул на оседланного жеребца, готового отправиться в путь. С минуту поколебавшись, Калеб бросил окурок на землю, раздавил его каблуком, взлетел в седло и поскакал по направлению к «Трем Королевам».

Услышав топот копыт, Келли выскользнула из кровати. Подошла к окну, увидела удаляющегося Калеба. Какое-то шестое чувство подсказало ей, куда он направляется и что его заставило уехать из дома. Вот уж никогда бы не подумала, что это так ее расстроит!

Мысленно она упрекнула себя за идиотские мысли. Калеб Страйкер – наемник, вечный бродяга к тому же. Она совсем его не знает. И все же она ощутила болезненные уколы ревности, представив его в объятиях другой женщины.

С огромным трудом Келли заставила себя отойти от окна и вернуться в постель, но сон все не приходил. Она лежала в темноте, уставившись в потолок и отсчитывая каждый час, который отбивали часы в прихожей.

Утром она чувствовала себя отвратительно; после бессонной ночи под глазами залегли глубокие тени, нервы напряжены, настроение мерзкое. В таком состоянии она стала наливать воду в кофейник.

С лестницы раздались шаги Калеба, и все ее мышцы напряглись.

Низким голосом он пожелал ей доброго утра.

– С добрым утром, – натянуто ответила девушка.

– Завтрак готов?

– Нет еще. Сейчас поставлю кофе. Насмешливо взглянув на нее, Калеб отметил впервые появившиеся тени под глазами.

– Похоже, вы, как и я, встали не с той ноги.

– Да.

– Как вы спали?

– Отлично, – с вызовом ответила Келли.

– Завидую, – негромко пробормотал Калеб.

В эту ночь он почти не сомкнул глаз. Поездка в салун не принесла ему успокоения; по сравнению с цветущей свежестью Келли все девушки казались грубыми и неопрятными, виски отдавало чем-то неприятным и было выдохшимся, а за карточным столом он только попусту потратил время и деньги.

Келли, нахмурившись, посмотрела на него.

– Вы что-то сказали?

– Забудьте. Я прошу прощения за свое вчерашнее поведение, Келли. Я слишком много выпил и… – Он пожал плечами. – Больше это не повторится.

Молча склонив голову, Келли приняла извинения. Когда завтрак был готов, она подала на стол, села напротив Калеба и принялась за еду, не ощущая вкуса пищи. Как он плохо выглядит, невольно подумала девушка. Вокруг рта от усталости проступили морщинки, глаза припухли и покраснели. Он вернулся домой далеко за полночь, она это знала наверняка, потому что сама в это время бессонно металась по кровати.

Калеб отодвинул тарелку.

– Я уезжаю на ранчо, – сказал он после паузы. – Сегодня, во второй половине дня.

– Уезжаете?

– Да.

Давно уже надо было побывать на ранчо и посмотреть, как там идут дела, но присутствие Келли удерживало его в Шайенне.

– Почему?

Калеб потер ладонью подбородок. Хоть бы она не смотрела на него с таким выражением!

– Надо проверить, как они справляются с делами, – ответил он, но оба знали, что причина крылась совсем в другом.

– А вы долго там пробудете?

Вопрос прозвучал беспомощно, словно она была маленькой девочкой, которую взрослые впервые решили оставить в доме одну. Ее голос рвал Калебу сердце, заставлял чувствовать себя низким предателем, но сейчас он не был уверен в себе, не был уверен, что сможет держать себя в руках рядом с этой девушкой.

– Сам еще не знаю, может, несколько дней, а может, останусь на неделю.

– Вот как! – Келли обвела взглядом кухню. Что же она будет делать одна в этом огромном доме?

– Если хотите, можете поехать со мной, – вдруг выпалил Калеб, прежде чем успел осознать сказанное. Это совсем не входило в его намерения, но отступать было поздно.

– Правда? Вы серьезно? О, это было бы чудесно! Калеб выдавил подобие улыбки, поражаясь самому себе. Что заставило его сделать такое предложение? Черт побери, ведь одной из причин решения ехать на «Рокинг-С» было стремление немного побыть вдали от девушки, но сейчас, представляя, как будет показывать ей ранчо, он почувствовал огромную радость.

– Хорошо, поедем завтра, рано утром, – сказал он, выбираясь из-за стола. – Будьте готовы.

От улыбки Келли на кухне стало светлее.

– Вам не придется меня ждать, – пообещала она. Оставшись одна, Келли радостно закружилась по полу.

Ранчо! Наконец-то она своими глазами увидит это ранчо, которым хвалился Дункан Страйкер, которым так всегда гордился. Он часто обещал свозить ее туда, но свое обещание так и не выполнил, а ей всегда хотелось жить на ранчо в окружении лошадей, бычков, кур и свиней, хотелось ухаживать за скотом, растить его, ощущать себя частью этой раздольной жизни, быть ближе к земле. Может, теперь Калеб научит ее ездить верхом, доить коров, может, сбудется ее мечта и она увидит копающихся в пыли цыплят, будет рвать свежие овощи прямо с грядки, посадит цветы…

Внезапно она замерла. Размечталась! Они ведь едут всего на несколько дней. Он там все проверит и вернется в город, а ее мечты так и останутся мечтами.

Но, поднявшись к себе и начав укладывать нехитрые пожитки, она не могла унять охватившее ее возбуждение от предстоящей поездки. Наконец-то она покинет Шайенн! Пусть ненадолго, но у нее появится возможность не слушать мерзкие сплетни за спиной и не видеть Ричарда Эштона. Впервые за многие месяцы на сердце стало легко и спокойно.

На рассвете они тронулись в путь. Келли сидела рядом с Калебом в его новом экипаже, любуясь свежими красками наступающего дня; жеребец бежал на привязи позади.

Они ехали в полном молчании. Время от времени Келли бросала на Калеба взгляды из-под полуопущенных ресниц. Он снова был одет во все черное, и хотя этот цвет удивительно ему шел, сейчас делал его каким-то чужим и неприступным. Опустив глаза, девушка посмотрела на револьвер, висевший на его боку, и снова подумала о том, скольких людей ему пришлось убить за время службы. Интересно, мучает ли его когда-нибудь совесть и спокойно ли он спит по ночам?..

Но довольно об этом. Отведя взгляд от сидящего рядом мужчины и прогнав свои мысли, Келли осмотрелась вокруг. Пейзаж поражал воображение, растительность возле реки, к которой они сейчас приближались, удивляла пышностью и сочной зеленью. Чем дальше удалялись они от города, тем все более синим и бесконечным казалось безоблачное небо. Местность, не огражденная заборами и высокими домами, всегда казалась девушке каким-то чудом, завораживала необыкновенным волшебством.

Стояла весна, земля просыпалась от зимней спячки. Келли закрыла глаза и с наслаждением втянула свежий воздух, напоенный ароматами цветов и свежей травы. А от сидящего рядом человека исходил запах табака. Тоже приятный.

Тут она почувствовала на себе его взгляд, столь же ощутимый, как живое прикосновение.

Щеки девушки вспыхнули, она открыла глаза и поглядела на Калеба.

– Вы дремали? – спросил он.

– Нет. – Келли пожала плечами и неловко промямлила: – Просто… просто любовалась окрестностями…

Калеб глухо хмыкнул. Лишь немногие женщины, которых он знал, были способны оценить прелесть природы. Как правило, большинство из них интересовались новинками моды или же тем, имеются ли у тебя деньги, чтобы все это им купить.

– Да, красиво, – согласился он.

Столь же красиво, закончил он про себя, сколь прекрасны эти рыжевато-светлые волосы и глаза, излучающие синий, как летнее небо, свет.

– Какое время года вам нравится больше всего? – поинтересовалась Келли, мысленно обругав себя за то, что задает взрослому мужчине такие глупые вопросы.

– Зима.

– Правда? А почему?

– Я люблю тишину.

Келли задумчиво покачала головой.

– А мне нравится весна, когда все вокруг пробуждается, а человек чувствует себя способным на любые подвиги.

– Вы еще очень молоды, – пробормотал Калеб.

– Что?

– Я говорю, что вы еще молоды. В вашем возрасте человек в любое время года способен на все.

Келли улыбнулась. Он прав; сейчас, вдали от города, от навязчивого внимания Ричарда Эштона и злобного языка Марты Брюстер, она и впрямь чувствовала себя сильной, будто окружающая природа вселила в нее уверенность в себе.

– О чем вы сейчас думаете, мисс Макгир? Нет, не говорите, позвольте, я сам угадаю. Вы мечтаете о прекрасном принце и беззаботной жизни в его обществе, так ведь?

– Разве это плохо? – перешла к обороне девушка.

– Совсем нет, дорогая, как можно дольше живите своими прекрасными мечтами.

– Откуда в вас такой цинизм, мистер Страйкер? У вас-то есть все, о чем только можно мечтать. Уж ваши-то надежды окупились с лихвой!

– Ага. Еще мальчишкой я спал и видел, как бы поскорее стать охотником за преступниками!

– А почему вы им все-таки стали?

– Сам не знаю, так уж получилось.

– Но вы ведь не будете больше этим заниматься?

Калеб передернул плечами.

– Еще не решил. Когда-то мне это нравилось.

– Нравилось? Вы шутите?

– Все лучше, чем разбрасывать навоз или просиживать штаны в салунах. – Он усмехнулся. – Первого пленника я поймал по чистой случайности.

Тогда я работал в одной компании по найму в захолустном городишке возле Нью-Мексико. Перегонял фургон по сельской местности, как вдруг что-то напугало лошадей. Фургон перевернулся, а одна из лошадок придавила какого-то парня. Впоследствии выяснилось, что его разыскивала полиция за ограбление банка в Эль-Пасо. Вознаграждение было небольшим, но это занятие показалось мне интересней, чем постоянно развозить грузы. Благодаря моему дедушке-индейцу я умел хорошо ходить по следу, да и стрелять выучился без особых трудностей. К счастью, большинство из тех, за кем я охотился, предпочитали не применять оружие.

– Но вас же могли убить!

– Я мог погибнуть, когда тот фургон перевернулся.

– Да, но что заставляло вас заниматься этим? Ведь ваш отец был очень богат.

Калеб повернул к ней помрачневшее лицо.

– И что из того?

– Как что? Вы же могли беззаботно жить в родительском доме!

– Нет, я не мог там оставаться. При мысли о доме у меня внутри все переворачивалось.

– Я не понимаю.

На секунду его глаза затуманила какая-то дымка, но быстро исчезла.

– Я тоже. Знаю одно – мне было необходимо уехать. Отец не мог смириться, что я не оправдал его надежд. Когда-то давно он решил вернуться в город и не разрешил мне остаться с племенем, а уже через несколько месяцев после того, как он перевез нас с мамой в Шайенн, мы оба поняли, что я не мог быть ему хорошим сыном. Если бы я не покинул город, один из нас непременно убил бы другого, тем дело бы и кончилось. – Он безразлично пожал плечами, словно речь шла о чем-то незначительном. – Вот я и уехал.

– Моя мама любила вашего отца.

В Калебе стал подниматься гнев.

– Вот как? Любила?

Келли кивнула.

– А он?

– Она говорила, что и он ее любил.

В тени хлопкового дерева Калеб натянул поводья и остановил лошадей.

– Он часто к ней приезжал?

– Как только оказывался в городе. По крайней мере раз в неделю. Я частенько спрашивала маму, почему она предпочитает жить в комнате над салуном, почему не попросит его купить ей свой собственный, пусть маленький дом, но она всегда отвечала, что для нее это не имеет значения. Единственное, что действительно имело значение, это чтобы Дункан мог навещать ее когда ему вздумается.

– А моя мама знала об их отношениях?

– Нет, не думаю. Знаете, я видела ее в день похорон вашего отца. Очень красивая женщина, я таких никогда не встречала.

– Да, это правда. Она была красива, добра, великодушна. А Дункан так легко ее предал!

– Я так хотела познакомиться с вашей мамой, – сказала Келли, теребя складку на юбке, – но, конечно, это было невозможно.

– Понятно. – Калеб обернул поводья вокруг ручки хлыста и спрыгнул на землю. – Не желаете ли немного размять ноги?

Келли кивнула. Он потянулся к ней, чтобы помочь выйти из коляски, и она положила руки на его широкие плечи. Обхватив девушку за талию, он легко поднял ее в воздух. И снова от этого прикосновения все поплыло перед ее глазами. Их лица оказались совсем рядом, когда он поставил ее на землю.

Он не сразу отпустил руки, задержав их чуть дольше, чем требовалось, и Келли почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В серых глазах Калеба метался огонь, и она никак не могла отвести от него взгляд, остро ощущая на талии сильные пальцы и тепло, исходящее от его тела. Она понимала, что надо высвободиться из этих объятий, однако ноги, казалось, приросли к земле, и она застыла, завороженная жарким взглядом и вовсе не желая, чтобы он отошел от нее.

Буря мыслей пронеслась в голове Калеба, пока он смотрел на Келли, шквал эмоций зародился в сердце. Она стояла на цыпочках, так и не убрав рук с его плеч. На тонкой шее забилась голубая жилка, показывая, как участился ее пульс; при виде этой жилки и быстрого движения язычка, судорожно облизнувшего кончики губ, Калеб почувствовал, как кровь бросилась в голову. Внезапно захотелось поцеловать ее, ощутить сладостный вкус нежных розовых губ, увидеть, как темнеют от страсти синие глаза. Ведь так просто увлечь ее прямо сейчас на траву и раствориться в удовольствии обладания…

Келли снова облизнула губы, и Калеб тихонько застонал. Господи, неужели она не понимает, что делает с ним? А может, она не столь уж невинна, как хочет казаться? Может, все это только искусная игра? Ну это очень просто выяснить.

Калеб еще ниже склонился к ее лицу. Сердце Келли заколотилось. Сейчас он ее поцелует! Она чувствовала это каждой своей клеточкой. Страх в ней боролся с возбуждением и радостным ожиданием неизбежного. Она хотела остановить Калеба, но он закрыл ей рот тем самым поцелуем, которого она так ждала. В первую секунду она обомлела, из головы улетучились все мысли. Губы его были жесткими и горячими, они обещали блаженство, и Келли прекратила сопротивление, подалась навстречу, поражаясь сладости его близости. Когда ее как-то поцеловал Ричард Эштон в тесном закутке за продуктовой лавкой, на нее накатило отвращение, а в руках Калеба она чувствовала тепло и слабость в коленях.

Язык Калеба скользнул в глубины ее рта, и Келли задохнулась, удивленная такой бесцеремонностью и одновременно тем, что бесцеремонность эта ей понравилась. Способность размышлять здраво вернулась к ней только тогда, когда сильные руки коснулись ее груди.

Инстинктивно Келли подняла ногу и что было сил всадила колено в пах Калеба. Эффект последовал мгновенно.

Издав хриплый стон, Калеб выпустил ее из объятий и согнулся в три погибели от острой боли. Девушка услышала, как он выругался, стараясь выровнять дыхание.

Келли глядела на него и мысленно благодарила мать, в свое время научившую ее элементарным приемам обороны. Она знала, как противостоять мужским домогательствам. Вот только почему ей сейчас так плохо? Почему она не испытывает радости от одержанной победы? – Мистер Страйкер, с вами все в порядке? Не глядя на нее, он выплюнул такое ругательство, что у девушки загорелись уши.

Сердце ее до краев наполнилось раскаянием. Ей вовсе не хотелось причинять ему боль, но, с другой стороны, его ласки так ей понравились, что было просто необходимо положить им конец. Это уже становилось опасным. Мать всегда говорила, что мужчинам нельзя доверять, что многие девушки подобным образом теряли невинность, потому что под влиянием момента, от одного движения мужской руки, разум оставлял их. Келли поклялась хранить свою невинность, что бы ни случилось. Она не желала повторять ошибок матери, не желала торговать своим телом ради кратких мгновений сомнительного наслаждения.

– Я… Простите меня.

Все еще не разгибаясь, Калеб что-то проворчал себе под нос.

– Вам помочь?

– Оставьте меня в покое, дьявол вас побери! Келли коротко кивнула и отвернулась. В конце концов она ударила его не намеренно, во всем виноват только он сам и никто другой. Пусть в дальнейшем не распускает руки.

«Да ты и сама хороша, – подумала Келли, – что же ты не сопротивлялась?»

Она вышла на берег неширокой речушки, опустилась на колени и смочила горевшее лицо прохладной водой. Чего она добилась своей выходкой? Теперь он наверняка ее возненавидит, может даже запросто отослать домой. И что она тогда будет делать? Жалованье он еще не заплатил. А что, если и вовсе откажется теперь платить? В таком случае ей придется просить у кого-нибудь денег, унижаться, может, даже пойти на воровство, лишь бы уехать из Шайенна. Господи, какой ужас! Что она натворила!

– Мисс Макгир!

Келли взглянула через плечо на медленно приближающегося к ней Калеба.

– Я правда сожалею о случившемся, – негромко произнесла девушка.

– Это ваша матушка научила вас таким вещам? На ее щеках появился слабый румянец.

– Да, и многому другому. – Она вздернула подбородок, в голосе появились обвиняющие нотки. – Мужчины часто не понимают, когда им говорят «нет».

– Что-то не припомню, чтобы я о чем-то просил, – вполголоса бросил Калеб и сухо усмехнулся: – Хотите получить ваше жалованье?

– Что? Нет, то есть… Я хотела сказать, что если вы не намереваетесь меня прогнать, я могу подождать с деньгами.

Да, расстаться с ней было бы самым мудрым решением, избавлением от всех проблем. Калеб это хорошо понимал, как понимал также, что не надо было вообще нанимать ее на работу. Но он уже совершил эту роковую ошибку и теперь не мог расстаться с этой девушкой.

– Хорошо. – Он перевел дыхание. Черт побери, ну и острая же у нее коленка! – Пошли! – скомандовал он, протягивая ей руку. – Давайте перекусим. Если поторопимся, еще до темноты доберемся до места.