Ребекка Уинтерз Зигзаги судьбы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Я не позволю, чтобы воспоминания об этом человеке разрушили всю мою жизнь! Так как он всегда будет недосягаем для меня, пусть эти цветы унесут мою боль. — Сидни бросила в воду охапку алых роз, которые закачались на волнах, уносящих их в океан. Отвернувшись, она начала быстро подниматься по песчаной тропе к заднему двору роскошного дома Брайсонов в Сан-Диего.

Молодожены и гости уже уехали, и горничные приступили к уборке.

Совсем недавно Сидни с новобрачными приветствовала несколько сотен приглашенных, собравшихся здесь после пятничной церковной службы. Семья Брайсон не поскупилась на расходы, чтобы отпраздновать бракосочетание своей единственной дочери Джилли с Алексом Латимером, легендарным рейнджером Йеллоустонского национального парка.

Блестящая пара — жених в черном смокинге и невеста в длинном белом свадебном платье. Они были похожи на прекрасного принца и очаровательную принцессу, и ради Джилли Сидни хотелось выглядеть как можно лучше в роли подружки. Поэтому она долго выбирала нужный оттенок розовой губной помады, чтобы подчеркнуть изящный рисунок пухлых губ. Чуть-чуть румян на высокие скулы, которые придавали ее лицу классическую красоту, — и Сидни была готова встречать гостей.

Большая группа сотрудников из Йеллоустонского и Тетонского национальных парков прилетела на пышную свадьбу. Сидни была рада, что бывшие коллеги не знали о ее последних планах.

За две недели до этого главный рейнджер Арчер неохотно принял заявление Сидни об уходе. Уступив ее желанию, он обещал молчать, пока она не покинет национальный парк навсегда.

Сидни уже переехала в Гардинер, что в штате Монтана. Никто, кроме ее начальника, не знал, что в следующем году она начнет преподавать в школе. Ей хотелось сохранить это в тайне, чтобы не слышать вопросов, на которые она не была готова ответить.

Коллеги, исключая Джилли, не поняли бы, что неожиданная смена деятельности вызвана отчаянной потребностью в самосохранении. Оказалось, что работа в национальном парке не принесла Сидни покоя, который она стремилась обрести.

Навестив родителей в Бисмарке, она полетит в Гардинер и начнет новую жизнь в надежде, что учительские обязанности заставят ее забыть о любви, которая приносит лишь боль. Если этого не произойдет, будущее превратится в бесконечное страдание.

Сидни снова взглянула на море. Стоял конец августа, и клонившееся к горизонту солнце искрилось в ее светлых волосах, окружая лицо золотистым нимбом. Благодаря усилиям опытного стилиста, даже в безветренную погоду шелковистые пряди выглядели так, словно легкий ветерок привел их в живописный беспорядок.

Глядя, как огненное светило исчезает в воде, Сидни с беспокойством заметила, что подводное течение прибило к берегу ее розы. Поникшие и поломанные цветочные головки валялись на песке. Дурное предзнаменование.

Обычно ее глаза приобретали цвет той одежды, которая была на ней. Однажды мужчина, который навсегда потерян для Сидни — и о котором не следует сейчас думать, — сказал, что он насчитал массу оттенков, начиная с серо-зеленого и заканчивая бледно-лиловым.

Но сейчас печальные глаза Сидни напоминали потемневшее перед ураганом небо. Испустив испуганный крик, она бросилась в дом, чтобы переодеться и собрать вещи. Рано утром она вылетит в Бисмарк.

Было около полуночи, когда машина Джареда Кендалла свернула на подъездную дорогу, ведущую к дому приходского священника в Кэнноне, небольшом городе в Северной Дакоте. После утомительного заседания в церковном управлении и возвращения, занявшего больше часа, Джаред безмерно устал, однако испытывал облегчение от мысли, что борьба наконец окончена.

— Отец Кендалл? — раздался голос Рика, когда Джаред вошел в дом.

— Я думал, что ты уже спишь.

— С возвращением. Кэй спит, а я хотел поговорить с вами, прежде чем утром мы пойдем в церковь. Это не займет много времени, но, если вы слишком....

Его друг и ближайший помощник остановился на полуслове, увидев, что Джаред одет в обычный деловой костюм. Никому не пришло бы в голову, что он носит сутану.

Джаред надеялся избавить Рика от потрясения, но, возможно, не стоит ждать до утра. Теперь у Рика вся ночь, чтобы осмыслить то, что произошло, и обсудить это с Кэй. Как ни страдал Джаред, сложив с себя сан священника, роскошь иметь жену, которая будет рядом в горе и в радости, всегда привлекала его.

— Зайди ко мне в кабинет, Рик. Есть новости.

Тот последовал за ним, как лунатик.

— Сядь, — предложил ему Джаред, занимая место за столом.

Побледневший Рик опустился в кожаное кресло.

— Когда на прошлой неделе вы взяли отпуск, мы с Кэй заволновались. Подумали, что вы заболели и не хотите, чтобы кто-нибудь узнал об этом.

— Я действительно заболел, Рик. Заболел так серьезно, что два месяца назад сделал решительный шаг к выздоровлению. И вот сегодня все решилось. Я больше не священник. — (Ответом на эти слова явился изумленный вздох.) — Завтра отец Лейн будет отправлять службу.

Глаза Рика наполнились слезами.

—Но почему?

—До того как вы с Кэй поселились здесь, я влюбился в женщину по имени Сидни Тейлор, которая уехала отсюда пятнадцать месяцев назад. Она преподавала английский в старших классах школы и посоветовала одной из своих учениц обратиться за помощью и советом к священнику, — начал Джаред. — Шестнадцатилетняя Бренда Халверстон обнаружила, что забеременела. Первым ее побуждением было избавиться от нежелательной беременности. Боясь признаться своим родителям-католикам, она написала об этом в тетради по английскому языку, предназначенной лишь для глаз Сидни. Это был призыв о помощи. Сидни привела девушку ко мне, и меня начали одолевать противоречивые чувства. Бренда настояла, чтобы Сидни сопровождала ее на каждую беседу. Правду сказать, мы вскоре не могли жить друг без друга... Иногда я замечал твои тревожные взгляды. Вероятно, ты видел, как я боролся с собой, пытаясь забыть Сидни. Несколько месяцев назад я навел справки и узнал, что она все еще не замужем. Поверь, в моем распоряжении было пятнадцать месяцев, чтобы заглянуть в тайники своей души и решить, что делать. Пятнадцать месяцев, чтобы осознать, что я оставляю. Пятнадцать месяцев, чтобы понять — возврата не будет. Я люблю Церковь. Люблю дело, которому служу. Сердце мое разрывалось, когда я думал о необходимости сделать выбор, но любовь к Сидни перевесила все. Так как мне нельзя иметь и то и другое, я отказался от сана. Ты не можешь представить, как я завидую тебе и Кэй, видя, как вы наслаждаетесь своим брачным союзом. Для меня это — воплощение высшей радости и счастья.

Джаред увидел, что плечи друга затряслись от беззвучных рыданий.

— Не знаю, почему я не смог вырвать ее из своего сердца, Рик! Все это время мы не общались. И все-таки... я сгораю от любви, — страстно прошептал он.

Рик поднял голову.

— Значит, она не знает, что вы сделали...

— Нет. Но я убежден, что она не выходит замуж, так как не забыла меня. Но не мог же я сделать предложение, будучи рукоположен в сан! Я встречусь с ней свободным человеком. Она должна увидеть во мне обыкновенного мужчину, прежде чем образ отца Кендалла начнет постепенно стираться из ее памяти.

— Понимаю, — медленно сказал Рик. — Когда вашу петицию передадут в Ватикан, вас освободят от обета?

— Вероятно, нет. Но я понял, что жизнь без Сидни — жалкое существование, а это несправедливо по отношению к приходу, потому что я не могу в полной мере отдаваться своим обязанностям.

— Видит Бог, я не виню вас, Джаред. Я думал, что хочу стать священником... пока не встретил Кэй.

— Спасибо за честность, Рик. Но не все проявят такое понимание. Думаешь, я не осознаю, что подведу многих прихожан — тех, кто привык полагаться на меня? А деньги, которые Церковь истратила на мое образование? И как отреагируют другие священники в епархии, узнав, что отец Кендалл покинул свой пост?

— Но не Церковь! — воскликнул Рик.

— Нет. Никогда!

Рик страдальчески вздохнул.

— Вы так уверены в ее чувствах?

— В глубине души — да.

— Что, если она изменилась?

— Приходится идти на риск.

— Вы думали том, что она может отвергнуть вас?

— Такое возможно. Но как бы ни сложились обстоятельства, я должен предстать перед ней ничем не обремененным, если хочу, чтобы она выслушала меня.

— И если этого не произойдет, вы потеряете все. Надеетесь, что она еще любит вас?

— Да.

Рик вскочил и пристально посмотрел на Джареда.

— Вы спали с ней?

— Нет. Мы на мгновение обнялись, когда она сказала, что уезжает.

— Тогда... — недоуменно произнес Рик.

— Это не имеет значения. Между нами возникло чувство, которое я не способен выразить словами. Прошло пятнадцать месяцев. Скоро мне исполнится тридцать восемь лет, и каждая уходящая минута лишает нас того, чего никогда не вернуть.

— Вы не сможете жениться на ней, будучи в духовном сане.

— Я знаю.

— Она благочестива?

— Сидни не католичка.

— Что?!

— Ее крестили в лютеранской церкви, но она давно не посещала храм.

— Простите, святой отец, но в вашем случае это может помочь.

У Джареда вырвался сдавленный смешок.

— Я больше не святой отец, Рик.

— Для меня вы им остаетесь.

— Кроме епископа, ты мой самый близкий друг, поэтому я напомню тебе, что легкого решения для меня не будет.

— Кэй расстроится, узнав об этом. Она считает вас идеальным священником.

Джаред нахмурился.

— Совершенства не существует, Рик.

— В душе она будет болеть за вас, Джаред.

— Я знаю. Лучше, если я уеду до того, как Кэй проснется. Отец Лейн позаботится о делах прихода.

— Как вы будете жить?

— У меня есть предварительная договоренность об оказании психологической помощи в Гардинере. Это город в пяти милях от Йеллоустонского национального парка. Когда мы с Сидни поженимся, она сможет продолжать работать рейнджером, если таково будет ее желание.

— Она рейнджер?

— Да.

— И не знает, что вы приезжаете?

— Нет. — Джаред сжал пальцы в кулак. — Мне нужен элемент неожиданности. Что бы она ни сказала, я узнаю правду по ее глазам.

Она может упасть в обморок. Вы подумали об этом?

— Она не принадлежит к такому типу женщин.

— Это может произойти с любой женщиной, если перед ней внезапно предстанет мужчина, которого она когда-то знала как отца Кендалла. — У Рика заходил кадык. — Мне не приходилось встречать более смелого человека, чем вы.

— Смелого? — недоверчиво переспросил Джаред.

— Конечно. Вы познали свое сердце настолько, что абсолютно убеждены в своей правоте.

Джаред покачал головой.

— Таких, как ты, — один на миллион, Рик. Но уверенность в правильности решения не избавляет меня от боли, когда я думаю о том, что оставляю жизнь, которую так любил все эти годы. Сердце у меня разрывается, — признался он.

— У меня тоже. Мне будет не хватать вас.

— Взаимно.

Они пристально посмотрели друг на друга.

— Пора спать, — нарушил молчание Джаред. — Завтра у тебя трудный день. Придется знакомить отца Лейна с делами прихода.

— Пойду наверх, но сначала обещайте мне кое-что.

— Для тебя — все, что угодно.

— Давайте знать о себе.

— Конечно.

Рик остановился в дверях.

— Я любил и почитал отца Кендалла. Мои чувства не изменились из-за того, что он вступил на новый путь. Мы с Кэй обязательно приедем на свадьбу. Я почту за честь стать вашим шафером, если захотите.

У Джареда защипало глаза.

— Дело не в если, а в когда.

Сидни заблаговременно позаботилась взять напрокат машину. Прилетев в Бисмарк, она хотела немедленно ехать в родительский дом, но, покинув аэропорт, увидела дорожный указатель. Кэннон. Всего сорок пять миль, и она сможет увидеть отца Кендалла на мессе, которая начнется в десять. Времени достаточно. Она скроется в задних рядах, и он не догадается о ее присутствии в церкви.

Всего несколько минут, воспоминание о которых останется с ней на всю жизнь....

Презирая себя за проявление слабости, Сидни все же отбросила осторожность и поехала на запад. Она нажимала на газ, не думая о том, что ее могут остановить за превышение скорости.

Сердце так бешено колотилось в груди, что ей было просто необходимо ощущение физической свободы. Сейчас имеет значение только то, что она увидит его.

За исключением нескольких новых жилых домов, появившихся в прошлом году, Кэннон почти не изменился. Но Сидни не заметила бы даже радикальных перемен, так как все ее внимание было устремлено на приходскую церковь в конце Джефферсон-стрит.

В голубой блузке и юбке цвета хаки Сидни не выделялась среди нарядно одетых женщин, которые поднимались по ступенькам в храм.

Поставив машину на стоянку, она подождала немного и ровно в десять часов вошла в церковь вслед за группой прихожан. Сев на последнюю скамью, Сидни наклонила голову, ожидая услышать знакомый голос. Однако к пастве обратился совсем другой человек, и, подняв глаза, она увидела пожилого священника.

Где отец Кендалл?

Несмотря на боль и разочарование, Сидни пришлось дождаться конца мессы.

Подойдя к машине, она увидела немолодую женщину, которая собиралась уехать, и, не удержавшись, спросила:

— Вы, случайно, не знаете, почему сегодня нет отца Кендалла?

— Говорят, он болен.

Сидни была потрясена.

— Ужасно.

— Да, конечно. Ему нет равных.

Нет. Ни одного человека...

Сидни вымученно улыбнулась и, попрощавшись, быстро села в машину, боясь, что женщина захочет поговорить.

Он болен?

Неужели серьезно?

Если она позвонит Джареду в офис, он поймет, что у нее не хватает сил, чтобы оставить его в покое.

Ты сошла с ума, Сидни Тейлор! — упрекнула она себя.

Слезы хлынули у нее из глаз. По пути в Бисмарк она позвонила родителям и объяснила, что задерживается, так как у машины, взятой в прокате, спустила шина.

Никто никогда не узнает того, что она сделала. Отец Кендалл больше не будет занимать ее мысли. Это окончательный и бесповоротный конец ее безумного увлечения. С этой минуты с ним покончено навсегда!

Два часа спустя Сидни входила вслед за отцом в дом. После верховой прогулки ей нужно было принять душ.

— Обед на столе, — объявила мать.

— Приду через пять минут, — откликнулась Сидни. Она уложилась в четыре, успев надеть чистые джинсы и блузку.

— Тушеное мясо! Мое любимое. Спасибо, мама.

Старые обычаи с трудом отмирают на равнинах Северной Дакоты. Так же как их прадеды, родители Сидни всегда устраивали в полдень обильный обед. Обычно в меню была говядина.

— О чем ты думаешь, Сидни? — Голос матери отвлек ее от опасных мыслей. После заезда в Кэннон она не находит себе места. Что, если Джаред серьезно болен? Она не переживет, если это так.

— Я заметила, что с июня у вас стало заметно меньше молочая, — пробормотала Сидни, впиваясь зубами в сочный початок кукурузы.

Мать улыбнулась.

— Твой отец решил провести эксперимент. Он использовал жуков вместо опрыскивания.

— Хорошо придумал, папа.

— Они не избавили нас от всех сорняков, но значительно сократили их количество. И стоило это дешевле. — Он протянул руку за вторым куском говядины. — Парень из природоохранного департамента знает свое дело.

— Я рада, что ты прислушался к его словам.

Мать передала Сидни миску с салатом.

— Лидия приглашает нас на десерт.

— Прекрасно. — Сидни давно не видела свою тетку. — Как Дженни? — Ее двоюродная сестра ожидала первого ребенка, и Сидни привезла ей подарок из Калифорнии.

— Цветет.

— Они уже выбрали имя?

— Конечно, — улыбнулся отец. — Джо.

Сидни кивнула.

— Хорошее имя.

Мужа Дженни звали Джо, и все, что он делал, заслуживало ее полного одобрения. У них был хороший, прочный брак. Как и у родителей Сидни. Конечно, размолвки случались, но она не могла вспомнить случай, когда ее мать решительно настаивала на своем.

Родители выпили по второй чашке кофе, Сидни убрала со стола и отнесла посуду в кухню. Мать поставила пустые чашки в раковину.

— Когда-нибудь ты тоже выйдешь замуж и у тебя будут любящий муж и дети.

Сидни с трудом подавила раздражение.

— Может быть, и не выйду, мама. Не рассчитывай на это.

Не рассчитывай, что я влюблюсь в кого-нибудь другого.

В кухню вошел отец и, подойдя к раковине, присоединился к разговору.

— Расскажи нам, что случилось с тем парнем — Чипом из Айдахо. Мы думали, он твой избранник.

— Я никогда не любила его, поэтому у нас ничего не вышло.

— Все время был кто-то другой, не так ли?

Сидни не могла лгать родителям.

— Да.

— Он все еще в Кэнноне? — спросила мать.

Сердце Сидни оборвалось. Все, что касается отца Кендалла, вызывает боль. Сколько лет должно пройти, прежде чем мысли о нем перестанут владеть ею? Что, если он смертельно болен? Боже милостивый!

— Дорогая?

Сидни печально опустила голову.

— Если вы не против, давайте переменим тему.

— Тебе будет легче, если ты выговоришься, — посоветовал отец. — Ты была счастлива, до того как начала преподавать в Кэнноне.

Мать бросила на нее тревожный взгляд.

— Раз не хочешь обсудить это с нами, зайди к пастору Грегсону и поговори с ним, пока ты здесь.

— Мне двадцать шесть лет, мама! — вскрикнула Сидни. — Я уже не девочка! Пастор Грегсон меньше всех способен понять меня. — Она живо представила себе их разговор.

Я люблю священника, пастор Грегсон.

Ты должна сделать все, чтобы изгнать из своей головы дьявольские помыслы, Сидни.

— Послушай, дочка...

Чтобы успокоиться. Сидни сделала глубокий вдох и обратилась к матери.

— Я прекрасно понимаю, что вам с отцом церковь помогает преодолевать кризисные ситуации, и это очень хорошо. Но свои проблемы я вынуждена решать сама.

— У пастора Грегсона прекрасная репутация, — не унимался отец.

— Если я почувствую, что мне нужна помощь, то обращусь к психиатру, — отрезала Сидни, сознавая, что сделала ошибку. Этот ответ отнюдь не успокоил родителей, которые не верили в психиатрию.

— Значит, этот мужчина женат?

Да, женат. Но не так, как вы думаете.

— Нет! — в отчаянии вскричала Сидни. — А теперь мне нужно переодеться, чтобы идти в гости к тете Лидии.

Прежде чем въехать в Йеллоустонский национальный парк, Джаред обзавелся картой и принялся разглядывать ее, завтракая в машине, которую взял напрокат.

Его план состоял в том, чтобы посетить основные места, где останавливаются туристы, и попытаться найти Сидни там. Он не хотел никого расспрашивать.

Если она где-то здесь, ее золотистые волосы привлекут его внимание. В форме или без нее, Сидни, обладательницу великолепных длинных ног и стройной фигуры с приятными округлостями, невозможно не заметить. Если не повезет, то придется навести справки.

Прожив последние десять лет в Кэнноне, расположенном на высоте восьмисот футов над уровнем моря, Джаред мог приписать сердцебиение разреженному воздуху. Но он знал, что сей жизненно важный орган трепещет совсем по другой причине.

Чувствуя приятное волнение, вызванное тем, что он находится там, где работает Сидни, Джаред не мог не сравнить красивый альпийский пейзаж с безбрежными равнинами вдоль реки Кэннонбол.

День был сухой и жаркий, но как только облака закрывали солнце, становилось прохладнее.

На каждом повороте Джаред видел следы лесных пожаров. Удивительно, но из черной обожженной земли пробивались цветы — свидетельство новой жизни.

Новая жизнь!

Он крепче сжал руль.

Как и остальные туристы, Джаред следил, не появятся ли на дороге бизоны и лоси. Субботний поток машин двигался очень медленно, и ему потребовался бы весь день, чтобы объехать парк и найти Сидни.

Когда он добрался до гейзера, терпение его иссякло. Вся территория напоминала гигантскую стоянку, так как множество посетителей собралось полюбоваться на знаменитый источник, выбрасывающий мощные фонтаны горячей воды и пара.

В брошюре, которую ему дали, сообщалось, что гейзер фонтанирует с разными интервалами. Судя по огромному скоплению людей, выброс должен был произойти с минуты на минуту.

С трудом найдя свободное место, Джаред поставил машину и, повесив на шею мощный бинокль, вышел. Обозрев толпу туристов, он увидел группу рейнджеров в форме, один из которых обращался к толпе. Убедившись, что Сидни нет среди них, Джаред отправился дальше.

Среди множества торговых точек его внимание привлек прилавок, над которым висел лозунг «Помогите построить новый гостевой центр». Хорошенькая юная девушка улыбнулась ему.

— Вам интересно, для чего нужен новый гостевой центр?

Джаред решил, что, если очаровательная брюнетка поможет ему найти Сидни, он готов выслушать все, что она захочет рассказать.

— Конечно. Поэтому я остановился здесь.

— Существующий центр не удовлетворяет потребности в информационных и образовательных услугах. Как видите, здание слишком маленькое, и в нем невозможно принять даже небольшой процент посетителей. Мы приглашаем всех желающих принять участие в возведении нового центра, соответствующего мировым стандартам. В нем будут организованы постоянные выставки, чтобы помочь людям понять и оценить редчайшие гидротермальные ресурсы нашего замечательного парка. Если вы хотите узнать больше, ознакомьтесь, пожалуйста, с этой брошюрой. Любой ваш вклад будет с благодарностью принят.

Джаред положил деньги в конверт, прикрепленный к брошюре, и протянул его девушке.

— Это за рассказ.

— Спасибо!

— Пожалуйста. Здесь есть другие юные лесничие?

— Конечно. Мы распределены по всему парку, чтобы оказывать помощь туристам, но после Дня труда нам придется вернуться к занятиям.

— Похоже, у вас серьезная программа. Вы собираетесь стать рейнджером, когда окончите

школу?

— Да.

— Когда-то я знал женщину, которая работала здесь.

— Я дружу со всеми рейнджерами. Как ее зовут?

В ушах у Джареда зашумело.

— Сидни Тейлор.

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Рейнджер Тейлор вела занятия с подростками все лето! Она лучше всех!

Джаред воспрянул духом.

— Мы говорим об одном человеке? Она была учительницей в Северной Дакоте.

— Да! Она говорила, что преподавала там английский язык, перед тем как приехала сюда.

— Я хорошо знал ее. Какое совпадение, что вы работаете с ней, — пробормотал он. — А где она сейчас?

— В Калифорнии. Ее лучшая подруга Джилли Брайсон только что вышла замуж в Сан-Диего. Она тоже работает здесь. Сидни вернется в понедельник.

Джаред с трудом подавил разочарование. Сейчас он не сможет встретиться с женщиной, без которой не мыслит свое существование.

— Мне бы хотелось оставить ей записку. Знаете, где она живет?

— Конечно. В домике номер пять.

— Спасибо. — Джаред пожал ей руку. — Приятно было познакомиться.

Он отошел, прежде чем девушка успела спросить его имя. Вскоре Джаред подъехал к домику и оставил записку за противомоскитной сеткой на двери. Сидни обязательно увидит ее.

Сев в машину, Джаред направился в Гардинер. Завтра вечером она позвонит ему по сотовому телефону.

Однако тревожный внутренний голос мучил его вопросами.

Что, если Сидни не ответит на записку?

Что, если ей нет дела до него?