"Свора - Зов крови" - читать интересную книгу автора (Колесникова Юлия)

Глава 10. Промежуточная стадия: случайная встреча

Мои предчувствия в этот вечер только укрепились. В нашей семье сохранялась миролюбивая обстановка сдобренная долей напряженности, которой не чувствовали ни Бет с Теренсом, ни Ева, хотя ее я всегда считала очень прозорливым человеком, но это можно было объяснить очень просто — Грем.

Когда мы приехали ко мне домой, все уже собрались. И я тут же отметила месторасположение Грема относительно Евы — на противоположном конце комнаты. Прат занял место на полу около нее, мои родители напротив них на диване, обнявшись в немом изумлении, взирали на них, и Ева под этими взглядами сидела вся пунцовая, как на перекрестном допросе. Бет и Теренс разделили между собой заботу о близнецах. Я первым же делом кинулась к детям. Их радостное щебетание, запах и тепло, тут же разбивали в дребезги все тревоги. Так же происходило, когда я была рядом с Калебом. Просто у них были свои методы. Рики первым начал говорить, и зашел уже дальше обычных «ма» и «па» адресованных моим родителям. В фаворе у него была «Ени», что относилось ко мне, а также «Либ», к Калебу. Постепенно появлялся «Гем», «Ви», только Прата он никак не называл, и вообще неохотно шел к нему на руки. Сестра оставалась столь же выборочна относительно Прата, и просто обожала сидеть на руках Калеба — кажется, Соня уже имела виды на моего Калеба, и это мне нравилось, а других потешало. Прат же смотрел на нас, умиленных, с толикой скептицизма, и зависти. Ему нравились Соня и Рики, как я могла судить, и все же его задевало, что такие малютки не доверяли ему. Как же это радовало Грема. Вот и теперь забрав детей, мы вплотную сели с Калебом, и наблюдали за тем, какими взглядами перекидываются Прат и Грем.

Подобная игра в «гляделки» означала только то, что Грем и Прат продолжают делить Еву. С Пратом я поговорила, оставался Грем, и я собиралась это сделать даже, несмотря на наш разговор с Калебом. Я поняла свою ошибку и собиралась подходить к этому вопросу, с тем, что понятное дело могу лишь подсказать, но, ни как уж не решать за них. Если он тоже не имел серьезных намерений относительно Евы, было желательно, чтобы они двое отстали от нее. Не смотря на то, что я хотела стать вампиром, такая судьба для Евы не была выходом. Она могла прожить спокойную жизнь, наполненную простыми людскими радостями. Моя судьба изменилась в тот день, когда меня нашли Самюель и Прат. Но у Евы все могло быть по-другому. Или как бы сказал Калеб — все впереди. Впрочем, он так и считал. Ему не нравилась мысль, что Ева, нечаянно влюбившись в Грема, стерла для себя понятие будущего, как человека. Он не хотел представлять, что ей может тоже придется стать вампиром, без своего на то согласия. Потому что если она узнает кто они, для нее будет два выхода: смерть или обращение. И, по его мнению, это как раз ситуация, напоминающая его — это ситуация без выбора.

Кто-то включил телевизор, обернувшись, я поняла, что это Теренс. Они с Бет в полуразвалку сидели в одном кресле, тесно обнимая друг друга. Голова Бет, черная и кучерявая покоилась на его плече. Рука Теренса напоминающая по своему цвету капучино, медленно проходилась по ее шее, тонула в волосах. Неужели когда-то все это может исчезнуть? — вдруг поразилась я. А что если с нами что-то случиться?

Рука Калеба, словно почуяв тревогу, обвилась вокруг моей талии. И это успокоило мои расшатанные нервы. Я становлюсь параноиком. Или же и не переставала им быть. Рики спокойно сносил то, как Соня дергает его то за волосы, то за пижаму у горла. И как Калеб не пытался, не давать ей этого делать, стоило синим глазам Сони посмотреть на него так невинно и умоляюще он позволял ей все что угодно. Я обратила внимание, с каким странным чувством на нас смотрит Самюель и мне стало неловко. Это было что-то среднее между умилением и завистью. Было что-то такое между мной и близнецами, чего никогда не происходило между ней и ними. Видимо они тянулись ко мне чисто интуитивно. Калеб тоже это отметил.

— Ох, какая ты уже тяжелая, — сказал он Соне, и та ничего не поняв из его слов, во весь рот улыбнулась. — Может, пойдешь к мамочке?

Говоря это, Калеб понес Соню к Самюель. Глаза Рики ревностно следили за Калебом. Как же, Соню уже держал Калеб, а его нет? Да что это такое Калеб творит со мной и моими детьми? Мы им полностью очарованы. Только Калеб вернулся, Рики потянул к нему свои ручки, он не был столь требователен как Соня, и не столь хитер, и все же тоже завоевал сердце Калеба. Тот просто не мог удержаться в стороне, когда к нему протягивались две ручонки.

Вечер проходил тихо. Никто не переговаривался. Родители занимались детьми — Рики вскоре тоже перекочевал к ним. Бет и Теренс смотрели телевизор. Ева и Грем, продолжали делать вид, что не замечают существования друг друга, чем вовсю пользовался Прат, но Ева больше не отвечала на его заигрывания. Мы же с Калебом, просто наслаждались тишиной.

Теренс вновь переключил канал. Шли местные новости.

— Девушка, о которой пойдет разговор ни чем не отличается от своих сверстниц…

— О, это о той девушке из нашего колледжа, что пропала, была в лесу… — вскрикнул Теренс и добавил звука. Неожиданно все вампиры в комнате как по команде напряглись. Калеб возле меня, превратился в камень. Я с подозрением обвела лица своей семьи — все они были в сговоре. Я уставилась на Калеба. Он не смотрел на меня. Его внимание полностью приковал к себе телевизор.

— Сани Стюарт. Вместе с подругой, имя которой мы не можем разглашать, четвертого октября пошли в поход, чтобы отдохнуть в местной зоне отдыха. По ее словам, они разбили лагерь там, где и всегда — около водопада, на границе Серых лесов и лесопосадки соседнего городка, но что случилось потом, описать не может. Когда они с подругой очнулись в лесу, то совершенно ничего не помнили, и поняли что оказались от места лагеря, за много миль. Почти что голые, в синяках и ссадинах, которые, как показал мед эксперт, были последствием бега через лес и падения на землю. Как рассказывает наш достоверный источник, такое уже случалось. Почти восемь лет назад.

Я, приподнявшись на одной руке, смотрела на красивую журналистку в дорогом песочном пальто, очевидно даже не видевшую лес ни разу в жизни, но при этом говорящую так, словно она была вместе с этой Сани в ту ночь.

Снова посмотрев на своих вампиров, я поняла, как безупречно тонко они играли беспечность. Ни следа тревоги, позы расслабленные, смотрят на телевизор, словно там передают мультики. Сговор! Это же очевидно. Что-то происходило. Но никто так и не удосужился мне рассказать.

Неожиданно сегодняшняя поездка в Лутон, и вчерашний приезд Грема за Пратом, обрели смысл.

— Мам, а за чем вы сегодня ездили в Лутон? Может, в следующий раз я поеду с вами, мне нужно кое-что купить.

У Самюель были стальные нервы. Она даже бровью не повела.

— Звонил адвокат, сюда должны перегнать твои машины. Искали надежную фирму.

— А-а-а, — протянула я, прикидываясь последней дурой в мире. — А вам никто не рассказывал о телефоне и телефонной книге Лутона. Полезная вещь.

— Заодно хотели показать твоему дяде Лутон, купить кое-что для Сони и Рики.

Голливуд плакал по моей маме. Нет, он просто бился в истерике. А я точно уловила, откуда шел этот запах неприятностей, которые я почувствовала в последнее время. Партизаны! Ни одно лицо в этой комнате, что состояло в сговоре, не дрогнуло.

Но я знала, определенно знала того, кто не сможет скрывать от меня все, если я потребую ответа. Я посмотрела на Калеба. Репортаж отошел на задний план, потому что и Калеб смотрел на меня.

— Ты мне доверяешь?

Что за вопрос? Доверяю. Доверяю больше чем кому-либо. Но почему-то этот вопрос натолкнул меня на мысль, что я могу узнать все и другим путем.

Неожиданно моему ответу помешала Бет.

— Неужели все снова повторится! Помню, мама рассказывала, как все боялись тогда. Все это по-новому. Хорошо что вы не застали того времени.

Я продолжила смотреть на Калеба.

— Да, — наконец смогла сказать я.

— Тогда пока что никаких вопросов не задавай. Мы хотим разобраться в кое-чем и понять, стоит ли нам волноваться, или же связываться с этим.

— С чем этим?

— Пока что никаких вопросов.

Я хотела было вспылить, а потом промолчала. Да что это даст?

На следующий день я совершенно случайно поделилась тревогой с Бет. Она пребывала не в лучшем расположении духа, так как услышала сплетни на счет Теренса, и того что он еще с кем-то встречается в колледже.

— У меня такое впечатление, что они знают больше чем я!

— О чем? — вместо злости и хмурости лицо Бет почему-то осветляла улыбка, но не такая как всегда — легкая и веселая, а скорее расчетливая и безнадежная. Словно Бет настроилась на войну. Я поняла, что сболтнула лишнего. Что же такое придумать?

Достав платок, я стала стирать с руки несуществующие пятна. Бет терпеливо ждала.

— О моих деде и бабке. Там что-то странное с наследством.

— Так почему ты не спросишь у Калеба?

— Никаких вопросов, никаких вопросов! — я бросила свой платочек на стол. — Я становлюсь злой и больной от этих слов!

— Я бы сказала даже что психически больной, — услужливо поправила Бет, следя за моими нервными передвижениями по еще пустому классу.

— Спасибо что просветила, — угрюмо бросила я на нее взгляд.

— Не за что, — она ответила мне равнодушно веселым взглядом, и я более не могла злиться.

Понятное дело, ведь Бет теперь накручивала себя, и я была бы плохим другом, если бы не посочувствовала ей.

— Не стоит так верить в сплетни. Ты ведь мне и сама такое раньше говорила. Помнишь?

Бет оглянула меня свирепым взглядом. Да уж, поддержала.

— Ну, хорошо, хорошо. И что ты теперь будешь так себя мучить? Будешь сидеть и гадать: а что если…?

Бет неожиданно выпрямилась, плечи ее расправились. А глаза недобро засияли. Я знала этот взгляд. И он не сулил мне ничего хорошего. Когда Бет что-то задумывала, остановить ее мог лишь Теренс, который в данный момент попадал в категорию «враг № 1», и значит, к нему я обратиться не могла.

— Ты права. Если я буду сидеть здесь и гадать, то ничего не измениться, буду просто глупо себя накручивать. Нужно ехать к нему, и убедиться самой, и лучше это сделать когда он не ожидает. Но сначала идем, сходим к бабушке Евы, а потом найдем Сеттервин.

Я так и не успела поинтересоваться, зачем нам Сеттервин, Бет так быстро потянула меня прочь, что я едва успела схватить свою верхнюю одежду и сумку. Бабушка Евы очевидно должна была освободить нас от уроков, что она, собственно говоря, и сделала, решив, что мы едем, не только к Еве, но и увидеть своих голубчиков.

Сеттервин мы нашли на подходе к столовой. С ней шло еще две девочки, и они удивленно остановились, когда Бет окликнула Сеттервин.

— Знаешь Сеттервин, то, что вся школа забыла, как в прошлом году ты опоганивала жизнь Дрю наравне с его сестрой и тоже доводила его до безумия, это тебе просто повезло. То, что ты говорила гадости о Рейн и Калебе — они тебя тоже простили, ерунда. Но если я приеду сейчас в Лутон, и узнаю, что все что ты наплела о Теренсе — ложь… — Бет замолчала. Сеттервин была уже и так изрядно напугана таким налетом. Ну а Бет…она просто светилась от гнева и угроз — темно-карие глаза — почти черные, смотрели на Сеттервин с какой-то безжалостностью. — Если я это узнаю — то ты первая поймешь, что мои родители не зря платили три года за мое обучение карате. Тебе ясно?!

Сеттервин тяжело сглотнула.

Но Бет еще не закончила:

— Да что ты вообще за человек такой? Мы ведь были друзьями! Как можно гадить там, где живешь!

Думаю, Бет собиралась уже теперь отработать деньги, которые платили ее родители за карате, но вовремя спохватилась одна из теперешних подруг Сеттервин и потащила перепуганную Сетти в столовую, прочь от нас. Третья, оглянувшись на разъяренную Бет и удивленную меня, поспешила за ними.

— Вырву ей волосы, выбью передний зуб, а может даже два. И потом выставлю в Нете, как она разрисовывает стены директорского дома — потом она может, поймет, что с друзьями так не поступают!

Честно говоря, я просто не могла удержаться. Расхохотавшись, я смотрела на успокаивающуюся Бет, и все никак не могла перестать смеяться.

Но поехать с ней в Лутон мне пришлось. Пусть Бет теперь уже не очень верила басням Сеттервин, но она хотела убедиться. Я не сопротивлялась — мне тоже отчаянно хотелось увидеть Калеба. Я была зла на него, но и ужасно скучала. Когда я приходила в школу и понимала, что не увижу его до часов 6, время будто бы застывало, и совершенно не хотело двигаться. Разнообразием были тренировки по волейболу — там я могла спустить пар, и забыть обо всем. А вот занятия в церковном хоре были самой скучной вещью в мире. Дирижер хора, доставала всех, даже мою спокойную маму. И я хотела было бросить уже это занятие, пока Самюель не заявила мне, как она рада, что у нас есть совместное хобби. Потому пришлось продолжить пытку хором. А вот дополнительные занятия с мисс Крат пока еще не начались. Я тщательно скрывала от отца, что буду с ней заниматься, так как он тоже был учителем литературы. Но у него я смогу учиться, когда захочу, и потому я хотела бы узнать еще кого-то столь же хорошо ознакомленного с программой поступления в серьезный вуз.

Мы ехали в машине, по хорошо знакомому шоссе, а Бет продолжала изливать на меня-то причитания на Сеттервин, то излагать, что она с ней сделает, подробно и красноречиво. Было, по крайней мере, весело.

Но чем ближе мы подъезжали к Лутону. Тем более мрачным становилось ее настроение и разговоры.

— Если это так, не знаю, что я сделаю с Теренсом. Я ему такой скандал закачу!

Вот это мне уж вовсе не нравилось

— Бет, не стоит так заводиться. Ты же видишь, что делает Сеттервин — она просто пытается вас поссорить.

— Да, это я очень хорошо понимаю.

— Так в чем же дело? Стоит ли не доверять Теренсу?

— А ты разве не думаешь о таком же? Разве тебя не волнует то, что к Калебу в колледже подкатывают толпы девчонок. Тех девчонок, у которых нет детей?

Я не ответила. Мне стало неприятно от слов Бет.

— Прости меня, — тут же спохватилась Бет, — сама не знаю, что говорю из-за ревности. Я от нее просто дурею.

— Да я заметила.

Просто Бет ударила по больному месту. Я ведь тоже часто об этом задумывалась. В купе с моей заниженной самооценкой, такие слова Бет, наталкивали на болезненные мысли. Вот я думаю, что Калеб ревнивый — но и я сама была ревнива не меньше. Учитывая его внешность и притягательность, я имела на это право. Даже не знаю, как бы сама вела себя, узнай или услышь, что-либо подобное, что слышала Бет. К тому же, мы обе понимали, что расстояние вполне может повлиять на наших парней. Но единственное что меня спасало — это доверие к Калебу. Он меня любил. Так же страстно, как и в тот день, когда мы говорили о Единении, в прошлом году. Для нас ничего не изменилось, и что я знала точно — чувства вампира не могут быть столь скоротечны, как чувства людей. Калеб говорил, что у него есть больше причин ревновать, так как я расту, а со мной развивается мое сознание. И в один день, проснувшись, я могу подумать: да зачем мне дался этот вампир? Конечно, такого быть просто не могло, и Калеб даже об этом не подозревал — но мне было бы легче жить без какой-либо части своего тела, но только не без него. Даже сама мысль о расставании приносила боль, но ревность была бы еще худшим мучением. Она просто отравляет мысли и душу, и если бы такое случилось, я заставила бы его возненавидеть меня и себя одновременно. Это было бы ужасно. Но в паре Бет и Теренса они двое были людьми, потому для них все проще и сложнее одновременно.

— Я просто хочу, чтобы ты подумала, прежде чем учинять скандал, и позорить его и себя.

— Не переживай — я не буду начинать представление без тебя.

— Э нет. Я поехала с тобой, и даже выслушала все, что ты сделаешь с Сеттервин, я даже подержу Сеттервин, пока ты будешь вырывать ей волосы и выбивать зубы — но смотреть как ты портишь свои отношения и устраиваешь скандал — это выше моих моральных сил и устоев.

Бет надулась. Ну, я ей в таком деле не наблюдатель. Есть моменты в жизни, которые нужно переживать наедине. И позор был как раз тем моментом. А я была стопроцентно уверена, что так и будет. Слишком уж напугана была Сеттервин — значит, она врала на каждом углу, просто, чтобы напакостить Бет. И просто не ожидала, что та соберется ехать и проверять. А тем более, что будет так зла. Мысль о том, что я помогу разобраться с Сеттервин, вдруг окрасилась радужной краской — у меня тоже были свои счеты с Сетти. Ее счастье, что я ничего не помнила о той ночи, когда нас с Оливье выкрал Дрю — тогда я бы ее, наверное, и сама бы хорошо проучила. Но я знала лишь то, что мне рассказал Калеб. И помнила фотографии из Интернета. Хотя и этого было достаточно.

Я знала, где находиться Бредфорд — колледж Лутона, но специально припарковала машину около кафе, куда ходили есть студенты. И, конечно же Калеб, Ева и Теренс. Я надеялась там найти Калеба. А если повезет и Теренса. А Бет тем временем послать искать в сам колледж. Я не собиралась ни о чем предупреждать Теренса. Да и если бы я сама бы узнала, что он изменяет моей подруге, рассказала бы тут же. Но в моем понятии Презумпция невиновности оставалась священным запретом — скольких невинных людей могли бы без нее осудить.

Бет все еще надутая и злая пошла к зданию колледжа, виднеющемуся за домами, и я успела только крикнуть ей, где буду ее ждать. Бет махнула рукой, и поспешила перебежать дорогу, пока горел зеленый свет.

Из кафе, которое находилось как раз рядом с парковкой, вышло несколько студентов. И я поняла, что как раз сейчас у них время ленча. Как же зла будет Бет, когда найдет пустые лекционные залы, я могла себе лишь представить. Сначала я боялась, что смогу пропустить Калеба в большом помещении кафе, но тут же все мои страхи рассеялись, потому что Калеб как раз заказывал еду около стойки, а за ним щебечущей толпой собрались девушки. Но я даже на миг не заревновала. Скорее чувство в моей душе можно было назвать триумфом, ведь я знала, как отреагирует на мое появление Калеб. Он почувствовал, что я за ним наблюдаю и лицо Калеба — отстраненное и холодное изменила теплая ленивая улыбка. Калеб любовался, когда я шла к нему между столиками.

Девушки позади Калеба отметили то, как он на меня смотрит. Они сразу же подбоченились, словно я была угрозой. Хотя так и было — я была не просто угрозой, а тем человеком, который навечно отрезал от них Калеба.

Но стоило мне подойти к нему вплотную, как я забыла об этих девушках. Впрочем, так бывало всегда, когда наши глаза встречались. Мое сердце остановилось на миг. Короткий, ничего не значащий, а когда пошло, пустилось в быстрый бег, раза в два быстрее, чем до того.

Калеб протянул ко мне руку, и тут я поняла, что за нами наблюдают все в этом дешевом кафетерии. Но и это меня не остановило, ведь меня ждал Калеб. Наши пальцы соединились и сплелись, миг, которого я ждала — настал — Калеб прикоснулся к моим губам в дразнящем коротком поцелуе, который вовсе не утолял жажды, а только разжигал ее. Я с трудом выдохнула и посмотрела на него.

— Наконец все в колледже поймут, что я не свободен, — прошептал Калеб и отрезвил меня от магии его поцелуя. Я словно очнулась. И очнулись все вокруг. Студенты снова заговорили, и даже начали есть. А энтузиазм девушек позади Калеба убавился — они перестали глупо хихикать.

— Очень надеюсь на это.

Оглянувшись, я заметила, как мне машет из самого дальнего угла Ева, а возле нее Теренс, который вовсе меня не замечает, так как сидит и режется в какую-то игрушку на телефоне. Ну, какой идиот может подумать, что Теренс изменяет Бет? Он любит одну ее, и у него мало времени на то, чтобы еще с кем-то ей изменять. Насколько я знала, Теренс начал играть за команду колледжа, и времени кроме как на тренировки у него не было. Скоро должен быть первый матч в сезоне, скорее даже не матч, а так игра — команда студентов против команды лондонской школы для мальчиков.

— Как ты здесь очутилась?

— Не ты, а мы.

— Кто мы?

— Я и Бет. Сеттервин начала распускать гнусные сплетни о том, что Теренс встречается с кем-то из колледжа. И конечно же, после того как Бет пригрозила Сеттервин повырывать волосы и выбить зубы, она потащила меня в Лутон на разведку и побоище.

Калеб был удивлен не то слово. Он недоверчиво улыбнулся.

— Да, а ты думал. Вот так мы и живем покинутые вами в школе. Конечно же, всякая ерунда лезет в голову.

Калеб хотел что-то сказать, когда его перервала девушка подающая заказы. Я помогла взять кружки с чаем и пошла следом за ним. Вслед нам оборачивались. Я это чувствовала, и к тому же видела в зеркальных стенах. Некоторые, замечая мой взгляд, в тех же самых зеркалах тут же краснели и отворачивались. Хотя были и такие девушки, которые наоборот всем своим видом старались показать, что мое существование для них не играет никакой роли. Типа — с такими, как ты не остаются, милочка. Я им нарочито медленно улыбалась. Одну из таких улыбок перехватил Калеб. Он был озадачен.

— Ты тоже думаешь, как и Бет, что я тебе могу с кем-то изменить?

— Нет. — коротко ответила я, понимая, что на данный момент это правда.

— Почему? Очень интересно будет узнать. Ты тоже говорила о подобном в начале учебного года. — он остановился на полпути к столику, где нас поджидали Ева и Теренс, и обернулся ко мне, держа на весу поднос, обеими руками, хотя я знала, что это он может проделать даже на одном пальце — удержать полный поднос. Калеб улыбался, смотря на меня, и напоминал заботливого папашу, который с гордостью вывел свое чадо в люди. Ну что ж, думаю ему не должно быть стыдно за меня — темно-русые вьющиеся волосы, рассыпались по плечам, тонкое лицо с высокими скулами, контрастными темно-синими глазами и все еще загоревшей кожей — последствием частого пребывания на воздухе этим летом — я была образцом цветущего подростка, как говаривал Грем. В синей, цвета индиго, юбке, белой рубашке и приталенной безрукавке, я ни чем не отличалась от своих бывших одноклассниц из Чикаго — у меня был свой стиль, намного лучше, чем у многих здешних девушек. Но я не старалась больше кого-то очернять в душе, чтобы почувствовать себя лучше. Я просто доверяла Калебу, и кто как не его сияющее глаза, обращенные ко мне, говорили о том, что я Особенная. По крайней мере, для него.

— Я люблю тебя, значит, я тебе доверяю.

Калеб не стал допытываться — но его глаза почему-то остались недоверчивыми. Мы приблизились к столу. Теренс уже отложил телефон, и взирал на меня удивленно и заинтересовано.

— Раз ты сбежала в Лутон, не могла и Бет захватить?

Мы переглянулись с Калебом и не смогли удержаться от смеха.

— Вообще-то я потому и тут. Бет сейчас рыщет в поисках тебя, с целью как минимум покалечить, как максимум убить.

Теренс удивленно застыл. Сначала он тянулся к еде. Но его рука так и замерла на полпути к подносу.

— Я что, забыл о нашей годовщине, или что?

— Да нет, просто, по словам Сеттервин, предназначенным для всей школы — ты встречаешься с кем-то из девочек колледжа.

— И Бет, конечно же, решила, что она права? — Теренс скривился, уже представляя, что его сейчас ждет, пока ему удастся убедить Бет в обратном. Он тяжело откинулся на стульчик. Ева понимающе поджала губы. Мы все знали, какой бывала Бет вспыльчивой.

— Скорее не совсем поверила. А также пообещала Сеттервин, что вырвет ее волосы, и выбьет зубы, — в который уже раз повторила я. — Но, на всякий случай решила проверить, так ли это. Ты ж у нас теперь спортсмен, звезда команды, — подначила его я.

— Спасибо за поддержку, — сухо прокомментировал Теренс. Я едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Мне бы очень хотелось глянуть, как сейчас будет Теренс успокаивать Бет, но лучше пусть они разбираются сами.

— Да уж, я могу.

Ева тоже улыбнулась и перестала быть такой чрезвычайно бледной. Еще одна раба любви.

— Думаю лучше тебе пойти ее искать, — напомнил ему Калеб, — зная Бет, она уже себя хорошенько накрутила.

— Будь я гадом, сам бы повыбивал зубы Сеттервин, — сквозь зубы процедил Теренс. Он злился и вовсе не на Бет, ее ему скорее было жалко. Я знала, как Теренс любил Бет, и там, в его сознании, всегда было море нежности. — Или хотя бы подержал бы ее, пока это будет делать Бет.

— Э нет, прости, это место уже занято — мной. — я помахала пальцем перед носом Теренса, и это заставило его тоже улыбнуться. — Действительно поспеши. Она очень расстроена.

Теренс схватил круасан Евы, и помчал к выходу, на ходу застегивая куртку. Теренс тоже выделялся на фоне остальных студентов, как и Калеб. Если мой любимый, имел оттенок кожи, белее мела, то Теренс, наполовину креол, светлого капучино, куда влили много молока. Глаза же его были светло-зеленые, такие как молодая осока на болоте весной. Высокий, почти такой же, как Калеб, Теренс в свои 19 имел хорошо развитую мускулатуру, занятия по боксу и футболу этому способствовали. Ну и понятное дело, что мало какую девушку оставят равнодушными его черты лица, соединяющие в себе креольскую, впечатляющую внешность отца, и правильные черты лица матери-англичанки Лив, одной из самых любимых мною женщин в мамином комитете. Теренс был неординарен, со странными смешанными чертами лица, за ним тоже поворачивались головы местных девушек.

— Они все меня здесь ненавидят, — усмехнулась бедная истерзанная бессонной ночью Ева. — Представь, все время провожу с такими красавцами, да и еще ко мне приезжает модельный тип на корвете.

Я рассмеялась. А вот Калеб нет. Я знала, что он терпеть не может Прата, и понимала почему, и все же, не он ли говорил, чтобы я не вмешивалась? Так в чем дело?

— А кстати, на чем ты ездишь? — я, только теперь задумалась, что если Грем наконец стал применять свою машину, то Калебу не на чем ездить. — Может, возьмешь одну из тех машин, что мне достались от Сторков?

— Да, твои родители мне уже предлагали, но я останусь верным своему джипу — я уже заказал новую машину, жду со дня на день, а пока что меня возит Ева.

— Да, времена меняются, — хихикнула Ева, в непохожей на себя манере — нервы сдавали это определенно, — девушки предлагают парням свои машины, да и еще и возят их. К тому же в пятницу Теренс заставил меня заплатить за ленч.

— А почему ты не отдала счет Калебу, он ведь у нас богатенький, — я похлопала ресницами в сторону Калеба, и тут же отметила, как он напрягся, и когда Ева ответила, поняла почему.

— Да ты забыла, Калеба не было в пятницу в колледже!

Снова это дело, почти ревниво подумала я. Но Калеб попросил — никаких вопросов, ну что ж, я подожду.

— А да, точно, — я улыбнулась Еве настолько просто, что даже самый дотошный специалист не смог бы распознать мою ложь. Как давно я лгу — все-таки хорошо уже научилась, но мне никогда не обмануть таких же хороших лгунов, как моя семья. А им меня, хотя думаю, были моменты, которые я упускала.

Я принялась за порцию Калеба, а Ева даже не обратила на это внимание. Ее мысли блуждали где-то далеко, ела она на автомате, наверное вовсе не ощущая вкуса еды. Видимо сегодня ночью ее мучили мысли, и они не давали ей спать. Круги под глазами, красные белки глаз, и зрачок, расширившийся так, что полностью стер намек на зеленую радужку. Все говорило об усталости — душевной и физической.

Калеб смотрел на то, как я ем, но брови его хмурились. Он не знал чего от меня теперь ожидать, ведь я узнала, что в пятницу он не был в колледже. Но я же приблизительно понимала причину его отсутствия, потому и не собиралась устраивать очередной ссоры. Чему я и научилась вчера, так это что не стоит рубить сгоряча. Я терпеливо ждала, когда моя семья, наконец, решит, что можно рассказать и мне в чем собственно проблема, хотя некоторые догадки у меня и так были. Я и раньше слышала много разговоров. А на крайний случай, у меня было средство, с помощью которого я и так могу узнать все что захочу. Но пока что с ним можно повременить. А куда, собственно говоря, мне спешить? Как говориться вся жизнь впереди!

— Ты не злишься, — изрек, в конце концов он. Это звучало как утверждение, а не вопрос, значит, я могла отделаться простым пожатием плеч.

— Я терпеливо жду.

— Ты даже не будешь, как вчера говорить, что я тебе ничего не рассказываю? И просто подождешь?

— Да.

— Даже если ждать придется долго? — допытывался он.

— Ну, если очень долго, то у меня есть свои способы… — и тут я поняла, как просто попалась на его удочку, он только и ждал, чтобы услышать это, и взять с меня слово, что я не буду этого делать — узнавать с помощью своего проникновения в сознание. Калеб понимающе качнул головой. Своей прекрасной, изящной головой, похожей на живое воплощение изобразительного искусства, и мне тут же стало стыдно за себя. Ну как ему удается это делать?

— Ты вечно манипулируешь мной! — не выдержала я. — Перестань уже вести себя так, словно мне пять лет.

Я постаралась говорить это спокойным тоном, чтобы Ева не обратила внимания на нас. Калеб же вместо того чтобы хоть что-то сказать просто улыбнулся и погладил мою щеку костяшками пальцев. И как после такого я могла возмущаться! Никак! Я смотрела на него, а он на меня, и мне уже стало не интересно, в какие игры играют мои родители, Гроверы и Прат.

Ева поднялась и начала собираться, перемена подходила к концу. И я поняла, что придется сейчас расстаться до вечера.

— Хочешь, я останусь?

Что за вопрос? Конечно, я хотела, больше чем, что-либо сейчас, но я понимала, что скоро вернется Бет, и мне все равно нужно будет уехать.

— Да нет, иди, у тебя пары, и Бет скоро придет — нам нужно домой.

Калеб все еще не убирал руку от моего лица и смотрел на меня, не отрываясь. Всегда когда он делал так, мне становилось трудно дышать. Ну вот, думала я, сейчас он увидит какая я неприглядная, но этого не происходило. Калеб смотрел, как и прежде.

— Я конечно рада, что вам так хорошо вдвоем, но мне пора на пары, и тебе тоже, — напомнила нам Ева. Да уж, это было несколько не красиво с нашей стороны, особенно когда мой дядя, и отец Калеба не давали ей спокойно жить.

Мы с Калебом переглянулись, несколько виновато, значит и он понимал, что я сейчас ощущаю.

— Хорошо, иди я сейчас тебя догоню.

Ева улыбнулась мне, но прощаться не стала, ведь наверняка вечер мы проведем и так все вместе. Ева пошла по кафетерию, но я уже на нее, не смотрела.

Мое внимание привлекал к себе Калеб. Он задумчиво хмурил брови, думая о чем-то своем, неуловимом и очень важном, о том чего я наверняка не должна была знать. Когда он становился серьезным, мне становилось немного труднее осознавать, что это все тот же Калеб, что и несколько минут назад смеялся со мной и подразнивал меня.

— Я тебя еще кое о чем попрошу, перед тем как уйти.

— Хорошо. — я смотрела на Калеба, он снова улыбался.

— В следующий раз, как поедешь в Лутон, предупреди кого-нибудь из наших. Неважно почему, я и сам пока не знаю почему, но предупреди, любого, даже Прата. Грем сегодня в городе, и он к часам 3–4 должен закончить все свои дела — позвони ему, чтобы он поехал с вами по дороге домой.

— Если ты этого хочешь… — я и не думала спорить. Мне было бы на руку, если бы Грем ехал со мной в машине, мы смогли бы поговорить. Но что делать с Бет? В общем, нужно сначала позвонить Грему, а потом уже я решу.

— Я хочу совсем другого, но мне спокойней будет, если ты поскорее поедешь домой, — Калеб посмотрел на меня знакомым взглядом, искрящимся прозрачным серебристым светом, словно в его глазах таяли снежинки. — Но это тоже не теперь. Охота вчера так и не состоялась.

Я об этом слышала с утра от родителей. Но они ничего не объяснили, что и к чему, кроме того, что Самюель была раздражена больше обычного. Но я не побоялась оставить с ней малышей.

— Да, я слышала.

Он еще раз посмотрел на меня пронзительным обещающим взглядом, но поцелуй его не был столь же горячим, а просто поцелуй, короткий и все же оставляющий память о себе. Он погладил на прощание мои губы, и поправил волосы. К тому времени кафе полностью опустело от студентов. Мне ничего не оставалось, как доесть ленч Теренса — даже если бы он пришел, все начало остывать.

И тут я почувствовала ЕЕ. Я еще даже не успела ее увидеть, но почувствовала, потому, как сознание этой девушки было слишком не обычным. Оно напористо атаковало мой мозг, напрашиваясь, чтобы я в него попала. Неожиданно появились эти энергия и изощрение, готовые взорваться силой в чужом сознании. Я словно наполнялась силой, в то время как проникновение в чужое сознание, всегда сопровождалось болью в голове и изматыванием сил. Кто она такая?!

Я обернулась в поисках подходящей девушки, но никого не увидела. В кафе сидело трое парней и одна учительница. Может мне показалось? Неужели я сошла с ума? Риторический вопрос. Как сказала бы Бет, со мной никогда не знаешь наверняка. Хотя интересно в чем это по ее мнению выражалось?

Я отвернулась к тарелке. Потом встала и заказала себе еще чаю, так было легче ждать Бет — в помещение было не слишком то и тепло. И вот снова…это чувство навалилось на меня неожиданно… я схватила свои вещи и, подскочив к барной стойке, кинула деньги и помчалась на улицу. Теперь ощущение близости с человеческим сознанием было еще сильнее. Едва я успела сесть в машину, во мне будто прорвало какую-то преграду.

Меня пронзила боль, сладкая до умопомрачения. Я рассмеялась, ощущая себя как будто со стороны. Не мое тело наслаждалось волнами дикого незнакомого чувства. Когда миллионы иголок протыкали мое тело, я не чувствовала боль, а только полный отказ от реальности, сопровождающийся наслаждением. Чужие воспоминания о странном преображении, заставляли меня просто таки давиться воздухом, задыхаться от счастья и не понятной умопомрачительной боли.

Когда я пришла в себя, меня всю трясло. Мне было плохо, так как бывает от сильного перенапряжения. Голова раскалывалась. Горло саднило, словно я давно ничего не пила. И чувствовала я себя препаршиво. То, что я видела, помнилось мне урывочно, почти без подробностей. И лишь спустя несколько минут, до меня дошло, что меня почти насильно затянуло в себя чье-то сознание, сознание, страдающее и потерпевшее в последнее время какую-то боль или травму. Мне стало страшно. Хорошо хоть что я не помнила деталей.

Я смогла полностью прийти в себя и выти из машины, чтобы купить воды, лишь полчаса спустя. Когда я вернулась, под машиной стояла Бет и, как ни странно, Грем.

Бет была счастлива. Ее темные глаза, такие живые и подвижные, как маслины, сверкали, подобно агату. Она растрепала волосы, от чего кудри, едва достающие до плеч, свисали в беспорядке, вполне так запланированном беспорядке. В джинсах, черных замшевых сапожках и ярко-красной удлиненной куртке, она вполне могла сойти на модель, случайно забредшую в этот маленький городок.

— Вам видимо звонил Калеб? — я подошла ближе к ним, и тут же обратилась к Грему, так как стало ясно, что Бет помирилась с Теренсом, и нам придется сдержать обещание, которое она дала Сеттервин, только я очень наделялась, что не сегодня. Но когда я оказалась около них и Бет и Грем ужасно испугались.

— Что случилось? — первой пришла в себя Бет. Она подтащила меня к окну машины, которое отражало все как в зеркале, из-за специальной пленки, наклеенной на него. Я с ужасом смотрела на себя. Красное лицо, словно испещрили белые полосы, такие бывают если провести пальцем по разгоряченной коже, и было видно что они уже начинали проходить по ходу того как отступала краснота. Волосы мои вокруг лица были мокрыми, словно я занималась целый час в тренажерном зале, руки держащие бутылку с водой дрожали.

— Ты где-то была? — Грем был намного спокойнее Бет, и все же его голос сохранял тот же страх что и у нее. Возможно потому, что ему было известно больше чем остальным.

— Грем, что-то случилось? — со стороны дороги к нам подошел незнакомый мне человек, с холодными, отстраненными глазами, глазами человека, который годами не высыпается, из-за хронической привязанности к работе. Или просто потому, что у него нет семьи и работа это главное в его жизни — и жена, и дети и любовница.

— Да, Вунворт, все в порядке, хотя посмотри, может Рейн нужно какое-то лекарство. Она мой второй ребенок.

— Значит это девушка Калеба. — однозначно сказал он, не утверждая, не спрашивая, а будто бы констатируя факт.

Вунворт, статный, немолодой, лет за 50 точно, приблизился ко мне, а я все еще никак не могла заставить себя открыть бутылку с водой или просто отойти и поздороваться с ним. Но он и не собирался со мной здороваться, а методично посветил мне фонариком в глаза, сухо попросив следовать взглядом за лучом, померил пульс, и потрогал лоб. Все это сухими ладонями, которые после себя не оставляли ни каких ощущений на коже.

— Это истощение. Или точнее говоря перенапряжение, она уже как видите сама начала лечиться, — он указал на воду в моей трясущейся руке, — и еще съешьте шоколада, но никаких успокоительных — только здоровий сон. А мне уже пора Грем, созвонимся.

Так же как не поздоровался, Вунворт и ушел не прощаясь. А Грем не прокомментировал ни то, ни другое. Мне же было так плохо, что я была просто не готова что-либо выпытывать, тем более, когда рядом была Бет.

Мне помогли сесть в машину, и я только тогда смогла расслабиться. И, наверное, поэтому мне несколько полегчало. Вода дала свой эффект, как и шоколадка, завалявшаяся с последнего раза, когда в моей машине ехали близнецы.

Ехать с Гремом, в машине, где не было вампиров, было как подарок, но оставалась Бет, и я чувствовала себя не в силах о чем-либо сейчас говорить. Откинувшись на подушку сидения, я устало закрыла глаза. Перед глазами плыли черные и светлые круги, меня несколько «штормило», как выражался Теренс.

Неожиданно в моем сознание что-то всплыло, какое-то имя. Но я не могла его разобрать. А за ним лицо девушки…или не совсем девушки… она была не очень-то и человеком, но и не вампиром. Из тусклых коридоров ее сознания я извлекла имя девушки-волка…

…Сани Стюарт, вот как звали ту, чье сознание так бесцеремонно меня атаковало. И она была волком. Я помнила ночь ее первого превращения, днем в машине, на час или около того, я была ею, я пережила все вместе с ее сознанием.

Завеса приоткрылась. По крайней мере, я знаю, что скрывают мои родственники и Гроверы. Калеб будет зол.

Я устало вздохнула и попыталась заснуть, игнорируя в зеркале заднего вида встревоженные глаза Грема, так похожие на глаза Калеба.