"Осенний семестр. Повесть. " - читать интересную книгу автора (Старилов Николай Иванович)

(c) Николай Старилов 2000 г.
Любое коммерческое использование настоящего текста
без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.


e-mail: [email protected]

Николай Старилов
Осенний семестр
повесть

Андрей бросил сумку с учебниками на пол рядом с письменным столом и крикнул копошившейся на кухне бабушке:
- Бабуля меня на картошку посылают. На две недели.
По паркету простучали бабушкины шлепанцы, и она вошла в его комнату, принеся с собой из кухни запах жареного лука.
- Это что ж такое? - Её карие, уже начавшие выцветать глаза под черно-седыми бровями пылали гневом.
- Летом мытарили-мытарили в этом стройотряде, а теперь опять на месяц, опять в грязи копаться. А учиться когда? У тебя здоровье слабое, простудишься там, сляжешь...
- Ну-ну, бабуль, не кипятись. Чем-то вкусным пахнет, a? Нe на месяц, а на две недели, а может и меньше - как управимся. Колхозники помогут, баб, не волнуйся.
- А ну тебя, - махнула рукой Евдокия Ивановна. - От наших уже неделю нет ничего.
- Им делать больше нечего на Подкаменной Тунгуске, как каждый день письма тебе писать, ты меня поражаешь, баб.
- Баб. Ты бы лучше ноги не забывал вытирать, ведь это бабе все приходится тереть.
- Ну, пошло-поехало. Бабуль, отвяжись ради бога, мне собраться надо.
- Грубишь бабушке, вот я родителям все напишу.
- Пиши. Я собираюсь.
Андрей взял с полки "Жизнь" Мопассана и лёг на диван. Бабушка ушла, но запахи продолжали ползти и раздражать его аппетит, Андрей бросил книгу и пошёл на кухню.
- Бабуль, умираю с голода. Можно схватить чего-нибудь?
- Нельзя, - отрезала бабушка. - Через пять минут сядешь за стол и будешь обедать как следует.
Несмотря на сказанное, Андрей потянулся к уже нарезанному бабушкой хлебу и получил по рукам.
- Несчастные родители, если бы видели они как издеваются над их сыном. Отнимают последний кусок хлеба. Бабушка, почему ты отнимаешь у меня последние кусок хлеба? - страдальческие голосом спросил Андрей.
- Иди мой руки, - не обращая на него никакого внимания, спокойно ответила бабушка, переворачивая на сковородке котлеты слегка трясущимися пальцами.
Андрей как-то неожиданно вдруг увидел эти морщинистые узловатые пальцы, сотрясаемые легкой старческой дрожью и чуть стиснутым голосом сказал:
- Иду.
Андрей вышел из рубки планетолёта. Его вахта кончилась. Сергей будет ещё четыре часа разгонять "Икар", потом на вахту встанет капитан, начнет торможение и через трое суток они перейдут на орбиту Меркурия.
Андрей открыл дверь в кают-компанию. Здесь собрались все члены экспедиции, которую они везли на Меркурий и два штурмана - Владимир и Борис. Большинство смотрело по визору передававшийся с Земли полуфинальный матч между киевским "Динамо" и "Баварией".
Единственная женщина, принимавшая участие в экспедиции, сидела у иллюминатора и смотрела через его смягчающий кристалл на буйствующее солнце - они были сейчас так близко от него, что его диск почти закрывал иллюминатор.
Узнав, что "динамо" выигрывает со счетом 11: 1, Андрей ушел в свою каюту и вставил в ячейку визора пластину с записью нового фильма "Солнечные часы".
Фильм кончился, Андрей ещё некоторое время лежал, переживая драму влюбленных, разделенных временем, по разному текущему для тех, кто остался па Земле и тех, кто в окутанных сиянием фотонного пламени кораблях уходит к звездам, и вспомнил Ольгу - она не захотела стать женой космонавта, который постоянно был где-то там, в черном небе. Сейчас у неё уже был сын, не его сын. Её вполне земной муж работал в более опасной, пожалуй, чем космос, сфере бытовых услуг, но зато каждый вечер сидел дома в кресле в мягких шлепанцах и смотрел визор.
А вот у него в тридцать лет не было ни жены, ни сына, ни дома с мягкими шлепанцами. По планетолёту в шлёпанцах много не находишь, а на Земле, в том месте, а чаще многих местах, где он бывал за три месяца ежегодного отпуска, и которые он никак не мог считать домом - санаториях, гостиницах, коттеджах в горах или в лесу - не успевал к ним привыкнуть.
Мама, отец, брат, сестра - это был его дом. Вот именно был - за восемь лет космических странствий их пути слишком разошлись, особенно с братом и сестрой.
- Ну, ладно, что это я? - оборвал себя Андрей, вставая с койки. - Я знал на что шёл, когда продирался в космос через экзамены и комиссии. Нет, тогда ещё не знал. Узнал позже, когда ушла Ольга... Такие как я заводят семью в сорок лет, когда уходят на пенсию, или не заводят совсем, так что придется потерпеть без семенного уюта.
Андрей усмехнулся и застегнул молнию комбинезона.
Волна вибрации метнулась по кораблю, завыла сирена и на уровне его глаз замигало красное табло с надписью "Аварийное выключение двигателя!"
Андрей почувствовал как тошнота внезапно подступила к горлу, и он начал медленно подниматься к потолку, взмахнул от неожиданности руками, ударился головой о мягкую обшивку и заученными движениями подплыл к двери каюты.
- Невесомость, ну, конечно, невесомость, ведь двигатель не работает, - подумал он, и отталкиваясь руками и ногами от стенок узкого пассажирского коридора, понесся в рубку.
Он не сумел сманеврировать на повороте и врезался в иллюминатор. Его первым машинальным движением было - развернуться и мчаться в рубку, но он вдруг застыл, оцепенев от зрелища в иллюминаторе - он увидел в нём Солнце. Двигатель молчит и неизвестно, что с ним, а через четырнадцать часов "Икар" будет в пределах досягаемости солнечных протуберанцев.
Андрей закрыл глаза, но и в закрытых глазах упрямо горело медленно меркнущее неправильное пятно солнца.
В двух креслах у пульта управления кораблем сидели капитан и Сергей. Четверо свободных от вахты штурманов висели у них за спиной. Андрей ещё не видел их лиц, но по напряженным, застывшим, несмотря на невесомость, фигурам, понял как они смотрят на экран дисплея, выдающий телеметрию и на обзорный экран с незаметно растущим на нём солнцем.
- Метеорит, - сказал капитан, сжимая подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
- Вышли из строя третий и восьмой магниты, - бесстрастно доложил голос машины.
- У нас мало времени, - сказал Андрей, подлетая к команде.
Капитан недовольно посмотрел на него: