"Гринвичское время и открытие долготы. (Greenwich time and the discovery of the longitude, 1980) " - читать интересную книгу автора (Хауз Д., Перевод с английского М.И.Малышева....)
5. Нулевой меридиан 1790-1884 гг.
До появления железных дорог и телеграфа гринвичское время за пределами Британии было необходимо только мореплавателям и ученым, особенно географам, для точного измерения разности долгот между наблюдательными пунктами. Разность долгот можно определить астрономическим или геодезическим методами, или, как мы уже видели, перевозкой хронометров. Один из самых ранних примеров использования последнего метода имел место во время геодезического эксперимента по связи Парижской и Гринвичской обсерваторий в 1784-1788 гг. От Франции им руководил Кассини де Тюри, с другой стороны пролива Ла-Манш руководство осуществлял член Королевского общества генерал-майор Уильям Рой. В сентябре 1785 г. в «путешествие» было отправлено восемь хронометров
 |
Хронометрический метод определения долготы применялся вплоть до изобретения электрического телеграфа. Так, в 1843 г. более шестидесяти хронометров шестнадцать раз перевозили из Альтоны (около Гамбурга) в Пулково (вблизи Петербурга) и обратно; на следующий год сорок хронометров столько же раз проделали путь туда и обратно между Альтоной и Гринвичем. Много раз хронометры перевозили через Атлантический океан для определения разности долгот между Гарвардской и Ливерпульской обсерваториями, после чего была точно определена разность долгот между Гарвардом и Гринвичем. В 1844 г. таким же образом под руководством Эри были найдены долготы о. Валенсия и западного побережья Ирландии. Американский астроном С. Уокер предложил для определения долготы воспользоваться телеграфом и первым осуществил это в США примерно в 1849 г. Как мы уже говорили, в 1851 г. Эри предложил установить телеграфную связь между Гринвичем и континентом; в 1853 г. Гринвич имел связь с Брюсселем, а в 1854 г. - с Парижем. Вторично долготу о. Валенсия определили в 1862 г. уже по телеграфу. Телеграфные сигналы проходят по проводам за определенное время, которое зависит от расстояния и типов используемых контактных устройств. В 1854 г. Эри измерил время прохождения сигнала от Гринвича до Парижа: оно составляло 1/12 с, а в 1862 г. он получил время прохождения сигнала от Гринвича до о. Валенсия: приблизительно 1/8 c [2].
 |
Первая успешная прокладка подводного кабеля через Ла-Манш относится к 1851 г. В 1852 г. Уэльс и Шотландия были связаны с Ирландией, в 1853 г. Англия - с Бельгией и Данией. К 1860 г. Лондон имел уже телеграфную связь с Индией; один из самых длинных подводных кабелей в 1565 миль был проложен между о. Мальта и Александрией. Но в перспективе была задумана прокладка кабеля - возможно, и нескольких - между Европой и Северной Америкой. Главным поборником этой идеи был известный американец Сайрес В. Филд (1819-1892), чьи неустанные усилия всегда достигали своей цели.
В 1856 г. специально для осуществления телеграфной связи между о. Ньюфаундленд и Ирландией была основана компания «Этлэнтик телеграф». В 1857 г. половина необходимого кабеля была погружена на американский фрегат «Ниагара» в Беркенхеде (США), а другая его часть под контролем Гринвичской обсерватории - на корабль британского военно-морского флота «Агамемнон». После неудачи, постигшей это мероприятие в 1857 г., весной 1858 г. была предпринята вторая попытка; 5 августа через Атлантику, вызвав всеобщее ликование по обе стороны океана, было передано первое телеграфное сообщение. Однако не прошло и месяца, как 3 сентября связь прервалась и восстановить ее так и не удалось.
Гражданская война в Америке в 1861-1865 гг. заставила Филда на время отложить попытки по восстановлению трансатлантической связи. В Гринвиче был изготовлен более надежный кабель. Предложение погрузить его на два корабля не вызвало одобрения, и тогда было решено поместить его целиком на один корабль, способный принять на борт такое количество груза. Так и было сделано. Этим кораблем оказался «Грейт Истерн», имеющий грузоподъемность 22500т; построенное в Милуоле на Темзе это судно являлось самым крупным в мире. Из-за большой осадки (до 35 фут при полной загрузке) «Грейт Истерн» стоял в гавани Ширнесса
 |
23 июля 1865 г. «Грейт Истерн», на борту которого находился профессор Уильям Томсон (1824-1907), ставший в дальнейшем известным под именем лорда Кельвина, под конвоем кораблей военно-морского флота ее величества «Террибл» и «Сфинкс» покинул о. Валенсия (Ирландия), оставляя за собой след в виде кабеля. Увы, 2 августа уже после того, как было размотано 1025 морских миль кабеля, его конец упустили, и не было никакой возможности достать его со дна океана. Однако в следующем году «Грейт Истерн» успешно совершил прокладку нового кабеля от о. Валенсия до о. Ньюфаундленд, затратив на это всего четырнадцать дней. Более того, команде корабля удалось подцепить кабель, упущенный в 1865 г., и соединить его с частью кабеля, остававшегося на борту, обеспечив таким образом вторую кабельную линию через Атлантический океан.
Одним из факторов, обеспечивших успех этих операций, по мнению капитана Андерсона, было то, что в течение 1866 г. на «Грейт Истерн» дважды в день принимали по телеграфу сигналы времени из Гринвича, прошедшие через Лондон, Холихед, Дублин, Валенсию и далее по только что проложенному кабелю: это позволяло точно определять долготу местонахождения корабля [3]. По всей видимости, это был первый пример определения точного времени в открытом море без помощи визуальных способов наблюдения. Одно из первых применений кабеля состоялось при переопределении разности долгот между обсерваториями Гринвича и Гарвардского университета в Кембридже (США, шт. Массачусетс), которое в октябре 1866 г. в содружестве с Эри проводил доктор Б. Гулд из военно-топографического управления побережья США [4].
На европейском континенте эксплуатация железных дорог столкнулась с теми же проблемами, связанными с вопросами времени, что и в Британии. Вообще говоря, хотя пассажиры и придерживались своего местного среднего времени, поезда в каждой стране ходили в соответствии с некоторым центральным временем. Во Франции, например, часы на железнодорожных станциях показывали так называемое вокзальное время, которое на 5 мин отставало от парижского, а часы за пределами станции показывали местное, городское, время. Бельгийские поезда шли по брюссельскому времени, голландские - по амстердамскому. В Германии на железных дорогах было официально установлено одно из пяти времен: Берлина, Мюнхена, Штутгарта, Карлсруэ, Людвигсхафена. Однако пассажиры точно соблюдали местное время, и вдоль рельсов были установлены специальные столбы, отмечающие минутные изменения времени. Переводить часы каждые десять минут, по-видимому, было обычным делом во время путешествия. Такое закрепление местного времени поощрялось немецкими астрономами, но чрезвычайно мешало пассажирам, путешествующим на большие расстояния. Однако, когда Мольтке обратил внимание на недостатки такой системы с военной точки зрения, повсюду было введено берлинское время [5].
Если даже в Англии, где максимальная разность долгот не превышала 30 мин, необходимость в координировании хранения времени была очевидной, то насколько труднее было решить этот вопрос в США, где разность долгот между восточным и западным побережьями превышала 3,5 ч. Тем не менее внимание к этой проблеме привлекла не разность долгот, а то обстоятельство, что каждая из множества железнодорожных компаний, возникших по всей стране после окончания Гражданской войны, имела свое собственное время, как, впрочем, и каждый большой или малый город, расположенный на железнодорожных линиях. Все это создавало огромные неудобства при поездках по стране. Например, переезжая из Портленда (шт. Мэн) в Буффало (шт. Нью-Йорк), пассажир встречал на своем пути четыре «сорта» времени: если часы Нью-Йоркской центральной дороги показывали 12.00 (нью-йоркское время), часы Лейк-Шора и юга штата Мичиган, находящиеся в той же комнате, - 11.25 (колумбийское время), городские часы Буффало - 11.40, а собственные часы путешественника - 12.15 (портлендское время). В Питтсбурге (шт. Пенсильвания) существовало шесть различных систем времени для прибытия и отправления поездов. Переезжая из Истпорта (шт. Мэн) в Сан-Франциско, пассажир, корректируя свои часы по железнодорожному времени, был вынужден во время путешествия переводить их стрелки около двадцати раз [6].
Первой обсерваторией в США, следящей за распределением сигналов времени, была обсерватория ВМС в Вашингтоне, основанная в августе 1865 г. [7]. В 1869 г. профессор С. П. Лэнгли из Аллегейнской обсерватории, расположенной вблизи Питтсбурга, предложил систему распределения времени, покрывающую значительную территорию страны, от Филадельфии и Нью-Йорка на востоке до озера Эри на севере и Чикаго на западе. Но и эта система нуждалась в трех различных сигналах времени: в питтсбургском времени для местных часовщиков и ювелиров, в альтунском времени (на 10 мин опережавшем питтсбургское) для Пенсильванской центральной железной дороги, ведущей к Филадельфии и на восток, и в колумбийском времени (отстающем на 13 мин от питтсбургского) для железных дорог Питтсбурга, Форт-Уэйна и Чикаго [8]. Описывая свою систему, Лэнгли приводил веский довод в защиту единого стандартного времени и отмечал, что директора железных дорог, связывающих Нью-Йорк, Филадельфию, Питтсбург и Чикаго, подумывали тогда (1872 г.) о применении единого стандартного времени (основанного на меридиане Питтсбурга) для всех поездов, курсирующих между вышеупомянутыми городами.
 |
Между тем существовали и другие проекты по вопросу стандартизации времени для удобства железных дорог и других потребителей США. В 1870 г. была опубликована брошюра под названием «Система национального времени для железных дорог», написанная профессором Чарльзом Фердинандом Даудом (1825-1904), директором женской частной средней школы в Саратоге-Спрингсе (шт. Нью-Йорк). В брошюре подводились итоги дискуссии, возникшей на съезде железнодорожных компаний, проходившем в октябре 1869 г. в Нью-Йорке. Дауд писал о том, что необходимо отказаться от восьми различных систем времени, существующих на различных железных дорогах США, - не говоря уже о том, что каждая станция живет по своему местному времени, - и предложил схему, в основных чертах идентичную поясной системе, используемой сегодня во всем мире. Время на железных дорогах должно быть связано с четырьмя поясными меридианами, отстоящими друг от друга на 15° (или 1 ч), самым восточным из которых должен быть меридиан Вашингтона. Эти меридианы должны проходить через центры четырех временных зон, или поясов; время для всех пунктов в пределах одного пояса должно быть единым и изменяться на час при переходе из одного пояса в другой. Границы каждого пояса желательно хотя бы приблизительно провести по соответствующим меридианам; учтены были и местные границы штатов или округов и районы, относящиеся к железнодорожным путям. Исходя из этой системы, минутные и секундные стрелки всех часов должны показывать одно и то же время, и только показания часовых стрелок должны различаться. Единственное отличие первой схемы Дауда от сегодняшней системы поясного времени заключается в том, что она была основана на вашингтонском меридиане, проходящем через ось пассажного инструмента обсерватории ВМС США. Интересно отметить, что в примечании к закону от 28 сентября 1850 г., предназначенном для «Морского альманаха» США, конгресс сделал оговорку: «Отныне меридиан Вашингтонской обсерватории должен применяться и использоваться в качестве американского меридиана для всех астрономических целей, а для всех морских целей необходимо использовать меридиан Гринвича».
 |
Съезд в принципе единодушно согласился с идеями Дауда и предложил ему продолжать детальную разработку своей схемы. Что касается деталей, то, например, оказалось непрактичным точно совмещать границы поясов с соответствующими меридианами - это напоминало бы дом, в разных комнатах которого свое время. Продолжим эту историю словами самого Дауда:
Очевидно, Дауд изучил предложения, высказанные на этих встречах, в которых приводились доводы в пользу других меридианов (не вашингтонского), более подходящих восточному и центральному поясам. Кроме того, необходимо было рассмотреть вопрос о «пограничных городах». В мае 1872 г. Дауд изменил свою систему, передвинув все четыре пояса приблизительно на два градуса к востоку для совпадения их времен с целочисленными значениями часов, отсчитываемых на запад от гринвичского меридиана. Обобщая свою систему, Дауд писал:
Как и следовало ожидать, проект Дауда вызвал многочисленные споры. Вносилось бесчисленное множество взаимоисключающих друг друга предложений; особенно это относится к периоду 1879-1880 гг., когда самым тщательным образом обсуждалось использование единого поясного времени, основанного на 90-м меридиане к западу от Гринвича (который проходил почти через Сент-Луис « Новый Орлеан). История этого вопроса слишком велика, чтобы ее целиком рассказать на страницах этой книги; но она подробно приводится в другом источнике [11]. Спустя 12 лет после проведения многочисленных собраний и съездов представителей железнодорожных компаний проект Дауда от 1872 г. почти без изменений был осуществлен на железных дорогах США и Канады. К полудню воскресенья 18 ноября 1883 г. городские часы всей Северной Америки были переведены «на новое поясное время, установленное прежде всего на железных дорогах с целью унификации расписаний движения поездов, а также рекомендованное с этих пор для всеобщего применения обществом ... в качестве обязательного условия для всех общественных и деловых нужд» [12].
Газеты всей страны опубликовали репортажи об этом нововведении. Например, «Нью-Йорк геральд триб юн» в заметках на темы дня писала, что «любой человек, подойдя в тот день к церкви в Нью-Йорке, мог убедиться в том, что дневная служба была сокращена почти на четыре мин, а каждая старая дева на Бекон-хилл в Бостоне должна радоваться тому, что за эту ночь она помолодела почти на шестнадцать минут. С другой стороны, в Вашингтоне каждый должен был состариться на восемь минут». В центральном поясе, в Чикаго, часы были переведены на 9,5 мин назад; в Кливленде, Огайо, находящемся недалеко от границы этого пояса, - на 32 мин назад. На следующий день в статье, озаглавленной «Часометрическая гармония», «Нью-Йорк геральд трибюн» писала о том, как огромная толпа народа ожидала падения сигнального шара, установленного на шпиле здания Уэстерн-юнион. А в церкви в Бруклине читалась проповедь на тему: «Изменение и измерение времени» с цитатами из Библии (книга Иисуса Навина, гл. 10, стих 13): «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба, и не спешило к западу почти целый день»?» [13].
Итак, в 1883 г. Соединенные Штаты и Канада ввели систему часовых поясов, основанную на гринвичском меридиане. И хотя эта система вплоть до 1918 г. не была проведена официально через конгресс, гражданское население стало пользоваться «железнодорожным временем» подобно тому, как это случилось в Великобритании 30 лет назад. Уже к октябрю 1884 г. 85% городов США, более чем с десятитысячным населением в каждом, приняли эту систему. Но были и исключения. Например, в Детройте, расположенном на границе восточного и центрального поясов, продолжали пользоваться местным временем до 1900 г., пока муниципалитет не постановил, наконец, перевести часы на 28 мин назад в соответствии с центральным поясным временем. Но после ожесточенных дебатов это решение было отменено, и город вернулся к солнечному времени. В связи с этим комитет коммунального хозяйства города получил ироническое послание с предложением соорудить перед въездом в город солнечные часы [14]. И только в 1905 г. общим голосованием в Детройте было принято время центрального часового пояса. В мае 1915 г. по постановлению местного муниципалитета Детройт перешел на восточное поясное время, и этот переход был поддержан голосованием в августе 1916 г. [15].
 |
И хотя, как мы увидим в дальнейшем, многие личности - прежде всего канадец Сэнфорд Флеминг-заслуживают признательности за их усилия по распространению системы поясного времени в мировом масштабе, именно Чарльзу Ф. Дауду мы обязаны созданием ее основы. В 1904 г. Дауд погиб-ирония судьбы - в Саратоге-Спрингсе под колесами локомотива.
Между тем начиная с 1870 г. внимание географов и представителей смежных наук всех стран сосредоточилось на вопросе о закреплении общего нулевого меридиана для отсчета долготы и времяисчисления на всем земном шаре. В конце концов в качестве такового был принят меридиан Гринвича. По всей видимости, первым астрономом, определившим разность долгот, был Гиппарх. В качестве первичного меридиана - нулевого, исходного, начального, meridiano iniziale, или Nullmeridien - Гиппарх использовал меридиан, проходящий через о. Родос, на котором он вел свои наблюдения. Птолемей пользовался меридианом, проходящим через острова Фортуны (Insulae Fortunate), или Канарские острова, которые, как тогда считалось, отмечали западную границу мира, тогда как на востоке, казалось, такой границы вообще нет.
С развитием мореплавания в XV-XVI вв. вновь возник интерес к этой проблеме. В 1493 г. папа Александр VI утвердил буллой демаркационную линию, разграничивающую сферы влияния Португалии и Испании. Эта линия проходила на 100 лиг западнее Азорских островов и островов Зеленого Мыса; вследствие протеста Португалии по Тордесильясскому договору (1494 г.), заключенному между Испанией и Португалией, меридиан был передвинут на 370 лиг западнее островов Зеленого Мыса, которые, кстати, на некоторых сухопутных и морских картах сами использовались в качестве нулевого меридиана.
 |
13 июля 1573 г. испанский король Филипп II издал два указа, в которых он повелевал измерить долготу на территории всей Испанской империи. Первый из них (№ 62) предписывал отсчитывать все долготы от меридиана, проходящего через Толедо, причем вопреки практике прошлых лет, когда долгота измерялась к востоку (от Канарских островов), теперь ее приказывалось отсчитывать к западу, «ибо это является более естественным и согласуется с открытием Вест-Индии, которая божьей милостью была нам дарована» [16]. Приказ № 67 предписывал всем губернаторам колоний использовать каждый благоприятный случай для наблюдения затмений и других явлений, на основании которых можно было бы определять разность долгот. Результаты должны были быть представлены главному космографу Торговой палаты в Севилье, чтобы можно было рассчитать долготы пунктов, позволяющие составить испанские морские карты. Позднее, в XVI в., картографы, в частности Меркатор и Ортелиус, начали перебирать различные острова в западном океане - Канарские, Мадейра, Зеленого Мыса и даже Азорские - по причинам, живо описанным Уильямом Блау в 1622 г. в надписи на латинском языке на его глобусе:
Блау продолжает, что для своего глобуса
В апреле 1634 г. кардинал Ришелье созвал на конференцию известных европейских математиков и астрономов для выбора начального меридиана, который могли бы принять все государства. Сошлись на птолемеевских островах Фортуны, а точнее на западном берегу о. Ферро, самого западного из Канарских островов. Увы, в это время была в разгаре Тридцатилетняя война, и, если судить по указу Людовика XIII от 1 июля 1634 г., причина того, что призыву конференции не вняли, казалось, имела скорее политический, чем научный характер:
В 1724 г. Королевская академия направила Луи Фёйе провести необходимые измерения для определения долготы Парижа, основываясь на нулевом меридиане, проходящем через о. Тенерифе. Со временем, в 1742 г., были опубликованы результаты астрономических наблюдений Фёйе на о. Тенерифе: долгота Парижа (собор Нотр-Дам) - 20°02,5' в. д. от самой западной точки о. Ферро, долгота Лондона (собор св. Павла) - 17°37,5' в. д. от того же места [19]. Однако по-прежнему не существовало общего соглашения относительно нулевого меридиана, и каждое государство стремилось обычно провести опорный меридиан через свою столицу или главную обсерваторию. Штурманы в своих лоциях обычно в качестве опорной точки использовали любой пункт, встреченный ими во время плавания, указывая долготу, например, следующим образом: 15°27' к западу от мыса Лизард или 26°32' к востоку от мыса Доброй Надежды. Большинство морских карт XVIII в. имели только одну долготную шкалу (или вообще не имели таковой), причем исходная точка шкалъд такой карты зависела от государства, где карта была издана. Тем не менее во Франции на многие морские карты, выпускаемые большими сериями и включенные в официальные морские атласы, было нанесено несколько долготных шкал; поэтому штурман, пользуясь таким изданием, мог указать свое положение относительно о. Тенерифе, о. Ферро, мыса Лизард и Парижа. Кстати, на некоторых морских картах расстояния приводились в нескольких единицах измерения: в бретонских лигах, французских лигах и морских милях. До введения международной стандартизации мер и весов подобные наборы единиц приводили к различным недоразумениям.
 |
Как мы уже видели, издание в 1767 г. британского «Морского альманаха» привело к тому, что начиная с XVIII в. меридиан Гринвича начал использоваться в качестве нулевого меридиана на сухопутных и морских картах многих стран. Первой серией морских карт, где систематически использовался гринвичский меридиан, был атлас Де Барреса, охватывающий побережье Северной Америки от Лабрадора до Мексиканского залива, опубликованный впервые в 1784 г. Дебарресовы карты продолжали служить первоисточником при составлении большинства американских морских карт на протяжении последующих пятидесяти лет и вместе с британским «Морским альманахом» послужили, возможно, главной причиной принятия в 1850 г. правительством США решения сохранить гринвичский меридиан в качестве нулевого для морских задач. В 1853 г. русский верховный адмирал Флит приказал отказаться от использования морского альманаха, специально составленного для России, а вместо него предложил Российскому военно-морскому флоту воспользоваться британским «Морским альманахом», базирующимся на гринвичском меридиане; на основе британского альманаха в России начал издаваться «Морской месяцеслов» (военно-морской ежегодник) [20].
Первый Международный географический конгресс собрался в Антверпене в августе 1871 г. В одной из его резолюций говорилось о том, что для морских карт всех стран (для прибрежных или портовых карт это не являлось необходимостью) гринвичский меридиан в течение ближайших пятнадцати лет должен быть принят в качестве нулевого. Конгресс также рекомендовал при любом изменении долготы корабля в открытом море основываться на меридиане Гринвича. Однако для материковых карт и карт побережий каждому государству предлагалось применять собственный нулевой меридиан [21]. В ходе дискуссии М. Левассер, один из делегатов Франции, заявил, что, будь это в XVII или XVIII веке, выбор наверняка бы пал на Париж, но обстоятельства изменилсь, так как большинство карт, используемых в настоящее время в море, имеют британское происхождение и поэтому le livre habituel du marin (Книга жизни в море (франц.). - Прим. перев) является британский «Морской альманах». Несколько лет спустя стало известно, что годовая продажа «Морского альманаха» составляет 20 тыс. экземпляров, а французского «Конесанс де тампс» («Знание времен») - только 3 тыс. [22]. Поэтому Левассер полностью поддержал резолюцию, касающуюся морских карт.
В 1875 г. был проведен II Международный географический конгресс, где обсуждались те же вопросы, но не было принято никаких новых решений. Франция, однако, поставила условие, которое неоднократно дебатировалось в последующих дискуссиях: если Англия перейдет на метрическую систему, то Франция, возможно, учтет это при принятии гринвичского меридиана [23]. Из табл. 1 можно видеть, что по прошествии всего двенадцати лет резолюция 1871 г. начала оказывать свое действие: на морских картах новой публикации двенадцать стран стали отсчитывать свои долготы от Гринвича. Что же касается материковых карт, то каждое государство продолжало решать этот вопрос по-своему.
Таблица 1. Нулевые меридианы, используемые в начале 1880-х гг. на вновь опубликованных материковых и морских картах
 |
В 1876 г. с другой стороны Атлантического океана поступили сведения о новшествах, предлагаемых в статье «Земное время», опубликованной в Канаде Сэнфордом Флемингом (1827-1915), руководителем инженерной службы канадской Тихоокеанской железной дороги. Флеминг родился в Шотландии и занимался там изучением техники и топографии; в 1845 г. он приехал в Канаду, где начал свою деятельность в качестве строителя железных дорог. В 1852 г. его назначают главным инженером железной дороги Симко и Харона (позднее Северной железной дороги) в Онтарио. В 1862 г. он занимает подобную должность на Интерколониальной железной дороге, а позднее назначается главой инженерной службы канадской Тихоокеанской железной дороги. На этом посту он руководит топографической съемкой для Йеллоухидской железной дороги (теперь относится к канадской Национальной железной дороге). Поначалу Флеминг интересуется лишь применением 24-часовой системы, но позднее загорается мыслью о введении во всем мире единого времени - земного, или, как он говорил позднее, космополитического (а еще позднее - космического) времени. Подобно Дауду (Флеминг не был знаком с его идеями, хотя, участвуя в прокладке железных дорог, он должен был бы знать о них), Флеминг предложил систему часовых поясов, но в отличие от системы Дауда его земное время должно было применяться не только на железных дорогах, но и на телеграфах, в научных целях и т.д. [24]. Позднее, узнав о системе поясного времени Дауда, Флеминг без особого энтузиазма отзывался о ней.
 |
В 1878-1879 гг. в Канадском институте в Торонто Флеминг прочел две лекции: «Времяисчисление» и «Долгота и времяисчисление». Первая из них была переработкой его статьи, опубликованной в 1876 г., а вторая - с подзаголовком «Несколько слов о выборе нулевого меридиана, общего для всех государств, в связи с времяисчислением» - выдвигала серьезные обоснования для принятия в качестве нулевого меридиан, отстоящий на 180° от гринвичсвюго и совпадающий с существующей сегодня международной линией перемены дат [26]. Эти лекции Флеминга произвели столь сильное впечатление, что в июне 1879 г. британское правительство направило их текст восемнадцати государствам и различным научным организациям Англии.
В целом реакция на предложения Флеминга была положительной. Но встречались и отрицательные отзывы, особенно среди астрономов. Джордж Эри в 1879 г. (за два года до своей отставки) писал, что, во-первых, он «не придает ни малейшего значения замечаниям, содержащимся в первой статье мистера Флеминга [о применении часовых поясов для местного времени и установления «земного времени»], и, во-вторых, «что касается нулевого меридиана, то ни один здравомыслящий человек не может согласиться с этим. Если же нулевой меридиан все же будет принят, то это должен быть меридиан Гринвича, так как навигация почти во всем мире зависит от расчетов, основанных на этом меридиане... Но я, как директор Гринвичской обсерватории, полностью отказываюсь от мысли выдвигать любые претензии по этому поводу; предоставим самому Гринвичу сделать это для поддержания своего высокого авторитета в вопросе о долготе мира, и «Морской альманах» сделает это лучше нас, мы же объединим наши усилия, не претендуя особым образом на мнимую славу нулевого меридиана» [27]. По поводу высказываний Эри 15 октября 1879 г. генерал-губернатору Канады сообщили, что британское правительство не намерено вмешиваться в дело, связанное с социальными проблемами [28]. Кажется странным, что Эри, человек с такими широкими взглядами - которому более чем кому-либо другому страна была обязана распространением гринвичского времени, -придерживался столь консервативной точки зрения. Однако через год среднее гринвичское время становится единым временем Великобритании, три года спустя система поясного времени вводится по всей территории Канады и США, а еще через пять лет международное соглашение признает необходимость установления нулевого меридиана, каковым должен быть меридиан Гринвича.
Среди астрономов Эри был не одинок. Профессор Пиацци Смит, королевский астроном Шотландии, восхваляя Флеминга за его добрые намерения, критиковал его за отсутствие практичности. Если уж так нужен общий нулевой меридиан, почему бы ему не проходить через пирамиду Хеопса в Египте? [29]. Профессор Саймон Ньюкомб, директор американского морского альманаха, высказался еще категоричнее. На вопрос, заданный ему в 1882 г., - не благоразумнее ли для США применять систему времени, которая была бы рекомендована другими государствами и была бы ими в конечном счете принята - он ответил: «Нет! Мы не заботимся о других государствах, мы не можем помочь им, и они не могут помочь нам». На второй вопрос, есть ли у него какие-нибудь идеи по системе времени, которые кажутся ему целесообразными, он ответил: «Капитальный план, предназначенный для использования в течение тысячелетия, слишком совершенен для современного состояния человечества. Не вижу оснований ориентироваться на Европу в той же мере, как и решать вопрос о том, обитаема ли планета Марс» [30].
После таких заявлений буквально с облегчением воспринимается, например, реакция астрономов Болоньи, которые в качестве нулевого меридиана предложили Иерусалим, а профессор Бомон, географ из Женевы, выступил с предложением считать нулевым меридианом прямую линию, проходящую через пролив Беринга, на том основании, что он расположен на одинаковом градусном расстоянии как от Парижа, так и от о. Ферро, а антимеридиан (удаленный от нулевого на 180°) он предложил провести через Рим, Венецию и Копенгаген [31]. Почти в это же время возобновились дискуссии по поводу желательности десятичной системы измерения углов и времени (как это и было поначалу задумано в метрической системе). Все эти точки зрения обсуждались делегатами III Международного географического конгресса, собравшегося в Венеции в сентябре 1881 г. В повестке дня конгресса стояли вопросы об установлении всемирного нулевого меридиана и единого стандартного времени. На конгрессе оживленно дискутировались все перечисленные выше проблемы. Но для нас важность этого конгресса заключается главным образом в том, что он привел к двум специальным конференциям, к рассказу о которых мы теперь и переходим [32].
 |
Первая из них - VII Международная геодезическая конференция - состоялась в Риме в октябре 1883 г. Эта научная конференция имела большое практическое значение, так как своими заключениями она подготовила почву для проведения Вашингтонской конференции, которая имела скорее дипломатический, нежели научный характер. На конференцию в Рим съехались астрономы, геодезисты и математики; Великобритания и США направили главным образом представителей, способных с научной точки зрения решать вопросы, связанные с долготой и временем. Британию представлял В. Кристи (1845-1922), который за два года до этого заменил Эри на посту директора Гринвичской обсерватории.
Дискуссия началась по-деловому и проходила в атмосфере научной объективности; на ней рассматривались проблемы, связанные с практической необходимостью введения единого времени и долготы и преодолением национальных предубеждений в этом вопросе. В официальном отчете отмечалось: «Прошло время, когда чистая наука считала, что соприкасаться с практическими вопросами - это ниже ее достоинства, и когда правительства и административные органы полагали, что смогут обойтись без взаимодействия с людьми науки». В отчете говорилось, что, хотя конференция и не уполномочена давать окончательные заключения или принимать определенные международные соглашения, тем не менее ее постановление, вероятно, должно оказать существенное влияние на будущие решения. Так и случилось.
В резолюции I конференции приводились выдержки из выступлений делегатов и указывалось, что унификация долготы и времени весьма желательна не только в интересах науки, но и для навигации, коммерции, международных связей. Здесь же отмечалось, что польза от предлагаемого конференцией нововведения намного превосходит приносимые во имя него жертвы. Резолюция II рекомендовала дальнейшее распространение десятичного деления, предлагая сохранить шестидесятеричную систему (с традиционными градусами, минутами и секундами) в астрономии, навигации, картографии и др.
 |
Основной была резолюция III, она подводила итоги выбора нулевого меридиана. Из-за отсутствия естественного нуля для отсчета долготы (например, экватор - естественный нуль для отсчета широты) была подчеркнута необходимость произвольного выбора нулевого меридиана; подробно обсуждались научные требования, предъявляемые к такому меридиану. Все предложения о проведении нулевого меридиана через о. Ферро, через пункт, находящийся на 20° западнее Парижа (также вблизи о. Ферро), через Берингов пролив, или об установлении «неестественного» (или нейтрального) меридиана были отвергнуты. Было решено, что начальный меридиан должен быть задан авторитетной обсерваторией. Указав на то, что 90% штурманов международного коммерческого флота уже отсчитывают долготы от Гринвича, конференция предложила всем правительствам принять меридиан Гринвича в качестве начального меридиана. Резолюция IV, принятая, кажется, почти без обсуждения, гласила, что долготы следует отсчитывать в одном направлении (от 0 до 360 ), но уже в следующем году в Вашингтоне она была признана ошибочной.
Обсудив вопрос о долготе, конференция обратилась к проблеме унификации времени. В резолюции V говорилось о пользе применения всемирного времени для некоторых научных целей, а также об использовании его внутри каждой страны на железных дорогах, корабельных линиях, на телеграфах и почтах. С другой стороны, в повседневной жизни предлагалось применять местное, или государственное, время. (Уже через месяц США и Канада ввели поясное время.) Резолюция VI предлагала начинать всемирные сутки в гринвичский полдень, для того чтобы совместить начало всемирных и астрономических суток. Эта рекомендация тоже была отвергнута в Вашингтоне.
 |
В заключение конференция выразила надежду на то, что Великобритания со своей стороны подготовится к введению метрической системы, так как весь мир готов к принятию гринвичского меридиана в качестве нулевого. И наконец, конференция рекомендовала созвать в самое ближайшее время международное совещание, посвященное вопросам унификации долготы и времени, «подобное тому, которое предложило правительство Соединенных Штатов» [33].
В результате Венецианской географической конференции, состоявшейся в сентябре 1881 г., Соединенные Штаты на основании положения, утвержденного конгрессом США 3 августа 1882 г., получили полномочие на созыв международной конференции, призванной зафиксировать нулевой меридиан, способный служить началом отсчета времени и долготы для всего земного шара [34]. 23 октября 1882 г. Государственный департамент разослал циркулярные письма своим представителям за границей, запрашивая их о том, будет ли созыв такой конференции встречен с одобрением в других странах. В циркуляре объяснялось, что поскольку США являются «самой протяженной (среди стран Запада. - Ред.) по долготе страной, пересеченной железнодорожными и телеграфными линиями», то именно там и должна быть созвана конференция. Ответы на это предложение были очень благожелательные, а необходимость в такой конференции подтвердила Римская конференция, проходившая в октябре 1883 г. 1 декабря всем странам, находящимся в дипломатических отношениях с США, были разосланы приглашения с просьбой прислать на конференцию, которая откроется 1 октября 1884 г. в Вашингтоне, свои делегации в составе не более трех человек. В свете будущих решений следует отметить, что северо-американские железные дороги приняли систему поясного времени, основанную на гринвичском меридиане, всего лишь за восемнадцать дней до того, как были разосланы эти приглашения.
 |
К 1 октября 1884 г. сорок один делегат из двадцати пяти стран мира съехались в Вашингтон на Международную меридианную конференцию. Из списка участников конференции можно было видеть, что большинство делегатов - это профессиональные дипломаты, хотя некоторые страны прислали также научных и технических представителей. Конференцию от имени президента Артура открыл государственный секретарь Фрейлингюйсен. Сначала был избран президиум: президент конференции - адмирал ВМС США Роджерс, секретари - генерал Стрэтчи из Великобритании, профессор Янссен из Франции и доктор Крале из Бразилии.
Цели конференции были определены в постановлении, принятом конгрессом США: «... для обсуждения и, если представится возможность, для фиксирования меридиана, подходящего для использования в качестве нуля долготы и поясного времяисчисления на всем земном шаре...». Конференция продолжалась месяц, за это время делегаты собирались восемь раз, протоколы конференции заняли свыше двухсот страниц. В следующем ниже резюме конференции цитируются фразы (выделены курсивом) из уже окончательно согласованных резолюций; некоторые поправки и резолюции, рассмотренные, но не принятые конференцией, отмечаются в тексте.
Учитывая мнение испанского делегата, что обсуждение должно основываться на резолюциях, принятых Римской конференцией, настоящая конференция соответственно предложила резолюцию, подобную резолюции II (см. ниже) - о том, что Гринвич должен отмечать нулевой меридиан, - предложенную делегатом США. Однако Лефевр, французский дипломат, и его коллега астроном профессор Янссен возразили, что подобная постановка вопроса уже предрешает исход дела. В результате представитель США Сэмпсон поставил на голосование резолюцию I, которая после непродолжительного обсуждения была принята единогласно.
США сразу предложили резолюцию П. На это профессор Янссен заявил, что, по мнению Франции, цель конференции - оценить принципы, на основании которых должен быть выбран нулевой меридиан, тогда как возможность самого выбора должна быть оставлена для другой конференции, более технического характера. Это заявление вызвало оживленную дискуссию; но общее мнение склонилось к тому, что главная цель конференции не просто установить принципы, а действительно зафиксировать нулевой меридиан, как это предусматривалось постановлением конгресса США, благодаря которому и была созвана конференция. Лефевр тотчас предложил другую резолюцию: начальный меридиан должен быть «совершенно нейтральным. Он должен быть выбран исключительно таким образом, чтобы обеспечить науке и международной торговле все возможные преимущества, в частности он не должен проходить ни через Европу, ни через Америку».
Обсуждение этого последнего предложения было весьма продолжительным. Делегаты Великобритании и США спрашивали: каким это образом меридиан может быть совершенно нейтральным? Напротив, очень важно, чтобы нулевой меридиан проходил через какую-либо известную астрономическую обсерваторию. Современная наука, заявил капитан Эванс (Великобритания), предъявляет такие требования к точности, что нужно оставить все мысли о фиксировании меридиана островами (имелись в виду Азорские острова или о. Ферро), вершиной горы (скажем, на о. Тенерифе), проливом (например, проливом Беринга) или каким-либо монументальным сооружением (например, пирамидой Хеопса или храмом в Иерусалиме, которые предлагались ранее). Таким образом, реально с научной точки зрения для этой цели подходят только обсерватории Парижа, Берлина, Гринвича и Вашингтона. Сэмпсон (США) добавил! что важно также «так зафиксировать и определить его [меридиан], чтобы с течением времени природные изменения могли сказаться на нем в возможно меньшей степени»; задание же нулевого меридиана как определенного количества градусов к востоку или западу от установленной обсерватории не делает его нейтральным, а скорее скрывает существо дела. Несомненно, нужно также посмотреть на это с практической стороны: ведь использование в качестве нулевого нового нейтрального меридиана потребует огромной работы по переделке карт и других географических изданий.
 |
Очень оживленная дискуссия возникла по вопросу о распространении метрической системы, которую Франция предложила в качестве истинно «нейтральной» системы, но... «мы до сих пор не удостоены чести видеть принятие метрической системы для всеобщего пользования в Англии». Профессор Аббе (США) возразил, что, хотя США и Англия применяли метрическую систему как стандарт во всех важных научных работах, тем не менее ее нельзя считать полностью нейтральной, так как она фиксируется французскими измерениями. «Если англичане, немцы или американцы возьмут десятимиллионную часть четверти окружности по меридиану, они придут к очень незначительной разнице в измерениях. Это и будет действительно нейтральная система, но это не будет французской системой».
Далее обсуждение продолжалось в том же духе - снова и снова приводились одни и те же аргументы, и опять Франция вступала в споры с США и Великобританией, утверждая, что нулевой меридиан должен быть «нейтральным».
Наконец слово взял Сэнфорд Флеминг, представляющий Канаду. Он резюмировал британскую точку зрения: «Нейтральный меридиан прекрасен в теории, но я боюсь, что он полностью вне сферы практики». Затем он привел таблицу, показывающую число и грузоподъемность судов, пользующихся различными меридианами для определения своей долготы:
 |
«Таким образом, из этой таблицы видно, что один из возможных начальных меридианов, а именно меридиан Гринвича, применяется коммерческими судами, суммарная грузоподъемность которых составляет 72% общей грузоподъемности всех подобных кораблей мира, а оставшиеся 28% приходятся на десять различных начальных меридианов. В связи с этим выбор сделать не трудно; но гринвичский меридиан - это национальный меридиан...» После этого Флеминг выступил в защиту своего предложения, выдвинутого в 1879 г., о том, что в качестве нулевого меридиана для отсчета долготы и времени должен быть выбран меридиан, отстоящий от гринвичского на 180°, так как, пересекая Тихий океан, он обладает всеми достоинствами гринвичского и вместе с тем является нейтральным. Предложение Флеминга не было принято, но приведенная им таблица оказала большое влияние на окончательное решение.
Испания высказалась в пользу гринвичского меридиана с поправкой на то, что Британия и США должны перейти на метрическую систему. Генерал Стратчи заявил, что Британия ищет пути для разрешения этого вопроса: юридических препятствий здесь нет, и эта система уже широко используется учеными, однако правительство по-прежнему воздерживается от введения метрической системы в законодательном порядке. Знаменитый английский физик Уильям Томсон (позднее лорд Кельвин), который не входил в состав британской делегации, но был приглашен на конференцию, выразил чувства многих делегатов: «... мне кажется, что Англия вредит себе, не принимая метрическую систему... Нельзя утверждать, что какой-либо один меридиан научно более обоснован, чем другой, но можно сказать, что один меридиан более удобен с практической точки зрения, чем другой, и я думаю, что преимущество за меридианом Гринвича...».
Результат голосования по резолюции II, наконец-то проведенного 13 октября 1884 г., был следующим: 22 голоса - за, 1 - против (Доминиканская республика) и 2 воздержались (Франция и Бразилия). Конференция выбрала (хотя было ясно, что это всего лишь рекомендация правительствам) в качестве нулевого меридиана земного шара гринвичский меридиан.
Обсуждение этой резолюции-относительно отсчета долготы, - первоначально предложенной США, длилось дольше, чем можно было ожидать. Это объясняется двумя причинами: во-первых, данная резолюция была связана с вопросом о времяисчислении и, во-вторых, ранее Римская конференция предложила вести непрерывный отсчет долготы до 360° с запада на восток. На конференции возникла сильная группировка, полагающая, что вести отсчет нужно в обратном направлении, тогда как многие делегаты были убеждены в том, что существующий порядок отсчета долготы до 180° в обе стороны от нулевого меридиана не должен быть изменен.
 |
Обсуждение началось с проекта, выдвинутого на съезде по железнодорожному времени США и заключавшегося в том, что меридианная конференция не должна ничего изменять в системе поясного времени, которая за прошедшие годы убедительно доказала свою пригодность. Швеция предложила отсчитывать долготу в одном направлении с востока на запад; Испания с запада на восток; Великобритания, заботясь об удобстве штурманов, спрашивала: «Зачем нужно менять существующий порядок?» Сэнфорд Флеминг, однако, придерживался иного мнения, чем его британские коллеги, и, присоединившись к предложению Швеции, произнес длинную речь в защиту своего «космического времени», основанного на антимеридиане Гринвича. В конце концов по предложению США резолюция была утверждена 14 голосами против 5 при 6 воздержавшихся.
Теперь конференция перешла от рассмотрения вопросов, связанных с долготой, к проблемам, касающимся времени. Резолюция IV была посвящена общим положениям. С пространной речью на этом заседании выступил В. Ф. Аллен, секретарь съезда железных дорог США; в ней он превозносил достоинства системы поясного времени (введению которой он сам во многом содействовал) применительно к обыденной жизни и предложил использовать всемирное время для научных целей и в международной телеграфной связи. В ответ на замечание, что точное местное время не имеет важного значения, Аллен заявил, что опыт некоторых стран, которые ввели поясное время для своих внутренних потребностей, доказывает ошибочность подобного суждения. Великобритания, сказал далее Аллен, уже применяет с 13 января 1848 г. гринвичское время, которое отличается от местного среднего времени приблизительно на 8 мин на востоке страны и на 22,5 мин на западе; Швеция живет по времени пятнадцатого меридиана к востоку от Гринвича с 1 января 1879 г. с разницей во времени на востоке и западе страны соответственно в 36,5 мин и 16 мин; Соединенные Штаты и Канада перешли на систему часовых поясов 18 ноября 1883 г., и города, подобные Портленду, Атланте, Омахе и Хьюстону, теперь живут по времени (не испытывая при этом никаких неудобств), отличающемуся приблизительно на 20 мин от среднего местного времени. «Почти 25% городов Соединенных Штатов более чем с десятитысячным населением стали применять новое поясное время буквально для всех нужд; оно же используется и на железных дорогах, протяженность которых составляет 97,5% общей протяженности всех железнодорожных линий». Резолюция была принята 23 голосами, Германия и Доминиканская республика воздержались.
После того как делегаты заслушали письма, присланные в адрес конференции, в которых предлагались различные варианты мест для проведения нулевого меридиана, например Бетлехем, граница между Россией и США, пирамида Хеопса, Гавр (который действительно находится на гринвичском меридиане), конференция перешла от рассмотрения общих принципов, касающихся всемирного времени, к специальным определениям. Основное внимание было уделено следующему вопросу: должны ли всемирные сутки начинаться в полдень, как это было принято в астрономической практике, а также в некоторых странах для навигации в открытом море, или они должны соответствовать гражданскому счету времени и начинаться в полночь? Астрономия была одним из основных «потребителей» всемирного времени, поэтому казалось разумным не изменять заведенный порядок начала отсчета времени суток, чтобы не нарушить астрономической хронологии, начало которой было положено еще во времена Гиппарха. Эта рекомендация содержалась в решениях Римской конференции. Однако другие потребители времени, в частности операторы всемирной телеграфной сети, должны были начинать отсчет суток в полночь.
 |
Адамс (Великобритания), хотя и был астрономом, выдвинул серьезные аргументы в пользу того, что отсчет гражданских суток должен совпадать с отсчетом всемирных суток, поэтому последние должны начинаться в полночь, так как полдень - это прежде всего середина дня, а не его начало или конец. Преимущества сохранения астрономической традиции начала отсчета суток, заявил Адаме, выглядят гораздо менее ощутимыми по сравнению с теми неудобствами, которые неизбежно возникнут при существовании двух противоречивых способов отсчета даты. «Если это расхождение уничтожить, то, безусловно, найдутся астрономы, которые согласятся с этим. И пусть их будет немного, но они смогут произвести необходимые изменения без затруднений или неудобств...» Однако этот призыв Адамса не был поддержан большинством его коллег - астрономов.
Вариант резолюции, предложенный Швецией и поддержанный Австро-Венгрией, Италией, Нидерландами, Швейцарией и Турцией, в котором предлагалось начинать отсчет суток в полдень, получил только 6 голосов против 14: Франция, Германия, Доминиканская республика и Италия воздержались. Турецкая делегация призналась, что какую бы резолюцию конференция ни приняла, в Турции все равно будут существовать две системы отсчета времени: французская - от полуночи до полуночи и турецкая - от одного захода солнца до другого, которой пользуются сельскохозяйственные рабочие, так как последняя система связана с выполнением мусульманских обрядов.
Резолюция, приведенная выше, предлагающая начинать всемирные сутки в полночь от нулевого меридиана, в конце концов была принята 15 голосами против 2 (Австро-Венгрия и Испания) при 7 воздержавшихся. Таким образом, предложения Римской конференции были отвергнуты.
Мы уже отмечали, что астрономы (вслед за Гиппархом) применяли 24-часовую систему счета времени суток и (вплоть до 1925 г.) начинали отсчет суток в момент полуденной кульминации Солнца. Для них это было удобно, поскольку при этом во время ночных наблюдений не происходило изменения даты, что неизбежно должно было иметь место при использовании гражданского счета времени суток. В открытом море вплоть до XIX в. сутки кончались в полдень гражданского времени. Бортовой журнал велся в соответствии с корабельным временем, т.е. по местному видимому времени, определяемому в моменты изменения долготы, и по традиции сутки должны были кончаться (а время выверяться) в полдень; именно в этот момент офицер, определяющий широту, объявлял: «Двенадцать часов, сэр», - на что капитан должен был ответить: «Так держать!» Таким образом, например, полдень понедельника отмечал начало суток по астрономическому исчислению, середину суток - по гражданскому и конец суток - по морскому. Поэтому 6 ч утра понедельника по гражданскому исчислению соответствовало 6 ч утра понедельника для штурмана, но 6 ч вечера воскресенья для астронома. С другой стороны, через двенадцать часов, 6 ч вечера понедельника по гражданскому времени являлось 6 ч вечера вторника для штурмана, но 6 ч утра понедельника для астронома. Это приводило к большим недоразумениям, так как при возвращении корабля в гавань штурман (и бортовой журнал) должен был переходить на гражданское времяисчисление. Названные несоответствия не имели большого значения до тех пор, пока «Морской альманах» (придерживающийся астрономической практики) не стал применяться в море, однако с этого времени возможность появления ошибок увеличилась. Например, история путешествия капитана Кука сегодня досконально известна благодаря тому, что в своих дневниках Кук и его астроном Уильям Уэйлс пользовались разными времяисчислениями при описании одного и того же события, причем эта разница во времени сохранялась, и когда корабль находился в море, и когда он стоял в гавани [35].
 |
В то время когда проходила Вашингтонская конференция, астрономическое исчисление по-прежнему широко использовалось, но от применения морских суток моряки многих стран отказались в пользу гражданских суток. В королевском военно-морском флоте Великобритании морские сутки были отменены инструкцией адмиралтейства от 11 октября 1805г. (за десять дней до Трафальгарской битвы), предлагающей новый вид вахтенного журнала, в котором предписывалось «для всех королевских кораблей использовать календарные, или гражданские, сутки, начинающиеся в полночь... Необходимо заметить, что ночной сигнал для каждых суток месяца остается в силе до светового времени следующих суток» [36]. Об этом говорилось, конечно, по той причине, члр астрономы предпочитали начинать сутки в полдень. Морские сутки были забыты не только на королевском флоте, но с 1820-х гг. и на судах Ост-Индской компании; однако многие другие торговые суда продолжали применять их до середины XIX в. Более того, как видно из материалов конференции, на судах некоторых стран морские сутки использовались позднее.
 |
На обсуждение предыдущей резолюции V было затрачено так много сил, что резолюция VI была утверждена единогласно и почти без обсуждения. И тем не менее, несмотря на кажущееся единодушие, прошло еще тридцать пять лет, прежде чем ее рекомендации были полностью выполнены.
Приведенная резолюция, аналогичная одной из резолюций Римской конференции, была выдвинута Францией. После непродолжительной дискуссии о том, должен ли рассматриваться вопрос о десятичном отсчете углов и времени на настоящей конференции, резолюция была поставлена на голосование и принята 21 голосом; Германия, Гватемала и Швеция воздержались.
Перед самым концом конференции Великобритания предложила на рассмотрение еще две резолюции. Первая рекомендовала применение поясного времени в качестве местного гражданского времени «на последовательных меридианах, расположенных вокруг земного шара с интервалами времени в 10 мин, или кратных 10 мин от нулевого меридиана». (Шведский астроном Гильден предложил систему поясного времени, основанную на промежутках в 2,5°, или 10 мин.) В другой резолюции говорилось о том, что соглашения по применению всемирных суток в международной телеграфной связи должны быть оставлены на рассмотрение соответствующего Международного конгресса. Однако, поскольку эти вопросы уже рассматривались конференцией и вошли как составные части в принятые резолюции, предложения Великобритании были отвергнуты.
 |
Итак, после подведения итогов и кратких благодарственных речей, прозвучавших на заключительном заседании 1 ноября, Международная меридианная конференция 1884 г. завершила свою работу. Эта конференция, в частности, знаменательна тем, что она рекомендовала применять гринвичское время в качестве всемирного времени. Интересно отметить, что три основные резолюции, в которых говорится о целесообразности применения единого нулевого меридиана всемирных суток и десятичного отсчета углов и времени, были приняты почти единогласно. При утверждении трех специальных резолюций, определяющих нулевой меридиан и всемирное время, Великобритания и США вместе с большинством стран проголосовали «за», тогда как Бразилия, Франция и Доминиканская республика воздержались или проголосовали против. Австро-Венгрия, Германия, Италия, Нидерланды, Испания, Швеция, Швейцария и Турция поддержали блок Великобритании и США в выборе гринвичского меридиана, но воздержались или проголосовали против принятия других резолюций.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |