"Осень в Пекине" - читать интересную книгу автора (Виан Борис)VIIУже добрых пять минут кто-то колотил в дверь. Амадис Дюдю посмотрел на часы, пытаясь определить, когда придет конец его терпению; по истечении шести минут десяти секунд он вскочил и со всей мочи хватил кулаком по столу. — Войдите, — прорычал он. — Это я, — сказал Атанагор, входя в комнату. — Не помешал? — Разумеется, помешали, — ответил Амадис, делая над собой нечеловеческое усилие, чтобы успокоиться. — Вот и хорошо, — сказал археолог, — значит, о моем визите вы долго помнить будете. Вы Дюпона не видели? — Нет, не видел я вашего Дюпона. — Ну-ну, не кипятитесь. Итак, где же Дюпон? — Откуда мне знать, черт вас дери! Это Мартен его трахает, с Мартена и спрашивайте. — Ara, именно это я и хотел выяснить, — сказал Атанагор. — Насколько я понимаю, вы еще не успели отбить у него Дюпона? — Слушайте, у меня времени — ни секунды свободной. Сегодня прибывают инженеры и оборудование. А тут еще конь не валялся. Полный завал. — Вы говорите совсем как Баррицоне. Должно быть, вы очень подвержены стороннему влиянию. — Да пойдите вы со своим... Если у Баррицоне я и употребил дипломатическое словцо, так это еще не повод, чтобы меня с ним сравнивать. Я подвержен влиянию! Это же надо такое придумать! Вот смех-то! — он демонстративно захохотал. Атанагор продолжал смотреть на него, и Амадис снова вскипел: — Чем торчать тут без толку, помогите лучше подготовить все к их приезду. — А что надо готовить? — Письменные столы. Ведь они приедут работать. Разве можно работать без столов? — Я работаю без стола, — сказал Атанагор. — Это вы-то работаете? Да вы... Вы что, сами не понимаете, что ни о какой серьезной работе не может быть и речи, если нет письменного стола! — По-моему, я работаю не меньше других, — сказал Атанагор. — Вы полагаете, археологический молоток ничего не весит? Или вы думаете, что колотить целый день горшки и раскладывать их по ящикам — это игрушки? А присматривать за Жирдье, вправлять мозги Дюпону, вести дневник и искать, в каком направлении рыть — что это, пустяки, да? — Это не серьезная работа, — стоял на своем Амадис. — То ли дело составлять служебные записки, посылать отчеты, это я понимаю! Но рыть ямы в песке... — Чего вы добьетесь своими записками и отчетами? Построите какую-нибудь вонючую, ржавую железную дорогу, которая задымит все кругом. Я уж не говорю о том, что она никому здесь не нужна. К тому же прокладывать железную дорогу — это отнюдь не бумажная работа. — Вы забываете, что проект одобрен Правлением и Урсусом де Жан-Поленом лично, — важно заметил Дюдю. — И не вам судить, нужна здесь дорога или нет. — Вы невыносимы, — сказал Атанагор. — Самый что ни на есть обыкновенный педрила и ничего больше. Зря я к вам пришел. — Вы ничем не рисковали: вы слишком стары. Вот Дюпон — другое дело. — Ну ладно, хватит про Дюпона. Кто должен сегодня приехать? — Анжель, Анна, Рошель, старший мастер и два технических исполнителя с семьями. А еще оборудование. Кроме того, своим ходом прибудет доктор Жуйживьом с помощником. Механик по имени Крюк присоединится к нам несколькими днями позже. Нам понадобятся еще четыре технических исполнителя, но мы найдем их среди местного населения. А может, обойдемся и без них. — Да, работников у вас хоть отбавляй, — заметил Атанагор. — В случае нехватки рабочих рук, — сказал Дюдю, — мы переманим вашу команду, предложив им большую зарплату. Атанагор посмотрел на Дюдю и покатился со смеху: — До чего же вы потешны с вашей железной дорогой! — Чего во мне такого потешного? — оскорбился Дюдю. — Вы в самом деле полагаете, что так просто переманить мою команду? — Разумеется, — сказал Дюдю. — Я пообещаю им премию, превышающую оклад, социальные привилегии, заводской комитет, кооператив и поликлинику. Атанагор огорченно тряхнул седой головой; он чувствовал, что его окончательно сровняли с землей. От Амадиса не укрылось, что Атанагор куда-то исчез, если позволительно так выразиться. Впрочем, мгновение спустя археолог вновь появился в невозделанном поле зрения своего собеседника, чем был обязан усилию аккомодации его глаз. — Ничего у вас не выйдет, — сказал Атанагор. — Они еще в здравом уме. — А вот и посмотрим. — У меня они работают за так. — Тем более. — Но они любят археологию. — Полюбят и железную дорогу. — Признайтесь по совести, — сказал Атанагор, — вы заканчивали Школу политических наук? — Ну, заканчивал, — согласился Дюдю. Атанагор помолчал с минуту. — Нет, тут дело не только в Школе. У вас, наверное, предрасположенность. — Не знаю, что вы хотите сказать, но мне нет до этого никакого дела. Если хотите, пошли со мной. Они приезжают через двадцать минут. — Я готов, — сказал Атанагор. — Вы не знаете, Дюпон сегодня вечером дома? — О Господи, да отстаньте от меня со своим Дюпоном! — сказал Атанагор, теряя терпение. Проворчав что-то себе под нос, Амадис встал. Его письменный стол находился теперь в отдельной комнате, на втором этаже ресторана Баррицоне. Через окно можно было наблюдать дюны и жесткие зеленые травы, к стеблям которых прилепились маленькие ярко-желтые улитки и песчаные слизняки, переливающиеся всеми цветами радуги, — люмитки. — Ну что ж, вперед, — сказал Дюдю и, не моргнув глазом, прошел в дверь первым. — Следую за вами, — сказал археолог. — Но все же, когда на остановке вы ждали 975-го, вы меньше были похожи на директора. Дюдю так и вспыхнул, отчего сырой полумрак лестницы заиграл медными бликами. — Откуда вы знаете? — спросил Дюдю. — Я археолог, — сказал Атанагор. — Мне открыты все тайны прошлого. — Вы археолог, не спорю. Но ведь не ясновидящий. — Не пререкайтесь со мной, — сказал Ата. — Вы всего лишь дурно воспитанный мальчишка. Я с удовольствием помогу вам встретить кого надо. Но воспитаны вы все равно дурно, хотя все же воспитаны... Ничего с этим не поделаешь, несмотря на видимое противоречие. Они спустились вниз, миновали коридор и вошли в ресторан, где Пиппо по-прежнему читал за стойкой свою газету. Время от времени он качал головой и бормотал что-то на своем диалекте. — Привет, Пипетка, — сказал Амадис. — Здравствуйте, — сказал Атанагор. — Буон джорно, — ответил Пиппо. Амадис и Атанагор вышли на площадку перед отелем. В пустыне было жарко и сухо, и воздух покачивался над желтыми дюнами. Мужчины направились к самому высокому холму, увенчанному пучками зеленой травы; с него открывался широкий вид. — Откуда они приедут? — спросил Дюдю. — Да откуда угодно, — ответил археолог. — Здесь так легко сбиться с пути... Он внимательно смотрел по сторонам, поворачиваясь вокруг своей оси, и остановился, когда его ось симметрии совпала с линией полюсов. — Они приедут оттуда, — сказал он, показывая на север. — Откуда-откуда? — переспросил Дюдю. — Да распахните же вы буркалы, — сказал Атанагор, прибегнув к археологическому жаргону. — А-а, теперь вижу, — сказал Амадис. — Но там только одна машина. Должно быть, это профессор Жуйживьом. В пустыне виднелась сверкающая зеленая точка, а за ней облако пыли. — Точно к назначенному времени, — сказал Амадис. — Это не имеет никакого значения, — заметил Атанагор. — Да? А табельные часы? — Их что, тоже доставят с оборудованием? — спросил Атанагор. — Обязательно, — сказал Дюдю. — А пока их нет, я сам буду регистрировать время прибытия. Атанагор воззрился на него с удивлением. — И что вы за штучка такая? — спросил он. — Что у вас внутри? — Дрянь всякая, как у всех, — сказал Дюдю и отвернулся. — Потроха, дерьмо. А вот и остальные! — Пошли им навстречу? — предложил археолог. — Невозможно. Они едут с разных сторон. — Тогда давайте разделимся. — Еще чего! Чтобы вы им наговорили всяких небылиц? К тому же у меня на этот счет имеются четкие указания. Я должен встретить их самолично. — Ну и торчите здесь как вкопанный, а я пошел. Оторопев, Дюдю остался стоять на дюне; ноги его в самом деле вросли в песок, потому что под верхним зыбким слоем лежал другой, куда более цепкий. Археолог спустился с холма и пошел навстречу каравану. Машина профессора Жуйживьома неслась вперед, стремительно преодолевая спуски и подъемы. Практиканта рвало. Согнувшись в три погибели, он прятал лицо в мокрое полотенце и непристойно икал. Жуйживьома нельзя было смутить подобными мелочами, и он весело мурлыкал себе под нос американскую песенку, которая называлась «Show Me the Way to Go Home»[32] и чрезвычайно подходила к обстоятельствам не только словами, но и нотами. На вершине крутого холма профессор виртуозно перешел на «Takin' а chance for love» Вернона Дюка[33], а практикант принялся стонать, да так жалобно, что мог бы растрогать даже торговца противоградовыми пушками. На спуске Жуйживьом прибавил скорость, и студент смолк, потому что не мог стонать и блевать одновременно — непростительное упущение буржуазного воспитания. С последним рыком мотора и заключительным всхлипом практиканта Жуйживьом остановил машину перед Амадисом Дюдю, который провожал злобным взглядом археолога, идущего навстречу каравану. — Здрасьте, — сказал Жуйживьом. — Здрасьте, — ответил Дюдю. — Брру-а-а! — сказал практикант. — Вы приехали как раз вовремя, — поощрительно отметил Дюдю. — Отнюдь, — возразил профессор. — Я приехал раньше времени. Кстати, почему вы не носите желтые рубашки? — Потому что они жуткие. — Да, нельзя не признать, что с вашим землистым цветом лица надеть такую рубашку равносильно катастрофе, — сказал Жуйживьом. — Только видные мужчины могут себе это позволить. — Вы считаете себя видным мужчиной? — Прежде всего, молодой человек, вам бы следовало обращаться ко мне по чину. Я профессор Жуйживьом, а не кто-нибудь там еще. — Это вопрос второстепенный, — заключил Дюдю. — Я лично считаю, что Дюпон куда красивей вас. — Профессор, — добавил за него Жуйживьом. — Профессор, — повторил Дюдю. — Впрочем, можете называть меня доктором, это как вам больше понравится. Вы, я полагаю, педераст? — Разве нельзя любить мужчин, не будучи педерастом? — спросил Дюдю. — Какие же вы все невыносимые зануды! — А вы хам невоспитанный, — сказал Жуйживьом. — Какое счастье, что я не ваш подчиненный. — Но вы именно мой подчиненный. — Профессор, — уточнил Жуйживьом. — Профессор, — повторил Дюдю. — Это не так, — сказал Жуйживьом. — Вы мне не начальник. — Нет, начальник. — Профессор, — повторил Жуйживьом, и Амадис повторил за ним. — Я подписал контракт, — сказал Жуйживьом, — и не обязан никому подчиняться. Более того, это мне все должны подчиняться, когда речь идет о правилах санитарной гигиены. — Меня не предупредили об этом, доктор, — сказал Амадис Дюдю, одю-дюмавшись. — Ну вот, наконец-то вы стали передо мной заискивать. Амадис вытер лоб; он весь взмок. Профессор вернулся к машине. — Идите-ка помогите мне, — позвал он. — Я не могу, профессор, — ответил Дюдю, — археолог сказал, чтобы я стоял как вкопанный, и теперь мне не вытащить ног из песка. Я врос. — Глупости, — сказал профессор. — Это всего лишь литературный оборот. — Вы так считаете? — спросил Дюдю с беспокойством. — Пфру-у! — сказал профессор, дунув Амадису прямо в нос, и Амадис, испугавшись, бросился наутек. — Вот видите! — крикнул вдогонку Жуйживьом. Дюдю уже возвращался со всеми признаками газового отравления. — Я могу вам помочь, профессор? — предложил он. — Ага, я вижу, вы стали сговорчивей, — сказал Жуйживьом. — Тогда ловите. Он бросил Дюдю огромный ящик. Тот поймал, пошатнулся и уронил ящик себе на правую ногу. Мгновение спустя он очень правдоподобно изображал перед профессором щеголеватого фламинго на одной ноге. — А теперь, — сказал Жуйживьом, садясь за руль, — несите этот ящик к гостинице. Там и встретимся. Он растолкал заснувшего практиканта. — Эй! Мы уже приехали! — Правда? — блаженно вздохнул тот. В следующее мгновение автомобиль рванул с холма вниз, и практикант снова уткнулся в грязное полотенце. Амадис проводил взглядом машину, посмотрел на ящик и, припадая на правую ногу, стал прилаживать его себе на спину. К несчастью, спина у него была круглая. |
||
|