"Порнократия. Сборник статей" - читать интересную книгу автора (Поляков Юрий Михайлович, Предисловие...)

журналисты и писатели договорились до того, что армия вообще нам не нужна.
Зачем? Ведь никто, кроме нас, в мире и воевать-то больше не собирается! Одна
осталась угроза человечеству - СССР, эта "Верхняя Вольта с атомным оружием".
А люди в погонах, соответственно, - дармоеды и погубители наших сыновей.
Антиармейское ожесточение достигло такого градуса, что офицеры, выходя
на улицу, старались лишний раз не надевать форму. Побить не побьют, а
оскорбят запросто. Помню, как в те дни меня в качестве разоблачительного
писателя пригласили в какую-то познеровскую передачу. Когда я вдруг, вопреки
ожиданию, начал говорить о том, что борьба с недостатками в армии и борьба с
армией не одно и то же, Познер на мгновенье забыл о своем тщательно
выверенном имидже русского Фила Да-нахью и глянул на меня с чисто
"кураторским" гневом. Удивительно, но мои слова вызвали не только бурное
негодование собравшейся в студии прорабоперестроечной общественности, но и
какое-то затравленное недоумение приглашенных на передачу военных. Они уже
не верили, что кто-то из творческой среды может защитить их в эфире, считая,
наверное, мое выступление каким-то изощренно-иезуитским режиссерским ходом,
после чего наступит окончательный телевизионный погром.
Почему страна набросилась на свою армию с каким-то линчующим
ожесточением? Что это было? Стихийный протест масс против нашей военной
чрезмерности, которая приводила к вечному отставанию пресловутой группы Б?
(Мой тихо инакомыслящий школьный учитель обществоведения пошутил однажды:
"Запомните дети, группа А - "аборона", а группа Б - быт!) Возможно, это была
аллергическая реакция на вбивавшуюся годами обязательную любовь к защитному
цвету. Или же виной всему стали бурно вскрывавшиеся армейские язвы, в том
числе и дедовщина. В общем, поводы, конечно, имелись... Но, заметьте,
перестроечное общество резко разлюбило армию именно тогда, когда та
совершенно искренне захотела стать лучше. Во всяком случае, такого
неуставного беспредела, который бушевал во время моей срочной службы в 70-е,
в конце 80-х уже не было.
В чем же дело? Тот, кто читал книжки по истории революционных
переворотов, наверное, заметил, что любому изменению государственного строя
всегда, в любой стране предшествует далеко не спонтанный, как потом
выясняется, рост антиармейских настроений. И это естественно: человек с
ружьем не только защитник в военную годину, в мирное время он опора
существующего порядка вещей, который-то и предполагается изменить.
Деморализованная армия бросает не только фронт военных действий, как это
было в 1917 году, она еще оголяет и фронт внутренний, а такой есть в любом,
даже самом благополучном и стабильном обществе. Распустите полицию и
вооруженные силы в могучих процветающих Соединенных Штатах, и через месяц вы
не узнаете эту страну, а возможно, даже не найдете на карте.
Когда Алексей Фатьянов сочинил свою знаменитую песню, где есть строчка
"Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат!..", редактор потребовал, чтобы автор
срочно поменял "солдат" на "ребят". Почему? Да потому, что даже в сороковые
годы, спустя четверть века после революционного сноса Российской империи,
слова "солдат" и "офицер" все еще ассоциировались с царской армией и Белым
движением, вызывая отрицательные эмоции, а наши, рабоче-крестьянские
защитники социалистического Отечества именовались "красноармейцами",
"бойцами" и "краскомами". Такова инерция мифологизированного общественного
сознания. Лишь испытания Великой Отечественной войны и стихийно овладевшее
людьми чувство ратной преемственности поколений, разумно подхваченное