"В ЗИН-АЗШАРИ" - читать интересную книгу автора (Дженкинс Кассандра)

Глава 23. Свобода

В замочной скважине его темницы кто-то неумело ковырялся ключом. Ржавый замок тяжело поддавался, но дверь все же отворилась.

Джайна, бледная и с поджатыми губами, сделала решительный шаг и зашла внутрь. Нестерпимо пахло кровью. Его тело лежало в неестественной позе на циновке в дальнем углу. Дрожащими руками девушка закрыла дверь изнутри.

Она могла долго стоять в нерешительности, ожидая разговора или какой-нибудь реакции, но он не двигался. Не было слышно даже его дыхания. Оглушенная своим громоподобным сердцебиением, она приблизилась к нему.

Ее пальцы осторожно коснулись каменно-холодного тела мужчины. Ладони сделались липкими от крови. Джайна опустилась на колени и поняла, что и пол вокруг него был залит застывшей кровью. Джайна водила руками по его пропитанной кровью одежде. Сердцебиения не было.

Она хотела перевернуть его на спину, но окаменевшее тело было невероятно тяжелым. Сделав усилие, она все же перевернула его, и сама, потеряв опору на скользком от крови полу, упала ему на грудь. Его кожа больше не полыхала привычным, обволакивающим жаром.

Джайна силилась в темноте разглядеть его лицо, но не могла. Девушка попыталась разорвать его пропитанную кровью рубашку. Белое каменное тело, с рельефными плечами пугало холодом.

Но на его груди не было ни единого следа от десятка выпущенных в него пуль!

Джайна облизнула губы и, задержав дыхание, приблизилась к его губам. Теплое, прерывистое дыхание едва улавливалось, но она с облегчением вздохнула. Ее страх растворился в секундной радости, что он жив. Тогда же мужчина резко распахнул глаза и, рывком, сел. Его застывшее лицо не меняло выражения, залитое кровью тело пугало до невозможности, и Джайна вспомнила, что сама же заперла дверь изнутри. Страх снова вернулся и парализовал ее, девушка осталась сидеть непозволительно близко к нему, понимая, что одним движением он способен убить ее.

— Зачем ты здесь? — Чужим, злым голосом спросил он.

Все, что она хотела сказать ему, исчезло разом из ее сознания. Она помнила только, что Ульма в чем-то убеждала ее и она почти поверила ей. Наивная дворфийка говорила, что читает его мысли, и они полны раскаяния.

— Какая нелегкая принесла тебя, держалась бы подальше…

— Я сама пришла, — холодно ответила она.

— Кто же тебя теперь спасать будет?

— Сама за себя постою, — с жаром сказала девушка.

— Убирайся, пока цела! — закричал он, замахиваясь.

Джайна, блеснула вспышкой молнии, и оказалась с другой стороны. На применение магии отреагировали браслеты, и ее запястья вспыхнули огнем. Он развернулся, и Джайна готова была поклясться, что вены на его руках вспыхнули пламенем. Струйки огня вились по его широкой руке к ладони, расплываясь тонкими нитями по пальцам. Проследив за ее взглядом, он одной рукой разорвал остатки рубашки и скинул ее на пол.

Огненные вены обвивали его торс, собираясь в широкие реки лавы на шее. С левой стороны груди пульсировало огненное сердце, волнами направляя потоки огня по телу. От него вновь исходил зловещий жар.

— Убирайся, — повторил он. — Я цел и невредим, и в твоей жалости не нуждаюсь.

Она молчала, не сводя решительного взгляда.

— Прочь!

Она разгадала его намерение кинуться к ней, потому снова использовала магию мгновенного перемещения. Но и он просчитал ее действия. И когда, мигнув, она появилась в другом углу, он был уже там, сжимая ее горевшие из-за браслетов запястья.

— Зачем? — шипел он. — Зачем ты играешь со мной? Я сильнее тебя в разы. Думаешь, я не смогу, — он сильнее вжал ее в стену, обжигая дыханием, — убить тебя?

Джайна попыталась переместиться, но он вновь разгадал ее желание и сильнее сдавил и без того безумно ноющее запястье, отчего она с криком схватилась за его плечо, почти повиснув на нем.

— Нет, — отдышавшись, сказала она. — Не сможешь.

— Смерть мое второе имя.

— Я знаю. Но сейчас ты не убьешь меня. Может быть, гораздо позже, но не сейчас.

— Почему?

— Я знаю, как нам выбраться отсюда. Разве ты не хочешь в Азерот?

Его самодовольная улыбка дрогнула. Азерот… Мир, навеки покинутый им. Мир, видевший его истинное лицо и его предательство.

— За мое возвращение тебя возненавидит каждый, живущий в Азероте, — ответил он. — Может быть, даже проклянут на многие поколения вперед. Разве ты хочешь этого?

— Мне все равно.

— Я плохо на тебя влияю. Ярая противница войн, остановившая нашествие демонов Пылающего Легиона, собирается привести в прекрасный мир Азерота Древнее Зло. И не видит в этом ничего ужасного.

— Когда-то давно я сделала свой выбор. Я встала на сторону добра, которое, как оказалось, неспособно прогибаться под условности и обстоятельства. Я потеряла все, что могла бы иметь, но не преступила через добродетель и совесть. Я осталась чиста, а кто-то близкий мне вырезал целый город. Я не могла поддержать это решение и потому просто ушла. Да, у меня было много отговорок: я уплыла в Калимдор, спасала Древо Жизни, осваивала новые земли, но только теперь, когда бессонница стерла границу между вчера и завтра, оставив длинное, нескончаемое сегодня, я подумала — а что было бы, если б я осталась? Осталась бы и вместе с другими убивала невинных, но зараженных чумой людей, у которых итак не было ни единого шанса на спасение?

Он глядел на нее, будто видел первый раз в жизни. Отчаявшись, она говорила быстро, словно больше и не представится ей шанса выговориться.

— Раз за разом я проживала этот момент выбора, и поняла, что мои жизненные принципы не оставили мне выбора. Я была всецело на стороне добра, и другого выхода, кроме как уйти, у меня не было. Уйти, чтобы позволить другому, более решительному, чем я, вершить зло. Чего же стоит мое добро?

Я десятки раз спасала Азерот. Чтобы предотвратить войну между Ордой и Альянсом, я пожертвовала жизнью собственного отца. Но вновь осталась на стороне добра. Трусость и предательство прощаются мне, но не прощаются другим, почему? И если я приведу в этот мир древнее зло, поверь, даже это мне могут простить.

Сейчас, когда я исчезла из Азерота, я знаю, что мир, как никогда раньше, замер в одном лишь шаге от новой войны. И я не рвусь туда, потому что устала спасать их от самих себя. Если они не ценят свои жизни, то и я не буду хранить их. Настало время самим, если понадобиться через реки крови, прийти к выводу, что ничего ценнее мира в этой жизни нет. Моя вина в том, что я слишком долго их останавливала, и как малые дети, теперь они не видят ничего другого, кроме запрещенного плода. Зачем же я пыталась, если стоит исчезнуть, и все летит в пропасть? Этому миру нужны новые герои, горящие сердца которых рвутся в бой. А я слишком долго занимала их место.

Он отступил от нее на несколько шагов назад, качая головой.

— Это неправильно, Джайна. Создания, населяющие мир, неразумно легко распоряжаются чужыми жизнями, но всегда должен быть кто-то, кто остановит их от разрушительного хаоса войны. Знай, их всегда нужно останавливать! Смерть не научит их ценить жизнь. Смерть принесет боль и ожесточение, месть и злость, и Азерот не выберется из нового витка войн. А именно это нужно Древним Силам, сводящим меня с ума. Тысячи, тысячи смертей невинных существ. Ты должна вернуться в Азерот и остановить их, должна! — с жаром сказал он.

Но она отвела глаза в сторону, поджав губы, как упрямый ребенок. На его глазах человек, способный спасти мир от хаоса, по собственной воле отказывался от своих возможностей. В глубине его души, что-то черное, липкое и мерзкое веселилось от происходящего, и он понял, что очередное затмение его разума близко.

— Мы вернемся в Азерот вместе, — твердо сказал он. — И как можно быстрее. Если ты не будешь спасать мир, то это сделаю я.

— Голоса покинули тебя?

— Я стараюсь их контролировать. Бороться с самим собой практически невозможно, но пока это мне по силам. Я не намерен отдаваться им во власть. И если войну в Азероте удастся предотвратить, я буду свободен.