"Последний выстрел" - читать интересную книгу автора (Леонард Элмор)Элмор Леонард Последний выстрелВсадник стоял в тени сосен, внимательно наблюдая за лощиной. Он видел, как колонна кавалеристов выехала из перелеска на открытое пространство. Головной сержант поднял руку и колонна, двигавшаяся вниз по склону через зеленевший кустарник, сбавила темп. Козырьки форменных кепи отблескивали солнечными зайчиками, тихонько позвякивало снаряжение. Несколькими минутами ранее он проскакал этим же маршрутом — и был более чем уверен, что кавалерия продолжит преследование. Он неподвижно сидел на своей гнедой кобыле, его молодое загорелое лицо блестело от пота, хотя день выдался прохладным. На коленях у него лежала винтовка «шарпс» — всадник внезапно обернулся по сторонам, словно ища место, куда бы можно было спрятать оружие. Затем он хлопнул прикладом по крупу лошади, подняв её в галоп и направляя прочь от хребта через опушку, заросшую юккой, к темневшему впереди сосновому перелеску. Когда он почти доскакал до сосен, из-за деревьев выехал человек. Лу Уокер — так звали молодого парня — подскакал к компаньону и протянул ему свою винтовку. — Рисдон, дай мне свой карабин! — Что случилось? — спросил второй, человек с круглым, задубевшим от солнца и ветра лицом. Эду Рисдону было почти пятьдесят; он грузно сидел в седле и внимательно смотрел на Уокера. — Я промахнулся. — Это как??? Всего и надо было, что прицелиться ему в бороду. — Когда я выстрелил, его лошадь встала на дыбы, и я попал ей в холку. — Они тебя заметили? — Я был наверху, в скалах; когда я промахнулся, они помчались за мной. Дай мне свой карабин. Если меня поймают, то увидят, что из него не стреляли. — Ну а если меня поймают? — спросил Рисдон. — Если поторопишься, то не поймают. Рисдон вытащил из седельной кобуры короткую винтовку и подал её Уокеру, взяв у того «шарпс». — Может быть, — произнес он, — мне лучше остаться с тобой? — Нет, скачи домой и расскажи Беквиту, что произошло — и спрячь подальше этот ствол. Рисдон заколебался: — Ну а Барбаре что сказать? Уокер уставился на партнера: — Знаешь, я от этого в таком же «восторге», как и ты. — Я думаю, что все это становится все более и более бессмысленным, — ответил Рисдон. — Да думай, что хочешь — только убирайся отсюда побыстрее. Уокер дал кобыле шенкеля и направился обратно, к гребню. На полпути он обернулся — увериться, что Рисдон исчез. Он слышал кавалеристов внизу, в чистом холодном воздухе бряцание и голоса разносились далеко. Уокер выждал, пока они его заметили, и тронулся вдоль гребня. Раздался окрик, затем еще один. В тот момент, когда Уокер подъехал к перевалу, кто-то из всадников, наконец, выстрелил. Он ослабил повод и помчался вниз по склону, идя зигзагом и огибая сосны. Он проскакал две трети пути до низины, когда сосны сменились кустарником и валунами. Уокер пришпорил кобылу, намереваясь выскочить на открытое место. Обернувшись пару раз, он увидел преследователей, их темно-синяя форма явственно выделялась на зеленом фоне зарослей. Он услышал звук выстрела и визг пули, срикошетившей от камня. Затем ещё один выстрел. Третья пуля вздыбила фонтанчик песка в нескольких ярдах перед лошадью и та резко развернулась. Уокер попытался её удержать, но она уже начала скользить по сланцевому склону. Неожиданно она рухнула, и Уокер вылетел из седла. Уже в воздухе он попытался извернуться, но, падая, ударился обо что-то и покатился вниз… Крепкий запах дубленой кожи и лошадиного пота. Его тело снова грянулось о землю, и падение привело его в чувство. Когда кавалеристы его нашли, то перекинули тело через седло и так привезли к основному отряду. Ну, а там его бесцеремонно сбросили на землю. Он услышал чей-то голос: — Сержант! — Он пошевелил головой. — Он пришёл в себя, — крикнул кто-то. Над ним склонились чьи-то лица — похожие как у близнецов: бесформенные кепи, любопытный взгляд усталых глаз, грязь, въевшаяся в морщины, двухдневная щетина. Хотя некоторые из солдат были безбородыми юнцами, но выражение лиц было все тем же — усталые крепкие мужчины. Синюю форму густо покрывала пыль, на многих солдатах куртки сидели криво, у кого-то не хватало пуговиц. На плечах у них висели длинные деревянные футляры, обитые кожей — для трубчатых обойм к Спенсеровским карабинам. В поле зрения появился еще один человек в форме. Форменный синий китель казался выцветшим из-за солончаковой пыли, однако, подогнан он был по размеру, а густая рыжая борода спускалась до второй пуговицы. Борода задвигалась. — Мистер, если вам от этого станет легче — хотя я с трудом представляю как — то мы приносим вам свои извинения. Уокер медленно выдохнул от облегчения, затем сел на землю и, наконец, встал на ноги перед рыжебородым — его подбородок оказался вровень с бородой. Однако едва он встал, ноги подломились и он тут же снова сел на землю — в правом колене пульсировала сильная боль. Он скривился, но взгляда не отвел. Он почему-то считал, что Макгрейл гораздо выше — и сейчас был несколько удивлен. Когда рассказывают, то обычно преувеличивают… Оказывается майор Макгрейл был не таким уж и высоким — от этой мысли ему стало лучше. Тем не менее, он ощущал себя довольно неуютно. Возможно потому, что менее получаса назад, он пытался убить этого человека. — Колено? — спросил Макгрейл. Уокер кивнул и спросил: — Что с моей лошадью? — Ей уже не поможешь. — У вас не было никакого права стрелять в меня. Макгрейл еле заметно улыбнулся: — Я бы сказал, что у вас довольно своеобразная реакция на приказ остановиться. — Я не слышал никакого приказа. — Возможно потому, что не хотели услышать. — Я не ношу военную форму. — А что, когда-то носили? — Вы меня допрашиваете? — Ну, когда в меня кто-то стреляет, мне, по меньшей мере, любопытно, в чем, собственно дело. — И поэтому ваши люди устроили облаву, заметили меня и решили, что я на вас покушался. Макгрейл промолчал. Он протянул левую руку в сторону; тут же подошел сержант и подал ему карабин. Макгрейл отдал винтовку Уокеру: — Мы взяли на себя смелость осмотреть ваше оружие. Видите ли, пуля попала в мою лошадь. Но пуля, как оказалось, была выпущена из чего-то, обладающего большим калибром — возможно, например, из «шарпса». — Но из моего-то ствола не стреляли. — Так точно, из данного карабина системы Перри не был произведен выстрел, — поправил майор. — Произведено в Конфедерации,[1] не так ли? — Насколько я понимаю, оружию все равно, где оно сделано, на севере, на юге. — Ну да, полагаю, что так, — улыбнулся Макгрейл. — Далеко направляетесь? — Валверде. — Я могу предоставить вам лошадь, чтобы вы спокойно добрались до дома. — Я не сказал, что я еду домой. — Если быть точным, — улыбнулся Макгрейл, — вы вообще ничего не сказали. Часть кавалерии армии Союза в Валверде, Нью-Мексико, располагалась в миле к северу от поселения. На подходе к городку Макгрейл направил свой отряд в казармы; Лу Уокер, ехавший все это время с ними, остановился и молча провожал взглядом всадников, исчезающих в пыли. Затем он тронулся далее — хотя образ Макгрейла с его рыжей бородой и усталым взглядом, постоянно возникал в его мыслях. Не доезжая до плазы, он свернул на боковую улочку, спешился и привязал одолженную строевую лошадь перед одноэтажным саманным строением — над входом большими буквами, выцветшими от солнца и времени, было написано: «Еда». Стоявший за барной стойкой человек кивнул Уокеру — как и официант-мексиканец в заляпанном переднике. Хотя в зале никого не было, Уокер направился в заднюю комнату — куда меньше размером, всего с тремя столами. Он уселся за один из них и в дверях нарисовался мексиканец. — Ты хромаешь? — Лошадь сбросила. — Это плохо. — Мексиканец обдумал услышанное и затем спросил: — Что будешь? — Бренди и кофе. Нога распухла и отзывалась болью при касании. Он начал ее легонько массировать, стараясь привыкнуть к боли — до тех пор, пока не вернулся официант и не поставил перед ним поднос. Мексиканец налил ему кофе из маленького фарфорового кофейника и показал на бутылку с бренди. — Добавить в кофе? Он покачал головой. Мексиканец налил бренди в стакан. В этот момент в дверях появился еще один человек. Уокер кивнул вошедшему: — Беквит. На вид Беквиту было лет сорок — сорок пять. Человек худощавого телосложения, он носил густые внушительные усы, которые делали его вытянутое лицо еще более узким. — Что это? — он показал на стакан. — Бренди. — Поаккуратнее с этим. — Усевшись, Беквит похлопал официанта по руке. — Ступай, — сказал он. Когда шлепанье сандалий мексиканца затихло, Беквит повернулся к Уокеру. — Я видел Макгрейла 10 минут назад. — Я промахнулся. — Спасибо, что сказал — а тоя я бы сам не догадался. Всё, что от тебя требовалось — это прицелиться ему в бороду. — То же самое сказал и Рисдон. — Где он, кстати? — Уехал обратно в дель Норте. — Он должен был остаться с тобой. — Он отправился к тебе, чтобы рассказать, что произошло. Я не знал, что ты здесь. — Тебя, похоже, это всё не очень волнует. — Я устал, — ответил Уокер. Беквит холодно уставился на него. — Слушай сюда, — сказал он. — Каждый прожитый Макгрейлом день приносит янки дополнительное преимущество. Дело не в припасах и пополнении кавалерии — он убалтывает своими речами людей и те встают под знамена Сэма Гранта. — Беквит сделал паузу. — Слышал когда-нибудь о таком местечке Файв-Форкс, в Вирджинии? — Ну? — Неделю назад там была битва.[2] Пехоту Пикетта уничтожили почти полностью. От кавалерии Фитца Ли остались одни ошмётки. — Ну, в таком случае, все уже, считай, закончилось, — тихо сказал Уокер. — Чорта с два! Кирби Смит все еще держится в Миссисипи.[3] У нас земли хватит на несколько Вирджиний. — А людей-то хватит? — Что, складываем ручки? — Знаешь, я просто очень сильно устал, — он продолжал массировать рукой колено под столом. — Устал или струсил? — Сделай одолжение, оставь меня в покое. — Я задал тебе вопрос. Лицо Уокера стало жестким: — Беквит, скажи-ка мне, где ты был все эти четыре года? В дель Норте? Или один раз выбрался в Таскозу? Ответь мне: что такого ты сделал, чтобы заявлять, что ничего не боишься? Через некоторое время он сказал: — У меня колено не двигается. — Это плохо, — ответил Беквит. — Да всё плохо. — Ты не ответил мне, — сказал Беквит, — что ты собираешься делать? Уокер допил бренди. — Убить его, — сказал он коротко. Он снял комнату в гостинице и, едва зайдя, рухнул на койку, не раздеваясь — скинув только сапоги и куртку. Наплечную кобуру он повесил в ногах на спинку кровати, правда револьвер вытащил и положил рядом. Он заснул почти сразу, не думая о Беквите, агенте конфедератов, который никогда не участвовал в боях, или Макгрейле, которого необходимо было убить, поскольку он был важным офицером-янки. Он думал о дочери Рибсона Барбаре — но не больше чем пара минут. Когда он проснулся, было раннее утро. Еще не успев открыть глаза, он почувствовал, как закоченело его колено. Можно было даже не шевелить ногой — он и так знал, что оно распухло. Когда он поднял ногу, пульс отозвался в ней сильной болью. То же самое колено, что и год назад. Нет, поправил он себя. Битва при Йеллоу-Тэверн[4] была одиннадцать месяцев назад. Рота техасских добровольцев, приданная кавалерии Джеба Стюарта. Оборона Ричмонда. Они вполне могли остаться на редутах и выждать, но это было не в характере Стюарта. Он повёл своих молодцов на солдат Шеридана, и те рванулись вперёд, размахивая саблями — вылетев аккурат на уитвортские пушки, которые янки захватили ранее и развернули на наступавших. И это было еще полбеды. Стюарт не учел, что Шеридан — это не то же самое, что Макклеллан.[5] Уокер вновь вспомнил, как падал смертельно раненный Стюарт, с пробитыми пулей легкими, как потом рухнула его лошадь. Он сам был в сознании только потому, что ногу терзала невыносимая боль. Именно тогда, в госпитале Ричмонда, с ним заговорил какой-то гражданский и начал задавать странные вопросы, что он думает о том, о сём, ну и, в конце концов, свел разговор к солдатам в гражданском. «Шпионаж?» — спросил тогда Уокер. Называй это как хочешь, ответил тот тип. Воевать можно по-разному. Его выбрали потому, что он был из Техаса, неплохо говорил по-испански и его послужной список был безупречным. Спустя три месяца он уже был в Пасо дель Норте и работал на организацию Беквита, которая закупала оружие для Конфедерации. Эд Рисдон служил у них проводником. Он пятнадцать лет торговал по всей территории, от Чихуахуа до Соноры, знал каждую тропинку и проводил их караваны. Примерно раз в месяц. Его дочь, Барбара, ожидала их в дель Норте — уделяя особое внимание Лу Уокеру. Все то время, что Уокер не был в поездке, они проводили вместе. Как-то раз, около двух недель тому назад, Беквит сказал ему, что с Макгрейлом надо покончить. Хотя он командовал всего двумя ротами «синепузых», вреда от него было на целую гору — пополнения в живой силе и провиант беспрепятственно уходили на восток. И с этим пора было кончать. Странный человек этот Беквит, подумал Уокер. Он был настоящим фанатиком «Дела Конфедерации», хотя ни разу в жизни не забирался восточнее Веллингтона. То-то и оно, сказал себе Уокер. В том-то всё и дело. Он не знал ни что такое Глушь, ни Колд-Харбор, ни Йеллоу-Тэверн.[6] Утро начало переходить в день и Уокеру захотелось есть. Но его тело ныло после вчерашнего и он остался в постели, время от времени покуривая сигареты; он старался не шевелить ногой и не думать о колене. Он опять было задремал, как в дверь постучали. Уокер резко сел на койке и тут же скривился оттого, что мышцы на ноге немедленно отозвались болью. — Кто там? — его рука легла на рукоятку револьвера. Из-за двери отозвался женский голос. Он встал с койки, дохромал до двери, открыл её, и девушка тут же упала к нему в объятия. — Барбара… — только и успел он сказать, потому что в следующую секунду она закрыла ему рот своим поцелуем. Наконец он втащил ее в комнату и закрыл дверь. — Как ты меня нашла? — Беквит сказал нам. — Твой отец с тобой? Она кивнула. Её тёмные волосы были туго стянуты назад, отчего лицо казалось совсем маленьким. — Я сказала ему, что хочу побыть с тобой. — Надо полагать, его это растрогало, — хмыкнул Уокер. Он усадил её на кровать и сам сел рядом. В комнате не было стульев, и неожиданно он смутился оттого, что он находится с девушкой наедине — одновременно ему стало неловко за свою взлохмаченную шевелюру и небритый подбородок, хотя он знал, что её это нисколько не волнует. — Лу, ты поранил ногу! Она не сводила взгляда с его колена. Затем она сказала: — Ты опять пойдешь на это, так ведь? — Слушай, тебе не положено вообще об этом знать. Она перевела взгляд на его лицо и нахмурилась: — Ну и что с того, что я знаю? — Если бы я знал ответы на все вопросы, я бы давно уже носил пышные эполеты с бахромой. — Ещё один труп никому не поможет. — С Беквитом особо не поспоришь. На секунду девушка замолчала. — Мы уезжаем, — сказала она. — Куда? — Не знаю. В Калифорнию, наверное. — Это отец так решил? — Отчасти. Но, скорее всего, я просто устала. Даже больше, чем он. — Она посмотрела на него с мольбой. — Лу… поехали с нами? — Ты же знаешь, что я не могу. — Почему? — Потому что тогда я стану дезертиром. Её глазу умоляли Уокера, но она не произнесла ни слова. В конце концов, девушка опустила голову и уставилась на свои руки. Уокер свернул сигарету и закурил в молчании, пытаясь найти для себя причину, по которой он мог бы поехать с Рисдонами — но не мог. Девушка встала и в этот момент за дверью послышались шаги, а потом короткий троекратный стук. — Уокер? — голос принадлежал Беквиту. Уокер глянул на девушку, затем подошёл к двери и открыл её. В проёме стоял Рисдон. За его спиной раздался голос Беквита: — Вперёд, — и Рисдон вошёл в комнату. За ним, уткнув револьвер в спину, вошел Беквит. Беквит посмотрел на девушку, затем на Уокера. — Лу, — вздохнул он, — все-таки ты самый изобретательный человек из всех, кого я знаю — даже травма не помеха. Девушка подошла к отцу. В её взгляде был испуг, смешанный с удивлением: — Ты ему рассказал? — Я должен был. Я не хотел, чтобы он заявил, что мы удираем. — Ну а как это ещё назвать? — спросил Беквит. — Я уже стар для игры в солдатики, — ответил Рисдон. — И поэтому ты думаешь, что можешь вот так вот взять и уйти? — Он не служит в армии, — сказал Уокер. — И может уйти в любую секунду. — Вместе со всем, что ему известно о нас? — прищурился Беквит. — О, Господи, если ты ему не доверяешь, то кому тогда вообще верить? — Вот-вот, Лу, я об этом все больше и больше размышляю. — Не говори ерунды! — Ты тоже уезжаешь? — Нет. — То есть я должен тебе просто поверить на слово? — худое лицо Беквита оставалось бесстрастным. — Лу, — сказал он, — я не шучу. Ты знаешь, что ждёт дезертира. — Это откуда же он дезертирует? — От меня, — тихо ответил Беквит. Затем он добавил: — Лу, я поверю твоим словам, что ты не уезжаешь — но, пожалуйста, сядь на кровать, чтобы не мешать мне. — Видя, что Уокер заколебался, Беквит направил ствол в его сторону. — Имей в виду, ты в любую секунду можешь оказаться рядом с ними. Уокер попятился назад и сел на постель, держа правую ногу вытянутой. Как только он сел, он тут же почувствовал, что нечто твердое уперлось ему в бедро. Он медленно опустил руку и остановился. Это был его револьвер. Рисдон не отводил взгляда от дочери. Он открыл рот, чтобы что-то сказать — впрочем, и так было понятно, что. — Не трать понапрасну время, — сказал Беквит. — Я больше не желаю этого слышать. — Что ты намерен сделать? — спросил его Уокер. Его рука, засунутая под бедро, уже лежала на рукоятке револьвера. — То, что должен, — ответил Беквит. — Нельзя оставлять им шансов. — Что, прямо здесь? — Где-нибудь за городом. Пальцы Уокера сомкнулись на рукоятке. Он заколебался, поскольку хотел, чтобы все было по правилам, а здесь, похоже, ими не пахло. Рисдон сказал: — Беквит… — и агент повернулся в его сторону. В ту же секунду Уокер выхватил револьвер и взвёл курок. Беквит услышал щелчок и мгновенно обернулся. Он уставился на Уокера, всё ещё не веря собственным глазам. Ствол револьвера Уокера был направлен точно в грудь Беквиту. — Я не намерен убеждать тебя в чем-либо, — сказал он. — Просто брось оружие. Удивление на лице Беквита сменилось гримасой: — Ты делаешь самую серьезную ошибку в своей жизни. — Если ты считаешь, что я не выстрелю, тогда подержи свою пушку еще три секунды и посмотрим. Револьвер Беквита застыл на полпути между Рисдоном и Уокером. Беквит вглядывался в лицо Уокера, пытаясь что-то в нём прочесть. Наконец, очень медленно он опустил свою руку, и когда она поравнялась с бедром, агент разжал пальцы. Револьвер упал на пол. Рисдон наклонился и поднял оружие, не отрывая глаз от Беквита. — Ты только что потерял работу, — сказал Беквит Уокеру. — Рисдон, ты должен взять его с собой, — сказал Уокер. — Отпустите его где-нибудь у Кучилло — к тому времени, как он найдет подмогу, вы уже будете достаточно далеко. — Так ты всё-таки едешь с нами? — спросил Рисдон. Уокер покачал головой. Девушка глянула на него в изумлении: — Лу, ну теперь-то тебе зачем оставаться? — Затем, зачем и ранее. — Но ведь сейчас всё изменилось! — Да с чего? Я всё еще военнослужащий. Я ведь не служу лично Беквиту. Девушка продолжала умоляюще глядеть на него, но не находила никаких аргументов. Рисдон пожал плечами: — Ну, с этим не поспоришь. Уокер натянул сапоги, снял наплечную кобуру со спинки кровати, надел её и засунул туда револьвер. Он взял в руки куртку и подошёл к девушке. — Если ты не понимаешь, — сказал он, — то я даже и не знаю, как тебе объяснить. Она взглянула на него без улыбки, потом притянула его к себе и поцеловала. — Она пытается, — сказал Рисдон. Он смотрел, как Уокер идет к двери. — Лу, — сказал он, — я так думаю, что мы поедем вдоль Рио Гранде до Кучилло, а оттуда на запад, к Санта-Рите. Неожиданно для себя, Лу улыбнулся, но промолчал. При Йеллоу-Тэверн он убил солдата-северянина. Скорее всего, это был не первый солдат, погибший от его пули, но тогда, у Йеллоу-Тэверн, он был абсолютно уверен, что тот безымянный солдат пал от его руки. Они сошлись вплотную, штык янки разрезал гриву лошади Уокера, и тогда он выстрелил в упор. Выстрел — и синяя форма исчезла. Вот так вот, просто. То, что он собирался сделать сейчас, под понятие войны как-то не подходило — потому что у человека было имя, и на нём был не просто синий форменный китель. От Валверде до кавалерийских казарм он ехал шагом, не понукая строевую лошадь. Его правая нога свисала со стремени. Уже почти подъехав к казармам, он увидел всадника, скакавшего навстречу. Тот что-то прокричал ему, но за стуком копыт слов не было слышно, и кавалерист проскакал далее. Солнце ярко освещало глинобитные постройки, но в воздухе висело ощущение холода — потому что не было видно ни единой живой души и не слышалось ни звука. За бараками, далеко к северу вздымались белые вершины Сангре де Кристо, утопавшие в облаках. Может быть, часть казалась опустевшей и по этой причине. Уокер знал, что кавалеристы отправились в очередной патруль. Может быть, Макгрейл повёл их лично. На секунду он почувствовал облегчение — хотя в глубине души понимал, что это ничего не изменит. Над входом было написано: ШТАБ — КАЗАРМЫ ВАЛВЕРДЕ — РОТЫ D И E — 9-Й КАВАЛЕРИЙСКИЙ ПОЛК АРМИИ США. Сержант, сидевший за столом, глянул на Уокера; по его лицу было видно, что он тут же узнал посетителя. Однако он молча выслушал имя, зашёл в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь. Почти сразу же он вышел обратно. — Майор приглашает вас, — сказал он и отступил в сторону, чтобы дать Уокеру пройти. Уокер вошел в канцелярию. Макгрейл стоял к нему спиной, глядя в окно на освещенный солнцем плац. Он не обернулся, но когда Уокер закрыл за собой дверь, майор сказал: — Я вас ожидал. Уокер заколебался: — Почему? Макгрейл обернулся. В одной руке он держал револьвер, а в другой — кусок ткани, которой протирал ствол. — Я так полагаю, что вы пришли сдать обратно лошадь, которую вам одолжили, — сказал он. — Почему ж ещё? — Уокер молчал. На секунду на его лице промелькнуло удивление, затем он взял себя в руки. — Как нога, — спросил Макгрейл. — Болит. — Что и следовало ожидать. Макгрейл медленно водил тканью вдоль ствола. Неожиданно он спросил: — Вы ведь не знаете часом, где можно найти человека по имени Беквит, не так ли? Уолтер был застигнут врасплох: — С чего мне знать? — Я смотрю, вы не очень любите отвечать на вопросы — или я неправ? Уокер расстегнул куртку, достал кисет, свернул сигарету, но куртку застегивать не стал. — Я никогда не мог носить наплечную кобуру, — вздохнул Макгрейл. — Чувствуешь себя связанным. Уокер выдохнул дым: — Человек ко всему привыкает. — Я просто подумал, что вы могли слышать об этом Беквите, — сказал Макгрейл. — Я бы очень хотел с ним повидаться. Лично. Видите ли, он работает на правительство Конфедерации. — Ну и зачем вы мне это рассказываете? Макгрейл пожал плечами: — Да просто для поддержания разговора. Я подумал, может быть вам это будет интересно. Знаете, этот Беквит думает, что он против нас что-то замышляет, но в Валверде есть очень много людей, которые мне обо всем докладывают. Почти столько же, сколько и ему. — Макгрейл стоял спокойно, теперь его взгляд не выглядел усталым, а борода была подстрижена и аккуратно расчёсана. — Люди типа официантов и барменов? — спросил Уокер. — Да разные люди — и каждый что-то да рассказывает, — улыбнулся Макгрейл. Уокер бросил сигарету на пол и раздавил её каблуком, заметив, как майор при этом нахмурился. — Если у вас есть что сказать, то говорите, — сказал он майору. Макгрейл помолчал, пристально гладя на Уокера. Затем он вышел из-за стола, подошёл к стене и, дёрнув за шнур, развернул карту и жестом подозвал Уокера. Тот, поколебавшись, шагнул вперед. Пальцем левой руки Макгрейл указал на какую-то точку на карте, но Уокер не мог разобрать подпись к ней, поскольку её закрывали пальцы майора. Но справа и слева от неё были другие названия, которые читались без проблем. Файв-Форкс, Малверн-Хилл, Севен-Пайнс.[7] Неожиданно Уокер почувствовал, как у него между лопаток по коже пошли мурашки. — Мы узнали об этом меньше часа назад, — мягко сказал Макгрейл. — Утром девятого апреля, вот здесь, в Аппоматоксе, Ли сдался генералу Гранту. Мистер Уокер, война закончилась. В комнате повисла тишина. Уокер не отрывал взгляда от карты. Война закончилась, сказал он себе и повторил ещё раз. Война закончилась. Он почувствовал невероятное облегчение. Он ждал, что майор скажет что-то ещё, но другие слова были излишними. Он ощущал, как гора свалилась с плеч. Какие ощущения испытывает человек, проигравший войну? — подумал он. Офицер отошёл обратно к столу и положил на него свой револьвер. Уокер ощутил тяжесть своего пистолета в наплечной кобуре и медленно отвел руку от ворота куртки. — Я только что послал верхового в Валверде, — сказал Макгрейл. — Вы могли его видеть по пути сюда. Новости в этих краях путешествуют долго, не правда ли? Девятое апреля было позавчера — за день до того, как мы вас обнаружили в той лощине. Офицер начал собирать бумаги, разложенные на столе, в ровную стопку. Он как-то странно глянул на Уокера. — Мистер Уокер, я прошу прощения, но у меня есть невероятное количество дел, с которыми я должен покончить к сегодняшнему вечеру. Вы ведь за этим приходили? Чтобы вернуть лошадь? На мгновение Уокер задумался: — Ну, если честно, то у меня был ещё один вопрос. — Слушаю вас, — кивнул Макгрейл. — Я просто подумал, нет ли у вас повозки, которую я мог бы купить? — сказал Уокер. В его трехдневной щетине прорезалась широкая улыбка. — Это довольно тяжело ехать верхом, когда одна нога не работает. Видите ли, мне предстоит долгий путь — вниз по Рио Гранде до Кучилло, а оттуда на запад, к Санта-Рите… |
|
|