"Природа фантастики. Монография" - читать интересную книгу автора (Чернышева Татьяна Аркадьевна)

подготовиться к переменам действительным53. А одна из статей сборника
"Научная фантастика сегодня и завтра" так и называется : - "Научная
фантастика и адаптация человека к переменам". У научной фантастики, вне
сомнения, есть эта функция, и она достаточно серьезна.
На Западе существует термин "шок перед лицом будущего" (future shock).
Ввел его в 1965 г. в одной из своих статей Олвин Тоффлер, а в 1970 г. в
Англии вышла его книга с таким же названием, переизданная в 1975 г. Автор
говорит там об опасности быстрых перемен, которые тяжело ложатся на психику
человека, привыкшую к куда более медленным темпам развития - и в плане
биологическом, и в плане социальном. Будущее слишком быстро в наш век
становится настоящим. О. Тоффлер считает, что "шок перед лицом будущего" не
потенциальная опасность, а реальная болезнь, от которой уже страдают многие.
"Мы говорим о необходимости адаптации, но не знаем, как это делается, так
как у нас нет даже теории адаптации"54, - сетует автор.
Теории адаптации, действительно, пока нет, но общество не могло не
выработать практического механизма такой адаптации. И по крайней мере одним
из подобных механизмов, наверняка не единственным, является, очевидно, и
научная фантастика. При этом, как считает A. Hopс, научная фантастика учит
людей не только адаптации, но и активности, ведь читатель научной фантастики
твердо усваивает истину, что любые изменения в будущем происходят от
действий человека, поэтому в его власти изменить многое55. Д. Найт вообще
считает, что научную фантастику "от всех остальных литературных форм"
отличает как раз эта уверенность, что человек может изменить себя и
окружающую среду56. Поэтому современную фантастику воспринимают нередко как
некий "социальный эксперимент на бумаге" (А. Азимов)57, как "инструмент
социальной диагностики и предостережения" (К. Эмис)58. А это уже ведет нас к
третьей тенденции в определениях научной фантастики и понимания ее
специфики - к попытке воспринять современную фантастику как выражение
некоего метода, отличного от "обычной" литературы, точнее от литературы, где
преобладает "подражание природе", или воспринять ее как определенную
"литературную стратегию".
На наш взгляд, эта тенденция особенно богата внутренними
противоречиями. Прежде всего в таком контексте в понятие "подражательная
литература" без всякой дифференциации включается как натурализм, так и
реализм, и тогда фантастика оказывается чем-то противостоящим
реалистическому методу. Так, Р. Брэдбери в одном из своих рассказов рисует
будущее, в котором "поставили к стенке" всех фантастических героев, убили
фантастику и утвердили... реализм, против которого автор готов бунтовать.
Очевидно, в упорном стремлении противопоставить фантастику всем другим
формам искусства, в первую очередь реализму (который, кстати, никогда
фантастику не отвергал), сказывается общая для западной буржуазной науки и
не приемлемая для советского литературоведения тенденция отрицания
"подражательной" литературы, нападок на формулу Аристотеля о подражательной
природе искусства. С другой стороны, рядом авторов, в том числе и западных,
научная фантастика воспринимается как торжество реализма в самом развитии
форм фантастической образности59.
Очевидно, говорить об особом методе в связи с фантастикой едва ли
правомерно. Фантастика не противопоказана никакому литературному методу, она
может "поступить на службу" и к романтизму, и к реализму, и к модернизму.
Речь, очевидно, в данном контексте должна идти не о методе, а о двух