"Не знаешь, что найдешь..." - читать интересную книгу автора (Джеймс Арлин)
Арлин Джеймс
Не знаешь, что найдешь...
OCR amp; SpellCheck: Larisa_F
Джеймс, Арлин. Не знаешь, что найдешь...: Роман/Пер. с англ. Л. Коробковой. – М.: ОАО Издательство «Радуга», 1997. – 208 с. – (Серия «Любовный роман», 140)
Оригинальное название: Arlene James «Mail-order Brood», 1994
ISBN 0-373-19024-7
ISBN 5-05-004503-7
Перевод с английского Л. Коробковой
Арлин Джеймс
Не знаешь, что найдешь...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Услышав телефонный звонок, Кэсси подумала, что это не к добру. Сломался грузовик. Произошла авария. Один из мальчишек – а скорее всего, близнецы – натворил что-нибудь такое, за что его арестовали. А может быть и худший вариант: Леон рассердился настолько, что хочет, чтобы к его возвращению и духу ее в доме не было. Нет, чепуха все это, сказала себе Кэсси, протягивая руку к телефонной трубке.
– Алло? – Голос ее звучал робко. Последовала довольно длинная пауза, и наконец она услышала:
– Извините, я, должно быть, ошиблась. Я звоню на ранчо Парадайз.
Предположения Кэсси по поводу этого женского голоса были, возможно, такими же нелепыми, как и предыдущие, но на этот раз отмахнуться от них не удалось. Звонила явно не мать Леона. Эта женщина была гораздо моложе, привлекательная (или считала себя таковой), но неуверенная в себе, иначе бы не испугалась, услышав женский голос. Должно быть, какая-нибудь давняя приятельница Леона, а может быть, и не давняя. Догадка была не из приятных, и Кэсси ответила как можно более загадочно:
– Нет, вы не ошиблись, но Леона сейчас нет. Он уехал в город.
Последовало долгое молчание. Кэсси уже соображала, что бы такое сказать еще. Сообщить этой девице, что она – жена Леона? Но так ли это на самом деле? Кажется, теперь он думает по-другому, и в скором времени вряд ли что-то изменится. А вероятней всего – не изменится никогда, и жить в этом доме ей осталось считанные дни. Очень скоро они разведутся. Только доброта и сострадание пока еще удерживают Леона. Нет, решила Кэсси, она не имеет права вмешиваться в его отношения с другой. И когда женщина, прервав затянувшуюся паузу, спросила, с кем она разговаривает, Кэсси ответила вопросом на вопрос:
– Что передать мистеру Парадайзу?
Она почувствовала замешательство своей собеседницы, но поняла, что допытываться та не станет. Женщина вежливо извинилась за беспокойство и повесила трубку. Что же сказать Леону?
К тому времени, когда он вернулся из города, Кэсси решила, что расскажет ему о телефонном разговоре все как было. Но сразу это сделать не удалось. При виде груды пакетов ей показалось, что он скупил в магазинах все подчистую. Мальчишки были в восторге, разворачивая и рассматривая обновки: рубашки, джинсы, ботинки. Леон не забыл никого, даже самых маленьких. Спустя некоторое время он пришел в дом, чтобы посмотреть, все ли впору. Вся одежда оказалась велика, но, когда он предложил поменять хотя бы ботинки, поднялся такой гвалт, что он только махнул рукой. Кэсси не знала, как благодарить его.
– Тебе не надо было этого делать, – наконец сказала она, – ты нам ничего не должен.
– Да, не должен, – сказал он прямо и вышел из дома.
Кэсси выскочила следом.
– Леон...
– У меня много дел, Кэсс. Пришли Ньюта помочь мне, хорошо? И пусть поживет со мной какое-то время в конюшне.
– Но в этом нет необходимости! Ты ведь можешь жить в доме. Если на то пошло, перебирайся сюда, а я буду спать в конюшне.
Леон остановился и посмотрел на нее.
– Ты хочешь, чтобы я жил в одном доме с этими дьяволятами? Ни за что на свете! – Он зашагал дальше, а она побежала за ним, догнала и схватила его за руку. Он резко повернулся и выдернул руку. Глаза его были полны злости.
– Она? – Широко открыв глаза, он вскинул руки. – О, великолепно! Должно быть, моя мать! Только этого не хватало! Не сомневаюсь, завтра утром все будут здесь. Достаточно одного взгляда, как им станет понятно...
– Это была вовсе не твоя мать! – прервала его Кэсси. – По крайней мере я так думаю. Голос был молодой, слишком молодой. Нет, точно не мать.
Он скептически выгнул бровь.
– Ты уверена?
Она облизала губы, вспоминая разговор, подняла на него глаза, но он смотрел куда-то мимо нее.
– Да, я уверена.
Он окинул ее взглядом и кивнул головой.
– Хорошо. Значит, не мать. Эта женщина... Она не допытывалась, кто ты?
Кэсси задумалась на мгновение.
– Нет, она спросила, но настойчивости не проявила.
И вновь злость вспыхнула у него в глазах.
– И что же ты ей ответила?
Кэсси смотрела на него с тоской. Неужели он не чувствует, что разрывает ей сердце? Ведь у него на лице написано, как ему не хочется, чтобы сейчас кто-то еще, кроме приятелей, узнал о его женитьбе, особенно о мальчишках. Несомненно, он собирается разводиться. И она не имеет права жаловаться. Нет, она не обманывала его, выходя за него замуж, она по-настоящему любит его. Но у него есть все основания думать обратное. Кроме того, как он сам сказал, он ничего не должен ни ей, ни ее братьям и сыну. Ничего, повторила Кэсси едва ли не вслух и тут же очнулась от своих мыслей.
– Я... я сделала вид, что не расслышала, и спросила, что тебе передать. Она сказала, что ничего не нужно.
– Похоже, это моя невестка, Джинни. Мне лучше перезвонить ей, пока мой острый на язык братец не заявился сюда сам. – Леон, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направился в дом.
Кэсси, волнуясь, пошла следом. Что он расскажет о ней невестке?
Подойдя к телефону на кухне, Леон уже через несколько секунд улыбался в трубку.
– Джинни? Как ты поживаешь, моя девочка?
Кэсси ходила из угла в угол, делая вид, что очень занята, и прислушивалась к разговору. Леон искоса посмотрел на нее.
– Да, мне передали, – сказал он, повернувшись к Кэсси спиной. – Да-да. Это та самая девушка, с которой я познакомился. У нее... сломалась машина, и мне пришлось ехать в город за запасными частями, чтобы отремонтировать ее.
Кэсси от стыда опустила голову. Леон стоял, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, ничего серьезного. Я... вначале думал, что будет по-другому, но... ты ведь знаешь, как бывает.
«Ничего серьезного». Кэсси взялась за сердце. Слишком больно выслушивать все это до конца. Спустя несколько минут Леон повесил трубку и, как бы сделав над собой усилие, повернулся в ее сторону.
– Ну что же, какое-то время они еще не будут совать сюда нос, – резко сказал он.
Кэсси, кивнув головой, попыталась улыбнуться. Леон постоял еще минуту, потом повернулся и вышел.
Глаза Кэсси были полны слез. Она потеряла его, и отрицать очевидное больше невозможно. Теперь это дело времени. Собственно, иначе и быть не могло. И винить его не в чем. Наоборот, она будет вечно ему благодарна за дни и часы, проведенные вместе, за все то, что он дал ей, ее сыну и братьям. С этими мыслями она бросилась к двери и еще раз позвала:
– Леон!
Он спускался с крыльца и чуть не споткнулся, услышав ее.
– Да?
– Спасибо тебе за все, что ты сделал для мальчиков.
В ответ он кивнул, махнул рукой и пошел дальше. Кэсси плакала. Ему не нужна ее благодарность. Ему ничего от нее не нужно. Он был так добр, оставив мальчишек в своем доме! Ведь не каждый, даже самый хороший человек, согласится без особой на то причины приютить у себя в доме целую ораву сорванцов. Она любила Леона всем сердцем, всей душой, но этого оказалось мало. Другого такого ей уже не найти.
В непроглядной темноте мастерской, служившей теперь ему и Ньюту спальней, Леон услышал какое-то шуршание. Почему он позволил парнишке перебраться сюда, он и сам не знал. Ведь не потому же, что боялся огорчить его отказом! И не потому, что обитателям его небольшого дома было тесно и он трещал по всем швам, не вмещая в себя всех этих Эстербриджей и Хантеров. Впрочем, есть среди них и особа по фамилии Парадайз. Его жена. Что бы он там ни наговорил Джинни или Кэсси, она остается его женой. Многое изменилось. Когда-то он верил, что она любит его. Теперь он знал, что это не так, и от этого ему было очень больно. И все же, несмотря ни на что, он не мог с ней порвать. Не сейчас. Прежде надо убедиться, что она, ее сын и братья смогут прожить без его помощи.
Леон лежал тихо, надеясь, что Ньют устроится и заснет, но не выдержал и вздохнул. Мальчик тут же заговорил:
– Без окошка здесь темно, правда?
Кажется, парнишка боится темноты. Леон улыбнулся.
– Если тебе нужен свет, здесь есть лампа.
– Нет, – тихо ответил Ньют. – Мне нравится, когда темно. Такое впечатление, что здесь нет стен, кажется, что вокруг тебя безграничное пространство, как здешние окрестности.
Леон понимал Ньюта, но возразил:
– Даже у здешних просторов есть границы, Ньют. У всего и у всех есть границы.
– Конечно, но здесь в это не верится. Вокруг такая ширь! Здесь чувствуешь себя... свободным и... большим.
– Правда?
Наверное, в ответ Ньют кивнул головой, а вслух сказал:
– У нас дома, в Западной Вирджинии, было так тесно, что казалось, мы жили друг на друге. Даже природа, все эти деревья, ручьи и реки казались какими-то скученными. А здесь привольно и так здорово! Грязь и та кажется чистой. А главное – на душе спокойно. Мы здесь в безопасности.
Да, в безопасности. Можно понять парнишку. По крайней мере здесь никто не собирался бить его просто за то, что он существует. Леон знал, что Кэсси стремилась именно к этому, к безопасности для своих мальчиков. Бог свидетель, если бы Кэсси хотелось богатства или легкой жизни, то сразу же, после первого дня, проведенного здесь, она стала бы присматривать себе другое место. В нем, в его доме ее привлекла именно безопасность. Что еще он мог ей предложить, кроме огромных безлюдных просторов, тяжелой работы и уединенной жизни? Да, и любви. Но любовь для нее не самое главное, она ей не нужна. Главное – безопасное пристанище для мальчиков.
Леону было больно сознавать, что Кэсси соглашалась на малое, готова была делать все что угодно, отдать все что угодно ради безопасного пристанища. Она была готова отдать свое тело, пожертвовать свободой... А чего хотел он? Ее любви, только ее любви, страсти и настоящей любви. Но совершенно очевидно, он хотел именно того, что она была не в силах дать ему, хотя и старалась. И вдруг он пожалел, что узнал правду.
Леон почувствовал, как по лицу текут слезы. Неужели он плачет? Ему стало стыдно. Он повернулся на бок, спиной к Ньюту, хотя в такой темноте все равно ничего не было видно. Но тем не менее что-то подсказывало ему, что Ньют чувствует его отчаяние, и он не ошибся.
– Мистер Леон, – тихо сказал Ньют, – я хочу поблагодарить вас. Еще никто не был так добр к нам, даже Джоз.
Джоз. Мужчина, которого любила Кэсси. Леон подавил в себе ревность и через силу сказал:
– Спи, Ньют.
Вновь послышалось шевеление, и в темноте раздалось:
– Не сердитесь на Кэсси, мистер Леон! У нее не было желания вас обидеть. Ей просто очень хотелось позаботиться о нас.
– Я понимаю, Ньют.
– Она знала, что поступила неправильно. Она вам о нас ничего не сказала, все перепуталось, но правда, ей очень плохо. Иногда она даже плачет.
Вина, подумал Леон. Это вина заставляет ее плакать. Да, вначале он был в ярости и ему хотелось наказать ее. Но не сейчас. Сейчас ему самому было настолько больно и обидно, что он понимал: бессмысленно желать ей того же. Она все равно не почувствует такой же боли, потому что не любит его. Ему хотелось, чтобы Кэсси любила его столь же сильно, как он ее. Он любил ее по-настоящему, а какой же мужчина захочет обидеть женщину, которую любит?
– Я поговорю с ней, Ньют.
Он почувствовал, что слова эти принесли мальчику облегчение.
– Вот и хорошо, мистер Леон. Спасибо вам, но...
Леон грустно улыбнулся в темноту.
– Но что?
Мальчик не спешил, явно раздумывая, как бы это сказать.
– Дело в том, – наконец произнес он, – что ей будет гораздо лучше, если... вы вернетесь в дом.
Леон лежал, ощущая болезненную пустоту, угрожавшую поглотить его целиком.
– Это не так-то легко, Ньют. – Голос его был мрачным.
– Но если вы уже не сходите по ней с ума...
– Дело не в этом, мой дорогой. Я не могу объяснить. Могу сказать только одно: у любого мужчины должна быть гордость. И у мужчины, которого используют. – И у влюбленного, подумал про себя Леон.
Ньют долго лежал так тихо, что казалось, он заснул. И вдруг из темноты донеслось:
– Но у вас уже так много всего, чем вы можете гордиться, мистер Леон. У вас есть ранчо, ваше доброе имя. Вы все сделали своими руками. Вы сами себе хозяин, мистер Леон. Вы не жалеете денег на других. Вы умеете ездить верхом, объезжать лошадей, строить, ремонтировать и...
– Ньют... – прервал его Леон. Его переполняли любовь и нежность к мальчику. – Завтра я поговорю с Кэсси, но это все, что я могу обещать. А теперь успокойся и дай мне поспать.
Он услышал, как Ньют тихо засмеялся.
– Спокойной ночи, Леон.
«Леон», не «мистер». Он подумал о Бо, младшем брате. Очень скоро у него начнутся занятия в Суль-Россе, государственном университете в Альпайне. Ньюту тоже хорошо бы туда поступить, но об этом Леон решил сейчас не думать. Не хотелось думать о том, каким неопределенным выглядит будущее Ньюта и каким унылым – его собственное. Он закрыл глаза, желая отдохнуть душой.
Кэсси отставила кастрюлю и выключила конфорку. На столе остывал свежеиспеченный хлеб. Размочив сушеные яблоки, она испекла яблочный пирог. Отойдя от плиты, она вытерла вспотевшие ладони о джинсы и осторожно поправила воротник блузки. Ее не смущало, что вырез у блузки слишком глубокий. Может быть, сейчас у Леона уже нет той прежней страсти, но ведь когда-то его неудержимо тянуло к ней. Вполне возможно, у нее получится, и в нем вновь проснется желание. Нужно попытаться. Он сам купил ей эту блузку, сам выбирал, и ей хочется, чтобы деньги его не пропали даром. Кроме того, они женаты. По крайней мере пока еще. Конечно, очень скоро все может измениться, если он собирается поговорить с ней сегодня вечером именно о том, о чем она думает.
Глубоко вздохнув и слегка поправив волосы, Кэсси прошла через кухню в гостиную к входной двери. Кайлер и Коул валялись на диване, играя в карты. Она повернулась к ним.
– Ну-ка, вы оба, уберите карты. Время ужинать. Я позову малышей, а вы проследите, чтобы они умылись, причесались. И вы тоже. Хорошо?
Близнецы заскулили, но собрали карты. Кэсси погрозила им пальцем.
– И не дотрагивайтесь до еды, пока я не накрыла на стол. Слышали?
Коул скривился.
– Какая разница? Он все равно не придет.
– Посмотрим, – ответила Кэсси. – Делай, как тебе говорят. Иначе я не позволю кататься на лошадях целую неделю.
Услышав такую угрозу, Коул присмирел. Кэсси удовлетворенно кивнула головой и вышла. Пит, Фредди и Бартон играли у мельницы. Она позвала их домой, потом повернула в сторону конюшни. Она шла по широкому пыльному двору, ботинки не казались ей больше тяжелыми, но все равно она еле-еле волочила ноги. Кэсси приоткрыла массивную дверь конюшни и проскользнула внутрь. Леон и Ньют в дальнем углу чистили двух лошадей, на которых сегодня работали. Помощь близнецов им не понадобилась, по крайней мере так ей сказали. У нее было подозрение, что это своего рода наказание для озорников, но лучше не вмешиваться. Леон справедлив, ему можно доверять.
Подходя к Леону и Ньюту, она слышала веселый голос брата, но, когда подошла ближе, он умолк. Леон посмотрел на него выразительным взглядом, тот без слов понял, надел на лошадь попону и поспешно ушел. Леон молча гладил большую черную лошадь.
– Ужин готов, – сказала Кэсси мягким обыденным тоном. Рука его застыла. – Жаркое, хлеб, яблочный пирог. Мы все надеемся, что ты присоединишься к нам.
Он сложил щетки, которыми чистил лошадей, и бросил их в корзину с деревянной крышкой.
– Я хотел поговорить с тобой вовсе не об ужине.
Кэсси старалась сдерживать волнение.
– Знаю, но тебе надо поесть, правда? Что произойдет, если ты поужинаешь с нами?
Он даже не повернул к ней голову. Взяв с крючка попону, вытряс ее и надел на лошадь. Потом снял с лошади уздечку, дал ей корм и уже потом как бы невзначай посмотрел на Кэсси. Но взгляд этот был настолько пронзительным, что она почти физически ощутила его. Леон тут же отвел глаза и уставился куда-то в дальний угол конюшни. Надежды ее не оправдались. Кэсси была в растерянности. Но, когда она повернулась, чтобы уйти, Леон сделал движение, словно хотел подойти к ней.
– Я обещал Ньюту, что поговорю с тобой, – сказал он.
Кэсси удивленно посмотрела на него.
– Ньют? – переспросила она еле слышно. – Ты хотел поговорить о Ньюте?
Леон опустил голову.
– Я хотел поговорить о всех нас.
Какое-то время они молчали, потом он вздохнул, снял шляпу и провел рукой по волосам.
– Я знаю, ты думала о мальчиках, когда... Я хочу сказать, что понимаю, почему ты это сделала. Конечно, ради них.
Она покачала головой.
– Все было не совсем так, как тебе кажется. Да, мне хотелось забрать их от отца, и я надеялась, ты поможешь нам, но... получилось, что я вышла замуж совершенно не из-за них.
Он скептически приподнял бровь.
– Неужели?
Кэсси шагнула к нему. Как же ей хотелось, чтобы он понял ее!
– Хорошо. И ради них, но главным образом ради себя. Я хотела быть твоей женой, Леон. И до сих пор этого хочу.
Леон смотрел вниз, водя ногой по полу.
– Ты таковой и являешься, во всяком случае, по закону.
Кэсси показалось, что ее ударили. Она задохнулась.
– Мне хочется и впредь оставаться твоей женой... и не только на бумаге, – сказала она тихо.
Леон резко поднял голову.
– Ради мальчишек ты готова пойти на все.
– Вовсе нет! Я хочу этого ради себя самой!
– А чего же ты хочешь для меня, Кэсси?
– Я желаю тебе только добра, Леон. Только добра. Ты этого заслуживаешь.
– Огромное тебе спасибо! – резко сказал он, неожиданно разозлившись. – Не этого я хочу, Кэсси. Совсем не этого.
– Тогда чего? Скажи мне, Леон. Я слушаю тебя.
Глаза его сверкнули.
– Есть вещи, которые нельзя получить просто так, просто попросив их, Кэсси. Нельзя просто так вернуться назад и начать все сначала! Невозможно забыть то, что произошло. – Он отвернулся. – Чувства не рождаются на пустом месте.
Кэсси замерла. Да, она ему больше не нужна, и ни один из них ничего не может с этим поделать.
– Так, значит, ты хочешь, чтобы мы уехали... – Она с большим трудом произнесла эти слова. Глаза были полны слез, и ей хотелось как можно быстрее уйти от него, чтобы он их не видел. Она прошла, стараясь не коснуться его.
– Кэсси, – позвал он, но она не остановилась.
– Пойду накрою на стол, – сказала она через плечо и побежала к дому. Не время сейчас плакать. Нужно хорошенько обдумать дальнейшие действия, нужно найти место, куда перебраться. Но как она ни старалась сдержаться, слезы капали сами по себе. Подойдя к дому, Кэсси смахнула их с лица: ребята не должны их видеть. Она не знала, что все это время Леон наблюдал за ней из темноты конюшни, бормоча что-то под нос по-испански.
Заставив себя улыбнуться, она вошла в дом. Ньют сидел в кресле. Мокрые волосы были зачесаны назад, чистая рубашка выпущена поверх джинсов. Он спокойно расчесывал волосы Питу, которого тоже только что помыли, а рядом стоял Фредди, ожидая своей очереди. Ньют перевел взгляд на сестру, когда та вошла в дверь. В его глазах было ожидание и нетерпение. Она улыбнулась пошире и, ничего не сказав, прошла на кухню.
Коул расставлял на плите рядом с кастрюлей тарелки. Восемь штук. Кто-то явно убедил его, что Леон будет ужинать вместе с ними. Конечно же, Ньют.
Кэсси закусила губу. Как он огорчится, увидев, что Леона нет за столом вместе со всеми! Но что тут поделать? Она взяла половник, сняла крышку с кастрюли и начала раскладывать жаркое по тарелкам. Коул расстилал на столе скатерть и раскладывал бумажные салфетки. Она слышала, как Кайлер и Барт хихикали в ванне, плескаясь в воде.
– Ужин на столе! – крикнула Кэсси. Со всех сторон послышались шаги. Она наполнила седьмую тарелку, поставила на столик сзади себя и накрыла кастрюлю крышкой.
– Кэсси...
Она повернулась, услышав голос Ньюта. На пороге стоял Леон, держа в руке шляпу. Ньют стоял сбоку. Сердце у нее замерло. Воцарилось долгое неловкое молчание. Первым заговорил Леон:
– Пахнет вкусно.
Кэсси смотрела на него в растерянности. Ньют прошел к столу. Здесь было только шесть стульев, между двумя из них Кэсси положила доску. Таким образом получалось дополнительное место. Ньют пересадил на него Фредди, близнецов усадил рядом с собой, а Бартону показал на стул в другом конце стола. Потом взял с плиты еще одну тарелку и подал ее сестре.
Леон будет с ними ужинать! Кэсси быстро повернулась, положила в тарелку жаркое и поставила ее на стол, жестом приглашая Леона садиться. Он повесил шляпу на крючок и выдвинул стул. Еще одно место оставалось для Кэсси и Пита. Кэсси, усевшись, похлопала себя по коленке.
– Иди, дорогой, садись ко мне. – Но, к ее удивлению, Пит повернулся к Леону и выжидательно уставился на него. Она наблюдала, как оба глядели друг на друга: малыш снизу вверх, а Леон – сверху вниз. Наконец Леон обошел стул и сел.
Пит подошел к Леону поближе и положил ручонку ему на ногу. Леон взглянул на его руку, не показывая своего явного удивления, а потом перевел глаза на Кэсси.
– Сынок, – позвала она Пита, – иди же...
Но Пит уже залезал Леону на колени. У Кэсси испуганно округлились глаза. Леон поднял руки, как будто боялся и коснуться мальчика, и одновременно не поддержать его. А Пит вскарабкался и как ни в чем не бывало устроился там, где ему хотелось. С минуту он посидел в задумчивости, потом прижался к груди Леона и взял палец в рот. Леон посмотрел на Кэсси, на ребят за столом. Затем приподнял Пита, посадил его поудобнее и обнял малыша. Придвинувшись поближе к столу, он попросил:
– Дай-ка мне, пожалуйста, хлеб, и нам нужна еще одна ложка.
Кэсси слышала биение своего сердца. Так вполне мог звучать медный барабан. Она поняла, что смотрит на них не отрываясь, с открытым ртом, только тогда, когда Ньют кивком головы указал ей на прибор рядом с собой. Ахнув, она схватила нож и ложку и передала их через мальчиков вдоль стола. Последним их взял Бартон. Он неуверенно покосился на Леона и попытался положить прибор возле его тарелки. Но получилось так, что его пальцы, сжимавшие нож и ложку, окунулись прямо в еду. Бартон покраснел и, неуверенно разжав пальцы, отдернул руку. Теперь у Леона открылся рот. Он озадаченно вгляделся в мальчика, а потом сурово посмотрел на Кэсси.
– Отвези ребенка в Эль-Пасо, купи ему очки, – приказал он.
Очки! Сердце Кэсси подпрыгнуло от радости. Он сказал, что она может... И тут радость угасла.
– Я... я не могу.
Леон поднял голову.
– Не можешь?
– Я не умею водить машину! – выпалила она.
Он с недоверием воззрился на нее, а потом резко откинулся на спинку стула.
– Вот это да! Женщина! В этих краях без машины не прожить. Уметь водить машину – первая необходимость!
Кэсси внутренне ахнула.
– А я собираюсь жить в этих краях? – вырвалось у нее.
Леон посмотрел на нее исподлобья. Казалось, вся комната затаила дыхание. Даже Пит выжидающе уставился на него. Леон бросил взгляд на Ньюта, взял вилку и наколол кусок мяса.
– А где же вы собираетесь жить? – пробормотал он, поднося кусок ко рту.
У Кэсси словно камень с души свалился. Еще бы – приятно узнать, что он не собирается выбросить их на улицу. Но тут она снова вспомнила об очках для Бартона. Положив руки на колени, она как можно спокойнее посмотрела на мужа.
– А как насчет очков для Бартона?
На лице Леона промелькнуло раздражение, но тут же исчезло.
– Разве не ясно, что он не видит дальше своего носа? Мы отвезем его в город при первой же возможности. Но прежде всего тебе необходимо научиться водить машину! Здесь без этого нельзя. Вдруг с кем-нибудь из мальчишек что-то случится, а меня не будет дома? Конечно, можно вызвать «скорую помощь», но ты представляешь, сколько ей нужно времени, чтобы добраться сюда? Минуты могут решать все, и тебе понадобится выехать ей навстречу.
Мальчишки, все как один, смотрели на него широко открытыми глазами. Леон снова взял вилку и начал есть. Ребята, переглянувшись, последовали его примеру. Все ели молча и сосредоточенно, кроме Ньюта и Пита. Те как завороженные смотрели на Леона. Вдруг Ньют заерзал на стуле. Леон оперся локтями о край стола и выжидательно поднял на него глаза.
– В чем дело?
– А как насчет... того, чтобы меня научить водить машину? – спросил Ньют с надеждой.
Леон непонимающе сощурился.
– Не говори мне... – Он осекся и отложил вилку. – Вы с луны свалились, ребята? У вас в Западной Вирджинии что, никто не водит машину?
Ньют слегка покраснел. Кэсси заскрежетала зубами. Почему он так разговаривает с ее братом!
– В Западной Вирджинии люди водят машины, – ответила она, – те, у кого они есть.
Леону стало неловко. Он снова взялся за вилку.
– Начнем завтра. Я буду учить вас обоих. Но кто-то должен работать и здесь, – сказал он громко и выразительно посмотрел на близнецов.
Братья обменялись взглядами, Коул вздохнул и сказал:
– Мы... мы могли бы присмотреть за лошадьми. И Фредди с Питом тоже, – добавил он твердо. Кэсси сдержала улыбку. Что бы там ни произошло между близнецами и Леоном, совершенно очевидно, его урок пошел им на пользу.
– Мы могли бы работать и в доме! – сказал Кайлер. – Сделать уборку!
– Ты что, того? – воскликнул Фредди и для пущей убедительности стукнул себя по лбу, забыв, что в руке у него ложка, полная жаркого. Еда растеклась у него по волосам. Мальчишки расхохотались. Бартон вытянул шею и завертел головой, стремясь понять, над чем все потешаются. Кэсси изо всех сил старалась не рассмеяться. У Пита смешливо выгнулись брови. Фредди, поначалу смущенный, теперь был доволен собой. Леон не поднимал головы от тарелки, но Кэсси была уверена, что он прячет улыбку. В конце концов хохот затих, и все, кроме Пита, взялись за еду. А Фредди вытирал салфеткой волосы.
Спустя несколько минут Леон, отложив вилку, взял ложку и предложил ее Питу, но тот отвернулся. Леон посадил мальчика так, чтобы тот смотрел на него.
– Ну-ка, вынь палец изо рта и ешь, – сказал он коротко.
Пит воззрился на него как зачарованный. Потом медленно вынул палец изо рта и потянулся за ложкой. Леон одобрительно кивнул головой и взял в руку вилку. Они вместе ели из одной тарелки. Когда тарелка опустела, Леон отодвинул ее и поднял глаза на Кэсси.
– Вкусно. Мы хотим еще. И, пожалуйста, дай нам хлеба.
Кэсси почувствовала, как где-то в глубине ее разгорается надежда. На душе стало необычайно тепло. Ей с трудом удалось сдержать себя от того, чтобы тут же, во всеуслышание, не признаться в любви мужчине, сидевшему на другом конце стола. Взяв тарелку, она поднялась со стула. Накладывая жаркое в его... нет, в их тарелку, она говорила себе, что его явное приятие сына, внимание к Бартону вовсе не говорят о намерении забыть или простить. Совсем нет. Но это начало, не так ли? Начало? «О, Господи, – прошептала она про себя, – сделай так, чтобы это было начало». Но когда она направилась к столу, то постаралась, чтобы на лице не было ни малейшего намека на все ее переживания. Мельком взглянув на Леона, Кэсси увидела, что в его лице ничего не изменилось, но надежда не оставила ее, хотя и была все еще хрупкой.