"НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ" - читать интересную книгу автора (Корецкий Данил)Глава 5. Операция "Доверие".– В жизни бывает так, что решение очень важного вопроса зависит от – Для нас это, в известной степени непривычно, потому что роль отдельной личности традиционно принижалась и приносилась в жертву значимости коллектива. "Общественное выше личного!" – помните? Хотя и у нас были случаи, когда Макс вежливо улыбнулся. – Но это скорей исключение, которое подтверждает правило. Любое ответственное решение традиционно принималось коллективно, либо после Максу хотелось зевнуть, он стиснул зубы и с трудом удержался. Неужели – В странах западной демократии отношение к личности другое, – невозмутимо продолжал Яскевич. – Там с малых лет поощряется индивидуальность и каждому внушается мысль о самостоятельности и самодостаточности. Потому рядовой полицейский считает возможным оштрафовать принцессу за превышение скорости! Он сделал паузу и Макс был вынужден кивнуть, давая понять, что понимает, – И человек, назначенный на должность, позволяющую принимать решения, принимает их сам, исходя из собственных представлений о справедливости, добре и зле, похвальном и постыдном. Сейчас столь важный вопрос, как получение Россией Макс не удержался и зевнул. Чтобы сгладить впечатление, он тут же сказал: – Про Джонсона с утра до вечера твердят по радио и телевизору, о нем пишут все газеты. Такое впечатление, что он господь Бог и от него зависит: жить нам, или погибнуть! Хотя все знают, что кредиты исчезают неизвестно куда и до Яскевич пожал плечами. – Есть бюджет отдельной семьи, а есть макроэкономика. Понятно, что кредиты не предназначены для поддержки конкретной семьи. Кстати, сейчас и перед ФСБ и перед МВД поставлена задача предотвратить расхищение поступающих траншей. Начальник Западно-Европейского сектора встал, обошел стол и сел в кресло рядом с Максом. Столь нехитрый прием позволял перейти с уровня служебных взаимоотношений на дружеское общение и тем самым создать атмосферу доверительности. Эту же цель преследовало обращение по имени-отчеству и – Это по моей вине, Станислав Владимирович! – "покаялся" Макс, который – Так вот, перед нами поставлена задача, – Яскевич многозначительно поднял палец к потолку, хотя над его кабинетом находились Африканский сектор, этажом выше – подразделение радиоперехвата, ещe выше – небо с Господом Богом и никто из этих вышерасположенных субъектов никаких задач Западно-Европейскому – …поставлена задача по обеспечению положительного решения Линсеем Джонсоном столь важного для нашей страны вопроса. При этом оказать влияние на – Интересно, кто же, и каким образом? – Вы, – спокойно сказал Яскевич. – Я?!! – Макс подскочил в кресле. – Да, вы, – невозмутимо повторил Станислав Владимирович. – Сын супругов Томпсонов, кураторов покойного лорда Колдуэлла – агента советской разведки, оперативный псевдоним "Бен". И одновременно опекуна и наставника Линсея Джонсона, которому Джонсон обязан всем в жизни и на могилу Яскевич наклонился к Максу, приблизившись почти вплотную и говорил медленно и размеренно, пристально глядя ему в глаза, чтобы каждая фраза, каждое слово впечатывалось в мозг. Это уже была не просто беседа, а инструктаж на – К людям, севшим на тридцать лет в тюрьму, но не выдавшим Колдуэлла, Джонсон должен испытывать самые теплые чувства. Ибо стоило разоблачить лорда Колдуэлла как советского шпиона, карьера Линсея лопнула бы, словно мыльный пузырь. И сейчас он служил бы рядовым клерком в какой-нибудь захудалой конторе. Начальник сектора замолчал, по прежнему глядя Максу в глаза. Он знал, что – Благодарность не входит в число непреложных добродетелей, – пробормотал – Нет, – Яскевич уверенно покачал головой. – Наши психологи составили подробную модель личности Джонсона. Его реакции просчитывались. Ситуация многократно моделировалась на компьютере, по всем правилам теории игр. Он джентльмен по натуре. Для него значимы добрые поступки. К тому же у него было тяжелое детство. Страдания мальчика, потерявшего родителей по вине его патрона – фактор, позволяющий прогнозировать очень высокий процент вероятности нужного – Значит, пять с половиной процентов – возможность неудачи? Отказ, – Вы хороший аналитик! – Яскевич пожевал губы. – Именно эти варианты. И именно в этой последовательности. Соответственно – два с половиной процента, Макс усмехнулся. – Значит, у меня есть двухпроцентная возможность присоединиться к родителям? Мне она не кажется очень маленькой. К тому же я всегда вытаскиваю из – Возможность провала есть всегда, – взгляд Яскевича был открытым и честным. – Но вряд ли английский суд признает преступлением вашу просьбу помочь – Может быть Джонсон и так решит вопрос положительно… – Может быть, – кивнул Яскевич. – Но дело нельзя пускать на самотек. Хотя взгляд у него оставался открытым и честным, в душе поднялась муть из обрывков совести. Если Птицы сдали Колдуэлла ЦРУ, то вполне возможно, что Джонсон находится на связи у американцев. А те противники кредитования России. И их методы могут отличаться от гуманных принципов британского правосудия. Но – Мне нужно будет прикрытие. Причем из людей, которым я доверяю. – Есть конкретные кандидатуры? – Яскевич перевел дух. Он не был до конца – Да, есть. Подполковник госбезопасности Веретнев и майор Савченко, - – Веретнев, Савченко… Погодите, – Яскевич наморщил высокий лоб. – Но ведь – Ну и что? В форме им там не ходить, удостоверений не предъявлять. – Действительно… Ну что ж, давайте оформлять командировки… Вечером неожиданно позвонила Маша. – Ты не собираешься возвращаться? – убитым тоном произнесла она. – Что за глупости, Макс! Нельзя же ревновать к прошлому… И цепляться за слова, которые вырвались в такой момент! Хотя я и понимаю, как тебе это было обидно. Ну извини Голос девушки дрожал, а при последних словах она разрыдалась. Макс молчал. Вспышка ярости прошла почти сразу, но пережитая обида Все же Маша была единственным близким ему человеком. И он не ожидал, что она позвонит. Уж больно самолюбива и обидчива, а после того, как он банально – Ты меня слышишь, Максик? – прорывался сквозь слезы родной грудной – Хорошо, приеду. Не плачь. Все забыто. Сердечности в голосе не было. Маша заплакала ещe сильнее. Макс оттаял и ранка в душе перестала саднить. Он хотел сказать что-то теплое и хорошее, чтобы успокоить девушку, но вдруг услышал из прихожей подозрительный звук. Как будто – Не плачь, – отстраненно повторил он и положил трубку. Снаружи действительно пытались открыть дверь, хорошо, что он поставил замок на предохранитель… Макс метнулся в кухню, схватил нож с острым концом, крадучись вернулся в прихожую. Оказалось, что выработанные в свое время рефлексы никуда не исчезли: ладонь привычно подбросила оружие, определяя центр тяжести и развернула острием к локтю – для удара с замаха. Нож действительно Макс бесшумно встал за стену рядом с дверным проемом, согнул руку, торец пластиковой рукоятки уперся в плечо. Когда дверь раскроется, она прикроет его на миг – этого вполне хватит. Но дверь не раскрывалась. Вместо этого резко задребезжал вмсящий над ней звонок. Он вздрогнул, но тут же понял, что тайный На цыпочках отошел, выдержал паузу, тяжело ступая, вернулся за простенок – Кто здесь? – Фокин из ФСБ! – ответил уверенный низкий баритон. – И что дальше? – Открывайте, Максим Витальевич, разговор есть. – Мы же уже разговаривали… – Теперь про другое поговорим. Про Евсеева… Вот тебе раз! Как же он разнюхал? – Вы один? – Один. Макс перехватил нож острием вперед – для удара снизу. Отщелкнул – Без резких движений! – строго предупредил Макс. – Могу даже руки поднять, – огромная фигура с вытянутыми вперед руками Макс закрыл дверь, щелкнул выключателем. – Проходите в комнату, майор. Руки можете опустить. – Уже подполковник, – пробурчал гигант. Нож он будто не заметил. Привычно расстегнув изрядно потасканную куртку, он шагнул к столу и сел в то кресло, в – Быстро! – удивился Макс. – Поздравляю! – Какое отношение ты имеешь к Евсееву и его бриллиантам? – без предисловий начал гигант, доставая из внутреннего кармана куртки сложенные в – К каким бриллиантам? – искренне удивился Макс. – К вот этим! – Фокин развернул бумаги. Ксерокопии расписки Евсеева и – Два миллиона, девятьсот тысяч… – начал читать Макс, недоуменно – Два миллиарда девятьсот миллионов двести сорок тысяч долларов! Ничего – А вот твоя фотка! – подполковник подсунул ему второй лист. – Все это я – Кто такой Атаманов? – искренне удивился Макс. – Начальник службы безопасности "Консорциума". Терпеливо разъяснил Фокин. И буднично добавил: – После того, как ты его взорвал. На этом спокойствие подполковника закончилось. – Не валяй дурака, – рявкнул он, поднося к лицу Макса ещe одну ксерокопию – Я располагаю чрезвычайными полномочиями и могу вмиг свернуть тебе шею! Спецсплав чемодана, спецвзрывчатка – все сходится на тебе! И Куракин искал тебя, а нашел бомбу в твоем чемодане! Я могу прямо сейчас засадить тебя за решетку, прокурор без звука даст санкцию, даже без этого документа! Но я не Гигант осекся. – Чего ты улыбаешься? Что смешного? – Да то… Я тоже выполняю специальное задание. Хотя такой бумажки у меня Фокин выставил перед собой огромную ладонь. – Постой, постой… Я не хочу тебе ничего плохого. Я хочу одного – разгромить "Консорциум", выжечь это змеиное гнездо! У меня к ним личные счеты, Гигант говорил искренне, даже суровые черты лица разгладились и глаза утратили жесткий прищур. Сейчас перед Максом сидел не громила, не эфэсбэшник, не следователь с чрезвычайными полномочиями, а обычный мужик, сильно битый Карданов задумался. Сентиментальность не является достоинством разведчика, да и любого человека, делающего серьезную работу. Если оценивать с профессиональных позиций, то гость проявил слабость и вовсе не заслуживал ответной откровенности. Но все эти позиции рассчитаны не на живых людей, а на бесчувственных роботов с нервами из проволоки, сердцем из железа и мозгами из – Этот чемоданчик я не смог доставить по назначению в девяносто первом году. Что внутри, я не знал. А Куракин думал, что там вот эти бриллианты. Потому он стал искать меня повсюду, нашел, отобрал чемодан и открыл его в Фокин помолчал, переваривая услышанное. – А где бриллианты? Почему они искали не Евсеева, а тебя? И откуда Макс пожал плечами. – Не знаю. После того, как Куракин со своей сворой взлетел на воздух, на меня ещe дважды нападали, пытались увезти куда-то… Очевидно думают, что камешки у меня, или я знаю, где они. Раз эти документы нашли у Атаманова, значит он и – Отлично! – внезапно пришедшая мысль озарила мстительной радостью лицо – Поедем, я проведу вам очную ставку с этим гадом! От нападений он не отвертится: тут и документы, и свидетели, и потерпевший – это не какая-то политико-экономическая абстракция, а чистая уголовщина! Я его задержал на трое суток, сутки прошли, через сорок восемь часов надо или идти к прокурору за Карданов заколебался. Его ждет Маша и встреча после размолвки обещала быть слаще обычной… Но с другой стороны… Раз есть возможность разделаться с – Хорошо, – наконец сказал Макс и прошел в спальню. – Через несколько – Далеко? – В Англию. – Везет же людям! Пока он одевался, Фокин возбужденно расхаживал по тесным для него – Они считают, что могут делать все, что угодно, – говорил он то ли Карданову, то ли самому себе. – Что суды и тюрьмы не для них. И у них есть основания так считать. Но пример этой мрази заставит их призадуматься! Очень Макс выглянул на мгновенье. Фокин был обращен к нему спиной и не нуждался Перед выходом Карданов позвонил Маше. – Возникло одно дело, я задержусь, – прижимая трубку плечом сказал он, – Хорошо, милый, – сказала она, как ни в чем не бывало. – Я буду жарить Голос у девушки был совершенно нормальный, будто это не она безутешно – Сдавать будешь? – Фокин кивнул на кулек и подмигнул. У него явно Макс тоже улыбнулся. – Нет, на этот раз брошу в мусоропровод. Ты же заплатишь мне за – Аж два раза! Фокин вышел первым, Карданов захлопнул дверь и двинулся следом. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из ниши мусоропровода бесшумно выдвинулась темная – Ложись! – отчаянно заорал Макс и, метнув кулек с бутылками в голову неизвестного, бросился к нему. Крик гулко отдался в пустом подъезде, задребезжало, разбиваясь, стекло, дважды лязгнул затвор, отвратительно Фокин успел присесть, и стрелявший опускал к нему удлиненный глушителем ствол, когда Макс всем телом ударил его в спину, сбивая на холодный каменный пол. Лицо неизвестного напоролось на ощетинившееся осколками донышко, брызнула кровь, раздался тонкий заячий крик. Не отвлекаясь, Карданов вырвал из ослабевшей руки пистолет, отбросил назад, а руку с силой подтянул к затылку - Фокин, выдернув пистолет, взбежал на пролет выше, никого там не обнаружил – Сколько вас? – Макс за волосы приподнял голову убийцы. Донышко бутылки – Я один… Один… Помогите… Громко топая, взбежал на площадку Фокин – Никого нет, – сказал он и, отстегнув от пояса рацию, соединился с Через десять минут приехала первая патрульная машина, через полчаса – опергруппа МУРа. Убийцу с забинтованной головой увели в машину, Клевец – Трогали пушку? – мрачно поинтересовался он. Максу показалось, что майор – Я трогал… – А я нет, – сказал Фокин. Он тоже был не в настроении, но причины этого – Все равно придется откатать пальчики, – Клевец сделал знак эксперту. - – Это надолго, – сказал Макс. – Давай очную ставку сделаем завтра. Фокин молча кивнул. – На утро не планируйте, – глядя в сторону, проговорил Клевец. – В девять часов Сергею Юрьевичу надо будет зайти ко мне. К этому времени все должно Что именно должно проясниться, майор не сказал. Фокин давно не был в МУРе. Если раньше милицейские помещения не шли ни в какое сравнение с Комитетскими, то сейчас положение изменилось. Теперь и там и здесь шикарно отремонтированными и хорошо обставленными были кабинеты начальства, а исполнители ютились в обшарпанных убогих комнатенках. Клевец – Личность установить не удалось, – сказал майор, синхронно с началом разговора закуривая сигарету. – Предположительно, это киллер-профессионал из Новокузнецка и хвост за ним очень длинный. Но молчит. Сейчас он на больничке, Фокин хмыкнул. – Чего ж ты не спрашиваешь, кого я подозреваю? Оперативник выпустил густое облако дыма. – И ты и я это хорошо знаем. Сейчас речь не об этом, – отрывисто произнес – О чем же тогда? Ты как-то недружелюбно настроен. Даже куревом не – Ты же привык к своим. – В общем да, – Фокин достал пачку "Бонда", бросил сигарету в рот, не закуривая привычно зажал зубами, перекатил из угла в угол. – Все привыкли к – Нашел Татарина? – неожиданно спросил Клевец. – Что? А-а-а… – подполковник явно не знал, что сказать. – А Маза с Лобаном? Лицо Фокина окаменело. Про них он Клевцу не говорил. – Кто такие? Клевец быстро перегнулся через стол и, выхватив сигарету у него изо рта, поднес к глазам, изучая прикус на фильтре. Жесткие волосы небрежно рассыпались – Ты что… Мышцы Фокина сделались вялыми и дряблыми. Поведение сыщика перечеркивало их дружбу, перечеркивало подполковничье звание и высокий социальный статус в правоохранительной системе, перечеркивало даже специальные президентские полномочия. По одну сторону стола сидел "важняк" уголовного розыска, по другую – Точно такие, как на трупах Маза с Лобаном, можно даже экспертам не носить, – без удовлетворения констатировал Клевец. – Ну и слюна будет Фокин подавленно молчал. – На машине Маза отпечатки твоих ладоней, – продолжал опер. Когда выкладываешь такие козыри, надо в упор смотреть на подозреваемого, но он – Есть и живой свидетель – гражданин Догоняйло, которому ты сломал руку. Клевец работал без куража, в его голосе не было напора, который придает – Рука – Бог с ней, и то что ты отбуцкал Татаринцева до полусмерти к оторвавшемуся тромбу не привяжешь… А вот два убийства – тут никуда не денешься! – Потому что у следователя и убийцы разные навыки. Так же, как у опера и шантажиста, – глухо произнес Фокин. – А теперь давай главное, ради чего ты мне – Что "главное"? – Да то! Если бы уголовный розыск вышел на меня официально, то дело сразу же отдали бы в нашу службу собственной безопасности, а оттуда – в военную Майор по-прежнему разглядывал сигарету. – Если бы ты получил эту информацию лично, то сообщил бы еe в другой форме и в другом месте. Ведь ты знал, чего я хочу от этих подонков! И помогал Ответа не последовало. – А раз ты заманил меня сюда и показываешь, что мне можно вменить, то значит, действуешь не по своей воле. Тебе поручили обработать меня. Именно Клевец молчал. – Выпустить этого мудака Атаманова и не трогать "Консорциум". Таковы Майор кивнул. – Это запасной вариант. Вчера какой-то хер попытался меня убить. Не вышло. Тогда они выпустили тебя. Чем тебя прикупили? Новой должностью? Второй звездочкой? Квартирой? Институтом для дочери? А как же с человечностью? И – Хватит! – вскинулся Клевец и с размаху саданул кулаком по столу, так что скрипнула и прогнулась крышка. – Хватит из себя целку строить! Я знаю, о чем ты думаешь – что спас мне жизнь! Так нет! Он бы никогда не выстрелил, не тот человек. Кишка у него тонка, даже когда под наркотой! Ты меня понял? Мы квиты! Каждый баран висит за свою ногу! Меня подвесили, а я стал подвешивать тебя! Когда ты валил их одного за другим, да следы оставлял, о чем ты думал? Ты – Постой, постой… – задумчиво перебил его Фокин. – Кто связал эти трупы со мной? В Москве каждый день находят десятки жмуриков, там и сигареты, и – Нет! – твердо сказал Клевец и качнул головой. – А кто? – Не знаю. Твердости в голосе поубавилось. Фокин встал, сбросил куртку, снял и повесил на спинку стула пиджак. – Мы с тобой не целки, это верно, и друг перед другом выкобениваться нечего… И дружбе конец, это тоже ясно. Но надо быть мужиками! Давай попробуем, После едва заметной заминки Клевец тоже встал, переложил на соседний стол календарь и бумаги, снял и повесил на ручку сейфа пиджак. Какое-то мгновенье они стояли друг против друга. Одинаковые фигуры, схожее выражение лиц, Потом поосновательней установили стулья, сели, поставили локти на стол, – Раз, два, пошли! – скомандовал Фокин. Огромные тела напряглись, но действие равнялось противодействию и дрожащие от натуги ладони ни на миллиметр не сдвигались с начального рубежа. Два глыбообразных человека замерли в чудовищном напряжении. Два упрямых мозга посылали сигналы, заставляющие сокращаться пучки мышц, в тканях стремительно накапливалась молочная кислота, съедающая кислород, все быстрее сокращались сердечные желудочки, убыстряя ток крови, все сильнее стучало в висках и все тяжелее становилось дыхание, грубые лица покраснели, покрылись потом, побагровели… Физических сил уже почти не было, противоборство продолжали две Наконец сцепленные ладони отклонились от оси симметрии. Вначале на миллиметр, потом на два, на три… Предвкушение победы придало Фокину сил, включились скрытые резервы организма и его рука прижала кисть Клевца к Некоторое время они сидели не шевелясь, потом с трудом расцепили побелевшие ладони, размассировали сплющенные пальцы, отдышались, вытерли мокрые – Ну? – Твой… шеф… догадался, – прерывисто выдохнул Клевец. Эфэсбэшник, не прощаясь вышел. Через несколько минут майор пришел в себя – Разговор закончен, – стараясь сохранять ровный тон, сказал он. – Да, он Клевец брезгливо опустил трубку. Он был противен сам себе. – Держи это… И это… – Маша сосредоточенно передавала ему пакеты и Макс устраивал их в решетчатую тележку. Она уже была заполнена доверху: свежайшая телячья вырезка, розоватые на просвет яйца, аппетитные ломтики нарезки – семга, копченая форель, армянская бастурма, плоские кольца суджука, сухая, покрытая белесым налетом палка салями, рулет из индейки, шампиньоны, золотистые, – Теперь выпивку, – Маша придирчиво повела наманикюренным пальчиком вдоль – Пива хочешь? – Не очень, – как можно безразличней сказал Макс. – Да уже и ставить На самом деле он хотел сэкономить. Машин размах в тратах явно не соответствовал его возможностям. Денег оставалось совсем немного. О том, что будет, когда деньги закончатся, он старался не думать. Разве что удастся Расплатившись, Макс хотел бросить чек в стоящую у кассы картоннную – Не надо! Я их собираю. – Зачем? – удивился Макс. – Все бросают сюда, смотри: полная коробка! – Все пусть бросают. А я веду учет своих расходов. Макс пожал плечами. Маша скрупулезно спрятала чеки за хлеб и за молоко, Когда нагруженный кульками Макс выходил из машины, Маша рассмеялась. – Со стороны мы выглядим, как идеальная семейная пара! – Вон те тетки у подъезда, похоже так не думают, – пробурчал Макс. Действительно, две пролетарского вида соседки смотрели на них хмуро и неодобрительно. Карданов подумал, что они сравнивают его с предыдущими – Не обращай внимания, они просто завидуют! Вечером подъехали Веретнев и Савченко. Как всегда, мужчины обосновались на кухне. Маша держалась очень приветливо, щедро выставила деликатесы, не – Хорошая баба, – сказал Алексей Иванович, когда она вышла. Он усиленно – И чего ты с ней ссорился? – К делу! – Макс пропустил вопрос мимо ушей. – Наш друг, оказывается, – Так я и знал! – разочарованно присвистнул Веретнев, отодвигая тарелку. – А три миллиарда… – Сколько, сколько?! – Бриллианты. Почти на три миллиарда долларов. – Вот это да! – Слон положил себе ещe кусочек рулета и налил водки. – Говорят, "Абсолют" подделывают. По-моему, врут. Чистейший разлив… Неужели три – И куда их девать? – спросил Спец, когда они выпили. – Крейсер купить? – Давай вначале до них доберемся! – азартно сказал Веретнев. Он тоже не – Вы готовы? – Макс обвел компаньонов взглядом. – Конечно! – кивнул Слон и снова налил. – Ничего мы не готовы! – Савченко отставил рюмку. – Нужно снаряжение, оружие, инструменты, транспорт, прикрытие! Сразу же потребуется компьютер! А Веретнев с загадочным видом полез во внутренний карман пиджака. – Вот! – он достал алюминиевый цилиндрик из-под валидола, отвинтил крышку – Знаете, что это? И сам же ответил: – Это пентотал натрия, "сыворотка правды". При внутривенном введении Спец презрительно скривился. – Случалось, что и не позволяла. Наши методы быстрого потрошения куда – Откуда она у вас? – поинтересовался Макс. – В шестьдесят восьмом готовилась одна операция, потом все сорвалось. – Джеймс Бонд! – усмехнулся Спец. – Кому ты будешь колоть эту дрянь? Евсееву? Да тебя к нему на пушечный выстрел не подпустят! С голой жопой до – Почему? – Веретнев спрятал ампулу. – Да потому! Оборванцы не в состоянии проглотить такой куш – подавятся и загнутся! Чтобы взять три миллиарда, надо затратить хотя бы сто тысяч! Наблюдатели, ударный отряд, группа прикрытия! Автоматы, бронежилеты, фонари, рации! Сменные машины, арендованный вертолет или быстроходный катер! Комплекты – Тише, тише! – поднял руку Макс, опасливо оглядываясь на дверь. – Мы же – Конечно! – Алексей Иванович с удовольствием выпил и с аппетитом закусил. – Ты настроен на диверсии, схватки, бои… А тут требуется оперативная работа, точный расчет и решительность! Хороший разведчик может заменить не – Когда дело не идет о трех миллиардах долларов! – Тише! – снова сказал Макс. – Но я согласен с Владимиром Петровичем - – Большие деньги! – уточнил Спец. – Не те жалкие крохи, которые нам – Будем думать… – мрачно произнес Карданов. Проводив компаньонов, он вернулся в комнату. Забравшись с ногами на тахту, Маша увлеченно раскладывала пасьянс из товарных чеков: группировала их, чиркала тонким золотым карандашиком в пухлом блокноте, отработанные серые прямоугольники откладывала в сторону, к Усмехнувшись, Макс подошел к ней, провел рукой по спине. Под гладким – Ты уже сняла лифчик? – …Сто пять – гель для душа, три раза по сорок – зубная паста, шестьсот двадцать один рэ… Косметическое молочко. Так… Тысяча восемьсот сорок четыре – Пошли лучше выпьем по рюмочке, а? – он наклонился, приподнял густые блестящие волосы и лизнул белую шею. Терпкий аромат духов кружил ему голову. – Ты же хотела "Куантро"… Он лизнул чуть горьковатую кожу ещe раз, распахнул полы халата, но увидел не то, что ожидал: гладкие белые ноги заканчивались голубыми трусиками. Правда, – Подожди, у меня накопилось уже за месяц… Макса окатила душная волна раздражения. – Ну и зачем, скажи, зачем ты таскаешь домой всякую дрянь?! – рявкнул он. Он взмахнул рукой, пакет футбольным мячом взлетел к потолку, из него – Зачем они тебе?! Ты что, отчитываешься перед кем-то? Или это вечернее – Почему ты на меня кричишь?! Маша вскинула голову, щеки покраснели, в один миг она вдруг неузнаваемо изменилась. Огнем полыхнули глаза, набрякли веки, губы растянулись в тонкую неприязненную ниточку… Макс всегда помнил еe лицо – нежное, с правильными чертами, когда он возвращался после долгой отлучки, он знал, что увидит, когда откроется дверь… Эта нежность черт и благородство линий сохранялось и тогда, когда Маша хмурилась, плакала, смеялась, когда билась в оргазме, когда болтала Но сейчас лицо у неe стало совсем другим, не Машиным, будто девушку подменили! Натянутая кожа на скулах, каменные веки, глаза-точки, лягушачьи губы… Максу вдруг показалось, – ещe мгновение, и она превратится… Он не знал в – Извини, – сказал Макс. Она подобрала ноги к груди, уткнулась лицом в колени. – У каждого есть свои привычки, кому-то они могут казаться странными, - – Я не хотел… Пристыженный Макс стал собирать рассыпанные по полу чеки. Каждый был надорван снизу, словно ему приделали ножки. Сто пятьдесят, шестьсот пятьдесят, тысяча восемьсот сорок. Спасибо за покупку. Спасибо. Спасибо… На обороте одной из бумажек Макс увидел написанное от руки: "Ринат". И семь цифр сверху. Номер телефона. В скобках помечено: "нов." Макс сел на пол. Прочел ещe раз. "Ринат. 961-57-45". Почерк Маши. Ну точно… Ее рука. Тот самый чек на тысячу триста – за Макс сунул чек в карман, собрал оставшиеся бумажки, скомкал, натолкал в – Все в порядке! – он погладил Машу по голове. Она вздохнула. – Ну что с тобой делать… Почему ты такой злой? – Я не злой. Просто… Просто я тебя ревную… Девушка улыбнулась. Теперь это была прежняя Маша. – Дурачок. Ты все ещe помнишь обиду? Но разве можно ревновать к прошлому? – Это правда – прошлое? Когда ты общалась с ним последний раз? – Давно, – прошептала она, закрывая глаза. – Еще до твоего возвращения… – Ну если так, то я спокоен, – тоже прошептал Макс и, опрокинув девушку на спину, одним движением стряхнул с узкого гибкого тела халат, стащил и – Давай шестьдесят шесть! Я сверху… Маша вывернулась из-под Макса, привычно развернулась, подставляя к лицу распахнутую промежность. Макс замешкался, но она не обратила на это внимания, Захватив ртом чувствительную плоть, Маша исступленно двигалась, беспощадно мяла еe, навинчивалась скользким упругим языком, добираясь до – Ну что же ты? Что же ты? Давай… Оторвавшись, на миг выдохнула она и снова жадные губы впились в тело Макса с той же целеустремленностью и силой, с какой задыхающийся аквалангист впивается в кислородный загубник. Но Макс не отвечал взаимностью и Маша, словно гимнастка на бревне развернулась и приняла позу наездницы, безошибочно попав на то, на что хотела попасть. Началась безумная горячая скачка, Маша была редкой – Ты сильный, ты большой, ты больше их всех! – горячечно шептала девушка и полуприкрытые глаза влажно и откровенно блестели. – Ты самый лучший мужчина! – Хорошо, – с трудом вымолвил Макс. – Очень хорошо! – Говори еще! Говори! Я люблю откровенный секс! Меня возбуждают смелые В бешеной скачке она раскачивалась все быстрее и быстрее. – У тебя… опасная работа, скажи? Ты выполняешь какие-то… опасные Тело Маши покрылось потом и стало скользким, она пригнулась, впиваясь губами в его шею. Макс что-то отвечал. Да. Да. Еще раз – да. Он – мужчина, который выполняет опасные поручения. Он больше всех Ринатов, всех Евсеевых, всех Джонсонов… Он… Маша заставила его перевернуться, теперь она лежала внизу, забросив икры Максу на плечи, направляя его удары рукой, гладя его и сжимая – Вот так… Говори еще… Говори мне это! Макс говорил. Он выворачивался наизнанку. Маша металась под ним, потом вновь вывернулась и, оказавшись наверху, вновь, дрожа всем телом сползла к спасительному загубнику… Ее рот был горячим и жадным, она брала его медленно, со вкусом, теребя пальцами мошонку. Говори еще. Больше. Она хотела ещe больше. Она хотела, чтобы он излился в нее, но только пусть при этом говорит. – Рановато, – сглотнув, сказала Маша. – Я хочу еще… – Боюсь, ничего не выйдет, – произнес Макс, восстанавливая дыхание. - – В другой, так в другой, – вздохнула Маша. В еe голосе слышалось Макс встал, надел штаны и пошел в туалет. Машиного лица он не видел. Иначе заметил бы, что никакого разочарования на нем не было. Скорее даже Заперев за собой дверь, он достал злополучный чек. На нем была выбита дата: 03. 04. 98. Третье апреля. Он уже полтора месяца, как вернулся. А второго – Это дело мне представляется бесперспективным, товарищ генерал, – стараясь не встречаться с Ершинским взглядом, докладывал Фокин. – Подозреваемый ничего не признает, косвенные улики не позволяют ставить вопрос о его аресте. Я подготовил постановление об освобождении Атаманова под подписку о невыезде. – Какие могут быть возражения? – удивился генерал. – Вы опытный следователь, у вас чрезвычайные полномочия и если вы пришли к такому выводу, то Надев очки, Ершинский размашисто подписал документ. – Вы мужественно вели следствие, даже покушения не могли вас остановить, Губы Фокина чуть дрогнули в саркастической улыбке. Генерал заметил еe, но никак не прокомментировал: когда непокорный сотрудник начинает играть по На следующий день позвонил Атаманов. – Здравствуйте, Сергей Юрьевич! – добродушно пророкотал он. – Рад, что вы разобрались во всем и приняли справедливое решение. Хочу – Давайте поплаваем, – спокойно ответил подполковник. – Отлично. Я заеду за вами в семь. – Идет. Атаманов приехал на "Ролл-Ройсе" с водителем. Вышел из задней двери, почтительно поздоровался за руку, обозначив уважительный полупоклон, пригласил в салон, сам обошел машину и сел с другой стороны. Медленно поползло вверх – Выпьем немного? Мягко откинулась крышка бара, из подсвеченного нутра выдвинулись бутылки и стаканы. Это было покруче, чем в "мерседесе" Главы президентской – Что будете пить? – Водку, чего же еще, – буркнул Фокин. Он не знал, зачем Атаманов устроил – Водка требует капитального застолья, – улыбнулся Атаманов. – И обильной закуски. Сальце, квашеная капуста, соленые огурчики, селедочка… Непременно горячие блюда. Ну и конечно, тосты… Все это растягивается на целый вечер, выпивается много, люди сближаются, откровенничают, поют песни… Российская Он выбрал высокую прямоугольную бутылку с голубой этикеткой, плеснул желтоватую жидкость в широкие, с толстым дном стаканы, привычно полез в – Другое дело – виски. Это европейский вариант: можно пить стоя, на фуршете, закусывать солеными орешками или вообще не закусывать, каждый пьет сам по себе, мелкими глоточками, никакого объединения, совсем другие дозы… Нам это Блестящие щипчики аккуратно положили в стаканы искрящиеся кубики льда. – Рекомендую, – жестом гостеприимного хозяина Атаманов протянул стакан. – Это "Джонни Уокер – голубая марка". Выдержка – двадцать восемь лет. Не всякий Фокин сделал маленький глоток, потом ещe один. – Ну как? – По-моему, та же водка, – он залпом выпил, разжевав и проглотив – Нет, нет, вы не правы, – засмеялся хозяин. – Просто нужна привычка. Атаманов со вкусом отхлебнул и прежним беззаботным тоном продолжил: – Я не сержусь на вас, работа есть работа. И пригласил развеяться без всякой корыстной цели. Наоборот, я представлю вас одному очень влиятельному – Познакомимся, – буркнул Фокин. Он пытался изменить тон, но ничего не Лимузин затормозил у изящного четырехэтажного здания с желто-зеленой – Приехали. – Это что, бассейн? – И бассейн тоже, – гордо ответил Атаманов. Поднявшись по нескольким ступенькам, они прошли пост охраны и оказались в просторном, отделанном мрамором вестибюле. Атаманов уверенно шел вперед, у резной дубовой двери к нему нерешительно обратился коренастый молодой человек с – В большой зал сейчас нельзя, Илья Сергеевич, – извиняющимся тоном – Можно. Игорь Васильевич нас ждет, – не останавливаясь, ответил тот. – Только с оружием все равно не пустят, там его собственная охрана, - – Разберемся! – небрежно бросил Атаманов. Он чувствовал себя здесь хозяином. А Фокин напротив, тушевался, хотя виду не показывал. Бассейном тут и не пахло, причем не только в переносном, но и в самом что ни на есть прямом смысле: ни голых гулких углов, ни засилья стойких к сырости кафеля и клеенки, Обстановка напоминала супердорогие отели, в которых ему несколько раз приходилось бывать. Толстые пружинящие ковры под ногами, полированные деревянные панели, картины на стенах, букеты живых цветов, изящные бронзовые светильники, – непривычная атмосфера роскоши и богатства подавляла его, Своим ключом Атаманов отпер очередную дверь и они прошли в самый натуральный гостиничный номер, только без окна – просторная квадратная комната: – Где же бассейн? – угрюмо спросил подполковник, чтобы нарушить – Отсюда мы выйдем прямо к воде, – Атаманов открыл дверцу, которая в обычном гостиничном номере должна вести в туалет или ванную. Но за этой находилась ещe одна комната, столь же просторная, только обставленная по-другому: дерево, ковры и велюр сменили пластик и водостойкая синтетика, на вешалке висели кипенно-белые махровые халаты и полотенца разных цветов и Фокин беспокоился: как оставлять без присмотра оружие и документы, но все оказалось предусмотрено – в шкаф для одежды был встроен сейф с кодовым замком. Набрав с внутренней стороны первые четыре цифры из номера своего личного жетона, он положил на стальную полку "ПММ", удостоверение, бумажник, записную книжку и… картонную коробочку из-под скрепок. Дверца закрылась, внутри – Слева на полке плавки, выберите по размеру, – Атаманов быстро разделся Действительно, в соседнем отделении шкафа на верхней полке стояли крохотные пузырьки с шампунями, лосьонами, кремами, одеколонами и духами, горкой лежали кусочки мыла в красочных обертках, вторую полку занимали невскрытые пакеты с плавками, третью – купальники и маленькие яркие коробочки кубической формы. Из любопытства Фокин вскрыл одну – там оказалась разовая Через несколько минут подполковник вышел из раздевалки и оказался в огромном высоком зале, очень светлом и радостном, рядом с аквамариновой гладью чистейшей воды. Между дверью и водой стоял высокий мускулистый парень в одних – Извините, пожалуйста, – очень вежливо сказал он и приблизил рамку к – А если зазвенит? – попытался сострить подполковник, но тот никак не – Для звона нужна подготовка, – поддержал Фокина стоявший в стороне Он показал на стайку девушек, делающих гимнастические упражнения на – Спасибо, – парень повернулся и трусцой побежал вдоль кафельной кромки. На первой дорожке лениво барахтались два пловца, один впереди, второй – чуть сзади. В конце дорожки, у блестящей хромом лесенки их поджидали две нелепые фигуры в черных костюмах. Еще один человек в костюме неторопливо двигался вдоль – Почему они не купаются? – поинтересовался Фокин. – Кто? А-а-а, девчонки… Сейчас нельзя, – Атаманов показал на плывущих. - И пояснил: – Это же сам Локтионов! – Ну и что? Не поместятся, что ли? – Поместятся. Но у него очень высокий уровень охраны. Пока он в воде - Он демонстративно осмотрел Фокина. – А вы усиленно занимались спортом! Действительно, на огромном теле подполковника не было ни капли лишнего жира. Узловатые страшные мышцы, кости, сухожилия, кожа и волосы – всего центнер с лишним. Атаманов тоже был хорошо сложен, но его рельефы уже стерли жировые отложения, а валики на талии показывали, что физические упражнения для Пловцы добрались, наконец, до конца дистанции, первый медленно поднялся по ступенькам, парень с металлодетектором набросил на него халат. Девушки с – Знают порядок! – то ли одобрительно, то ли с осуждением сказал – Я вначале поплаваю. Фокин пружинистым шагом прошелся вдоль бортика, неожиданно оттолкнулся, и Девушки, резвящиеся на середине бассейна, громко вскрикнули и Вынырнул он в противоположном углу. Подплыл к лесенке, поднялся, откидывая со лба прилипшие волосы. От стоящего у высокого окна столика – Браво! – довольно искренне крикнул Атаманов. И Игорь Васильевич Локтионов сделал одобрительный жест. Первый замминистра топлива и энергетики, член Правления "Консорциума". Чье личное состояние, по оценке экспертов журнала "Фокус", составляет четыре миллиарда долларов. Его называли олигархом и часто показывали по телевизору – сановитого, Сейчас, без сшитого за баснословные деньги костюма и пятисотдолларового галстука, он выглядел совсем по-другому: белый, как рыбье брюхо, ничем не примечательный обрюзгший мужчина лет шестидесяти, в распахнутом махровом халате. Обычный обыватель после ванны… Хотя обычного российского гражданина не будут сопровождать три полностью одетых – чтобы скрыть оружие, и два голых К Фокину подлетела девушка, с улыбкой подала пушистое махровое полотенце. – Меня зовут Лена, – промурлыкала она. В глазах – искренний интерес и откровенное обещание. Профессионалка. Фокин небрежно улыбнулся в ответ, набросил полотенце на плечи и прошел к столику. Когда он пересекал невидимый периметр охраняемой зоны, три мрачных – Вы прекрасный спортсмен, Сергей Юрьевич, – отметил Атаманов. – Не – Замечательный спортсмен, – кивнул олигарх, внимательно всматриваясь в – Никогда не давал повода усомниться в этом, – сказал Фокин, без приглашения садясь в пластиковое кресло. Перед ним стояла ваза с бананами и ананасами, в другой зеленели киви, в третьей желтели апельсины. Здесь же выстроилась батарея квадратных, овальных, круглых и прямоугольных бутылок. За поляризованным стеклом, по холодной, промозглой и грязной улице, подняв – Виски? – рядом появилась Лена, налила виски в широкий хрустальный стакан, запустила щипцы в ведерко со льдом, вопросительно посмотрела на Фокина. – Сыпь, не жалей, – сказал майор. Раньше он никогда не пил виски: дорого и непривычно. Но у хозяев современной жизни это сейчас самый распространенный спиртной напиток. Может быть по тем же причинам. Кто-то понимает в нем толк, кто-то лишь делает вид, Лена бросила в стакан несколько кубиков льда. Фокин понял, эту девочку – Вам здесь нравится? – Локтионов повернулся к майору. На дряблой шее проступили косые складки. В бане, как говорится, и маршал голый. Но голос замминистра, привыкший повелевать, внушал невольное уважение. К тому же Фокин прикинул, что если бы он попытался своими железными руками дотронуться до этой – Ничего, – пробубнил Фокин в стакан. – Сыростью не пахнет. И хлоркой. Локтионов с откровенным любопытством рассматривал его. – По-моему, вы не эпикуреец, Сергей Юрьевич, – сказал он наконец, – А это что такое? – поинтересовался майор. Замминистра задержал свой взгляд ещe на несколько мгновений, и – "Консорциум" вложил сюда полтора миллиона долларов, – вступил в разговор Атаманов. – Год назад здесь стоял обычный заштатный бассейн, весь в Он обвел рукой мозаику по стенам. Сцены охот и пиров из древнеримской – Конференц-залы, кабинеты, номера. Тренажеры, джакузи, солярий, зимний сад, два ресторана, бары, сауны… Особая система вентиляции, подогрева и очистки Локтионов слушал с презрительной гримасой. – Я и так знаю, что у "Консорциума" есть деньги, – сказал Фокин. - – Мгм, – хмыкнул замминистра. Атаманов недовольно замолчал. Фокину было плевать на его недовольство. Он смотрел, как из бассейна выходят девушки. Веселые. Стройные. И где они умудряются так загореть зимой? Атаманов перехватил его взгляд. – Девушки на окладе: полторы тысячи в месяц, – с гордостью сказал – За полторы тысячи? – удивился майор. – Я и то больше получаю! – Полторы тысячи долларов, – пояснил Атаманов. – У нас оклады – Ну а мне вы сколько положите? – развязно спросил майор и залпом выпил свое виски. – Меньше, чем на десять штук я не согласен. И вот таких баб… По Лицо Атаманова дернулось. Локтионов рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Его белое рыхлое мясо затряслось. Фокин уловил в этом смехе что-то обидное, презрительное по отношению к Атаманову… а может, – и к себе. Илья – Я думаю, что мы сумеем договориться, – сказал он с прикленной к губам Девушки стояли в стороне, замерев в эффектных позах. Локтионов сделал разрешающий жест, телохранитель поставил стулья и они подсели к столику. Валя, Лена, рыжая Илона, Вика. Тут же появился широкоплечий парень в белых шортах, широкой рубашке и сланцах, он толкал перед собой сервировочную тележку с молдавским вином, финской водкой и поджаристыми российскими куропатками с – За здоровье и благополучие Игоря Васильевича, – сказал Атаманов, – Спасибо. Олигарх едва заметно поморщился. Чокнувшись с тостующим, он пригубил рубиновое вино и встал. Живот отвис, почти закрывая плавки. С пола тут же – Что ж, ваше дело молодое, – сказал Локтионов. – А мне ещe доклад Рыжая Илона тоже вскочила, но Игорь Васильевич поднял ладонь и она, будто – Было приятно познакомиться, Сергей Юрьевич, – Локтионов опять посмотрел Не прощаясь, замминистра повернулся и пошел прочь. Охранники в костюмах сопровождали его, держа в центре невидимого треугольника. Когда он исчез из – Знаете, что такое зеркальная болезнь, девчонки? Те затрясли головами. – Это когда собственный член можешь увидеть только в зеркало, – засмеялся Он кивнул в сторону выхода и засмеялся ещe веселее. – Наливаем! За прекрасных дам! Все выпили. – Наливаем! За галантных кавалеров! – пискнула Илона. Все перешли на водку. Веселье закрутилось колесом. Атаманов подливал себе, и Фокину, и девушкам, рассказывал какие-то смешные истории, анекдоты, в общем, держался как простой свойский парень. Девушки смеялись громче и громче, они купались все вместе, потом снова пили, в какой-то момент Фокин обнаружил, что девушки остались без купальников. Лобки у всех были аккуратно, треугольником, подбриты и коротко подстрижены. Снова пили, Лена с Илоной вскарабкалась к нему на колени и Фокин чувствовал кожей тепло их промежностей, – Пойдем в номер, порнуху посмотрим! Девушки одобрительно загалдели. – Хорошая порнуха? – спросил Фокин. – Высший класс, – пьяно качнул головой Атаманов. – Ершинскому очень даже… – А видеозапись работает? – небрежно поинтересовался Фокин. – Проверь Атаманов рассмеялся. – Какие же камеры, если и я там буду? Нет, сегодня без записи! Ты мне – Конечно. Тебе верю! Лена в очередной раз наполнила бокалы. Подполковник посмотрел на неe долгим взглядом, она улыбнулась ему, обняла за шею. Фокин вдруг продел левую руку ей под ягодицы – Лена взвизгнула, – правую продел под ягодицы Илоне, и – О-о-о! – протянул уважительно Атаманов. – Это цирковой номер… Фокин подошел к бортику и швырнул девушек в воду. Крики, всплески, смех. – Я тоже так хочу! – Чур, и я! – закричала Валя. – Подходите, – добродушно пробасил подполковник и подхватил ладонями Словно два пушечных ядра Вика и Валя врезались в воду, под высокими сводами гулко раскатился мощный всплеск и восторженные крики подруг. По голубой Фокин вернулся к столику. – Силен, силен, Сергей Юрьевич… – Атаманов оскалил белые зубы. Непонятно – Чувствуется комитетская подготовочка… Только я когда-то тоже кое-чему – Разве? – криво усмехнулся Фокин. – Давай попробуем, а? Спарринг в Не дожидаясь ответа, он схватил его за нос и рубанул ребром ладони, будто хотел отсечь его напрочь. Атаманов скорчился от резкой боли, подался вперед, напоровшись на выставленное колено. Хруст, утробный крик. Расплющен в лепешку нос, расквашены губы, белые зубы превратились в острое крошево, а лицо – в кровавую маску. Этот шокирующий удар выводит противника из строя и практически лишает способности сопротивляться. Остается только добить его. Сила инерции бросает грузное тело назад, оно опрокидывает кресло, перелетает через спинку и – Учился кое-чему, говоришь? Ну-ну… Атаманов попытался встать – не вышло, перевернулся на живот, пополз прочь. Фокин подошел сзади, одной пятерней схватил за волосы, другой – за мошонку, сжал, взметнул над головой. Звериный вопль ужаса, отражаясь от воды и стекла, приобрел жуткие обертоны. Со всего маху майор бросил безвольный куль себе под ноги. Раздался тяжкий глухой стук. Мелкие брызги воды перемешивались с – Не швырнешь тебя, говоришь? Ну-ну… Фокин подождал, когда он зашевелится. Потом сел на спину, продел руки у – Неужели ты думал, что я прощу тебе Наташку? Две секунды для уверенности, что смысл сказанного дошел до оглушенного болью человека. Потом резкий рывок вниз и на себя. Утробный вскрик. Последний. Позвоночный столб с хрустом разошелся, на месте разрыва под кожей осталось углубление. Фокин расцепил руки. Углубление исчезло, но все мышцы потеряли Майор встал, ногой перевернул безжизненное тело, потом нагнулся, рывком – Точно так же, – констатировал он. – Потому что ты такая же блядь… На этот раз вода плеснулась не так весело, как в предыдущие. Труп камнем Фокин потряс головой. Атаманов сидел на своем месте живой и здоровый и – Да нет, от спарринга я отказываюсь. Давно не тренировался, да и весовые – Пойдем, лучше освежимся… Илья Сергеевич прыгнул в воду. Фокин последовал за ним. Снова фонтаны брызг, девичьи крики, гладкая кожа, податливые гибкие тела… Плавки съехали – то ли сами по себе, то ли с чьей-то помощью. Хищно и целеустремленно, как пираньи, Потом все внезапно оказались в комфортабельной комнате отдыха, Вика и Илона повалились на широкую, покрытую красным одеялом из верблюжьей шерсти, кровать и привычно занялись лесбийской любовью, Атаманов хлопал в ладоши и подбадривал их одобрительными выкриками. Сзади к нему приклеилась Валя. Лена потащила Фокина к дивану. Сейчас она не походила ни на принцессу, ни на гимнастку – красивая самочка, максимально приспособленная для плотских утех. Фокин расслабился и откинулся на мягкие подушки. Он перестал управлять ситуацией и поплыл по мутным волнам удовольствия. Кто-то тронул за плечо. – Дай мне, я сама надену! – Лена выхватила квадратик, привычно разорвала фольгу и неожиданно отправила кружок из тонкого латекса прямо в ярко накрашенный рот. В затуманенном сознании Фокина мелькнула мысль, что она хочет выдуть его в пузырь. Но девушка наклонилась и он почувствовал, что она надевает – Ну ты даешь! – только и сказал он. Лена оказалась виртуозом и во всем остальном. Как, впрочем и еe подружки. Оргия продолжалась больше часа: девушки сменяли друг друга, наседали на безвольно распластавшегося Фокина сразу втроем, а то и вчетвером, Илона же с Когда все закончилось, девушки незаметно исчезли, мужчины по очереди приняли душ и оделись. Фокин достал из своего сейфа удостоверение, деньги и пистолет, открыв коробочку из-под скрепок, надел на палец перстень. Краем глаза он видел, что Атаманов тоже вставил в поясную кобуру оружие, потом направился к – Выпьем? – Давай. – Виски? – Пусть будет виски. Подобное времяпрепровождение сближает мужчин и создает между ними особо доверительные отношения. Как между следователем и подозреваемым, которого он – Все нормально? – спросил Атаманов. – Жаль льда нет. – Нормально, – ответил Фокин. – А без льда как-нибудь обойдемся… – Ты отличный парень, – Атаманов протянул ему стакан. – Я рад, что ты – Давай. Вкус виски не ощущался совсем, только крепость. – Не думай, что ты потерпел поражение, – Атаманов вытряхнул из пачки сигарету и налил по второй. – Просто есть определенная логика жизни. Сейчас она такова, что сильные и умные люди должны оказаться в одном лагере… Бороться с Он поискал зажигалку, не нашел, направился к висящему на вешалке пиджаку. Фокин протянул руку. Нужный завиток не попадался под большой палец, он надавил на всю поверхность перстня. Небольшая капля упала в стакан и бесследно растворилась в дорогом изысканном напитке. Рука майора продолжила движение до – Не возражаешь? – спросил он. – Ради бога! – Атаманов щелкнул зажигалкой, протянул огонек, но Фокин – Чуть позже. – Как хочешь… – Атаманов закурил, придвинул стакан, привычно поболтал, посмотрел на свет торшера сквозь светло-желтую маслянистую жидкость и вернулся – Ты думаешь, правда там, а здесь кривда? Ты бился за правду, а тебя сломали через колено и завлекли в лагерь негодяев? Нет! Раньше наша группа наживалась на кредитах, потом человек, который держал в руках все концы: счета, каналы реализации, – он переметнулся в другую команду, под арцыбашовскую "крышу"… А его новые покровители решили наехать на нас и использовали тебя в качестве тарана. Вот и все! Кривда против кривды! Конкуренты бьются за деньги, Атаманов поднес стакан ко рту, но тут же отставил обратно. – Поэтому не думай, что тебя ломают об колено. Я сам работал в Конторе, но времена изменились. Другие ценности, другие приоритеты. Будь ты сто раз Он протянул стакан. – Давай за Контору… Хотя нет, она этого не стоит! За бывшую Контору… Тоже нет – какой смысл пить за несуществующее… Вот! За "Консорциум"! Наша фирма уже сейчас государство в государстве. А ещe немного – и она сама превратится в Атаманов залпом выпил. Фокин следил за ним остекленевшим взглядом: глаза, цвет кожи, губы, морщинки на лбу… Ничего не менялось. Зато в себе он изменения ощутил: навалилась страшная усталость, опустошенность и апатия. И все выпитое – Что ты так смотришь? Он встряхнул головой. – За Контору! – как и раньше, не ощущая вкуса, Фокин выпил обжигающую – Да нет, ты все перепутал… Мы же пили за другое, за настоящее… Ну да – Дай прикурить! Теперь я хочу закурить! И имею полное моральное право! – Конечно. Закуривай, – Атаманов поднес маленький желтый огонек, кончик сигареты почернел, но тут же налился красным. Дым прошел в легкие, никотин – И я тебе скажу одну вещь! – Атаманов наклонился поближе и понизил голос. – О таких вещах никогда не рассказывают, но тебе я расскажу. И ты – Конечно оценю, – Фокин кивнул головой, но она просто упала на грудь и – Чтобы между нами ничего не стояло… Это касается твоей жены… Словно мокрая губка прошлась по залитому алкоголем мозгу. Он поднял – Куракин отдал приказ. Куракин. И только попугать. А эти скоты… Когда Влажные полные губы напоминали гусениц. Может оттого, что совсем недавно целовали промежность Илоны, а может потому, что изрекали ложь. Мертвые не отдают приказов. И накануне взрыва Куракину было не до того, он искал Макса Карданова… Впрочем, какое это имеет значение? Куракин мертв. И Атаманов мертв, хотя сам ещe не знает об этом: шевелится, пьет, доверительно кладет руку на – Я отдам их тебе, да! Я прикажу – и этих скотов привезут в багажнике, ты можешь порезать их на куски… Мы вместе порежем их на куски! Вместе! Да… Хотя я – Так им и надо! – кивнул Фокин. Он вновь нырнул в волны опьянения и погружался все глубже и глубже. – Я слышал – и третьего убили. И тебя убили - Атаманов потер себе уши. – Тебя развезло. И меня развезло. Сколько же мы выпили? – Много. Пора по домам. – Но ты оценил мою откровенность? Ты понял, что я твой друг? – Оценил. Понял. А ты все понял? – И я понял, что мы друзья. Давай поцелуемся… – Давай. Фокин уклонился от влажных, напоминающих гусеницы губ и поцеловал убитого В гранитном зале атамановской дачи горел камин, желтые всполохи огня переливались в полированной меди жароотражающего экрана, горячий воздух приятно согревал озябшие руки. Хозяин сидел в кресле на медвежьей шкуре и длинной – Их будет трое, – сообщил стоявший в стороне на каменном полу Ринат. В непротопленном помещении было прохладно и он пожалел, что снял пальто. Но не – А нас четверо. Мы дадим им сделать основную работу, а потом вмешаемся и От Итальянца пахло дорогим одеколоном, Атаманов поморщился – то ли от – У тебя точная информация, что их трое? – недовольно спросил он. – Стопроцентная! – Итальянец улыбнулся и тем вызвал ещe большее – Справитесь? Наш друг в одиночку уже обламывал рога вам троим… Черные глаза недобро блеснули. – Тогда он был нужен живым и невредимым! А сейчас… Что он сможет сделать – Ну-ну… – с неопределенной интонацией произнес Атаманов. – А кто – Старая рухлядь – отставники. Говорить не о чем. – Ну-ну, – с прежней интонацией повторил Атаманов. – Смотри, не ошибись. Теперь уже Итальянец испытывал сильнейшее раздражение. Шеф явно считал его холуем и даже не пытался это скрыть. Он явно давал понять, что толстая и мягкая медвежья шкура не для него, не для него умиротворяющий жар камина, да и бриллианты на фантастическую сумму тоже не для него. Единственное, в чем ему не – Есть основания считать, что Евсеев где-то на французской Ривьере. Макар уже ищет его в Монако. А наш друг летит в Лондон. Мои люди его сопроводят. Я до Обгорая, поленья меняли форму и аккуратно сложенная пирамида начинала разваливаться. Хозяин подхватил щипцы и, придвинувшись поближе, стал – Кто полетит в Лондон? – Крышевой и Гайдан. Они сообразительней других. – Да уж… Завтра их ко мне на инструктаж. Одного в десять, другого в – Понял, – Ринат кивнул. Он понимал, что это за "инструктаж" по часу на каждого. Шеф наобещает золотые горы и настрополит их следить за ним и друг за – А как эти… Одно полено никак не поддавалось и Атаманов наклонился вперед, – Кто? – Ринат подумал, что шеф сейчас вывалится из кресла и злорадно – Те быки, которые бабу… Ты их должен был проучить… – Не вышло! Татарин сам помер, а Маза и Лобана кто-то пришил… – И третьего?! – вскинулся Атаманов и выпрямился. – Откуда же он узнал? Теперь шеф сидел устойчиво и упасть не мог, но тем не менее вдруг нырнул головой вниз, выронил кочергу и растянулся на шкуре. Ринат бросился помочь, но шеф не пытался встать, не двигался и вообще не подавал признаков жизни. Доставая сотовый телефон, Итальянец понял, что судьба передала бриллианты Поздним вечером в квартире Фокина зазвонил телефон. Подполковник только – Да, – грубо сказал он в трубку. – Добрый вечер, Сергей Юрьевич, – раздался властный, привыкший – Это Локтионов. Что ж, он не очень сильно ошибся. Локтионов ещe более крупная фигура, потому что обладает властью, деньгами и широкими возможностями сам по себе, – Мне нужно поговорить с вами. Сейчас. Наедине. Вы слушаете? – Да. – Моя машина стоит недалеко от вашего дома, у парикмахерской. Обычная Локтионов положил трубку. "Откуда он знает, где я живу? – пришла глупая мысль. – И зачем я ему Он быстро оделся, сунул "ПММ" в правый карман куртки и вышел на улицу. Распаренное тело остро ощущало проникающий в складки одежды холод. Зябко. Неуютно. И в душе тоже холод и пустота. Если это засада – хер с ним! Постреляем На темной улице возле парикмахерской действительно стояла черная "волга" с желтыми огоньками включенных "противотуманок". Зловеще отблескивали зазеркаленные окна. Большой палец привычно выключил предохранитель. Когда-то он Левой рукой Фокин резко распахнул правую переднюю дверь, не наклоняясь, присел и, топорща карман, оглядел салон. За рулем сидел Локтионов, больше в – Прикройте дверцу, на улице прохладно. Я один. Подполковник все-таки заглянул за спинку сиденья – не прячется ли кто на – Неужели вы совсем без охраны? – Первый раз за много лет, – усмехнулся замминистра. – У меня, правда, есть пистолет, но вряд ли я сумею управиться с ним так же ловко, как вы со Он взял с приборной доски кожаный портсигар, достал тонкую коричневую – Закурите? – Нет. Локтионов прикурил от зажигалки. По салону распространился аромат – Я ведь не случайно тогда сказал, что вы – не эпикуреец. И в "Семь звезд" вы приехали вовсе не за теми земными радостями, которыми вас соблазнял – Да неужели? – вяло удивился Фокин. – Такой крепкий мужик! – Ваши чувства отчетливо проступали у вас на лице. Да и поведение было достаточно наглядным. Если бы Атаманов был лучшим аналитиком, возможно, он был – Это вряд ли! – уверенно сказал подполковник. И через несколько секунд – Болезнь на ум не смотрит! – А знаете, почему он вас пригласил? – не обращая внимания на подтекст последней фразы, продолжал Локтионов. Он очень целеустремленно вел разговор, не – Не знаю. Совершенно честно – не знаю! – Я его попросил об этом. Хотел посмотреть на ваше лицо, заглянуть в – Ну и… – Ну и вот результат! – Локтионов перегнулся через спинку, взял с заднего – Что это? – спросил подполковник. – Документы о хищении кредитов Международного валютного фонда. Банки, проводки, счета… Вы ведь хотите торпедировать "Консорциум"? Грамотный Фокин открыл папку, полистал бумаги. Локтионов включил подсветку, чтобы – Ничего себе! – воскликнул подполковник. – Это оригиналы! – Конечно. Материалы страшной разрушительной силы. Мина под фундамент Фокин ещe несколько минут шелестел бумагами, затем закрыл папку. – Вы же знаете, что меня поймали на крючок и заставили свернуть Локтионов пожал плечами. – Я понял, что вы их ненавидите и не остановитесь на полпути. Вы будете бросаться на "Консорциум" даже с голыми руками. И в основе этого не финансовый интерес, а потому с вами нельзя решить вопрос деньгами. Другого такого человека я не знаю. Потому отдал их вам. С такой миной вы сможете сделать больше, чем с – А конкретно? – Если эти документы попадут в любой солидный европейский банк, или к кому-либо из аппарата Международного валютного фонда, все счета "Консорциума" немедленно блокируют. И перестанут вести дела. Эти господа не любят, когда их – А почему бы вам самому не передать бумаги? У вас контакты в тех кругах Замминистра усмехнулся. – Я могу тайно приехать темной ночью в Кузьминки и, проверив телефонную линию и окрестности, отдать документы вам. В Цюрихе, Лионе или Дюссельдорфе незаметно с влиятельным банкиром не встретишься и инкогнито не сохранишь. А Утром Фокин позвонил Максу и назначил срочную встречу. – Что случилось? – удивился Карданов, садясь к нему в машину. – Я не знаю, что у тебя за дела в Лондоне, – без предисловий сказал подполковник. – И знать не хочу. Но ты спас мне жизнь и мы вроде, как братья. У тебя счеты с "Консорциумом" и я дам тебе такие документы, которые подведут под – Что за документы? – без интереса спросил Макс. Вылет назначен на завтра – Хищения кредитов Международного валютного фонда. Карданов чуть не подскочил на сиденьи. И компьютерное моделирование, и многочасовые игровые диалоги с психологами показали, что несмотря на чувство благодарности Джонсона к Томпсонам и жалость к их сыну, стопроцентная гарантия положительного решения не достигается. Эмоциональная сторона личности Линсея вступает в противоречие с рациональной, на чашу весов необходимо бросить объективный аргумент, подтверждающий чувственный порыв души. И эти бумаги могут – Если ты найдешь возможность передать их в любой крупный банк, или в Макс почти выхватил папку из рук гиганта. "Найду, ещe как найду! - |
|
|