"Свободный поиск. Повесть. " - читать интересную книгу автора (Старилов Николай Иванович)

Золотистый вечерний свет полился из окна на Ксению.
Когда он говорил сейчас Ксении все эти полуоправдательные, полууничижительные слова, он и сам отчасти верил в то, что говорил, но в тоже время он верил, хотел верить и в то, что всё то что он сейчас говорит - неправда, и живая Ксения опровергнет его слова.
Ксения смотрела на своё отражение в глине и молчала.
Алексей нахмурился.
Ксения оторвала взгляд от скульптуры и перевела его на Алексея.
- Поздравляю, Алёша.
Алексей не почувствовал в её голосе радости, в нём было какое-то странное печальное восхищение.
- Ты как-то не очень весело это говоришь.
- Нет-нет, ты не обижайся, Алешенька, я рада, я очень рада за тебя, но... я не знаю, как это тебе объяснить...
- А ты попробуй, вдруг я пойму.
- Перестань. Я чувствую, а сказать трудно, не знаю как. Ты сейчас как-то отдалился от меня. Нет, дело не во мне. Ты понимаешь, если бы я была просто женщина, обыкновенная, я не хочу сказать, что я необыкновенная, я имею в виду - не художник, она может быть и выразила бы тебе своё неуёмное восхищение, а может быть и вообще ничего не поняла или ей бы только понравилось то, что ты вылепил её, польстил ей, нет, я не хочу сказать, что ты в этом, - она кивнула на своё изображение, - польстил мне. Я очень путано изъясняюсь...
- Да нет, в общем-то я понял тебя. Правда, я думаю, что ты преувеличиваешь, хотя мне и самому нравится эта работа.
- Вряд ли. Я могу предвзято судить о своих работах - о чужих нет. У меня это уже в крови. Я могу не принять их, но не увидеть руку мастера - не могу. Ты много работал во время войны? И где ты был там, ведь в сущности ты почти весь тот вечер молчал. Где ты был после Сталинграда? Расскажи мне о себе.
- Это профессиональный интерес?
- О боже, Алёша, перестань. Почему ты всё время стремишься задеть меня, кольнуть побольней, что с тобой?
Алексей отвернулся от неё, подошёл к бюсту, положил руку на плечо, обрывающееся на середине, провел пальцами по щеке.
Ксения смотрела на него.
- Глина сохнет. Нет, на войне я не работал. Некогда было. Да и не любитель я начинать, не зная удастся ли закончить. Там и вообще-то часто убивали, а я был в армейской разведке. Из удачного поиска возвращались не все. Из других, а их было больше - не возвращался никто. Впрочем, сейчас это всё отработанный пар. Не страшно. Можно писать романы.
- Прости, Алёша. Я сказала тогда глупость, но я, поверь, не хотела тебя обидеть.
- А я и не имел в виду ничего плохого. Я уверен, что об этом действительно напишут книги, может быть кто-нибудь из моих уцелевших ребят уже пишет, кто знает.
- Если после такого перерыва ты смог сделать... это, то мне, честно говоря, непонятно, чему я, да и не только я, смогу научить тебя? Тебя учить - только портить. Ты и на первых курсах был не из числа последних, я помню ты получил первое место на институтском конкурсе - но то была обычная ученическая работа...
- Не захваливай меня. Хвалить, действительно, только портить, а учиться - учить - не знаю, но учиться надо. Если уж гении всю жизнь учились и не стыдились этого, то о нас и говорить нечего.
- Я говорю не о нас - тихо сказала Ксения, - а о тебе, и ты сейчас говоришь совсем о другой учёбе.
- Неважно. Ты прекрасно знаешь, что будь я даже Фидием, без диплома меня возьмут разве что оформлять вывески в колбасном магазине, да и то вряд ли - придется всё равно брать справку в деканате, что я обучался и окончил столько-то курсов". И потом это не так уж плохо - иметь несколько свободных лет. Я благодарен тебе, но извини, всё же не верю, что эта первая за пять лет работа так уж безупречна. Да я и сам уже это вижу.
- Может быть ты и прав. Ну, что же, оттачивай свой талант... А ведь ты был прав тогда - ты действительно не будешь у меня учиться
- Буду, Ксюша. Обязательно буду, и попрошусь в твою группу.
- Я постараюсь, чтобы этого не случилось.
- Почему?
Не отвечая, Ксения встала с дивана.
- Во всяком случае, Алёша, спасибо, что я - первая твоя работа.
- Да, ты - первая.
Она странно посмотрела на него.
- Ну, мне пора.
- Подожди, как пора? А Большой театр? До начала еще сорок минут. Мы даже в буфет успеем зайти.
- В другой раз, Алёша. Мне пора.
- Перестань. Не хочешь идти, не надо, хотя неизвестно, когда в следующий раз удастся достать билеты на Лемешева. Я тебя всё равно не отпущу... Проводить-то хоть тебя можно?
- Не стоит, Алёшенька. Разве что до автобусной остановки. - Алексей поймал её взгляд, но она сразу отвела глаза. Он подошёл к ней, взял за плечи и у него перехватило горло, он уткнулся лицом в её волосы, не в силах ничего сказать и почувствовал, что она как воск в его руках.
Прерывающимся шепотом, он сказал:
- Ксеня, милая, к чёрту театр, поедем к тебе.
- Нет, в театр. Пусть сегодня будет праздник. Алёшка, я шесть лет ждала этого дня, а ты...
- Что я, ну, что я - родная ты моя Ксюшка, прости, прости, я и так наказан... ты же знаешь.
- Знаю. Все мы наказаны, и навсегда. Ну, да ладно, не обращаем внимания, идёт? Ничего не было, всё забыто. Жизнь прекрасна и удивительна. Берём в осаду буфет Большого!
- Берём.
В дверь постучали и мамин голос сказал: "Чай готов".
Они переглянулись, в глазах у них заиграли чертенята, и они рассмеялись.
Екатерина Максимовна открыла дверь.
- Что здесь происходит? Какое у вас бурное веселье. Что это вас так рассмешило? - она быстро задавала вопросы и сразу замолчала, увидев на станке лицо Ксении.
Она перевела взгляд, увидела счастливые глаза молодой женщины и одобрительно улыбнулась.
- Так что же чай?
- Мам, мы опаздываем в Большой. Чай потом, в следующий раз.