"Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения" - читать интересную книгу автора (Составитель П.С.Гуревич. , Редкол.: И.Т.Фролов...)

Короче говоря, пророки — это те, кто лечит заболевания сердца. Польза, которую приносит разум, и сфера его действия ограничиваются тем, что он указал нам на это. Разум дает показание о своей вере в пророчество и о бессилии своем постигнуть то, что постигается лишь пророческим оком, — о бессилии постигать так, как мы постигаем вещи, беря их в свои руки. Мы полагаемся на пророчество, подобно тому как слепые полагаются на своих поводырей, как озадаченные больные отдают себя в руки сострадательных врачей. Вот досюда и простирается сфера действия разума, коему недоступно то, что лежит за этими пределами, но доступно лишь понимание того, что предписывается ему Врачом. Все это — вещи, которые мы поняли с необходимостью, проистекавшей из непосредственного наблюдения в годы уединения и отшельничества.

Антология мировой философии. В 4 т. М., 1969. Т. 1. Ч. 2. С. 748—750












Ибн Рушд

Рассуждение, выносящее решение относительно связи между философией и религией

Цель настоящего рассуждения — рассмотреть с точки зрения религии, является ли изучение философии и логических наук чем-то разрешенным религией, чем-то предосудительным или чем-то предписанным ею, либо как нечто похвальное, либо как нечто обязательное.

Если дело философии, говорим мы, заключается единственно лишь в исследовании и рассмотрении сущего в той мере, в какой оно содержит в себе указания на творца, то есть в той мере, в какой оно выступает как [совокупность] творений (а творения указывают на творца лишь постольку, поскольку познается способ их сотворения, и, чем полнее будет знание о способе их сотворения, тем полнее будет знание о творце), и если религия побуждает к рассмотрению сущего и настаивает на этом, то ясно, что обозначаемое этим именем с точки зрения религии либо обязательно, либо похвально.

Если же установлено, что религия вменяет в обязанность исследование и рассмотрение сущего посредством разума (а рассмотрение есть не что иное, как извлечение, выведение неизвестного из известного, и это есть либо силлогизм, либо [нечто полученное] посредством силлогизма), то необходимо, чтобы мы, исследуя сущее, опирались на рациональный силлогизм. Но ясно, что подобного рода исследование, к которому призывает и побуждает религия, есть наиболее совершенное исследование посредством наиболее совершенного силлогизма, а именно то, что называется доказательством...

А если законоположения религии [выражают] истину и призывают к исследованию, ведущему к познанию истины, то мы, [принадлежащие к] мусульманской общине, знаем доподлинно, что исследование, опирающееся на доказательство, не ведет к противоречию с тем, что дала религия, ибо истина не противополагает себя истине, а согласуется с ней и служит доводом в ее пользу.

А раз так, то, если исследование, опирающееся на доказательство, ведет к некоторому знанию о каком-то сущем, религия либо умалчивает об этом сущем, либо [как-то] определяет его. Если об этом сущем религия умалчивает, то здесь не может быть какого-либо противоречия. Тогда дело обстоит так же, как с правовыми положениями, о которых умалчивают [законы] и которые выводятся поэтому законоведом посредством юридического силлогизма. Если же религия высказывается об этом сущем, то буквальный смысл подобного высказывания либо согласуется, либо приходит в противоречие с тем, к чему ведет доказательство. Если он согласуется, то не может быть никакого разговора, а если приходит в противоречие, то здесь требуется [аллегорическое] толкование. Смысл же [такого] толкования заключается в выведении значения высказывания из истинного значения [и приведении его к] значению аллегорическому без нарушения обычного в арабском языке [словоупотребления], когда используют метафоры, относя к вещи наименование сходного с нею предмета, ее причины, ее атрибуты, сочетающегося с ней предмета или еще чего-нибудь из того, что обычно привлекается для определения разновидностей метафорической речи. Если законовед делает это в отношении многих юридических положений, то насколько же правомернее, чтобы подобным образом поступал поборник знания, опирающегося на доказательство. Ведь если законовед имеет в своем распоряжении лишь силлогизм, основанный на мнении, то у познающего [сущее] имеется в распоряжении силлогизм, основанный на достоверности. Мы утверждаем со всей решительностью: всякий раз, когда выводы доказательства приходят в противоречие с буквальным смыслом вероучения, этот буквальный смысл допускает аллегорическое толкование по правилам толкования, [принятым] в арабском языке...

Существует три разновидности людей. К одной разновидности относятся те, кто вовсе не способен к толкованию [священных текстов]; это — риторики, составляющие широкую публику, ибо нет ни одного здравомыслящего человека, который был бы лишен [способности к] риторическому суждению. К другой разновидности относятся те, кто способен к диалектическому толкованию; это — диалектики только по природе или по природе и по навыку. К третьей разновидности относятся те, кто способен к аподейктическому толкованию; это — аподейктики по природе и по науке, то есть по философской науке18. Последний вид толкования не подлежит разглашению перед диалектиками, а тем более перед публикой. Разглашение какого-нибудь из подобных толкований перед человеком, не способным к их [уразумению], — это особенно касается аподейктических толкований, так как они наиболее далеки от доступных всем знаний, — ввергает в неверие и того, перед кем оно разглашается, и того, кто его разглашает. Ибо последний ставит своей целью доказательство несостоятельности буквального смысла [священных текстов] и истинности [своего] толкования [их], но буде он опровергнет буквальный смысл в присутствии человека, который окажется способным [уразуметь лишь] буквальный смысл и в глазах которого толкование останется недоказанным, то это приведет к неверию, если дело будет касаться основоположений религии. Толкования, стало быть, не подлежат ни разглашению перед публикой, ни доказательству в риторических или диалектических сочинениях, то есть в сочинениях, содержащих в себе рассуждения этих двух родов, как это делал Абу-Хамид [Газали].

Антология мировой философии. В 4 т. М., 1969. Т. 1. Ч. 2. С. 751—755




АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

1Ибн Габирол Соломон бен Иуда (латинизированное имя — Авицеброн) — еврейский мыслитель, родившийся в 1021 г. в Испании, входившей тогда в состав Арабского халифата. Произведение, отрывок из которого предлагается вниманию читателей, было написано на арабском языке. Афористичная форма изложения сделала его доступным широким массам, а некоторые из содержавшихся в нем изречений (например, о четырех типах людей) стали популярными поговорками. — 190

2 В этом отрывке Ибн Габирол недвусмысленно выступает против устоявшейся средневековой картины мироздания, в которой каждой вещи и каждому из живых существ было отведено строго определенное место на лестнице совершенства от низшего из творений до совершеннейшего бога. Существенной чертой такой картины мира была ее органичная целостность, когда ни один из компонентов не мог изменить своего места, не нарушив единства композиции. Это единство, в свою очередь, обеспечивалось единством замысла, которым руководствовался бог, приступая к сотворению мира; и именно для того, чтобы понять этот замысел, средневековому мыслителю столь важно было ответить на те вопросы, которые ставит здесь Ибн Габирол. Утверждая, что эти вопросы фактически не имеют ответа и что "все на свете вещи существуют ради самих же себя", Ибн Габирол разрушает жестко-иерархичную средневековую картину мира и выводит человека за ее рамки. Естественным продолжением этого является его утверждение о полной свободе человеческой воли, которое выдвигается в следующем отрывке. — 192

3 Фараби Абу Наср Мухаммед (870—950) — уроженец Фараба (Средняя Азия), один из первых арабских перипатетиков (последователей Аристотеля), прозван "Вторым Учителем", т.е. вторым Аристотелем, за обширные комментарии к произведениям последнего. Его перу принадлежит более ста работ. Трактат "Существо вопросов" отражает основные положения философии Фараби. — 193

4Деятельный разум — бестелесный космический разум, соединяющийся с разумом человека, который как таковой только потенциален, т.е. без помощи космического разума не может достичь совершенства. — 194

5 Иными словами, умопостигаемое (то, что в средневековой Европе именовалось универсалиями) нематериально и внепространственно: общие понятия, согласно Фараби, находятся только в уме человека, но не существуют сами по себе, наподобие платоновских идей. — 194

6 Дарователь форм — бог. — 194