"Плавать по морю необходимо" - читать интересную книгу автора (Крившенко Сергей Филиппович)

Реляция с фронта: «Заслужили по всей справедливости имя неустрашимых…»

Вначале пару строк из энциклопедии: «2 (14) августа 11-тысячный корпус Каменского перешел в наступление в сражениях при Куортане и Салми 20–21 августа (1–2 сентября) и Оровайсе 2 (14) сентября, нанес поражение главным силам шведов. Попытки шведского флота высадить десанты в районе Або были отражены отрядом П.И. Багратиона»[49].

Теперь реляция. «16 августа 1808 года гребная флотилия под командованием капитана 1 ранга Селиванова, состоящая из 24 судов, направила путь свой к острову Вартсалана на защиту правого фланга.

В 11 часов утра (17 числа) авангард наш, состоящий из 6 лодок под командою Давыдова и Кременчугского мушкетерского полка майора Винклера, приближаясь к южной оконечности о. Судсало, обложенного множеством шкер, получил через крейсиров своих извещение, что неприятель более нежели с 46 канонерскими лодками и 6 галерами, пользуясь попутным довольно сильным ветром, идет на всех парусах прямо против направления нашей флотилии.

Дабы удержать стремление неприятеля и не дать ему выйти из-за мыса на плес, могущий доставить ему наилучший ордер для баталии, авангард наш расположился около небольшого острова и в проливе оного. Шведы немедленно открыли огонь ядрами.

Лейтенант Хвостов и полковник Пшеницкой, командовавшие отделением флотилии, долженствующим по диспозиции подкреплять авангард, тотчас построя линию, пошли вперед и, примкнув к левому флангу авангарда, решились не выпускать неприятеля из узкого прохода, дабы сим не дать ему обойти наши фланги. В сем намерении суда наши пошли вперед и, выдержав неприятельский огонь, сблизились на картечную дистанцию, не делая ни одного выстрела. Спокойное и мужественное сие движение остановило быстроту неприятеля. Произведенная потом канонада, несмотря что суда его шли под ветром и что весь дым обращался противу наших судов, расстроила его намерение, принудя стать в позицию оборонительную.

…В 3 часа все наши суда были уже в деле под картечными выстрелами. Безумолкная канонада превосходила возможность описать. Невероятная твердость духа войск наших и героическое стремление к победе начальников отделений поставили неприятелю, при всем его превосходстве, повсюду непреодолимость, и каждое усилие расстроить нашу линию было мгновенно изпровергаемо.

В 4 часа две неприятельские лодки на правом и левом фланге взорваны посредством бранскугелей на воздух. Ободренные сим храбрые войска наши, закричав „ура“, всею линией пошли вперед, причем в глазах всей флотилии еще 6 неприятельских судов были потоплены.

Неприятель в замену оных выдвинул 6 галер. В 7 часов капитан 1 ранга Селиванов, объезжая все отделение, узнал, что остается немного зарядов и что некоторые лодки, имея пробоины, не могут уже держаться. Он приказал лейтенанту Хвостову отойти и соединиться со вторым отделением, дабы сформировать одну линию.

Неприятель, пользуясь сим случаем, пустился на всех веслах в атаку… суда наши, выждав неприятельское нападение, подвинулись также вперед и, сделав удар, затопили еще две лодки… Наступившая темнота ночи прервала сражение… Потеря наша состоит убитыми нижних чинов 45 человек, ранеными Кременчугского полка капитан Чедаев и нижних чинов 68.

…Капитан 1 ранга Селиванов, отзываясь Главнокомандующему с особенной признательностью о мужестве всего отряда, превосходно свидетельствует о лейтенанте Хвостове, который оказал пример невероятной неустрашимости. Пренебрегая сыплящимся градом картечи и не взирая, что четыре шлюпки под ним были потоплены и из 6 гребцов остался только один, он шел вперед и поражал неприятеля, а равным образом и сухопутные начальники отзывались Главнокомандующему о его мужестве. Все нижние чины его превозносят и вообще, где он только появлялся, храбрость оживотворялась. Лейтенант Мякинин, заслуживший предпочтение и оказавший превосходную храбрость в первых сражениях, оправдывает сие о нем мнение при всяком случае. Полковники Горбунов и Пшеницкой распоряжение и примером своим заслужили по всей справедливости имя неустрашимых, а равно заслужили внимание лейтенанты Давыдов, Тутыгин и мичман Трубников». Была отмечена и неустрашимая храбрость офицера с редкой фамилией Минута: называем ее, зная, что во Владивостоке продолжается эта фамилия, возможно, родом еще от тех времен…

Такова реляция: тут ни убавить, ни прибавить… Рассказывали и о том, как главнокомандующий Буксгевден был рад лично поблагодарить героев. Когда Хвостов прибыл с донесением о победе, радость была так велика, что он, проходя мимо гауптвахты, отдавшей ему честь, сказал: «Не мне, не мне, а победителю!» — и указал на Хвостова. Но заметили ли вы, что и в сражениях они были почти рядом — Хвостов и Давыдов? Подобный же отзыв о них обоих был сделан еще вице-адмиралом Мясоедовым, под командой которого они потом находились. Приняли участие еще в двух морских сражениях, что и позволило Мясоедову дать о них свой положительный отзыв (бой был 6 и 19 сентября). В последнем бою Давыдов, неразлучный с Хвостовым, был ранен, слава Богу, не тяжело. Словом, не затерялись наши моряки в общей массе! После окончания войны в следующую зиму командующий граф Буксгевден причислил их, в виде награды, к своей свите и возвратил в Петербург. Оба были представлены к наградам: Хвостов — к ордену св. Георгия 4-й степени, а Давыдов — св. Владимира 4-й степени.

Но старая тяжба двух ведомств давала себя знать и после этого. Вечный вопрос: судить или наградить? И Александр I на сделанное ему представление, с одной стороны — о предании суду, с другой — к орденам, написал: «Неполучение награждения в Финляндии послужит сим офицерам в наказание за своевольство». А своевольства-то и не было: они выполняли распоряжение Резанова, а тот на их беду скончался по дороге в Петербург. А побег из Охотска — да, это своевольство ради спасения жизни. Так и не было вознаграждено на этот раз мужество Хвостова и Давыдова в боях, но реляция об этом осталась навеки. А что касается наград, что нередко бывало и бывает на Руси, то их получат другие, более прыткие и угодливые… «Судьба возвышению и щастию их везде поставляла преграды», — писал адмирал Шишков. Так и остались они, даже после столь славных дел на войне, лейтенантами…