"Рука адмирала" - читать интересную книгу автора (Солоневич Борис)

9. Поздно!

Разведка Ирмы в Одессе была закончена, хотя и неудачно. Дюк де Ришелье, Адмирал Российского Императорского Флота, не помог русской молодежи открыть тайну погибшего матроса. Но оставались еще другие памятники и их руки. Такие же задачи разведки лежали и перед Николаем и Сережей. Но друзья Ирмы еще не знали, что холодные ястребиные глаза ГПУ уже следят за ними и стерегут каждое их движение. Эта слежка могла погубить и тайну расстрелянного матроса и подвести самих «раскрывателей» этой тайны.

Но как предупредить их об этих опасностях? Написать? Но если за друзьями следят — письма будут перехвачены, и ГПУ будет в курсе дела, что его игра раскрыта. Но, может быть, еще есть время предупредить друзей лично?

Несмотря на все упрашивания и моления Миси, Ирма, полная тревоги за Николая и Сережу, на следующий же день выехала обратно в Москву.

Там на вокзале она первым же делом пошла в будку телефона-автомата.

— Штаб флота слушает, донесся ответ на ее вызов.

— Попросите, пожалуйста, к телефону товарища Сумца, инспектора спорта.

— Его сейчас нет в штабе.

— А где он, не знаете ли?

— В служебной командировке.

— Надолго? И куда?

— Простите, товарищ, этого не можем сказать — дело военное…

С озабоченным и тревожным лицом Ирма повесила трубку. Было очевидно, что Николай уже выехал в Кронштадт проводить свою «Спартакиаду Морей».

Неудача ждала ее и у Сережи. Комендант студенческого общежития, смешливый жуликоватого вида парень, на вопрос о Сереже осклабился.

— Товарищ Шибанов? А он только что уехал Севастополь громить!

— Как так «громить»?

— А в футбол. У него ведь ноги лучше головы фукцируют. Инженер, видать, с него хрееееновый выйдет, но ноги… Ноги золотые… Так что — уехал, ничего не сделать…

Потом, увидев искреннее огорчение на лице Ирмы, он добродушно подмигнул.

— А вы того… ничего, товарищок… Не унывайте! Он скоро приедет — не разлюбит!

Девушка холодно поглядела на коменданта, но курносая рожа того была настолько дружелюбномилой, что у нее не хватило духа оборвать начинающийся комсомольский флирт.

— Спасибо за утешение, слабо усмехнулась она. Когда Шибанов приедет, попросите его сразу же позвонить в госпиталь. Скажите: Ирма была.

— Скажу, обязательно скажу, товарищ… Ирма. Он не дурак, он сразу позвонит. В этом деле он — мастак. Не пропустит! Одно слово — чемпион. В него тут тоже все баб-общежитие встрескамшись. Как вечером выйдет с гитарой — так девчата и льнут и преют… Так что вы из за него не очень то убивайтесь: не стоит он этого…. А, может, пока там что, коллега, если вам одной скучновато — то, может, я сгожусь в заместители? Ну, там в кино пойтить или просто погулять, лунные ванны попринимать? А?

Ирма не ответила и молча вышла из общежития.

— Фу ты, ну ты, ножки гнуты, обиделся комендант. Видать сразу по роже и обхождению, что не нашего пролетарского классу. Белая кость! Нос воротит. Симпатяга — это верно, да только гордая…

Не везет мне! А Сережка — сукин сын, и в Крыму на казенных харчах поправится и здесь этакая краля ждет… «Пусть, мол, сейчас же позвонит»… Мне, небось, никакая не позвонит…

Эх, жнзнь наша комсомолистая!..

Вихрастый курносый парень почесал всклокоченную голову, еще раз взглянул на дверь, через которую ушла Ирма, и еще раз глубоко вздохнул.