Светопреставление в космосе*

(Заметки социолога о современной фантастической литературе на Западе)

Э. А. АРАБ-ОГЛЫ

* Статья одновременно печатается  в журнале «La Pensee».

Посмотрите на эту толпу, на марсиан всех цветов, размеров и форм! Почему, черт возьми, ваши земные писатели не могут удовольствоваться только одним типом марсиан в своих рас­сказах? Тогда здесь все было бы в порядке. Но нет, каждый проклятый писака должен выдумать еще более дьявольский сорт марсиан! И на планете становится так тесно от всяких странных типов, что никогда не знаешь о какой-нибудь новой твари: страшное ли это чудовище или только новый сорт мар­сиан?

Эдмунд Гамильтон «Невероятный мир»

Таинствен и ограничен был мир в пред­ставлении людей накануне великих гео­графических открытий XV—XVI столетий. И потому столь странное впечатление про­изводят на нас теперь географические карты, которые составлял какой-нибудь ученый монах в средневековой Европе. Тщательно вычертив знакомые контуры Средиземного моря и прилегающих терри­торий, он затем уже произвольно пририсо­вывал к ним загадочную Русь, легендар­ную Эфиопию, далекую Индию и сказочный Китай — страны, известные ему пона­слышке... Однако на куске пергамента все еще оставалось довольно много свободного места. И, подумав, он заполнял его тем, что подсказывала фантазия. Так на карте появлялись острова блаженных и правед­ников, страна амазонок и кентавров, море сирен, берег циклопов и троглодитов, архи­пелаг собакоголовых людей и прочих чу­довищ, порожденных его воображением.

Нечто подобное происходит и сейчас, в преддверии космического века. Чудовища, изгнанные с поверхности земного шара, ныне нашли себе прибежище в Космосе. Правда, их напрасно искать в звездных атласах, составленных астрономами, но зато они в изобилии встречаются в фанта­стических романах и рассказах, вышедших за последние годы в капиталистических странах. И если приключения героев этой литературы наложить на карту звездного неба, то она, в сущности, мало чем будет отличаться  от  карты  средневекового монаха. За пять веков, прошедших с тех пор, троглодиты и прочие существа засе­лили не только Марс, Венеру и ближайшие окрестности солнечной системы, но, двига­ясь в воображении писателей-фантастов со скоростью света, наводнили всю Вселенную на сотни световых лет вокруг Земли.

Гангстеры в Космосе

 В своей недавно вышедшей книге «Но­вая география ада» (1960) известный английский писатель Кингсли Эмис дает поистине убийственную характеристику господствующей тенденции в фантастиче­ской литературе на Западе. Эта область литературного творчества, конкурирующая с подлинно научной фантастикой, справед­ливо отмечает он, «условно обозначается как космическая оперетта, напрашиваю­щаяся на сравнение с ковбойской оперет­той... В космической оперетте Марс зани­мает место Аризоны с небольшими видоиз­менениями, герой убивает не из шестиза­рядного кольта, а извергателем взрывов, злодеи подменяются злокозненными чуже­земцами, во всем похожими на них, но наделенными зеленой кожей и, быть может, дополнительным шестым пальцем, а индей­цы превращаются в исправленный образ того, что технически известно как жуко­глазые чудовища, или, по начальным бук­вам, просто ЖГЧ, в соответствии с психо­логическим законом, по которому часто употребляющиеся понятия подвергаются сокращению».

Подобная     «космическая   оперетта» — хота и преобладающий,   но не единственный вид современной фантастической ли­тературы на Западе. Наряду с ним суще­ствуют и процветают «космический детек­тив», «космическая эротика», «космиче­ская мистика» и прочий космический бред. Иначе говоря, под модным покровом «науч­ной» фантастики мы легко обнаруживаем все традиционные жанры низкопробной литературы нашего времени, спекулирую­щей на интересе к Космосу, пробужденном среди читателей спутниками.

Типичным примером «космической опе­ретты» может служить книга Бена Бова «Завоеватели звезд» (1959), повествую­щая о том, как юный янки Джеффри Ноу­ленд пришелся не ко двору Повелителям Млечного Пути и что из этого вышло. Дей­ствие повести происходит в XXIII веке, «триста лет спустя после начавшейся ко­лонизации Луны». К этому времени, как сообщает автор, люди проникли на сто световых лет в Космос и организовали Зем­ную Конфедерацию, простирающуюся на двести звездных систем и имеющую насе­ления свыше ста миллиардов жителей. Насколько можно судить по наивным пред­ставлениям автора, эта Конфедерация про­должает сохранять отличительные призна­ки капиталистического общества: суще­ствуют деньги и собственные космические яхты, продовольствие на Землю поставля­ют колонии, на Титане — спутнике Сатур­на — функционирует частная школа для детей из состоятельных семей и т. д. Вне­запно на Конфедерацию обрушиваются за­воеватели из Космоса, Повелители Млечно­го Пути, наделяемые традиционными в американской литературе атрибутами то­талитарного строя.

Автор не утруждает себя сколько-нибудь подробным описанием технических дости­жений и образа жизни людей XXIII века, ибо его внимание целиком поглощено пери­петиями военного похода Джеффри Ноулен­да в сердце Галактики, его личными по­двигами в бесчисленных сражениях с яще­роподобными сорьянами, наделенными клешнями вместо рук, с медузообразными разумными гидрами, с похожими на людей великанами-команами и карликами-морья­нами, а также с прочими подданными бес­плотных Повелителей Млечного Пути, «пи­тающихся чистой энергией голубых звезд». Экспедиция Джефа превращает в космиче­скую пыль одну вражескую армаду звездо­летов вслед за другой, целые планеты ис­пепеляются или подвергаются повальному ограблению со стороны команов. Повелите­ли Млечного Пути, отступая, взрывают и превращают в ничто оставленные ими звезды и т. д. Словом, война в Космосе, как ее излагает Бен Бова, удивительно по­хожа на знаменитый проект покорения земного   шара,   составленный  на военном совете у короля Пикрошоля перед походом на владения Гаргантюа. При этом оказывается, что нападение Повелителей Млечного Пути на Земную Конфедерацию было не первым нашествием разумных существ из Космоса на людей. Исследуя другие планеты и ближайшие звездные системы, астронавты с Земли, как сообщает автор, обнаружили на неко­торых из них людей, несомненно, земного происхождения, руины величественной ци­вилизации, которая некогда простиралась на огромное пространство в Космосе и бы­ла буквально сметена миллион лет тому назад некими «Другими», таинственными пришельцами из Космоса. Гибель этой ци­вилизации в описании герои книги Бена Бова выглядит следующим образом: «Про­изошла грандиозная война, и мы потерпели поражение. Человеческая жизнь была вы­полота почти на каждой планете, где она существовала. Атмосфера Марса была сду­та прочь; планета между Марсом и Юпи­тером была разорвана на куски; сама Зем­ля, как они («Другие».— Э. А.) полагали, была очищена от человеческой жизни. И чтобы быть уверенными в этом, они под­вергли Землю насильственным климатиче­ским изменениям... которые мы обычно на­зываем ледниковым периодом. Но мы вы­жили... Мы были снова низведены до уровня животных, нам пришлось учиться сызнова всему... Мы вели борьбу за суще­ствование против мамонтов и саблезубых тигров, мы вновь открыли земледелие, воз­родили цивилизацию... и мы всегда стреми­лись к звездам. Мы вернулись на них, ибо в этом была наша судьба».

Сражениям, осадам, ультиматумам, ди­пломатическим переговорам посвящено по крайней мере девять десятых книги. Но что бросается в глаза при ее чтении, так это своеобразное «объяснение» причин ве­дущихся войн. Сначала жители Земли предполагают, что Повелители Млечного Пути и есть те «Другие», которые учинили им погром миллион лет тому назад, и Джеф руководствуется прежде всего желанием отомстить. Затем выясняется, что «Дру­гие» были пришельцами из соседней Га­лактики, напавшими на Повелителей Млеч­ного Пути. Тогда Джеф выдвигает новый довод для продолжения войны: «Нет, если мы расселимся на территории, которую сейчас выиграли, Повелители поглотят нас всех за несколько поколений. И, кроме того, я не могу пойти на то, чтобы поставить предел экспансии жителей Земли. Мы, лю­ди,— странные создания, Аллан... мы должны расширяться... в нашей культуре заложена динамическая стабильность. Если мы прекратим экспансию, мы превратимся в пассивных поедателей лотосов вроде морьян и прочих».

А вот причины, которые побудили Повелителей Млечного Пути напасть на людей. Книга заканчивается диалогом между Дже­фом и представителем поверженных им Повелителей. Разговор этот любопытен главным образом потому, что дает представ­ление о психологии авторов подобных со­чинений:

«— Но почему вы напали на нас? — на­стаивал Джеф.

— Потому что мы — древняя раса и всегда выигрывали войны, которые вели. Мы не могли оставить вас в покое, ибо вы юны и мужественны. Еще два-три поколе­ния, вы сами напали бы на нас. Мы долж­ны были завоевать и поглотить вас прежде, чем вы завоевали бы нас...»

Не правда ли, странное впечатление производят представления автора книги о причинах войн? Можно было бы только по­смеяться над его наивностью в этом вопро­се, если бы за нею не скрывалась пропо­ведь вечности войн.

Изображение чудовищных военных ка­тастроф, вызванных применением наиболее утонченных средств массового истребления людей, за последние годы буквально запол­нило страницы фантастических романов, повестей и рассказов. Необычайная при­влекательность подобных сюжетов для буржуазных писателей-фантастов, несо­мненно, вызвана господствующей на Западе атмосферой военной истерии, когда значи­тельная часть населения живет в постоян­ном ожидании ужасов ядерной войны. Ли­тература космических кошмаров одновре­менно и спекулирует на этом страхе и по­догревает его.

Космические кошмары

«Завоеватели звезд» опубликованы в США и Канаде издательской фирмой «Джон К. Уинстон энд компани», которая специа­лизируется на массовом выпуске фантасти­ческой литературы. Только за последнее время она «осчастливила» читателей де­сятками книг такого же рода: «Битва на Меркурии» Эрика Ван Лина (солнечный шторм проносится над Меркурием и ставит пот угрозу существование людей); «Зате­рянная планета» Пола Долласа (два мира на грани войны); «Люди, пропавшие на Сатурне» Филиппа Латэма (экипаж меж­планетного корабля попадает в плен к ля­гушкообразным существам на Сатурне); «Таинственная установка» Кеннета Райта (молодой пленник на планете X предотвра­щает гибель Земли); «Сын звезд» Раймон­да Ф. Джонса (дружба между обитателями планет приводит Землю на край гибели); «Тревога на Титане» Алена И. Наурса (ис­пытатель ракет открывает заговор, ставя­щий под угрозу существование Земли); «Вандалы в безвоздушном пространстве» Джека Ванса (повесть о космических пиратах); «Прыжок во время» Пола Андерсона (жизнь пятьсот лет спустя после гибели ци­вилизации XX века в пламени); «Мир, при­жатый к стенке» Паула Кейнона (люди с другой планеты нападают на Землю); «Год, когда выпала звездная пыль» Раймонда Ф. Джонса (выпадение таинственных осад­ков парализует цивилизацию).

Таковы одиннадцать книг (включая «За­воевателей звезд») из двадцати одной, ко­торые рекламируются журналом «Нью-Йорк таймс бук ревью». И подобный кос­мический бред преподносится журналом как «прославленная уинстоновская серия научной фантастики»! Реклама уверяет, что все книги «полны действия, интригу­ют и содержат много авторитетных науч­ных сведений, основанных на точных ис­следованиях. То, что с е г о д н я является научной фантастикой, завтра вполне мо­жет стать научным фактом!» В последнее, конечно, поверить трудно, ибо в подобной фантастике нет ни на грош научности, а стало быть, невозможно представить, чтобы она когда бы то ни было превратилась в ре­альность.

Фирма «Джон К. Уинстон энд компа­ни» — далеко не единственный рассадник космических кошмаров. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть сборник расска­зов Джона У. Кемпбелла-младшего, выра­зительно озаглавленный «Мертвое небо». В сборнике семь рассказов. В одном из них чудовище, прибывшее на Землю из Космо­са, поочередно переселяется в членов обна­ружившей его антарктической экспедиции, заставляя их перебить друг друга; другой повествует о бессмысленности космическо­го подвига великого ученого; сюжет третье­го — погром, произведенный на Земле пришельцами с другой планеты; в четвер­том «разумные молекулы», проникающие в организмы людей, вынуждают покон­чить самоубийством население целой пла­неты; пятый проповедует идею о вреде изо­бретений; в шестом построенные людьми машины обрекают их на вымирание; в седь­мом описывается мир будущего, где пере­стают функционировать и сами машины. А ведь Кемпбелл не только плодовитый и по­пулярный писатель-фантаст, он во многом диктует вкусы, определяет моду в фанта­стической литературе на Западе как редак­тор журнала «Удивительная научная фан­тастика» — одного из наиболее распростра­ненных в США.

Справедливость требует признать, что космический бред, конечно, не исчерпыва­ет собой содержания фантастической лите­ратуры, выходящей на Западе, хотя и явно преобладает в ней. За последнее время в творчестве ряда писателей-фантастов все больше дает себя знать здоровая тенденция противопоставить космическому бреду кос­мический юмор. Одной из блестящих пародий на «космический детектив» является, например, «Рассказ о шпионах» молодого американского писателя Роберта Шекли. Удачной сатирой на «космическую оперет­ту» является рассказ Эдмунда Гамильтона «Невероятный мир», в котором описывает­ся, как земные астронавты, попав на Марс, к своему ужасу, обнаруживают, что он за­селен воплотившимися в плоть и кровь персонажами из фантастических произве­дений, написанных на Земле. Благодаря странному капризу природы все, что ни выдумают земные писатели про Марс, не­медленно там и появляется. Марсианские города представляют собой лабиринты са­мой невероятной архитектуры; марсиан­ские космодромы забиты причудливыми ракетами, ни одна из которых, увы, не мо­жет подняться по той элементарной при­чине, что выдумавший их писатель ничего не смыслил в технике. Марсиане сначала радушно встретили астронавтов, приняв их за персонажен очередного фантастического рассказа, однако, узнав, что те действи­тельно прибыли с Земли, они чуть не рас­терзали их в отместку за все невзгоды, причиненные   Марсу земными писателями.

Научно-фантастическая литература не , просто вид бездумного развлечения. По своему социальному назначению она при­звана в художественной форме помочь ос­мыслить будущее человечества и цивили­зации. Недаром она получила общепринятое и само по себе достаточно вы­разительное наименование «литературы предвосхищения» (la littérature d'anticipation), «перенесения будущего в настоя­щее» (presence du future) и т. п. Но имен­но поэтому проповедь космических кош­маров, осуществляющаяся под покровом научной фантастики, требует анализа и опровержения. Подобная фантастика ни­сколько не обогащает нас знаниями ни о других мирах, ни о космическом будущем человечества. Но зато, как ни странно покажется на первый взгляд, она нам сооб­щает кое-что любопытное о нашем соб­ственном мире и о нашем времени.

Дело в том, что космический бред не со­ставляет монополии авторов фантастиче­ских романов. Их сочинения — лишь один из каналов той разнузданной кампании за­пугивания обывателя, которую предприни­мают реакционные круги на Западе в связи с начавшимся проникновением че­ловечества в Космос. Кстати, следует за­метить, что, по свидетельству писателя Стефана Сприля, «американские промыш­ленные тресты, лаборатории и управления национальной обороны находятся в по­стоянной и интимной связи с элитой науч­но-фантастической литературы». Монополи­стическая буржуазия по соображениям конкуренции,   военного  потенциала, наконец, просто престижа не может отказаться от осуществления различных проектов овладения межпланетным пространством. В этой связи весьма показательно то, что заявил на пресс-конференции один из ос­нователей «Британской компании по овла­дению космическим пространством», Роберт Ренуик: «Образовав нашу компанию, мы верим,  что   в   Космосе таится больше богатств, чем об этом когда-либо грезил лю­бой человек. Богатство это колоссально. Мы убеждены, что джентльмены, искатели приключений в пространстве, обладают го­раздо большими шансами приобрести себе огромное состояние, чем это делали в прошлом авантюристы из Компании Гудзонова залива или Ост-Индской компании. Кос­мос — подлинное     Эльдорадо     будущего.

Если  мы не проникнем в Космос, то Лондон утратит свое значение мирового центра в области средств сообщения».

Отдавая себе отчет, хотя бы и подсозна­тельно, в том, что развитие науки и техни­ки перерастает узкие рамки частной собст­венности, монополистическая буржуазия, тем не менее, не может примириться с мыслью, что она сама в нашу эпоху все больше становится историческим анахрониз­мом. Проповедь повсеместности и бесконеч­ности войн, неизбежности социальной не­справедливости и беспощадной борьбы за существование во всем пространстве Вселенной как раз и призвана, по замыслу идеологов реакции, дополнить и подкре­пить обоснование ими естественности этих явлений и вечности их во времени, в част­ности, и на Земле.

Кто живет в стране Оз?

Вот почему обращает на себя внимание оживленная полемика в западной прессе вокруг так называемого проекта Озма (ко­торая, собственно говоря, и побудила на­писать эту статью). Окрещенный так по имени королевы из неведомой страны Оз, куда американский писатель Лаймен Фрэнк Боум (1856—1919) перенес дей­ствие ряда своих фантастических повестей («Удивительный чародей страны Оз», «Изумрудный город Оз», «Сумасбродная книга», «Пугало страны Оз» и др.), этот проект имеет в виду поиски разумной жиз­ни во Вселенной с тем, чтобы впоследствии попытаться установить связь с другими мирами.

Современная астрономия располагает дополнительными данными, подтверждаю­щими гениальную догадку Джордано Бруно и логическое умозаключение Камилла Флам­мариона о том, что наша Земля далеко не единственная планета, на которой обитают разумные существа. Из-за громадных рас­стояний ни одну планету за пределами солнечной системы пока непосредственно уви­деть не удалось.  Однако  имеется ряд кос­венных подтверждений, что звезды, обла­дающие   спутниками-планетами,— отнюдь не случайное  и  не исключительное явле­ние во Вселенной, в противоположность то­му, что  пытался доказать еще в 30-х го­дах   нашего   века   английский   астроном Дж. Джинс.  И как бы  ничтожен  ни был среди их спутников процент планет с под­ходящими   условиями   для возникновения органической  жизни,  а затем и разумных существ, все же  можно предполагать, что их очень много, притом часть их находится в радиусе ста световых лет вокруг Солнца. История Земли свидетельствует, что для того,   чтобы   разумная   жизнь, возникнув, достигла нашего уровня и вступила в кос­мический  век,  требуется по астрономиче­ским масштабам не так уж много времени. И, следовательно, на многих планетах ра­зумные   существа,   возможно,  не  только ищут,  подобно   нам,  своих  собратьев   во Вселенной,  но и, вполне вероятно, опере­дили нас по состоянию науки и техники. Не исключено,  что они уже  посылают с этой целью  радиосигналы в пространство и да­же обмениваются информацией друг с дру­гом, как поступили бы и мы, если бы рас­полагали    соответствующими    средствами. Ученые также выяснили, что наиболее под­ходящей   для   этого   была   бы   волна в   21   см — длина   радиоволн,    излучаемых атомами водорода, наиболее распространен­ного во Вселенной элемента.

Авторы проекта Озма, два молодых аме­риканских   астронома,    Фрэнк   Дрейк   и Уильям Уотмен, предложили начать систе­матическое «прослушивание» пространства с помощью   радиотелескопов,   чтобы   вы­явить  в  потоке  радиосигналов  членораз­дельные   сообщения,    могущие   принадле­жать  разумным существам с других пла­нет. Все полученные  сигналы они собира­ется записать на пленку, многократно уси­лить и затем проанализировать с помощью электронных   вычислительных машин. За­ручившись   поддержкой    видных   ученых, Дрейк и Уотмен добились, чтобы в их рас­поряжение   ежедневно  на  шесть   часов в разное   время    суток    был    предоставлен огромный 85-футовый радиотелескоп, при­надлежащий национальной обсерватории в Грин-Бэнк   (штат    Западная    Виргиния). И весной 1960 года под руководством про­фессора Отто Струве (правнука основателя Пулковской    обсерватории)   поиски   нача­лись: телескоп  попеременно  направляется на звезды  Эпсилон в созвездии Эридана и Тау в созвездии  Кита, которые находятся на расстояния в одиннадцать световых лет от Земли и, по предположениям астрономов, обладают планетными системами.

Этот смелый проект  внушает   гордость па человеческий разум. Для идеологов же реакции он стал лишь поводом к тому, что­бы начать очередную кампанию запугива­ния «в космическом масштабе». Астро­номам не удалось еще получить никаких сообщений из легендарной «страны Оз», а прыткие журналисты уже успели заселить ее чудовищами, которые нетерпеливо ждут, чтобы с вожделением наброситься на жите­лей Земли, как только узнают об их суще­ствовании.

«Должны ли мы отвечать им?» — так озаглавил журналист Эрл Абелл свою статью, в которой отвечает на этот вопрос категорическим «нет». Ссылаясь на сооб­ражения, высказанные насчет проекта Оз­ма профессором астрономии Корнеллского университета Томасом Голдом, он пишет: «Способность посылать радиоволны на огромные расстояния подразумевает фанта­стическое развитие радиотехники...

Вероятно,  их ракетная техника намного выше нашей. Для них полеты в пределах собственной    солнечной     системы   стали обычным   явлением, и, возможно, они мо­гут также достигнуть нашей планеты, если того  захотят.  Но встает  вопрос: действи­тельно ли мы  хотим,  чтобы они посетили нас? По всей   вероятности, они являются представителями  другого  вида,  быть  мо­жет, в десять раз больше или в десять раз меньше нас. Нам   они   покажутся чудови­щами. Мы не питали бы никакого располо­жения  к ним, а они — к нам. Мы н они могли бы считать  друг друга насекомыми. Поскольку они так далеко ушли вперед, их оружие   вполне  может   оказаться намного лучше  нашего.   Это  навлекло бы  на нас бедствие... Наша проницательность подска­зывает нам не издавать ни малейшего пис­ка по радио, если мы уловим ряд членораз­дельных сигналов. Лучшее, что мы можем сделать,— это всего лишь слушать. Теперь перенесемся   на  звезду Тау  в созвездии Кита. Они тоже, возможно, слушают и за­дают себе такой же вопрос: послать им си­гналы или нет? И резонно могут предполо­жить, что вовне должен быть «кто-то» с лучшей техникой, чем на Тау. Опять-таки наиболее    разумным  для  обитателей  Тау Кита было бы сохранять безмолвие».

Проникнутый психологией капиталисти­ческих джунглей, Абелл заключает: «Как замечает доктор Голд, разбросанные по Вселенной существа уподобились бы зве­рям, живущим в джунглях. Итак, мы жи­вем во Вселенной, где каждый слушает, но никто не отвечает. Всякий, кто пошлет сигнал вовне, тем самым навлечет на себя катастрофу. Радиотелескопы будут вслу­шиваться тщетно».

Эта статья в газете «Нью-Йорк геральд трибюн» — одна из целой серии аналогич­ных материалов, опубликованных в амери­канской печати в 1960—1961 годах. Проповедь  космических  ужасов,   попав на удобренную фантастической литерату­рой почву, в основном достигла своей це­ли. В редакции газет и журналов стали поступать панические письма и заявления запуганных читателей. Заклиная ради бо­га не отвечать на сигналы с других пла­нет, сотрудник Калифорнийского техноло­гического института Алберт Хиббс утвер­ждал: «Как люди на протяжении истории относились к другим людям с чуждой куль­турой? Они сражались с ними! Риск, со­пряженный с ответом, поистине ужасен. Может оказаться, что для них мы будем просто лакомым мясным скотом». По мне­нию читателя Д. М. Блэка, «каждый вид в природе будет защищать себя и свою пи­щу против захватчика, будь то явного или подозреваемого. Только крайне извращен­ное милосердие учит любить своих врагов. Отсюда, исходя из единственно возможной аналогии для нас, мы вправе заключить, что наша «боязнь воинственных наклонно­стей» выглядит вполне оправданной».

Что, кроме естественного чувства воз­мущения, может вызвать весь этот косми­ческий бред реакции? Именно этим чувст­вом и были продиктованы, например, пись­ма доктора Сэмюела Бармака в редакцию газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». Поле­мизируя с Абеллом и прочими проповедни­ками войн в Космосе, Бармак выразил уве­ренность, что общение с более развитыми мирами обогатит нашу цивилизацию и уско­рит процесс развития человечества.

Взгляды Бармака, несомненно, разделя­ют миллионы непредубежденных читателей фантастической литературы на Западе, хотя их протестующие голоса не находят себе места на страницах печати.

Проповедь космических войн не имеет под собой никакого разумного основания. Никто никогда не сражается просто «из любви к искусству». Война как социальное явление в антагонистическом обществе есть способ насильственного решения действи­тельных, а не мнимых противоречий. Для того, чтобы война приобрела какой-то смысл, она должна сулить нападающему определенную выгоду. Нам хорошо известны причины, из-за которых велись войны в истории человечества: притязания на чу­жие охотничьи угодья и скот, захват рабов, земли и ценностей, созданных человеческим трудом, соперничество из-за' источников сырья и рынков сбыта и т. п. Честолюбие, национализм, религиозная нетерпимость всегда были не самостоятельными причи­нами войны, а лишь преломлением в со­знании людей ее подлинных причин.

Но спрашивается: из-за чего могли бы вести друг с другом войну разумные суще­ства с разных планет? Даже золото и ал­мазы, не говоря о других ценностях, не оправдали бы затрат, связанных с их перевозкой на такие расстояния. Столь же несостоятельны и опасения насчет того, что разумные существа с других планет могут иметь намерение переселиться на Землю. И не только потому, что необитаемых пла­нет в Галактике во много раз больше, чем обитаемых, и не только потому, что наши земные условия, вероятно, окажутся для них совершенно неподходящими. Дело в том, что средств, необходимых для пере­селения лишь одной такой семьи на Землю, хватило бы с избытком, чтобы обеспечить тысячам семей поистине роскошную жизнь на родной планете.

В мире существует, однако, один груз, который окупит любой фрахт на межпла­нетные и межзвездные перевозки. Этот груз — информация, прежде всего научные сведения и достижения духовной культу­ры, ибо они, как правило, материально почти невесомы и вместе с тем бесконечно ценны. Но такие ценности можно приобре­сти никак не войной, а благодаря друже­ственным отношениям.

Читателей научно-фантастической лите­ратуры можно смело заверить в том, что человечеству никак не грозит встреча с гангстерами и милитаристами в Космосе. К тому времени, когда люди наконец смо­гут предпринять управляемые полеты за пределы солнечной системы, антагонистиче­ские отношения между людьми, а с ними гангстеры и милитаристы наверняка исчез­нут с лица Земли. И мы можем предпола­гать, что это уже произошло или непре­менно произойдет и на других   планетах.

Карлики и великан

Кошмары представителей уходящего об­щественного строя приобретают такие ги­гантские размеры просто потому, что на фоне великих достижений науки и техни­ки бесконечно мелкими, ничтожными вы­глядят их корыстные интересы и стремле­ния, низменные побуждения и страсти. Экскурсы идеологов реакции в Космос не­вольно заставляют вспомнить увлекатель­ную сказку Яна Ларри «Необыкновенные приключения Карика и Вали», в которой описываются похождения в мире насеко­мых двух детей, выпивших по неосторож­ности волшебный эликсир и уменьшив­шихся в тысячу раз. Все привычные мас­штабы сразу же сместились в их сознании: муравейник приобретает размеры египет­ской пирамиды, луг превращается в непро­ходимые джунгли, трехсантиметровая мед­ведка выглядит динозавром, и они сами чуть не попадают на обед паучку-аргиро­генту. Между детьми в сказке происходит следующий разговор:

«— А что это такое?—спросила Валя, указывая на чудовище, которое неподвиж­но лежало на подоконнике

—   Это?.. Стрекоза!

—   Такая громадная?

—   Совсем не громадная,— уныло  ска­зал Карик,— она такая же, как была. За­то мы с тобой стали крошечные... Вроде блохи...»

Да, именно такими ничтожными блоха­ми, затерявшимися в межпланетном про­странстве, чувствуют себя представители тех общественных сил, которые отживают свой век! Правда, в отличие от героев сказки Ларри физически они не измени­лись, их рост и вес остались прежними, зато неизмеримо возросло могущество че­ловечества в раздвинулись пределы изве­стного ему мира. И психологически это оказывает на них тот же эффект, как если бы они выпили волшебный эликсир.

Прекрасно сказал однажды  знаменитый немецкий философ: если карлик даже за­берется на плечи великана, все равно он не увидит того, что видит   великан,   ибо для  этого  ему надо  было бы   обладать сердцем и мозгом великана.  Как похожи на такого карлика проповедники космиче­ских кошмаров! Взгромоздившись на плечи великана,   каким   является   человечество, они смертельно боятся упасть и разбиться. У них кружится голова, захватывает дух от  испуга. Но они  не  оставляют  попы­ток надеть шоры на глаза человечества и настойчиво   требуют,    чтобы   оно   двига­лось, следуя их указаниям. Каждая кана­ва на пути великана, через которую   он легко   может   перемахнуть,   кажется   им бездонной пропастью, каждый холм — кра­ем света, каждый   порыв   ветра — урага­ном. Великану ничего не стоит преодолеть эти препятствия;   карлики   же   стремятся заставить его обойти их стороной и даже уговаривают повернуть вспять.

Перспективы, открывающиеся перед че­ловечеством на пороге космического века, слишком грандиозны, чтобы попасть в ог­раниченное поле зрения реакционных идеологов. Они продолжают жить тради­ционными представлениями антагонистиче­ского общества, где отношения между людьми являются либо господством, либо подчинением, где каждая встреча людей— либо выгодная сделка, либо беспощадная борьба, где сильный либо порабощает, ли­бо истребляет слабого. Не удивительно, что и ко всей Вселенной они подходят с подобными же мерками.

Заглядывая в космический век, они на­ходят там гигантские корпорации—«Ин-терсолер Траст», «Юньон де Планет»,— поделившие между собой межзвездную торговлю, берущие на откуп целые плане­ты и не останавливающиеся перед самыми чудовищными преступлениями, лишь бы устранить конкурента (см. Э. Норт «По­терпевшие кораблекрушение   в   пространстве»). Они с вожделением описывают, как предприимчивые дельцы, идя по стопам своих предков, выменивавших в Африке стеклянные бусы на слоновую кость, за­владевают необыкновенными алмазами в обмен на валерьянку, которой спаивают на планете Саргол дикарей, происшедших от кошек (см. Э. Норт «Звездолет в каран­тине»). Им мерещатся контрабанда нарко­тиками в масштабе Галактики, баснослов­ные страховые премии за погибшие звездо­леты, астрономические аферы (см. К. М. Нокс «Заговор против Земли») и т. п.

Их фантазия одновременно и неуемна и убога. В сущности, они видят в Космосе то же самое, что окружает их на Земле, толь­ко в астрономических размерах. Все чудо­вища, которыми их   больное   воображение заселяет Вселенную, явно «земного проис­хождения». И способ их изготовления эле­ментарно прост, столь же прост, как изго­товление ведьм и чертей в средние века: из земной фауны отбираются наиболее от­талкивающие и опасные для человека жи­вотные и насекомые, которые затем много­кратно увеличиваются и для   устрашения дополнительно наделяются еще какими-ли­бо органами и качествами, заимствованны­ми от других подобных им животных. Так в Космосе появляются рогатые пауки ро­стом со слона, трехглавые змеи величиной с поезд, исполинские спруты о шестнадца­ти щупальцах.

Если, по представлениям буржуа-эгои­ста, люди на Земле от природы порочны, злы и коварны, то и разумные существа, с которыми они опасаются встретиться во Вселенной, должны быть трижды такими же. Собственно говоря, со стороны обита­телей других планет они ожидают прояв­ления таких же чувств к себе, какие сами затаили по отношению к ним. А о том, что это за чувства, лучше всего написал про­фессор Кембриджского университета Ч. С. Льюис в своей книге очерков «По­следняя ночь мира» (1960):

«Мы знаем, как наша раса поступила с чужеземцами...   Цивилизованный    человек убивает, порабощает,   обманывает и   раз­вращает   дикаря.   Даже    неодушевленную природу он превращает в пыльные бури и отвалы шлака. Конечно, есть люди, кото­рые не поступают так. Но не они будут среди тех, кто, по всей вероятности, ста­нет  нашими   пионерами  в   пространстве. Нашим посланцем   в   иные   миры   будет жадный и алчный   авантюрист или   без­душный технический эксперт. И они будут совершать то же самое, что всегда совер­шала их порода. О том, что произойдет, ес­ли они встретятся с существами слабее се­бя, могут рассказать чернокожие и крас­нокожие люди; если же они столкнутся   ( более    сильными   существами,   то    будут уничтожены,   как   того  и   заслуживают...

Поэтому я опасаюсь практических, а не теоретических проблем, которые возник­нут, если мы когда-либо встретим разум­ные существа, не являющиеся людьми. Против них мы совершим, если сможем, все преступления, уже совершенные нами против несомненно человеческих существ, которые отличаются от нас только черта­ми лица и цветом кожи. И звездное небо станет зрелищем, на которое добродетель­ные люди смогут взирать лишь с чув­ством невыносимой вины, мучительного сожаления и жгучего стыда».

Скажем прямо, нелестного мнения про­фессор Льюис о своих собратьях. Но един­ственно, в чем он заблуждается,— так это в неоправданном распространении навесь человеческий род отвратительных черт собственника-индивидуалиста, нога которо­го, можно поручиться, не ступит на пла­неты других миров.

Ни спектральный анализ, ни мощные зеркальные телескопы, ни помещенные на спутниках фотокамеры сами по себе не в состоянии рассеять оптический обман, ко­торый порожден антагонистическими обще­ственными отношениями, на протяжении веков господствовавшими на Земле. Рас­сматривая звездное небо в 200-дюймовый телескоп-рефлектор, представители обре­ченного историей класса отшатываются в испуге, ибо на вогнутой поверхности сфе­рического зеркала они видят не раскрытые тайны природы, а лишь свое собственное уродливое отражение, увеличенное в ты­сячу крат. Они уподобляются обезьяне из басни Крылова, которая, глядя на себя в зеркало, наивно восклицала:

Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я   удавилась   бы   с   тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа.

На другой чаше весов

Какой разительный контраст по сравне­нию с похождениями гангстеров в межпла­нетном пространстве являют собой научно-фантастические произведения передовых писателей современности! И этому не при­ходится удивляться. В Космосе, на других обитаемых мирах они ищут подтвержде­ния благородных идеалов разумного обще­ственного устройства, гармоничного разви­тия личности, расцвета науки и культуры. Своими произведениями они стремятся вдохновить читателей на овладение сти­хийными силами природы, на борьбу про­тив всех форм насилия и гнета здесь, на Земле, за социальную справедливость и прогресс человечества. Можно назвать це­лый ряд содержательных и по-настоящему увлекательных романов, повестей и рас­сказов, описывающих первую встречу людей с другими разумными существами во Вселенной. Этой теме, занимающей вооб­ражение нашего поколения, посвящены «Туманность Андромеды» и «Сердце Змеи» Ивана Ефремова, «Каллисто» и «Каллистя­не» Георгия Мартынова, сочинения поль­ского писателя Станислава Лема, романы французского фантаста Франсиса Карсака, отдельные произведения известных амери­канских авторов Рэя Брэдбери, Айзека Азимова и ряда других.

Неодинаковы обстоятельства предпола­гаемой авторами встречи обитателей двух миров. Различны художественные достоин­ства, научный уровень и, разумеется, фа­була этих фантастических произведении. Однако все они убедительно свидетельству­ют о том, что научно-фантастическая лите­ратура может быть захватывающей по сю­жету и без традиционных убийств и пре­следований, без стереотипных любовных коллизий, перенесенных ради заниматель­ности в космическое пространство.

Ярким подтверждением тому может слу­жить творчество Франсиса Карсака, про­должающего гуманистическую традицию Жюля Верна во французской научно-фан­тастической литературе. В одном из своих первых романов, «Робинзоны Космоса», он описывает, как фрагмент земного шара вме­сте с его обитателями был в результате странного катаклизма заброшен на одну из планет в другой солнечной системе. Перво­начально во взаимоотношениях этих косми­ческих робинзонов оказались воспроизве­денными в миниатюре социальные кон­фликты, присущие Земле. Однако затем они овладели чуждой и враждебной им стихией, сумели преодолеть противоречия, доставшиеся им в наследие от земного об­щества, и наладили мирные отношения и сотрудничество с аборигенами. Если люди оказались в состоянии ликвидировать при­чины взаимных конфликтов на осколке планеты, то что мешает им устранить со­циальные антагонизмы на всем земном шаре — вот вывод, над которым автор хо­чет заставить задуматься читателя.

Другой роман Карсака, «Пришельцы из ниоткуда», посвящен солидарности разум­ных существ Вселенной в борьбе против угрожающего им всем стихийного бед­ствия — угасания звезд. В эту Лигу Че­ловеческих Миров, однако, принимаются исключительно те планеты, которые уже прошли через стадию войн. Как суровое предостережение читателю о необходимо­сти отстоять мир выглядит упоминание ав­тором в романе о погибших в результате «адской войны» цивилизациях на планетах Аур и Жен. И, напротив, планета Элла (где уже исчезли социальные и нацио­нальные различия, где установилось пол­ное равенство мужчин и женщин, где от-

мерло государство и запрещено носить ору­жие, где «нашли решение проблемы ма­шин: пользоваться ими, не бояться их и не быть их рабами») предстает прообразом будущего Земли, за которое стоит и необхо­димо бороться современному поколению.

Сюжетом   последнего   романа   Карсака, «Земля в бегстве», является подвиг уче­ных,    которые,    предвидя     превращение Солнца в «сверхновую звезду», угрожаю­щую    гибелью    человечеству,     переводят земной шар на орбиту вокруг соседней звез­ды. И даже использованная автором в ка­честве  завязки  романа  мистическая  идея переселения душ, ставшая банальной в фан­тастической литературе на Западе, приоб­ретает символический  характер в  проща­нии героя с читателем:  «Перед тем как покинуть вашу эпоху, я хочу обратиться к вам с последним призывом, люди дале­кого прошлого. Никогда не   отчаивайтесь. Даа:е если будущее покажется вам совер­шенно мрачным, даже если   вы   узнаете, что ваши цивилизации   будут   погребены подо льдом нового палеолита, не   отказы­вайтесь от борьбы».

Произведения   прогрессивной   фантасти­ческой    литературы    проникнуты    одной, главной идеей: встреча разумных существ во Вселенной в огромной степени взаимно обогатит их научными знаниями и куль­турными ценностями. Герои этих книг не опасаются встречи с представителями дру­гих планет, а, напротив, настойчиво ищут этой встречи и радуются ей. В уста одного из своих героев автор романа «Каллисто» Г. Мартынов вкладывает   следующие  сло­ва: «Я не сомневаюсь,  что  межзвездный полет,   осуществленный   прилетевшими   к нам людьми... был предпринят ими с един­ственной    целью — расширить     научный кругозор, обогатить сокровищницу знания, разрешить ряд вопросов, стоящих перед их наукой... Я не верю, что такое исполин­ское предприятие, как   межзвездный   по­лет, может быть осуществлено в условиях вражды   народов,   в   условиях   классовой борьбы, в условиях капитализма».

Замечательным образцом полемики с проповедниками космических ужасов мо­жет служить рассказ И. Ефремова «Серд­це Змеи». Автор переносит действие своего рассказа в середину третьего тысячелетия нашей ары. На борту звездолета «Теллур», летящего со сверхсветовой скоростью на поиски других обитаемых миров, между членами экипажа в предвидении встречи с разумными существами происходит инте­ресный разговор:

«— У нас есть несомненные доказа­тельства существования множества насе­ленных миров, но никакое другое мысля­щее существо еще не скрестило своего взгляда с глазами людей Земли! Сколько мечтании, сказок, книг, песен, картин в предчувствии такого великого события, и оно не сбылось! Не сбылась великая, сме­лая и светлая мечта человечества, рожден­ная давным-давно, едва рассеялась рели­гиозная  слепота!

— Слепота!— вмешался Мут Анг.— А знаете, как наши недавние предки уже в эпоху первого выхода в Космос пред­ставляли осуществление этой «великой мечты»? Военное столкновение, зверское разрушение кораблей, уничтожение друг друга в первой же встрече».

И вслед за этим автор рассказа искус­но вплетает в его сюжет краткое изложе­ние содержания одного из типичных про­изведений литературы космических ужа­сов. Этот остроумный прием позволяет Еф­ремову дать подобного рода литературе устами своих героев убийственную харак­теристику, заслуживающую быть воспро­изведенной хотя бы частично:

«— ...Космическое познание и космиче­ское могущество пришли в противоречие с примитивной идеологией собственника-ин­дивидуалиста. Здоровье и будущность чело­вечества несколько лет качались на весах судьбы, пока не победило новое и челове­чество в бесклассовом обществе не соеди­нилось в одну семью... Там, в капитали­стической половине мира, не видели новых путей и рассматривали свое общество как незыблемое и неизменное, предвидя и в будущем неизбежность войн и самоистреб­ления...

—   Мыслящее существо из другого ми­ра, если оно достигло Космоса, также вы­соко  совершенно,  универсально,  то   есть прекрасно!  Никаких мыслящих    чудовищ, человеко-грибов,     людей-осьминогов     не должно быть! Не знаю, как это выглядит в действительности,  встретимся   ли  мы  со сходством формы или красотой в каком-то другом отношении, но это неизбежно!— за­кончила свое выступление Афра Деви...

—   Только недавно я думал об  этом,— сказал командир,— и понял, что на выс­шей ступени развития никакого непонима­ния между мыслящими  существами   быть не может... две разные планеты, достиг­шие Космоса, легче   сговорятся, чем   два диких народа одной планеты!

—   Мне кажется, есть какая-то стихий­ная мудрость в историях цивилизаций раз­ных   планет,— сказал    с    загоревшимися глазами Тэй Эрон.— Человечество   не  мо­жет покорить Космос, пока не достигнет высшей жизни, без войн, с высокой ответ­ственностью каждого человека за всех сво­их собратьев!»

И вот наконец происходит долгождан­ная встреча... Но такова была ирония судьбы (и, добавим мы, произвол автора), что случайные    попутчики    в    Космосе.

внешне похожие на жителей Земли, ока­зались «фторными существами», иначе го­воря, в обмене веществ, происходящем в их организме, элемент фтор играл такую же роль, как кислород для людей. Оба эти химически чрезвычайно активных газа бы­ли взаимно смертельны для обитателей разных планет. Ни один из авторов косми­ческих кошмаров, можно поручиться, не устоял бы перед соблазном просмаковать роковые последствия подобной встречи. Однако в рассказе Ефремова это обстоя­тельство, хотя и затруднило непосредствен­ное общение экипажей двух звездолетов, вместе с тем не вызвало никакой враж­дебности по отношению друг к другу. Они поделились научными сведениями, и жите­ли Земли, в частности, узнали о местопо­ложении планет, населенных подобными им людьми, которых встретили «фторные существа» во время своих странствий. В свою очередь, люди подали «фторным существам» идею — путем воздействия на механизм наследственности изменить фтор­ный обмен организма на кислородный, ес­ли они больше не встретят себе подобных во Вселенной.

Проникнутый жизнеутверждающим оп­тимизмом и гуманностью рассказ И. Ефре­мова внушает читателю уверенность в том, что лучшие черты человека, его наиболее благородные побуждения и чаяния в конеч­ном счете неизбежно восторжествуют и в масштабе одной планеты и во Вселенной в целом.

Собратья по разуму

Следует заметить, однако, что у боль­шинства авторов прогрессивной научной фантастики имеется одна общая слабость. При описании встречи жителей Земли с обитателями других планет они исходят из предположения, что все разумные суще­ства во Вселенной по своему внешнему облику и образу жизни должны быть по­добны людям. При этом в подкрепление своих предположений спи ссылаются на философское положение о единстве и все­общности биологической эволюции и об­щественного развития во Вселенной. Эта мысль, например, определенно проведена в романах Г. Мартынова, который считает, что различия между разумными существа­ми с разных планет могут касаться лишь таких второстепенных деталей, как рост, цвет кожи, овал и черты лица, форма глаз и т. п.

Подобные предположения, однако, весьма произвольны и в определенном смысле представляют собой, по-видимому, такую же крайность, как и образы мифических человеко-ящеров или людей-осьминогов из литературы космических ужасов. Не при­ходится оспаривать, что формам жизни   и

общественного устройства во Вселенной должны быть присущи определенные об­щие черты. Но каковы пределы этой общ­ности? Было бы несколько наивно пола­гать, что разнообразие форм органической жизни во Вселенной исчерпывается теми, которые существовали и существуют на Земле. Экстраполируя на Вселенную наши представления, почерпнутые из земного опыта, следует проявлять исключительную осторожность, чтобы не уподобиться тому провинциалу из китайской пословицы, ко­торый «видит верблюда, а думает, что это горбатая лошадь».

Можно смело утверждать лишь то, что жизнь везде предполагает постоянный об­мен веществ с окружающей средой и пред­ставляет собой определенную эволюцион­ную лестницу, завершающуюся появлени­ем разумных существ. Но разве обяза­тельно, чтобы их предками были приматы, человекообразные обезьяны? Даже на Зем­ле в условиях длительной изоляции жи­вотный мир на каком-либо острове или материке имеет тенденцию к своеобразно­му развитию, к возникновению иных форм, как это случилось в Австралии (появление подкласса сумчатых животных). И если это положение верно в отношении разных ма­териков, то тем более оно будет справед­ливо по отношению к разным планетам.

У нас поэтому не может быть уверенно­сти в том, что, перелетев через межзвезд­ный океан на другую планету, астронавты с Земли увидят там то же самое, что уви­дел Колумб в Америке. Разумные существа на других мирах могут походить на людей не более, чем австралийские кенгуру на африканских антилоп. Их представления о социальной справедливости могут, разу­меется, отличаться от наших. Однако так или иначе они, несомненно, будут наши­ми собратьями по разуму. И коль скоро они разумные существа, мы вправе ожи­дать, что на определенной ступени своего развития они уже построили или построят разумный общественный строй и что в своем поведении по отношению друг к другу и к жителям Земли они будут руко­водствоваться не животными инстинктами, а разумом, не алчностью и жестокостью, а благоразумием и любознательностью.

Отдельные недостатки прогрессивной на­учной фантастики не могут, конечно, ума­лить огромного идейного, воспитательного и общеобразовательного значения этого жанра. Но существует один главный недо­статок, который ей нельзя простить,— ее слишком мало. Ежегодно на Западе, пре­имущественно в Соединенных Штатах и Англии, появляется до 150—200 фанта­стических романов и сборников рассказов. Кроме того, в США публикуется ряд жур­налов и альманахов,   специально   посвященных этой же тематике: «Странные истории», «Мир фантастики», «Журнал фантастики и научной беллетристики» (печатающийся также во Франции под названием «Фантастика»), «Галактическая научная фантастика», «Удивительная науч­ная фантастика» (параллельно издающая­ся в Англии) и даже «Сверхнаучная фан­тастика». Причем каждое издание выходит тиражом часто свыше 100 тысяч экземпля­ров.

В потоке этой литературы  попадаются, разумеется, и действительно талантливые, содержательные книги, но в лучшем слу­чае не больше одной на каждые десять по­хождений гангстеров в межпланетном про­странстве. Укором для передовых ученых и писателей, для прогрессивных издательств должен служить тот факт, что представите­ли реакции гораздо активнее используют естественную тягу современного читателя к научной фантастике. Они при этом прекрас­но отдают себе отчет в том, что фантасти­ческая     литература     предоставляет     им исключительно благодатное поле для идео­логической обработки широких масс насе­ления. И это, во-первых, потому, что дан­ный жанр дает им возможность   воздей­ствовать на  многомиллионную  аудиторию читателей, до которых иначе   не   дойдет апология   капитализма ни в форме   поли­тических   статей,   ни   в   форме   научных трактатов. Во-вторых, этот жанр обладает в их глазах и тем преимуществом, что по­зволяет прививать читателю  реакционные взгляды исподволь в форме художественно­го произведения, не утруждая себя поиска­ми логических доводов, в которых защит­ники капитализма испытывают явный не­достаток. Обосновать   вечность   капитали­стических отношений, неустранимость по­рожденных ими социальных противоречий и конфликтов, убить веру масс в возмож­ность иного, лучшего мира — в этом-то и состоит, по замыслу идеологов реакции, со­циальное назначение такой псевдонаучной литературы.

Конечно, не все авторы космических кош­маров проповедуют реакционные взгляды сознательно. По-видимому, таких писателей меньшинство. Но именно среди них, как правило, находятся наиболее рекламируе­мые и наиболее влиятельные в этом жанре авторы; им создают имя в печати, в их руках находятся журналы, их балуют из­датели. Подавляющее же большинство пи­сателей-фантастов растрачивает свой та­лант и время на описание похождений гангстеров в Космосе стихийно, в силу обстоятельств. Как во всяком товарном об­ществе, они изготовляют тот товар, на ко­торый имеется спрос на рынке, то есть в издательствах. И это тем легче, что подоб­ный вид литературы не требует от них большой изобретательности, своих героев и свои сюжеты они черпают из окружающей их среды, из знакомых им с детства капи­талистических джунглей, которым лишь придают космические масштабы.

Характерно,   что   поставщики   космиче­ского бреда часто не в меньшей степени, чем их читатели, боятся того, о чем пишут. «Мы, писатели, работающие в жанре науч­ной фантастики,— во всяком случае боль­шинство из нас — даем людям лишь кру­пицу знания, столь малую и в столь смут­ном и безрассудном виде, что лишь в со­знании очень немногих она превращается в правду и в фактическую   информацию,— откровенно заявил Филипп Уайли в сбор­нике «Современная  научная   фантастика» (1953).— Больше того,   мы   учим   людей бояться, потому что большинство из нас боится, хотя и не сознает этого.   О   том же, что человек — позитивная сила, воз­растающая и зреющая, что он ответствен за свои поступки и способен, если придет­ся, справиться  с   их   последствиями,   мы умалчиваем». И это не удивительно, ибо капитализм с его  роковыми  социальными последствиями   научно-технического    про­гресса порождает эту боязнь столь же не­избежно,  как он  порождает антагонисти­ческие  отношения  между людьми, буржу­азное сознание вообще.

Космос — это своеобразный экран, на который научно-фантастическая литерату­ра проецирует идеологическую борьбу, происходящую в нашем мире между сила­ми реакции и прогресса. У кого нет будуще­го на Земле, тот со страхом взирает и на бездны Космоса. Тот же, кому принадлежит будущее, с уверенностью и надеждой смотрит на звездное небо, на далекие и еще неведомые нам миры.

Вопросы философии № 3, 1962, с. 109-119