"Город воров" - читать интересную книгу автора (Хоган Чак)

3. Дележ

Дуг вышел из «Фудмастера», держа в руках огромный сандвич с ветчиной и сыром, перешел улицу Остина и двинулся по Старому Ратерфордскому проспекту к Катку имени О'Нила.

— Привет, мой золотой, — сказала ему крепкая тетка, курившая за стойкой проката коньков.

Дуг помахал ей добродушно, что никак не соответствовало его подавленному настроению. За ее спиной на стене висела пожелтевшая фотография Дуга из газеты. На нем была хоккейная форма команды Чарлзтаунской средней школы. Он постарался не обращать внимания на вырезку.

Освещение на катке было слабым. Наверху развевались флаги «Бостонских медведей» и «Юниорской команды Чарлзтауна», а на льду копошилась малышня, опиравшаяся на ящики из-под молока и неловко обходившая пышнотелую тренершу медленной вереницей. У бортика стояли две учительницы, небрежно одетые, с толстыми, как у слоних, ногами — местные девицы в длинных блузках и растянутых штанах. Они засмотрелись на Дуга, когда он проходил мимо них по пути к исцарапанным коньками сиденьям.

Джем и Глоунси, уже поднявшись по ступенькам прохода и усевшись на сиденья, жевали мясную пиццу и пили пиво из завернутых в бумажные пакеты бутылок, по форме напоминавших артиллерийские снаряды.

— Ну и что вы надумали, педофилы недоделанные? — спросил Дуг, ударив сжатыми пальцами по кулакам обоих друзей и усевшись позади них.

Фредди Мэглоун по прозвищу Глоунси происходил из семейства Мэглоунов с Медовой улицы. Его лицо испещряли крупные веснушки, доставшиеся по наследству также его семи братьям и сестрам. У него были тяжелый подбородок и забавное туповатое лицо, а уши до того веснушчатые, что казались загорелыми. Бледные руки покрывала та же солнечная ржавчина.

Джимми Кофлин по прозвищу Джем родился в семье Кофлинов с Жемчужной улицы и состоял из одних плеч и мышц. Голова напоминала маленькую тыкву под копной зачесанных назад густых волос цвета старой медной монеты. Резко выраженный рубец у него под носом ситуацию не спасал. Да еще эти его белесо-голубые глаза, похожие на снежинки. Машина под названием Джем работала в двух режимах: веселуха и злость. С костяшек вокруг золотого кладдахского кольца[15] с изумрудом еще не сошла краснота и припухлость. Результат работы над заместителем управляющей.

— Вот и наш преступный вдохновитель, — сказал Джем. — А где же Монсеньор?

— На подходе, — ответил Дуг и поставил сумку на сиденье с доисторическими надписями расистского содержания, вырезанными ножом.

— Это ж Черил, чувак, — вставил Глоунси. Наклонив голову, он смотрел на учительницу с темными вьющимися волосами, стянутыми резинкой леопардовой расцветки. — Вижу ее — и перед глазами сразу третий класс. Да, Дугги? Первый ряд, средняя парта. Платьице с оборочками, ну точно «Домик в прерии»,[16] розовые шлепанцы. Руки сложены. Скрещенные щиколотки.

— Да когда это было! — жуя, пробубнил Джем.

Дугу вспомнился один день, тогда он учился в четвертом классе. Он вышел из школы. Черил ждала его. Чтобы поцеловать его, как она сказала. И сделала это. А потом столкнула его с бордюра и убежала домой, заливаясь смехом. А он еще несколько лет с изумлением поглядывал на девчонок, не понимая, что у них в голове творится. Тогда и сейчас она жила в районе Муниципальное жилье Банкер-Хилл, лабиринте кирпичных коробок, квартиры в которых давали малообеспеченным семьям. Архитекторы, видимо, приняли название района слишком близко к сердцу.[17] Несколько лет назад младший брат Черил, известный в Городе под кличкой Динго, наширялся кокаина, прыгнул с моста через реку Мистик и, поймав отличный ветер с берега, пролетел всего на два дома дальше маминой крыши. Один из черных детей, ковырявшихся на льду, был ребенком Черил.

— Ты только представь ее губы и где они были, — посоветовал Джем.

— Перестань, — огрызнулся Глоунси с набитым ртом.

— Эта девчонка и пластиковую ложку гонореей заразить может.

— Дай мне хоть прожевать, козлина, — чуть не подавился Глоунси.

— Знаешь, она как-то дунула в алкотестер, а в результате получился положительный тест на беременность. — Джем сделал большой глоток пива и прополоскал горло. — Представь сеточку на сливном отверстии в душе Глоунси, всю такую липкую и волосатую — вот такие у Черил миндалины.

— Ради бога! — подавившись, возмутился Глоунси.

На каток вышел Дезмонд Элден, накачанный, но, конечно, не так, как Джем и Дуг. Зато на вид он казался умником благодаря старомодным очкам. На нем были потертые джинсы, джинсовая рубашка с эмблемой «Найнекс» и высокие ботинки. Его светлые волосы примялись из-за того, что все утро он проходил в каске с эмблемой телефонной компании.

Дез любезно поинтересовался у Черил и ее коллеги, как идут дела, и только потом поднялся наверх к товарищам, держа в руке сумку для завтрака.

— Снять бы с тебя бабла за вежливость, — приветствовал его Джем.

Дез сел позади друзей.

— А ты что, даже не поздоровался?

— Слизняк ты долбаный, — ответил Джем. — Все с бабенками любезничаешь.

— Ты где фургон оставил? — поинтересовался Дуг.

— На парковке у «Фудмастера». Там патрульный катался, так я по длинному пути пошел на всякий пожарный. — Дез зажал сумку коленями, расстегнул молнию и, улыбаясь, вытащил толстенный сандвич, обернутый в вощеную бумагу. — Мама вчера вечером мясной рулет приготовила. — Он откусил большой кусок. — Спешу я. Мне через сорок минут в Белмонте надо ISDN-линию кидать.

Отпив большой глоток пива, Джем указал на Деза.

— Вот почему я завязал с работой. Вечно столько дел.

— Аминь, братишка, — поддержал Глоунси, подняв свою бутылку пива.

Дуг открыл банку «Маунтин Дью».

— Ну поехали.

Джем рыгнул, но никто из детишек, копошившихся на льду, даже не обернулся. Дуг любил каток за его отвратительную акустику. В Городе его все больше беспокоили устройства для наблюдения. Но никакие «жучки» не смогут перехитрить эти ревущие охладители.

— А чего говорить-то? — отозвался Джем. — Кажись, все чисто сделали. В газетах, как обычно, все наизнанку вывернули. Все шло хорошо, под конец только фигня началась.

— Дугги, чувак, — подхватил Глоунси. — Ты же говорил, в банках персонал учат не нажимать на кнопки, пока грабители еще там.

— Так и есть. Это вопрос безопасности. Плюс у них страховка от похищения и вымогательства и прочее дерьмо, а нажатие на кнопку сводит все это на нет.

Джем пожал плечами.

— Значит, тот гомосек сам обосрался. Просто не должно было этого произойти. Могла ведь такая херня получиться! Короче, пора подбивать бабки, а такие штуки считаются. Глоунси, дружище, пора платить за музыку. Ты получишь меньше.

Глоунси изменился в лице. Глядя на Джема, он открыл набитый едой рот.

— Какого черта?

— Ты же на шухере стоял. Ты знал, что Монсеньор Дез не смог отключить хранилище и тревожные кнопки в кассах.

— Это я получу меньше? Я?

— Нужно было делать только это. Смотреть, чтобы граждане лежали на полу и не тянули ручонки к кнопкам.

— Да пошел ты! — Глоунси расстроил такой неожиданный наезд. — Только это надо было делать, говоришь? А кто надыбал долбаный фургон для дела? Ты что, твою мать… пошел бы в банк пешком? А кто тачку спалил, когда переоделись позже, чем надо?

— А кто за чуваком у банкомата смотрел, вместо того чтобы следить за этими банкирами?

— Ну е-мое… так из-за кого позже переоделись? Это ты потащил управляющую с нами. Так что надо бы и тебе урезать долю.

— Как раз это я и собираюсь сделать. На столько же, на сколько тебе. По сотке с каждого.

— По сотке… — Глоунси расслабился, его лицо приобрело обычное выражение «а пошли вы все на». Он ощутимо двинул Джема в левое плечо. — Говноед ты недоделанный.

Джем улыбнулся, показал ему язык и шлепнул Глоунси по щеке.

— А ты, е-мое, чуть не зарыдал, как девочка-припевочка.

— Да иди ты, — отмахнулся Глоунси, отправив еще один пропитанный соусом кусок в свой веснушчатый рот. Ему стало лучше.

Дуг откусил от своего сандвича — его совершенно затрахала вся эта долбаная история.

— Итак, волшебная сумма, — продолжил Джем, разрывая пакетики и высыпая соль на закрытую коробку от пиццы. — Это мы поделим и вычтем всякие там расходы. — Он нарисовал пальцем пять цифр: 76 750.

Глоунси долго всматривался в написанное на соли число, а потом выпучил глаза.

Дез кивнул и едва заметно заулыбался, но потом посмотрел на Дуга, и улыбка исчезла с его лица.

Дуг дожевал сандвич, подался вперед и сдул с коробки соль.

— Минус сумма, которую я закинул в общак, купить инструмент взамен того, что я бросил, — продолжил Джем. — И еще пара пачек с последовательными номерами, которые я сжег, но это мелочи, не стоит даже беспокоиться. Минус десять процентов Цветочнику. В итоге — забойный улов. А… да. — Он сунул руку в задний карман. — Из банкомата. Марки на всех.

— А при чем тут Цветочник? — осведомился Дуг.

Джем раздал листы марок.

— Это дань ему.

— Зачем ты его приплел?

— Наверняка он все уже знает. Так надо.

— Откуда ему знать? — Дуг положил сандвич на бумагу, что лежала на скамейке. — Я ему не говорил. Я вообще никому не говорил. Разве только кто-то из вас сболтнул кому-нибудь.

— Дугги. Люди все знают. Люди в Городе.

— И откуда же?

— Да просто знают — и все.

— И что они знают? Что? Да, может, им кажется, будто они что-то знают. Но одно дело думать, что ты что-то знаешь, и совсем другое — знать. Может, копам и фэбээровцам кажется, будто им что-то известно. Но мы разгуливаем на свободе и занимаемся своим делом только потому, что они по-настоящему ничего не знают.

— Ферги знает кучу секретов, Дугги.

— И теперь у него еще один появился. Про нас. На фига было ему выкладывать?

— Если с ним не поделиться, потом геморроя не оберешься.

— Чего? — Дуг почувствовал, что его мысли где-то далеко, и это все перестало его интересовать. — Какого еще геморроя? Объясните мне. С этими слушаниями по делу закона молчания[18] весь город подался в артисты. Теребят носовые платки и вовсю заливают копам и газетчикам. И толстуха тоже сознается. Только не говори, что ты не таскался к нему в магазин.

— Я виделся с ним на пирсе. Он же родственник моей мамы, Дугги.

— Джем, мы ведь не итальянцы. Троюродным родственникам можно послать открытку на Рождество. Это не те, кому говорят: «Вот тебе моя почка, если понадобится». Фэбээровцы уже давно про его лавку пронюхали. К бабке не ходи.

— Все так. Но ты думаешь, он сам этого не знает?

— А те тридцать пять штук или сколько там ты ему дал, — встрял Дез. — Он их отмоет, а потом отправит в ИРА?[19]

Джем усмехнулся.

— Слухи это все. Он так репутацию себе зарабатывает.

— Дезу кажется, что он знает, будто Ферги общается с ИРА, — заметил Дуг. — Но он этого не знает. Он знает, что Ферги наркоту продает, не говоря уже о том, что сам ею не брезгует. Вот такой он, этот шестидесятилетний мужик на ангельской пыли,[20] с которым ты встречался на пирсе, малыш Джем. С которым ты поболтал, денежек ему из банка подбросил.

— Слушай, Ферги всегда движуху может организовать. Ты вот над следующим делом работаешь, понятно, но он намекнул немногословно, что у него есть большая задумка, которая нам вполне подойдет. Что мы можем купить у него идею.

Дугу показалось, что он левитирует, поднимается в воздух прямо со своего сиденья.

— А с какого хера нам на кого-то работать? Ну хоть одну причину назови.

— Конкретный улов.

— Конкретный улов! — Дуг махнул на остатки рассыпанной соли. — У тебя семеро по лавкам, что ли? Тебе бабок мало? Мы взяли даже больше, чем можем безболезненно отмыть. Конкретный улов может означать конкретные аресты, малыш Джем. У Ферги полно работы, потому что компашку Бухарика взяли в Нью-Гемпшире, а двинутый сынок Бухарика, Джеки Шакал, застрелил вооруженного охранника. И в Городе из-за этого до сих пор дым коромыслом. Джеки сколько лет? Он наш ровесник? Моложе? Так и сдохнет в тюряге. Он там по-любому ласты откинет за глупость свою и длинный язык. Но восемьдесят лет — это ж никто столько не выдержит. И ему ведь так и не предъявили обвинение в убийстве. Накапало за рэкет, за федеральные[21] плюс за ношение ствола. Это все не игрушки. На нас на всех, кроме Монсеньора, есть материальчик. Сейчас споткнемся, а за ношение стволов по двадцатке схлопочем — уже не поднимемся. Дошло? Или вам на соли написать?

— Я больше не хочу спотыкаться, — заметил Глоунси.

— А я не хочу спотыкаться с вами, — добавил Дуг. — Закон ведь у нас не любит рецидивистов, а еще больше — опрометчивых преступников. ФБР не по душе, когда банки грабят. И это нормально. Справедливо. Все по-честному. Подбрось им вдобавок похищение и насилие, у них тут же ладошки вспотеют. Они же это как личное оскорбление воспринимают. У них сразу дела в этом направлении появляются — переназначения и все такое. Им результаты нужны. И нам не победить, если мы столкнемся с ними нос к носу. А вы все крутых из себя строите, это ведь фэбээровцев еще больше заводит. В каждом деле бывают проколы. Тут ведь фишка в том, чтобы не останавливаться, а не пытаться одну ошибку поправить другой.

В наступившей тишине Дуг вдруг осознал — он разразился тирадой, что было ему не свойственно. Только он мог разговаривать с Джемом в таком тоне и то с осторожностью. Глоунси, не говоря уже о Дезе, давно бы лежал на полу, а Джем давил бы ему на горло коленом.

Джем картинно выковыривал языком остатки застрявшей между зубами еды. Дуг слишком давно держал это в себе. И даже точно не понял, с чего вдруг так взбесился. Может, виноваты шуточки, запах пива из их ртов или просто время такое. А еще малолетки эти кругами по катку ездят и ездят.

— Да на фиг, — махнул рукой Дуг. — Хотите залить бабла Цветочнику — флаг вам в руки. Чтобы он был доволен? Ради бога. Но работать на него я не буду. Мы профи, а не ковбои из сериала о Диком Западе. Мы отличаемся от других. Поэтому и продолжаем играть в «кошки-мышки». Мы вольные стрелки, нам нужно вести себя по-умному. А иначе — конец. Да я лучше сдохну, чем стану личным банкоматом какого-нибудь гангстера. Даже если будет хоть намек на это, я сразу уйду.

Джем растянул губы в улыбке.

— Брехня. Никуда ты не уйдешь.

— Когда-нибудь придется, — ответил Дуг.

— Ты стал бы клевой старушкой-пенсионеркой, если бы у тебя не было такого нюха на преступления. Только тебе могло так попереть с этими бабками.

Дуг жевал сандвич, наблюдая за тем, как детишки на коньках уходят со льда.

— Доля Дугги у меня в берлоге, — сообщил Джем так, словно ничего не случилось. Глоунси и Дезу он протянул ключи с оранжевыми ярлычками от шкафчиков в раздевалке. — А ваши — там. Не забудьте, бельишко-то у нас грязное, надо его отмыть. И теперь последнее. Управляющая из банка.

Джем взглянул на Дуга.

Тот пожал плечами.

— Что?

— Ты отнял у меня ее права. Что за новости?

— Ничего.

— Ты, кажется, говорил, что она живет в Городе.

— Домой она еще не возвращалась. Думаю, о ней можно забыть. Если ты маски закопал, у нее на нас ничего нет.

— Конечно, маски я закопал.

— Ну ты так гордился своими шедеврами, что я решил уточнить на всякий случай.

— Маски, инструменты — я все закопал.

— Тогда ладно, — пожал плечами Дуг.

— А я ее в новостях видел, — вставил Глоунси. — Как ее папаша уводил. Да она все равно такая испуганная, ничего им не скажет.

— Да, — согласился Дуг, вытирая нос, будто искусственный холод пробирал его до костей.

— Значит, разобрались, — подытожил Джем. — Все чисто. За сим заседание клуба инвесторов считается официально закрытым.

Дез положил обертку от сандвича в свой мешок.

— Ну я побежал.

— И я с тобой, — поддержал Дуг, запихивая свой мусор в пакет.

— Ух ты! Куда это вы рванули? — удивился Джем. — Куда торопимся, а?

— Нужно кое-что сделать, — отозвался Дуг.

— Да ладно тебе. Лед освободился. Мы с Глоунси хотим покататься.

— Не могу, — сказал Дуг, поднимаясь.

Дез уже попрощался с остальными, хлопнув сжатыми пальцами по кулакам друзей, и направился к выходу.

Джем нахмурился и повернулся к Глоунси.

— Этот парень живет в моем доме, но я его не вижу ни фига.

— Помчался я, — продолжал отпираться Дуг. — Ты же знаешь, как я живу. Ни секунды покоя.

— Так и останься. Выпьем по паре банок, расслабимся. Глоунси принес вратарские наколенники, можно будет в него шайбу пошвырять.

— Да иди ты, — огрызнулся Глоунси, доедая последний кусочек пиццы.

— Все, я ушел, — ответил Дуг, спускаясь между обшарпанными сиденьями. — К тому же ты не прав. Я все-таки работаю. Надо же вас, придурков, строить.

— Вот ведь херня какая, — усмехнулся Джем. Их стычка прошла, как грозовое облако. — Это ведь на полную занятость потянет.

Дуг вышел как раз в тот момент, когда Дез вытаскивал свою долю из шкафчика в холле катка. Пачка размером напоминала два толстых телефонных справочника, завернутых в коричневую упаковочную бумагу. Джем оставил в шкафчике сложенный полиэтиленовый пакет. Дез сунул пачку в него, затем свернул пакет и запихнул его под мышку, как регбист — мяч. Они вышли на улицу, залитую резким светом.

— Мама мне весь мозг выела: приведи Дуга на ужин да приведи Дуга на ужин.

— Да, скоро зайду. — От яркого солнца он громко и с удовольствием чихнул.

— Будь здоров, — пожелал Монсеньор Дез.

Дуг зажмурился.

— Ты собираешься прямо сейчас бросить половину в ящик для пожертвований?

— Не сейчас. Потом.

— Храм святого Франциска раньше установит джакузи в исповедальне.

Дез взглянул на Дуга без улыбки.

— Несерьезный дележ какой-то, да? — спросил он.

Дуг потер глаза.

— А! Да пошло все на фиг.

— Почему? Почему ты разрешаешь ему командовать? Ведь ты у нас главный. А все эти штрафы — просто фарс.

Дуг пожал плечами — его и правда все это не интересовало.

— Слушай, а что такое линия IDSN?

— Линия ISDN, — поправил Дез. — Передача данных, высокоскоростной интернет. Ну вот представь, что я водопроводчик, провожу к тебе воду, но трубы гораздо шире обычных. Оптоволокно. Интернет такой быстрый — просто летает.

— Правда? Это наше будущее?

— Это наше настоящее. А завтра — кто знает? Когда-нибудь проводов вообще не будет, в этом я уверен. И монтеров не будет.

— Может, тебе стоит подумать о подработке?

Дез улыбнулся, глядя на шоссе.

— Пора мне.

Они соединили кулаки. Дез пошел вниз по склону, держа сверток под мышкой.

Дуг повернулся и двинулся в обратном направлении, вдоль Старого Ратерфордского, по привычке разглядывая припаркованные машины. На Девенс он повернул направо и пошел по Пакард, улице с односторонним движением, одной из немногих в тесном Городе, где были задворки. Над кирпичными стенами, разделявшими небольшие парковки, виднелись эркеры и декоративные балкончики. Пустые мусорные баки стояли на каждой огороженной мощеной парковке, кроме одной — той, что у дома Клэр Кизи. Сливовый «Сатурн» так и не появился. Из-под двери с защитным экраном веером торчали рекламки ресторанов с едой навынос.

«Не останавливайся», — велел себе Дуг, сжимая кулаки в карманах куртки, и уговаривал себя, что все хорошо. Он всего-навсего не дал ее избить. Дуг опустил голову, как обычный прохожий, и двинулся дальше.