"История сыска в России. Научно-популярное издание." - читать интересную книгу автора ( Автор-составитель Петр Агеевич Кошель.)

Прогремел оглушительный взрыв. Много людей, находившихся в приемной, были
ранены и убиты. Ранены трехлетний сын и 14-летняя дочь Столыпина. Погибли и
сами террористы.
Следствие установило, что ландо было нанято и подано к дому на Морской
улице, где проживали спасский мещанин с женой и другая пара - супруги из
Коломны. Но их там уже не было.
По остаткам мундиров полиция установила, что жандармское платье было
заказано в магазине "Невский базар" молодой дамой.
В ноябре в руки полиции попали листовки, где говорилось, что дача
Столыпина была взорвана по приговору "Боевой организации" эсеров и
выражалось сожаление о неудавшемся покушении.
В Стокгольме предполагался съезд эсеров-максималистов. Агент "охранки"
по приметам определил возможную обитательницу квартиры на Морской по кличке
Модная. За ней установили слежку. Когда она отправилась в Россию, в Одессе
ее задержали. Молодая дама назвалась Фроловой. Ее доставили в Петербург, и
там кухарка из дома на Морской опознала бывшую жительницу. Признали ее и
продавцы магазина.
После опознания дама сказала, что на самом деле ее зовут Надеждой
Терентьевой.
В ноябре же в столице задержали вторую женщину, подходящую под
описание. Среди революционеров она проходила под кличкой Северная. Это была
Наталья Климова.
По словам милых дам, на покушение были отпущены за границей большие
деньги. Бомбы обладали огромной разрушительной силой. Террористы понимали,
что им, возможно, проникнуть в кабинет Столыпина не удастся, поэтому
предполагалось разрушить всю дачу. И действительно, большая часть ее
оказалась после взрыва разрушенной.
Главными инициаторами покушения были в России некий Соколов, он же
Чумбуридзе, Шапошников, Медведь и Кочетов, он же Виноградов, Розенберг.
Ко времени ареста женщин Соколова уже повесили за руководство
вооруженным ограблением казначея петербургской почтовой таможни в октябре.
Отец Климовой, сраженный горем, скончался, успев отправить письмо
властям:
"..Дочь моя обвиняется в преступлении, грозящем смертною казнью. Тяжко
и позорно преступление, в котором она обвиняется. Вашему превосходительству,
как человеку, на глазах которого прошло много преступников закоренелой и
злостной воли, должна представиться верной моя мысль, что в данном случае вы
имеете дело с легкомысленной девушкою, увлеченной современной революционной
эпохою. В своей жизни она была хорошая, добрая девушка, но всегда
увлекающаяся. Не далее как года полтора назад она увлекалась учением
Толстого, проповедывавшего "не убий" как самую важную заповедь, и теперь
вдруг сделалась участницею в страшном убийстве... Дочь моя в политике ровно
ничего не понимает, она, очевидно, была марионеткой в руках более сильных
людей... Увлеченная угаром, молодежь не замечает, что делается орудием
гнусных революционеров, преследующих иные цели, чем молодежь..."
Старик был прав.
Но суд к преступлению отнесся серьезно. Тем более, что обвиняемые
никаких показаний о своих связях с террористами не дали. На суде они вели
себя вызывающе, обзывали присутствующих.
Их приговорили к повешению. От подачи кассационных жалоб Терентьева и