"За гранью" - читать интересную книгу автора (Энтони Марк)

10

Ровно через пятнадцать минут доктор Грейс Беккетт вихрем влетела в приемное отделение экстренной помощи Денверского мемориального госпиталя. На несколько секунд она прислонилась к стене, плотно зажмурила глаза и широко открыла рот, глубоко и часто дыша. Десять кварталов, отделявших городской парк от больницы, она преодолела бегом, лишь изредка переходя на быстрый шаг, и теперь чувствовала себя примерно так же, как наглотавшиеся дыма жертвы случившегося днем пожара. Долгие часы дежурств оставляли врачам постоянного штата госпиталя не много времени на физические упражнения, так что Грейс находилась далеко не в лучшей спортивной форме, хотя вовсе не страдала от полноты, а, наоборот, по мнению многих, выглядела чересчур худой. Вдохнув и выдохнув в последний раз, она открыла глаза.

Приемное отделение выглядело как палата для буйнопомешанных.

Прямо перед регистрационной стойкой продолжалась перебранка супружеской пары. Муж при этом заботливо придерживал рукой черенок торчащей у него в боку большой вилки, которую вонзила туда в пылу спора его благоверная. В соседнем отсеке осыпали друг друга проклятиями и смертельными угрозами двое молодых парней из уличной шайки, в то время как дрожащий от страха юный интерн неуклюже пытался перевязать их многочисленные ножевые раны. Какой-то мужчина с землистым лицом ввалился, шатаясь, в дверь, потребовал врача и тут же начал обильно блевать прямо на пол. Все кресла для ожидающих были заняты. Кто-то баюкал сломанную конечность, кто-то обливался потом от высокой температуры, кто-то задыхался в приступе астмы. И над всем этим бедламом, словно хор больных ангелов, возносился к потолку жалобный детский плач.

Грейс собрала волю в кулак, решительно протиснулась сквозь ряды страждущих, заскочила в ближайшую процедурную, схватила пару стерильных перчаток и четкими, отработанными движениями мгновенно натянула их на руки.

— Грейс, где тебя черти носили?! Я три раза звонил тебе на пейджер, а ты заявляешься аж через полчаса!

— Через пятнадцать минут, — пробормотала она сквозь зубы, повернулась и очутилась лицом к лицу с разъяренным Морти Андервудом, занимающим, несмотря на молодость, пост заведующего отделением. Грейс недолюбливала Морти, но ни разу не позволила себе открыто проявить неприязнь. Андервуд давно старался ее достать, а она вовсе не собиралась давать тому повод позлорадствовать на этот счет. — Через пятнадцать минут, Морти, — повторила она. — Я отправилась сюда сразу же после первого сообщения.

Последнее утверждение немного отклонялось от истины. На гамом деле она еще несколько минут оставалась в парке, выглядывая в темноте странную девочку, но малышка в черном старомодном платьице пропала без следа, растаяв, словно призрак, во мраке. Быть может, она и была им в какой-то степени? Грейс припомнила, что перед появлением девочки она как раз вспоминала свою жизнь в приюте, а уж в его стенах точно хватило бы привидений на все парковые аллеи. И все же Грейс отказывалась в это поверить. Малышка выглядела вполне реальной. Возможно, даже чересчур реальной. Как будто все, что она видела и с чем столкнулась сегодня — госпиталь, городские кварталы, ее собственная квартира, — было призрачным и нереальным, а видение маленькой девочки в доисторическом наряде, напротив, являлось единственным осязаемым и надежным островком реальности. Кроме того, если малышка действительно была фантазмом, навеянным детскими воспоминаниями, как могло случиться, что она не только говорила с ней, но и пыталась, кажется, о чем-то предупредить?

Андервуд поднял руку и заученным движением пригладил напомаженные остатки шевелюры в тщетной попытке прикрыть преждевременно образовавшуюся плешь.

— Еще раз опоздаешь по вызову, Грейс, и мне придется доложить об этом начальству, — произнес он назидательным тоном.

Чтобы поскорее отделаться от нравоучений Морти и приступить к работе, Грейс решила изобразить покорность.

— Кем прикажете заняться в первую очередь, шеф? — смиренно спросила она.

Пневматические двери, ведущие на эстакаду, с шипением раздвинулись, пропуская пару подтянутых санитаров в накрахмаленных белых халатах и каталку. Один из них что-то крикнул, требуя срочного внимания. Вслед за санитарами, держа руки на кобурах, вошли двое полицейских из городской патрульной службы. На каталке корчился в агонии мужчина с залитой кровью грудью.

— Вот, кажется, самый подходящий случай для твоих талантов, Грейс, — ядовито усмехнулся Андервуд. — Очень похоже на проникающее пулевое ранение грудной клетки. Наслаждайся!

— Спасибо, — коротко кивнула Грейс и шагнула к носилкам, мгновенно позабыв о Морти. — Что у вас? — обратилась она к санитарам.

— Проникающее пулевое ранение в области грудной клетки, док, — доложил один из них. — Два входных отверстия и ни одного выходного.

Грейс ухватила за руку пробегавшего мимо интерна.

— Срочно добудь мне передвижной рентгеновский аппарат и два комплекта А-отрицателъной крови. Все это доставишь в третью травматологию и жди меня.

Интерн умчался выполнять задание, а Грейс тем временем мобилизовала себе в ассистенты второго хирурга и пару медсестер.

— Что произошло? — спросила она на бегу, мчась за каталкой по коридору.

Ответила старшая медсестра, женщина средних лет с блестками ранней седины в волосах:

— Подозреваемый был застигнут во время взлома и проникновения в помещение антикварного магазина на Южном Бродвее. Когда мы прибыли на место, он жестоко избивал женщину, владелицу заведения. Он не подчинился нашему требованию прекратить и сдаться, поэтому мне пришлось произвести два выстрела на поражение.

Грейс бросила на нее вопросительный взгляд.

— А что с владелицей? Где она?

— Там, — ответил второй полицейский, молодой парень с угрюмой физиономией, мотнув головой назад.

Грейс посмотрела туда и успела заметить Леона Арлингтона, сопровождающего в лифт каталку. На каталке лежало чье-то тело, целиком закрытое простыней. Прозектор встретился с ней взглядом и приветственно кивнул. Двери лифта закрылись.

— Когда мы подъехали, ей уже ничем нельзя было помочь, — продолжал второй патрульный. — Этот ублюдок сломал ей шею — голыми руками сломал! Здоровый, гад, ничего не скажешь. Не знаю только, на кой хрен ему понадобилось вламываться в антикварную лавчонку, где наличных было меньше, чем в газетном киоске?

— Может, он коллекционер? — предположила Грейс, качая головой. — Ну все, мы прибыли. Вам дальше нельзя.

Спустя несколько секунд Грейс и ее коллеги, облаченные в комбинезоны и стерильные перчатки, вкатили пациента в операционную. По ее команде они подняли тело с каталки и аккуратно перенесли на стол. Еще через несколько мгновений опытные медсестры подключили к груди раненого электроды, ввели катетер и подсоединили аппарат для внутривенных вливаний.

Только сейчас Грейс получила возможность как следует рассмотреть пострадавшего. Это был белый мужчина, около тридцати лет, с необычной, но аккуратной прической и холеным, хорошо развитым телом, совсем не похожий на рядового грабителя мелких магазинчиков. Впрочем, личность подозреваемого мало волновала Грейс Беккетт. Он был тяжело ранен, а все прочее не имело в данный момент решительно никакого значения. Выработавшийся за годы практики опыт помог ей моментально оценить состояние пациента. От недостатка кислорода кожа его стала синюшно-бледной. По краям обоих пулевых отверстий в груди пузырилась розовая пена. Типичный пневмоторакс — проникающее ранение легких. В операционную ворвался интерн с рентгеновской аппаратурой и двумя пластиковыми контейнерами с кровью. Грейс выхватила у него контейнеры и тут же приладила их к аппарату для внутривенного вливания. Затем приказала второму хирургу:

— Интубировать трахею!

Тот молча кивнул и уверенно ввел в трахею пациента синюю пластиковую дыхательную трубку. Первый разрез Грейс сделала в области подмышки и ловко вставила туда другую трубку, подсоединенную к вакуум-контейнеру, который тут же начал отсасывать кровь и лимфу. Затем она вместе с остальными отошла от стола, чтобы не мешать интерну закрепить рентгеновский аппарат в нужной позиции. Сделав снимки, юноша проворно убрал аппарат, и они вернулись обратно. Через несколько минут одна из медсестер сообщила, что снимки готовы.

Грейс выпрямилась и посмотрела на снимок, услужливо развернутый медсестрой прямо перед ее глазами. Перчатки на руках хирурга были чуть ли не до локтей покрыты кровью.

— Это еще что такое? — внезапно нахмурилась она.

Обе засевшие в груди раненого пули регистрировались на снимке как-белые пятна. Одна находилась в области правого легкого, а вторая — похоже, слегка расплющившаяся, — в опасной близости от аорты. Но оба эти обстоятельства вызвали у нее не более чем мимолетный интерес. В недоумение доктора Беккетт привело совсем другое. В районе четвертого — шестого ребер левой половины грудной клетки фиксировалось еще одно белое пятно. Только не маленькое, а большое, даже огромное по сравнению с первыми двумя. Это могло означать только одно: прямо напротив сердца пациента находится металлический объект размером примерно с кулак с грубыми размытыми очертаниями.

— Я удивлена не меньше вашего, доктор, — пожала плечами медсестра, — но я нисколько не удивлюсь, если окажется, что у него это не первое грудное ранение.

Грейс отложила снимок и вновь склонилась над раненым. Вторая медсестра, воспользовавшись паузой, успела очистить грудь пациента от крови. Оба пулевых отверстия казались двумя пустыми глазницами, взирающими на мир в бессильном гневе. А между ними уродливым зигзагом протянулся вдоль грудины длинный безобразный шрам. Шрам был розовым и только начал зарубцовываться, что говорило о его сравнительно недавнем происхождении. Грейс снова взяла снимок и внимательно присмотрелась к большому белому пятну в области сердца. Никаких сомнений: только металл так четко проявляется в рентгеновских лучах!

— У меня такое впечатление, как будто у него в грудной полости застрял невероятных размеров осколок снаряда, — проговорила она в недоумении. За время практики в отделении экстренной помощи ей не раз доводилось сталкиваться с необычными случаями. Взять хотя бы самоубийцу-неудачника, непостижимым образом сумевшего самостоятельно доехать до госпиталя с засевшей в коре головного мозга пулей. Или женщину, поступившую с жалобой на сердечный приступ и благополучно родившую двойняшек. Или девочку, в глазу которой из случайно занесенного туда семени вырос стебель травы. Но этот обещал превзойти все. Прежде всего оставалось совершенно непонятным, как этот человек вообще мог жить с таким громадным куском железа в груди. Столь же загадочным был ответ на вопрос, каким образом он мог туда попасть?

Тревожно запищал монитор.

— Давление пятьдесят и падает, — взволнованно сообщила вторая медсестра. — Похоже, мы теряем его!

Грейс распорядилась наполнить шприц эпинефрином и ввести его в аппарат для внутривенного вливания. Через мгновение раненый открыл глаза и дико закричал. Тело его выгнулось дугой, пальцы рук угрожающе растопырились наподобие когтей.

— Держите его! — закричала Грейс. — Все держите!

Потребовались совместные усилия всех присутствующих, чтобы удержать на операционном столе сотрясающегося в жутких конвульсиях пациента. В промежутках между приступами он стонал и хрипло выкрикивал какие-то бессвязные слова и обрывки фраз:

— … грех… должен отыскать… грехопад…

— Что он несет? — удивился интерн.

— Я потеряла пульс! — закричала медсестра.

Тело раненого в последний раз свело судорогой, затем оно бессильно обмякло. Глаза закатились. Интерн схватил с подсобного столика пластины дефибриллятора и протянул их Грейс. Она потерла их одна об другую, чтобы получше размазать слой электропроводящего геля, и приложила к груди пациента. Дефибриллятор загудел, наращивая потенциал.

— Всем отойти от стола!

Под действием мощного разряда тело дернулось и тут же снова застыло. Грейс взглянула на экран монитора. Прямая зеленая линия лишь изредка выламывалась короткими пиками активности. Она снова и снова применяла электрошок, но безрезультатно.

— Ладно, вскрываем клетку, — приказала она. — Попробую прямой массаж сердца.

Грейс взяла в руку скальпель и сделала глубокий разрез на левой стороне груди. Затем ухватила поданный интерном расширитель и одним отточенным движением раскрыла левую грудную полость. Одна из медсестер, не дожидаясь распоряжений хирурга, мгновенно вставила в отверстие трубку и в считанные секунды отсосала почти всю скопившуюся кровь, освобождая поле Для дальнейших действий. Грейс напомнила себе не забыть позднее поблагодарить тех, кто помогал-ей в этой операции. Все они были специалистами высочайшей квалификации и заслуживали поощрения. Рука ее проникла в полость, скользнула вдоль левого легкого и устремилась еще глубже, к сердечной сумке, защищающей от повреждений главный орган человеческого тела.

Вот только сомкнулись они вокруг чего-то жесткого, острого и обжигающе холодного. Болезненно вскрикнув, Грейс поспешно отдернула руку. Ощущение было такое, будто она дотронулась до куска сухого льда.

— Что там такое? — поинтересовался второй хирург.

Грейс покачала головой, прижимая к груди пострадавшую кисть.

— П-понятия не имею, — выдавила она.

Несколько раз энергично встряхнув кистью, Грейс взяла ретрактор и отвела в сторону закрывающую обзор часть левого легкого. В катетере забулькало, перегоняя вновь скопившуюся в грудной полости кровь. Теперь все могли ясно рассмотреть, что же находится внутри.

Грейс это зрелище превратило в окаменевшую от ужаса и отвращения статую.

— О Господи! — потрясенно выдохнула одна из медсестер, в то время как другая зажала рот ладонью, чтобы не закричать.

— Боже правый, что за хренотень?! — прошептал интерн, выпучив глаза.

Грейс ухитрилась открыть рот, но так и не смогла вымолвить ни единого слова. Она просто стояла и смотрела, не в силах отвести взгляд, на кусок железа, по форме и размерам напоминающий кулак и находящийся в центральной части грудной клетки, строго на том месте, где должно располагаться человеческое сердце. Прерывистый писк монитора плавно сменился ровным гудением.

Пациент скончался.