"Записки спортсмена-воздухоплавателя и парашютиста. (1957) . Литературная запись Сергея Владимировича Ревзина" - читать интересную книгу автора (Полосухин Порфирий Порфирьевич)

- На клапан! - скомандовал Попов.
Не выпуская ленты, Саша схватил и потянул верёвку клапана. Подъём
прекратился, мы пошли вниз, и Попов велел мне помочь вскрыть разрывное. Я
не мог пожаловаться на отсутствие физической силы, но моя помощь Фомину
оказалась безрезультатной. В то время разрывное отверстие в оболочках
аэростатов делалось треугольным. Оторвать полотнище такой формы, если его к
тому же слишком прочно приклеили, иногда бывало очень трудно. А на нашем
шаре оно, по-видимому, было приклеено с чересчур большим усердием.
Впоследствии отверстия стали делать в виде щели. Щель удобно и быстро
заклеивается полосой аэростатной материи и очень легко вскрывается.
Мы оказались на высоте нескольких десятков метров над полем, на
котором только что спокойно работали колхозники.
- Друзья! Держите канат! - крикнул им Фомин.
После утомительной погони колхозники ухватились за ускользавший от них
как змея гайдроп. Однако он тянулся с такой силой, что удержать его было
невозможно.
Мы угодили в стог сена, опять поднялись и пошли над лесом. Гайдроп
тяжело полз по верхушкам деревьев, дёргая и раскачивая гондолу. Хотя я
знал, что стропы достаточно прочные, становилось страшновато. Лес остался
позади, и мы решили, что всему есть предел - должен же наш аэростат
когда-нибудь приземлиться! Быстро снизясь, мы втроём повисли на ленте,
разрывное, наконец, вскрылось. На этот раз гондола ударилась сильнее,
накренилась, но не опрокинулась и осталась на месте. Подняв голову, я
увидел ослабленные, обвисшие стропы. Оболочка бесформенной массой, неуклюже
оседая, опускалась рядом.
На место посадки собралось много жителей ближних селений. Они с
любопытством разглядывали воздушный шар, задавали разнообразные вопросы.
Почему-то на многих особое впечатление производило то, что высота нашей
гондолы не превышала одного метра. Люди удивлённо покачивали головами: "А
нельзя ли из этой штуки выпасть?".
Тут же состоялся митинг, на котором мы рассказали о строительстве,
ведущемся в нашей стране по пятилетнему плану, об успехах советской авиации
и воздухоплавания, призывали колхозников вступать в ряды Осоавиахима.


ХОЧУ ПРЫГАТЬ

Вероятно, никогда ещё Ленинградское шоссе не было таким оживлённым,
как утром 18 августа 1933 года. Его заполнили все виды городского
транспорта, спешившего доставить десятки тысяч москвичей к Центральному
аэродрому.
С трудом выбравшись из переполненного трамвайного вагона, мы с Фоминым
опасливо оглядели тщательно выглаженные накануне костюмы. Они были в
относительном порядке. И главное - начищенные до золотого блеска пуговицы
наших белых кителей оказались на месте. Мы облегчённо вздохнули: каково
было бы нам явиться не в парадном виде на впервые отмечавшийся День
воздушного флота!
Глядя на пёструю, оживлённую толпу, заполнившую лётное поле, я
чувствовал себя в какой-то степени хозяином праздника. Ведь, как-никак, я
учился летать и был курсантом единственного в мире Дирижаблестроительного