"Исповедь на заданную тему. Книга" - читать интересную книгу автора (Ельцин Борис Николаевич)

фронтом, тогда хоть какой-то эффект был бы, руководству пришлось бы
посчитаться с мнением пусть меньшинства, но уж, по крайней мере, не
одиночки, которого можно обвинить в чем угодно.
Я на это не пошел. Более того, никому, ни единому человеку не сказал о
том, что собираюсь выступить на Пленуме.
Даже самые близкие мне члены бюро Московского горкома партии ничего не
знали, ни словом я с ними не перемолвился.
И потому никаких иллюзий насчет того, что меня кто-то поддержит,
естественно, не было. Знал, что даже товарищи по ЦК в лучшем случае
промолчат. Поэтому морально надо было готовиться к самому худшему.
На Пленум я пошел без подготовленного выступления. Лишь набросал на
бумаге семь тезисов. Обычно каждое свое выступление я готовил очень долго,
иногда по 10 - 15 раз переписывал текст, пытаясь найти самые важные, точные
слова. Но в этот раз я поступил по-другому, и, хотя, конечно, это был не
экспромт, семь вопросов я тщательно продумал, все же не стал писать текст.
Мне даже сложно сейчас объяснить, почему. Может быть, все-таки не был
уверен на все сто процентов, что выступлю. Оставлял для себя малюсенькую
щелочку для отхода назад, предполагая выступить не на этом Пленуме, а на
следующем. Наверное, мысль эта в подсознании где-то была.
Повестка дня заседания была известна: проект доклада ЦК КПСС,
посвященного 70-летию Октября. Меня отнюдь не смущал этот праздничный
повод. Наоборот, думал, это хорошо, что мы наконец-то пришли к здравому
пониманию очень простой мысли: праздник - это вовсе не повод для одних
торжественных и длинных речей с аплодисментами; в такие дни полезно
говорить и о своих проблемах. Я сильно заблуждался. То, что я будто бы
испортил светлый, чистый праздник, мне потом было инкриминировано в первую
очередь.
С докладом выступил Горбачев. Пока он говорил, во мне шла борьба -
выступить, не выступить?.. Было ясно, что откладывать уже бессмысленно,
надо идти к трибуне, но я прекрасно понимал, что на меня обрушится через
несколько минут, какой поток грязи выльется на мою голову, сколько
несправедливых обвинений мне придется выслушать совсем скоро.
Речь Горбачева подходила к концу. Обычно обсуждение таких докладов не
предполагается. Так оно случилось и в этот раз. Лигачев уже собирался
заканчивать заседание. Но тут произошло непредвиденное. Впрочем, лучше я
процитирую бесстрастную стенограмму Пленума.
"Председательствующий т. Лигачев. Товарищи! Таким образом, доклад
окончен. Возможно, у кого-нибудь будут вопросы? Пожалуйста. Нет вопросов?
Если нет, то нам надо посоветоваться.
Горбачев. У товарища Ельцина есть вопрос.
Председательствующий т.Лигачев. Тогда давайте посоветуемся. Есть нам
необходимость открывать прения?
Голоса. Нет.
Председательствующий т.Лигачев. Нет.
Горбачев. У товарища Ельцина есть какое-то заявление.
Председательствующий т. Лигачев. Слово предоставляется т. Ельцину
Борису Николаевичу - кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС, первому секретарю
Московского горкома КПСС. Пожалуйста, Борис Николаевич".
И я пошел к трибуне...