"Под пологом леса: Новеллы о Михайловском. Для младшего и среднего возраста." - читать интересную книгу автора (Гейченко Семен Степанович, Рисунки...)

сладко-сладко задремал. Смотрительница музея не заметила собаки, а
посетители домика смотрели и думали, что пёс тут в самом деле нужен, что
это подобие пушкинского пса Руслана, о котором экскурсовод только что
рассказал им в зальце дома Пушкина, где висит изображение этого Руслана.
Иные посетители жалкому бездомному дворняге, сидевшему под печкой Арины
Родионовны, даже конфетки кидали...


ЗОЛОТОЙ ПЕТУШОК

Зима на пушкинской земле бывает капризная — «то, как зверь, она
завоет», то такими снежными сугробами всё занесёт, что еле-еле доберёшься
до Михайловской усадьбы. У дома Пушкина сугробы высотою в два метра и
выше. Холодно. Куда-то попрятались все птицы. И только в домах, где люди,
всегда тепло. Теперь в Пушкинских Горах и во всех селениях вокруг печи не
только дровяные, как то было при Пушкине, но и газовые, электрические,
паровые... Куда как хорошо!
И только у птиц всё, как было встарь. Для них такая зима — беда! Всё
в снегу: и земля, и деревья, кусты и кормушки — всё похоронил снег...
У меня дома своё птичье царство. В нём не только воробьи, голуби,
утки, но и поползни, синицы, дятлы, сойки и... Золотой петушок. Петухи
особенно боятся морозов. А мой петух не простой, а «учёный» —
«пушкинский», летом все им любуются... Вот я и решил благоустроить его
вольер: обил стены дерюгой, на пол положил соломенный тюфячок, двери обил
войлоком, провёл внутри электричество. Лампочка большого накаливания не
только светит, но и греет петушиную хибарку. В стенке домика я сделал
дырку-вентилятор с задвижкой. Благодать!
Стал мой золотой жить в полном благополучии. Узнав про его
блаженство, местные воробьи, ютившиеся под застрехой моего дома, стали
забираться в вольер через вентилятор. В петуховой хоромке не только тепло
и светло, в ней и кормушка с зерном и хлебными крошками, и кринка с тёплой
водицей... Сперва прилетел воробышек-разведчик, а за ним и целая стая.
Петя против гостей не возражал. Одиночество ему было в тягость... А тут
целая стая весёлых пичуг. Одни стали Пете пёрышки чистить, другие песенки
чирикать, петь, третьи плясать...
Первоначально, когда я утром приходил в вольер, чтобы его почистить и
накормить хозяина и гостей, воробышки забивались от страха в угол, под
потолок. Потом привыкли. Как только открывал я утром двери, все хором
кричали: «Здравствуйте, Семён Степанович, здравствуйте!»
— Ну, как вы тут живёте? — спрашивал я.
И все хором мне отвечали: «Дружно, дружно». А Петя радостно кричал:
«Ку-ка-ре-ку».


ВОРОБЕЙ — РАЗБОЙНИК

Весна. Как всегда, над карнизом дома Пушкина ласточки слепили уютное
гнёздышко. И вот, какой-то местный воробей-прохиндей решил присвоить себе
его, как это нередко бывает. Очень уж оно ему понравилось. Залез в чужой
дом, зачирикал: «Мой, мой дом, мой, мой...» Как ни старались ласточки