"Природа фантастики. Монография" - читать интересную книгу автора (Чернышева Татьяна Аркадьевна)

последствиях научных открытий как о главном предмете изображения в научной
фантастике неоднократно писали и советские критики40.
На первый взгляд, определение Б. Олдиса, "литература, изображающая
среду", и А. Азимова "социальная научная фантастика" имеют мало общего,
однако, если учесть смысл, который вложен в них авторами, то окажется, что
они говорят об одном и том же - научную фантастику занимают быстро, почти
катастрофически нарастающие перемены в человеческом обществе, которые несет
с собой научно-технический прогресс в его идеальном (познание мира) и
материальном (техника, изобретения) выражении, перемены, неизбежно
отражающиеся на судьбах и психике людей. А. Кларк назвал научную фантастику
"литературой изменений"47, и это определение подхватили многие критики, оно
стало не менее популярным, чем определение Р. Хайнлайна ("литература
рассуждений").
Все это заставляет предположить, что у научной фантастики есть не
только особый предмет изображения, но и особая социальная функция,
отличающая ее от других форм искусства. Ф. Пол даже возражал против
стремления представителей "новой волны" сблизить научную фантастику с
"главным направлением", привнося в фантастику обычные достоинства
литературного произведения. Он считал, что это помешает фантастике выполнять
свою функцию, а ведь она делает
нечто очень важное и нечто такое, что ничто и никто .кроме нее сделать
не может48.
В чем же видится сущность этой функции? Здесь тоже можно различить
разные, оттенки смысла, важнейшие из которых, на наш взгляд, следующие:
научной фантастике приписываются футурологические или "приспособительные"
функции.
Взгляд на современную фантастику как на некую разновидность футурологии
уходит корнями в критику 20-х годов, когда считалось, что фантастика
изображает будущее, чаще науку и технику будущего, старается предугадать
какие-то конкретные черты грядущего.
Еще X. Гернсбек определил научную фантастику как "литературу
пророчества в области материального прогресса"49. Этот взгляд находит
последователей и в наши дни. Так, Д. Ливингстон рассматривает научную
фантастику как "важный компонент футурологии"50, а писатель Лестер дел Рей
считает главным в природе научной фантастики предвидение, предсказание
(predicative nature)51. В этом случае предполагается, что научная фантастика
стремится непосредственно предсказать грядущее, его облик.
Однако подавляющее большинство современных критиков склоняется к
другой, на наш взгляд, более близкой к истине мысли: в картинах будущего,
которые рисует научная фантастика, они видят не столько прямые предвидения и
пророчества, сколько стремление через показ измененного, "иного" мира, не
похожего на сегодняшний, подготовить читателей к возможным переменам, многие
из которых вообще непредсказуемы, сделать психику человека более гибкой. Так
разъясняет А. Кларк свое определение фантастики как "литературы изменений" -
она помогает человеку приспособиться к миру, который грядет и который уже
наступает. Близкие этому мнению А. Кларка мысли высказывались и советскими
критиками52.
Роберт Конквест предложил название "литература возможностей"
(possibility fiction), поскольку научная фантастика изображает не реальные,
а предполагаемые, возможные перемены, помогая тем самым человеческой психике