"Достойны ли мы отцов и дедов Часть 3" - читать интересную книгу автора (Сергеев Станислав Сергеевич)Глава 2Глава Абвера, адмирал Канарис сидел на земле и тихо ругался, позволяя перевязывать санитару разбитую при падении самолета голову. Такого провала с ним еще никогда не было, еле унесли ноги, потеряв при этом самолет сопровождения. Профессиональная злость, подогреваемая недавно испытанным паническим страхом, заставляла его терпеть боль и мысленно придумывать кары всем, кто допустил, что самолет начальника военной разведки Германии чуть не уничтожили на полевом аэродроме Люфтваффе в глубоком тылу немецкой армии. Чувство, что события вышли из-под контроля пугали Канариса и заставляли мобилизовать весь свой интеллект и жизненный опыт разведчика на решение возникшей задачи. В отличие от нескольких офицеров разведки и охраны сопровождающей его в этом полете, он увидел то, что не заметили другие. По роду службы, адмирал был в курсе большинства технических разработок и в Германии и в мире, и о зенитных ракетах давно шли разговоры, но все упиралось в системы наведения и управления. А тут, при уничтожении истребителя, пущенная с земли русскими ракета, сама изменила траекторию полета и сбила самолет. Такого оружия он еще не видел и оно в состоянии изменить всю расстановку сил на фронте, и побить один из главных козырей немецкой армии, фронтовую авиацию, которая играла одну из важнейших ролей в разгроме противника. При облете разгромленного аэродрома он разглядел на поле несколько неизвестных бронемашин и что особенно поразил его так это тяжелый танк, с приплюснутой башней и необычно длинной крупнокалиберной пушкой. Даже мельком брошенный взгляд вселил в него мысль о силе и мощи бронированного 'мастодонта'. Канарис не сомневался, что он снова встретился с Зиминым, или теми, кто за ним стоит. Уже при подлете к аэродрому пилот пожаловался на отсутствие связи с истребителями сопровождения и с руководством полевого аэродрома Люфтваффе. А когда подлетели и увидели разгромленную и горящую технику, адмирал, уже понял, кто его встречает, и кто так хитро умеет давить радиосвязь, немедленно дал команду уходить. Плотный огонь русских сделал свое дело и в бортах военно-транспортного 'Юнкерса' появились множество пулевых отверстий. Два человека из сопровождения шефа Арбвера так нашли себе смерть в воздухе, а сам Канарис отделался всего лишь сильной ссадиной на голове и вероятным сотрясением мозга при аварийной посадке поврежденного самолета. Им повезло и 'Юнкерс' практически упал на поле невдалеке от полевого госпиталя Вермахта, где высокопоставленному пациенту сразу оказали медицинскую помощь. Связавшись по телефону со штабом корпуса и выслушав информацию о разгроме станции, аэродрома, нарушении радиосвязи и сильной группировке русских в тылу действующей армии, Канарис выругался, прошел в дом, где благодаря расторопности и услужливости начальника госпиталя его ожидал обед. Во время приема пищи он попытался осмыслить ситуацию, тем более, после перенесенного стресса его пробил сильный голод. Он нисколько не верил в случайность захвата аэродрома перед самым его прилетом. Да и вся история с убежавшим солдатом вспомогательной полиции настораживала. Такое впечатление, что его специально выпустили и засветили Зимина в качестве наживки, вытащив таким образов Канариса в Россию, где могли с ним расправиться. Но имея зенитные самонаводящиеся ракеты, они могли сбить самолет, не захватывая аэродром такими силами, и вообще не было необходимости при этом громить станцию. Вполне реально небольшой группе спрятаться в лесу и уничтожить самолет при посадке из леса, а тут так все усложнили. Возможного его хотели захватить. Но в такой ситуации надо действовать по-другому, особенно если знают место и время. Проще было группе диверсантов сесть на дороге и, перебив охрану, захватить адмирала Канариса. А тут они использовали необычные сверхмощные танки, разгромили станцию и попытались прорваться к штабу корпуса, хотя там, ни сколько нападение, сколько имитация, чтоб отвлечь силы. Выпив коньяка, предложенного предупредительным начальником госпиталя, мысли шефа Абвера переключились, на то, как русские смогли узнать время и место прибытия Канариса. Мысль о предательстве не рассматривалась как основная. Слишком это все сложно. Как разведчик, адмирал прекрасно понимал, что это нереально. Да, может быть предатель, но решение о визите в Фастов принималось вчера, и у гипотетического предателя не было возможности так оперативно отправить информацию русским и тем, так скоро перебросить серьезную технику в тыл к немецким войскам и организовать нападение на станцию и аэродром. Даже если русские читают шифры, что весьма вероятно, так как покойный Клаус в одной из шифровок указывал про какую-то непонятную возню с 'Энигмами', то так оперативно организовать нападение без наличия в регионе мощной ударной группировки невозможно. А местные органы контрразведки, отвечающие за режим безопасности в тылах действующей армии, однозначно бы узнали и известили. В непрофессионализме он своих подчиненных упрекнуть не мог, были, конечно, недочеты, и замечания, но оставить без внимания крупную танковую группу противника они не смоги бы, система безопасности Абвера работает как часы. И это подтверждается и положением дел в Европе и ситуацией на других участках фронта. Только там, где появляется Зимин, начинают твориться непонятные вещи. Была мысль, что все это хорошо спланированная акция Гейдриха, чтоб свалить шефа Абвера, но много несостыковок, да и сам факт появления у русских фотокопий плана 'Барбаросса' с личной подписью Фюрера и плана 'Ост', говорят о том, что и ведомство Гимлера попала под удар. По некоторым косвенным данным, в ближайшее время их ожидает повышенный интерес Фюрера относительно 'Могилевского дела'. Про это что-то пронюхал Геринг и начал свою игру, разжигая нездоровый интерес Гитлера. С учетом того, что на данный момент пострадало теперь еще и Люфтваффе, то язвительный интерес Геринга обеспечен. Канарис позволил себе еще рюмку и подошел к окну, с которого открылся вид на подъехавшую колонну из нескольких грузовых машин с солдатами и бронетранспортера, из которого выскочили два офицера. Уточнив что-то у часового, бегом побежали к дому, в котором находился адмирал и через несколько секунд они предстали перед грозными очами шефа Абвера, и один из них оказался начальником отдела контрразведки 29-го армейского корпуса Вермахта, а второй, лейтенант, командир усиленного комендантского взвода. Полчаса спустя, адмирал сидел на жестком кресле в бронетранспортере, в окружении вооруженных солдат и ехал в сторону Фастова, где его ожидали с нетерпением в связи с недавними событиями. Его мысли снова вернулись к майору Зимину, и перед глазами предстала шифрограмма, пришедшая от разгромленной группы Клауса, которого он лично подбирал для этой операции. Не мог его человек, просто так прислать бред или догадки. Но сама мысль, что русские могут знать будущее и Германии предстоит крах, не укладывалась у него в голове. 'Будущее. Знать будущее.', такие мысли крутились у него в голове, а потом как током пронзила догадка. Все то оружие, непонятные устройства и боевая техника, которой у русских в принципе быть не должно, может быть из будущего. А гильзы со звездочками, выпущенные якобы в восьмидесятых годах этого века? Специалисты все это списывали на обычную безалаберность русских. А если нет? Если все это действительно из будущего? А Зимин посланник, обладающий особыми возможностями и полномочиями? Ведь не зря его принимали лично Берия и Сталин. Простого то майора. Если это так, то значит, Германия проиграет войну, раз у русских на конец века есть своя военная промышленность и подготовленные кадровые офицеры, такие как Зимин. Но если они победили, то зачем вновь лезут в свое прошлое и что-то пытаются менять? Было бы неплохо пообщаться с самим Зиминым, но учитывая, что они натаскали сюда множество боевой техники и оружия из будущего, то можно определенно признать, что они для Германии враги и тогда появление у Сталина плана 'Барбаросса' и плана 'Ост', дело рук русских потомков. У адмирала от таких мыслей разболелась голова, но еще одна догадка пришла к нему. 'Барбаросса' — план военного вторжения в СССР, план 'Ост' — план тотального уничтожения русского населения. Вот оно, план 'Ост'. Если он действительно существует, а судя по поведению Гимлера, который в последнее время выглядит не лучшим образом, это так, значит в той или иной мере его начнут исполнять, вызвав, таким образом, ненависть русских, а раз они победили, то дорогой ценой, все таки Рейх, это не глупая и чванливая Польша. Зимин указывает Сталину на возможные ошибки, и, судя по дополнительным данным, среди генералитета у русских начались подвижки, которые нельзя объяснить обычными причинами. 'Сталин меняет своих генералов, исходя из информации предоставленной Зиминым, а значит он точно уверен, что те, кого отстраняют от командования, в будущем себя проявят не с лучшей стороны. Нам для этого понадобилась война в Европе и в Африке, а у них готовый анализ из будущего. Это только начало, раз они начали вмешиваться напрямую. Тогда понятно, почему поворот Гудериана на Юг оказался сопряжен с такими тяжелыми боями и великолепно подготовленной, эшелонированной линией обороны. Они точно знали об этом повороте и заранее подготовились, так же как и о фланговом ударе 1-й танковой группы. Уже сейчас известно, что работы по постройке линии обороны под Конотопом начались задолго до появления даже предпосылок о повороте войск Гудериана'. Канарис откинулся на кресле, закрыл глаза, в которые предательски заполнились влагой. Ему было обидно, даже не обидно, а тоскливо от того, что дело его жизни уйдет в небытие, что снова Германия станет на колени перед врагами. Только тогда это были англичане, французы и американцы, а теперь русские варвары. Наверно такую обиду и разочарование чувствовал Клаус, когда получил эту информацию. На въезде в город колонну остановили на контрольно-пропускном пункте, и пока проверяли документы, Канарис с одобрением рассматривал позиции противотанковой батареи, прикрывающей въезд в город со стороны разгромленной станции. В штабе корпуса и уже прекрасно осведомлены по поводу русской группировки в тылу и панически собирают все свободные части для локализации угрозы. Когда бронетранспортер остановился возле школы, выбранной для размещения штаба корпуса, на крыльцо вышел лично командующий корпусом генерал-лейтенант Ханс фон Обстфельдер, встречать высокого гостя, прибывшего при таких странных обстоятельствах. Они прошли в один из классов, специально переоборудованный под комнату совещаний командования корпуса. Канарис с интересом рассматривал школьную доску, на которой осталась написанная мелом фраза 'Домашняя работа', на портреты русских классиков, развешанные по стенам, и в первый раз в жизни, с грустью, подумал, что за все рано или поздно придется заплатить. На совещании, посвященном событиям в тылу, Каанарис был больше слушателем, изредка задавая уточняющие вопросы. В целом картина была ясна. Неизвестные в форме дивизии СС 'Райх' безжалостно уничтожили отряд вспомогательной полиции, который помимо своих функций занимался истреблением мирного населения. При этом один из солдат якобы прячется на чердаке и слышит, что обер-лейтенант узнал в командире взвода СС русского капитана Зимина, офицера специального подразделения НКВД, которого до сих пор активно ищут под Могилевом. Уже точно известно, что Мельнер имел некоторое отношение к поисковой операции и действительно мог опознать Зимина по портретам, нарисованными художниками Зипо со слов свидетелей. Дальше события нарастали как снежный ком. Уничтожение отряда посланного для проверки информации полученной от уцелевшего солдата, разгром комендатуры и захват концентрационного лагеря военнопленных из которых формируется и вооружается полнокровное подразделение, с которым нападают на железнодорожную станцию, являющуюся важным узлом снабжения чуть ли не всей 6-й полевой армии. Перед самым нападением на станцию был произведен налет советских бомбардировщиков, причем, по мнению специалистов, имеющий отвлекающие функции. После этого, освобождаются и вооружаются еще пленные, и со станции вывозится множество техники, оружия, боеприпасов. Затем нападение на аэродром перед самым прилетом туда начальника военной разведки Германии. Все операции сопровождались полным подавлением радиосвязи среди воинских подразделений. С точки зрения Канариса, слишком все сложно, так все согласовать и провернуть можно при наличии стопроцентной информации о размещении и распределении сил противника. Нынешняя разведка русских не могла обладать такими сведениями, а вот посланники будущего вполне могли знать такие вещи. На нынешний момент бои идут в десяти километрах от города, русские только оборонятся, нанося серьезные потери. Численность противника оценивается около трех-четырех тысяч человек, имеющих на вооружении немецкую артиллерию и несколько танков. По имеющейся информации от перебежчиков и пленных, командует ими командир специального подразделения НКВД, подчиняющегося ставке Главнокомандующего СССР, что говорит о серьезности и проработанности операции проводимой русскими, направленной на ослабление давления на Киевский укрепрайон и стабилизации обстановки на Юго-Западном фронте русских. По данным разведки аналогичные действия проводились в районе Нежина в полосе действия 2-й полевой армии, где применялась похожая тактика и вооружение. В том случае была разгромлена 131-я пехотная дивизия и убит ее командир генерал-майор Генрих Майер-Боурх, и наступление приостановилось на несколько дней. Это позволило русским укрепиться на новых позициях и задержать наступление на несколько дней и нанести серьезные потери наступающей армии. Всем сразу стало понятно, что они столкнулись с новой тактикой и с профессионалами, которых у русских было не так уж и много. Адмирал Канарис согласился с решением командира корпуса снять с фронта пехотную дивизию для блокирования и уничтожения группировки русских в тылу армии. Со стороны командования 6-й армии, корпусу для усиления передавалась еще одна пехотная дивизия. После доклада командующего корпуса, Каанарис позволил себе взять слово. — Скажите, русские пользуются только трофейной техникой захваченной на станции? — Нет герр Адмирал. Зафиксировано применение необычных тяжелых танков с длинной крупнокалиберной пушкой. Эти танки неуязвимы для нашей противотанковой артиллерии, да и тактика применения отличается от принятой в русских войсках. — В чем же? — Они нападают из засад и если контратакуют, то на коротких рывках, метко стреляя прямо на ходу. Очень необычная и грозная техника в руках хорошо подготовленных солдат. Наше мнение, что в данной ситуации против нас действуют танковые асы, такие же как и в русских авиационных полках составленных и лучших пилотов. — Что показывает авиаразведка? — Там лесные массивы и русские маскируются под деревьями. Учитывая проблемы с радиосвязью, в полной мере использовать фронтовую авиацию пока невозможно. Мы запросили авиаподдержку у штаба армии, но пока не нашли возможности отвлечь авиацию с других участков фронта, да и русские резко активизировались, видимо уже в курсе, о том что у нас происходит в тылу, что говорит о согласованности действий с командование Красной Армии. — Какие еще действия приняты для устранения угрозы? — Через штаб армии, обратились к командованию группировки войск 'Юг', о временной передаче в наше распоряжения танкового батальона из состава 1-й танковой группы. Думаю этих сил вполне хватит, учитывая что количество бронетанковой техника у русских оценивается в пять-десять единиц. Но при самых благоприятных условиях, такую помощь мы получим в лучшем случае к завтрашнему утру. — Понятно. Все ваши действия одобряю. И со своей стороны постараюсь ускорить решение этой проблемы. Когда адмирал покинул совещание, все генералы вздохнули с облегчением, хотя новости постоянно приходящие не вселяли оптимизма. Русские опять контратаковали и нанесли серьезный урон, при этом не стали развивать успех и отступили. Канарис, вызвав к себе начальника контрразведки корпуса, развил бурную деятельность. Возле помещений выделенных ему для работы, была выставлена охрана, и уединившись со своим личным порученцем, работавшим по 'Могилевскому делу', майором Густавом фон Витерсхаймом он приступил наверно к самой опасной и значимой операции его жизни. — Густав. Ты служишь у меня уже шесть лет, и пока не было причин усомниться в тебе. То, во что вылилось 'Могилевское дело', может перевернуть судьбу не только Германии но и всего мира. Я не могу пока тебе рассказать всего, но если ты попадешь в руки к нашим коллегам из СД, то должен будешь умереть, не сказав ни слова. Для меня, как и для тебя, главное Германия. Поэтому от скорости наших действий и успешности сейчас зависит многое. Если к событиям происходящим сейчас подключится СД, а это должно произойти в ближайшее время, то ситуация выйдет из-под контроля и мы потеряем намного больше, нежели можем себе представить. Запомни одно, какие бы не были мои действия, я никогда и ни при каких условиях не собираюсь предавать нашу родину. — Я готов служить Германии. — Вот и хорошо. Ты великолепно знаешь русский язык и успешно выдавал себя за русского офицера. Сейчас это предстоит тебе проделать еще раз. По моему приказу собрали группу русских военнопленных офицеров, с которыми ты совершишь побег и проберешься в район, где держит оборону группировка русских под руководство офицера НКВД Зимина, твоего старого знакомого. Ты не должен уничтожать Зимина, наоборот, войди с ним в контакт, представься своим истинным именем и званием и передай следующее: 'Адмирал Канарис хочет поговорить о событиях апреля 1945 года'. Запомнил? Главное Густав, чтоб рядом были только люди в пятнистой форме с необычным оружием и амуницией. Я не исключаю возможности нахождения там агентов СД. По тому, как изменилось лицо майора фон Витерсхайма, шеф Абвера понял, что его подчиненный в некоторой степени догадался о предположениях своего начальника. — Так вы думаете…. — Уверен. Клаус, перед гибелью, успел кое-что передать. И у меня есть все основания предполагать, что Германию ждут большие неприятности. Майор Абвера Густав фон Витерсхайм, некоторое время помолчал, и уже решительно сказал. — Есть. Я все сделаю. — Молодец, я уверен в тебе. Систему и порядок связи получишь у начальника отдела '1С' 29-го корпуса. Радиограммы будешь шифровать моим личным кодом. Его ты получишь перед выходом на задание. Ставки слишком высоки. *** Через полтора часа одинокий грузовик 'Опель-Блиц', в котором перевозили около полутора десятков русских военнопленных, ехал по грунтовой дороге буквально в десяти километрах от разгромленного аэродрома. К странностям этого рейса относилось количество охраны, состоящее всего из четырех конвоиров прибалтов, солдат вспомогательной полиции часто привлекаемых для такого рода функций. Как оказалось, среди военнопленных были подобраны самые непримиримые, наотрез отказывающиеся от сотрудничества с немецким командованием и стоящим на учете у администрации концентрационного лагеря, как неблагонадежные и подлежащие уничтожению в первую очередь. По возможности подбирали людей из разных групп, не знакомых друг с другом, что давало возможность вполне спокойно внедрить агента Абвера, выполняющего особое задание. Сейчас в этом оборванном, со следами побоев артиллерийском капитане вряд ли кто-то мог узнать блестящего, подающего надежды офицера разведки, личного порученца адмирала Канариса. Группа обеспечения операции выехала заранее вперед и должна была вывести из строя в нужном месте автомобиль и позволить военнопленным выйти к русским. С некоторым опозданием грузовик показался на дороге и остановился возле поваленного дерева. Фельдфебель, старший машины вылез из кабины, подозрительно осматривая все вокруг, достал из кобуры на поясе Парабеллум, передернул затвор и некоторое время стоял, прислушиваясь к звукам леса и канонаде раздававшейся невдалеке. Через некоторое время он успокоился, решив для себя, что это не засада, а дерево перегородило дорогу в связи с шальным снарядом, воронка которого присутствовала в наличии. Он повернулся и крикнул своим подчиненным, которые сразу начали выталкивать из машины русских пленных для очистки дороги. Конвоиры пинками и ударами прикладов винтовок старались ускорить работу, когда один из русских, не выдержал и бросился на ближайшего прибалта в немецкой форме. Капитан-артиллерист, которого доставили перед самым отправлением конвоя, бросился на фельдфебеля и ловким движением сбил его с ног и простым двадцатисантиметровым гвоздем ударил в глаз. Пока на дороге звучали крики, выстрелы и возня, он быстро овладел пистолетом убитого и двумя выстрелами пристрелил водителя, который перед выездом был проинструктирован соответствующим образом и мог в некоторой степени разоблачить офицера Абвера и последнего прибалта, только что застрелившего пленного, панически передергивающего затвор карабина. Пока все были в угаре боя, он привычно прокачал ситуацию и начал раздавать команды. — Быстро разобрать оружие и боеприпасы. У водителя должны быть продукты, уходим в лес в сторону канонады. Быстро, а то сейчас появится патруль. Никто не задавал вопросов и не пререкался. Под сиденьем водителя нашли несколько плиток шоколада, советский пистолет ТТ и бинты, которыми тут же воспользовались, перевязывая раненного лейтенанта летчика. Когда двенадцать русских скрылись в лесу, на поляне появились пятеро немцев в камуфлированных куртках, украшенными ветками и травой. Деловито прошлись вокруг машины и спокойно без суеты дорезали одного из конвоиров, которого не додушили русские. Задание было однозначное, чтоб живых свидетелей не осталось. Через пять минут они легкой рысцой двинулись по следам убежавших русских, чтоб проконтролировать их беспрепятственный проход к обороняющейся группировке Красной Армии в немецком тылу. Через час, грохот канонады, отдельный взрывы и выстрелы слышались очень отчетливо. Переходя дорогу, они наткнулись на разгромленную немецкую колонну. Сержант-танкист с обожженным лицом чуть приостановился и с радостью в голосе прокомментировал раздавленные машины и трупы лежащие невдалеке. — Сволочи. Так вам и надо. Ох и молодцы наши, сразу видно КВ-шкой здесь прошли, раздавили нелюдей как свиней. Густав смотрел на все отрешенно, как бы живя своим образом. Сейчас он русский капитан. Когда он проходил подготовку в разведшколе, преподаватели артистизма как раз и настаивали на этом. Чтоб тебя не раскрыли нужно не играть, а жить в своей легенде, иначе рано или поздно раскроют, и провалишь задание. Вот и сейчас, его образ русского офицера злорадно ухмылялся и радовался успехам неизвестных воинов. Подборка пленных была такова, что он со своим званием капитана оказался самым старшим по званию, поэтому не стал терять бразды правления и сразу взял все в свои руки. — Хватит. Осмотреть тела, найти оружие и боеприпасы, перевязочные материалы, продукты. Быстро, слышите бой затихает. Через полчаса группа военнопленных вышла в расположение группировки русских, которая несмотря на все усилия немецкого командования, яростно оборонялась, постоянно огрызаясь контратаками и фланговыми ударами. Идя на шум боя, Густав со своим нынешним отрядом вышел к поляне, где тут же оказались под прицелом пулеметного расчета. Он громко закричал: — Не стрелять свои! — Бросить оружие, выйти с поднятыми руками. Он повернулся к своим спутникам и коротко скомандовал. — Выполнять. На землю упали несколько немецких винтовок, и двенадцать военнопленных в изодранной форме вышли на свободное пространство перед позицией пулеметного расчета, прикрывающего подступы к линии обороны с фланга. За всеми этими событиями наблюдала специальная группа Абвера. Ее командир наблюдал в бинокль и когда к майору фон Витерсхайму и его спутникам в сопровождении двух вооруженных немецкими карабинами красноармейцев подошел человек в пятнистой форме, в каске, и необычным автоматом на плече, спокойно сказал: — Посылка доставлена. Уходим. Незаметно группа растворилась в лесу. Через полтора часа они вышли на поляну где их ожидал грузовик, на котором они выезжали на задание и легковой 'Опель' в котором находился порученец адмирала Канариса, отвечающий за оперативное сопровождение операции. Он выслушал доклад, спокойно кивнул. — Молодцы. Грузитесь, уезжаем. Легковая машина уехала вперед, когда идущий сзади грузовик исчез в пламени взрыва. Полковник Йоханес Беслер спокойно обернулся, вышел из машины, посмотрел на горящую машину, кивнул головой и снова сел на свое место и таким же нейтральным голосом сказал водителю. — На мину налетели. Едем. Нас ждут. Через час, адмирал Канарис знал, что его агент сумел пройти к русским и вышел на контакт с одним из бойцов в пятнистой форме, который вызывали особый интерес главы Абвера. На следующий день, безымянный водитель, оказавшийся свидетелем гибели разведгруппы Абвера, был убит шальной пулей при обстреле машины, отступающими русскими. |
|
|