"История сыска в России. Научно-популярное издание." - читать интересную книгу автора ( Автор-составитель Петр Агеевич Кошель.)

Поговорив минуту, встретившиеся разошлись. В сторону интеллигента пошла
женщина, за рабочим же поплелся извозчик Вскоре их приняли поджидавшие в
соседних улицах другие филеры, которые и продолжали уже наблюдение.
Интеллигент долго кружил и в конце концов ушел от филеров. "Щуплый" же, так
прозвали филеры рабочего, был проведен в один из домов на улицу, куда
выходили зады с Бульварно-Кудринской. Зашел туда Щуплый осторожно,
предварительно умно проверив свой заход. Вот эта-то проверка, оглядывание
чаще всего и проваливало революционеров.
Дальнейшее наблюдение за домом показало, что он почти никем не
посещался. Там царила тишина. Только под вечер выходил как будто рабочий к
воротам, стоял, курил и уходил обратно.
Охранное отделение решило провести неожиданный обыск. Результат
превзошел все ожидания.
В верхнем этаже этого небольшого двухэтажного дома, в квартире из трех
комнат с кухней была обнаружена хорошо оборудованная типография. Жила там
социал-демократка Севастьянова, скромная с виду, довольно симпатичная, типа
народной учительницы. Она была привлечена уже по какому-то дознанию при
управлении и бывала там на допросах. Бывать в жандармском управлении и в то
же время заведовать типографией было довольно смело.
Все комнаты и кухня были запачканы типографской краской. В кухонных
ведрах - черная вода. Во второй комнате, на специальном столе, находился
печатный станок, на котором уже было отработано несколько тысяч первомайских
прокламаций. Кипы чистой бумаги, кучи обрезков и старые прокламации валялись
повсюду. В сундуке оказался аккуратно сложенный в пачки знаменитый стершийся
косой шрифт. Обнаружение его доставило полиции несказанное удовольствие. Там
же хранился весь архив местного комитета с массой рукописей. Оказалось, что
типография помещалась здесь несколько лет. Работала сама Севастьянова, ей
помогали еще два человека, которых не обнаружили. Всю черную работу по кухне
выполнял дворник, который, очевидно, был посвящен в тайну квартиры, был из
"сознательных". Его тоже арестовали.
Не оказалось в типографии только второго маленького станка, который
перед первым мая из предосторожности перенесли на квартиру одного небольшого
партийного работника. Тот так был горд этим обстоятельством, что поделился
секретом с товарищем, товарищ сказал жене, жена сболтнула кому-то, дошло до
полиции - и станок был также изъят.
В ту же ночь были большие аресты. За несколько дней перед тем, когда в
городе уже появились прокламации с призывом на демонстрацию, Спиридович,
опираясь на наличность призыва, спроектировал произвести в предупреждение
демонстрации аресты наиболее активных партийных работников. Он побывал у
прокурора палаты, посвятил его в свой план, и тот согласился с его
правильностью.
Аресты производились в административном порядке, от имени губернатора.
Взяли человек сто пятьдесят и всем объявили, конечно, причину ареста.
Празднование первого мая было сорвано, и если администрация и особенно
полиция были довольны, то не менее в душе радовались и рядовые партийные
работники, что были арестованы. Всех их освободили через несколько дней
после первого мая, и для них, конечно, было лучше просидеть в заключении,
чем демонстрировать во время войны со всеми вытекающими последствиями. Были
довольны и заправилы: хотели-де устроить, да не удалось - полиция помешала.
Лучше отделаться пятью днями в "предупреждение", чем сидеть три месяца "за