"Природа фантастики. Монография" - читать интересную книгу автора (Чернышева Татьяна Аркадьевна)

Ефремовым. Он писал о научной фантастике как о литературе логических
соображений36, а японский писатель Кобо Абэ назвал современную фантастику
"литературой гипотезы"37. Особенно часто приходится встречаться с
утверждением, что научная фантастика является "литературой идей"38 или даже
"системой идей", как пишет Дональд Уоллхейм. При этом он утверждает, что
фантастика гораздо "больше имеет дело с идеями, нежели с литературными
стилями"39.
Такое демонстративное противопоставление идей, которые несет в себе
научная фантастика, привычным литературным достоинствам "обычной"
литературы - явление весьма распространенное в критике. Идеи воспринимаются
как самое важное в фантастике, способное даже извинить прочие недостатки.
Более того. Многие критики полагали, что столь целенаправленный интерес
научной фантастики неизбежно должен определить какие-то характерные
структурные особенности фантастических произведений.
Дело в том, что слабым звеном в фантастической литературе всегда
являлось изображение человека - советская критика 20 - 30-х и даже 50-х
годов полна такими упреками в адрес писателей. Получалось, что идея,
рассуждение, гипотеза как бы вытесняли образ человека из современной
фантастики. В свое время К. Эмис предложил даже такую формулу: "Идея как
герой"40. Эта точка зрения достаточно широко распространена. Большинство
авторов сборника "Science Fiction: The Other Side of Realism", вышедшего в
1971 г., тоже близки к этой позиции. А один из американских критиков даже
делает из этого весьма далеко идущий вывод, утверждая, что "исчезновение"
характера в научной фантастике выражает едва ли не главную тенденцию XX в.,
убивающего человеческую индивидуальность, нивелирующего личность, и научная
фантастика оказывается чем-то вроде знамения нашего времени41.
Однако трагические судьбы человеческой личности в условиях
капиталистического общества находят воплощение в самых различных жанрах
современного искусства и в самых различных формах. Что же касается
художественной структуры, в которой "что-то другое (кроме характера) - идея
или ситуация, или сюжет - занимает внимание писателя"42, то она была
известна искусству давно, пожалуй, она даже древнее тех художественных
структур, в центре которых находится характер. Отвлеченная идея организует
философский роман или повесть, к подобной же структуре тяготеет сатира, а в
приключенческом романе львиную долю внимания автора занимают ситуация и
сюжет. Секрет здесь был, очевидно, еще и в качестве идей, в фактуре их. И
коллективная критическая мысль работала над уточнением концепции.
Странный и упорный интерес фантастики XX в. не столько к самому
человеку, сколько к вещам и явлениям, его окружающим - к технике, космосу,
свойствам времени и пространства, - неизбежно повлек за собой вопрос, не
является ли специфическим предметом изображения в научной фантастике
материальная среда, в том числе и искусственная, созданная самим
человеком43. Брайн Олдис даже предлагает переименовать научную фантастику в
"литературу, изображающую среду" (environmental fiktion)44. Но Б. Олдис
говорит не просто о среде, а об изменениях в окружающей среде и о влиянии
этих изменений на человека, который тоже неизбежно подвержен каким-то
переменам. Иногда критика и исследователи говорят не о среде, а о научных
открытиях и их влиянии на человека, о влиянии научного прогресса на
человеческое общество. Об этом писал еще в 1953 г. А. Азимов, предлагая
назвать научную фантастику "социальной научной фантастикой"45. О социальных