"Юрка — сын командира" - читать интересную книгу автора (Петрович Круговых Николай)

ЗАБОТ ПРИБАВЛЯЕТСЯ

Шахназаров, как и тогда, утром, стоял под ёлкой, как и тогда улыбался добродушно и широко — рот до ушей.

— Ну, здравствуй,— сказал, протягивая руку.— Скучал?

— Ага.

— Я, брат, тоже скучал. Пойдём. Дядя Стёпа такую форму для тебя соорудил — закачаешься! Постой... Опять глаза какие-то... Ревел? Кто же тебя обидел?

— Скоро в школу,— зашмыгал Юрка носом,— а у меня октябрятской звёздочки нету...

— И ты лучшего выхода не нашел, как пореветь.— сказал удивлённо Шахназаров.— Кто ты такой?

— Юрка.

— Не о том я. Ты — будущий мужчина. А какой же из тебя выйдет мужчина, если постоянно ревёшь? Мужчина — это...— Шахназаров сжал руку в кулак и потряс им, сделав суровое лицо,— это кремень! Трудно, больно ему, а он зубы сожмёт и только ещё крепче становится. Понял? И переборет любую беду,— он человек сильный, мужественный. Потому и зовётся мужчиной. Вот представь, Юрка, случилось, допустим, как в сказке: по каждому пустяку все мужчины начали вдруг плакать. Палец порезал — ревёт, зуб заболел — прямо воет. Вот была бы потеха!..

Юрка закрыл глаза, представляя:

Шахназаров — шёл, споткнулся и упал, поднялся — плачет.

Старшина дивизиона — суровый усатый дяденька — зацепился за что-то, выходя из машины, порвал рукав мундира — плачет.

У папы заболел зуб, бегает папа по комнате — плачет.

Пётр Михайлович, полковник, застёгивает рубашку. Оторвалась пуговица — плачет.

И таким смешным показалось всё это Юрке, что не сдержался он, захохотал.

— Потешно, правда?— спросил, ухмыляясь, Шахназаров.

— Ага, и как-то... тьфу!

— Видишь, даже противно. А ты ведь тоже уже не маленький, К тому же с завтрашнего дня будешь вроде как солдат.

Шли они почему-то вдоль глухого высокого забора в самый отдалённый угол огневой, а там зачем-то оказался еще один забор, по краям которого стояли две собачьи конуры. Между заборами пролегла длинная узкая площадка.

— Что это?— спросил Юрка.

— Блокпосты. Вот здесь и гуляют всю ночь Рекс и Венера.

Сразу за второй конурой оказалась и третья, поменьше двух. Возле неё ещё валялись стружки, опилки, терпковато и пряно пахло сосной.

— Тут будет нести службу вот этот зверь,— сказал Шахназаров, беря из Юркиных рук Дункана.— Ты ведь согласен, что это не кукла, а сторожевой пёс? Поэтому я сегодня для него и кабину сделал.

— А как он будет нести службу?— поинтересовался Юрка, втайне замирая от мысли, что Шаху, наверное, приказали отобрать у него Дункана.

— Как Рекс с Венерой. С завтрашнего дня у нас в дивизионе будет два помощника начальника караула по службе выводных караульных собак. Я старший, ты младший. Понял?

— Н-нет.

— Чего же тут непонятного? Я буду выводить на пост; Рекса и Венеру, ты — Дункана.

— Вот здорово!— не сдержал восторга Юрка.

А потом вдруг, взглянув на Дункана, заскучал:

— И мне уже никогда-никогда нельзя будет поиграть с ним?

— Почему же? Хоть весь день. Только на руках, пожалуйста, не таскай. Не игрушка.

Шахназаров просунул руку в конуру, достал оттуда прикованную одним концом к дверной планке цепочку,— на другом её конце был ремень с пряжкой,— затянул ремень на шее Дункана и опустил щенка на землю.

— Пусть привыкает. Пойдём к дяде Стёпе.

Пока тропинка не свернула за кусты, Юрка всё оглядывался. Дункан скулил, порывался бежать за ним, но цепочка не пускала, и Юрке было жаль его, хоть плачь.

— Шах, а ему не больно?

— Нет, ошейник свободный. Да не страдай ты, пожалуйста, ведь всё время будешь с ним.

— Шах, я и обед ему буду готовить — сам?..

— Не только обед, но и завтрак и ужин.

Юрка успокоился, а когда пришли к «дяде Стёпе» в каптёрку, тут уж он, кроме сплошной радости, не испытывал больше никаких чувств: брюки были готовы, в мундир оставалось вшить лишь ворот и рукава.

— Когда наряжаться будем?— спросил у «дяди Стёпы» Шахназаров.

— К утру сделаю,— заверил тот.

— Слыхал, Юрка? Утром ты станешь солдатом.

— По форме,— буркнул «дядя Стёпа»,— а так — какой он солдат? Ни строевым шагом ходить не умеет, ни честь отдавать. Там, где надо говорить «так точно», у него всё какие-то «ага».

— Что верно, то верно,— согласился с ним Шахназаров.— Поучимся, Юрка, что ли?

— Ага. Так точно!

— Что ж, сказано — сделано. Будь здоров, дядя Стёпа!

Сразу от проходной Шахназаров свернул в лес. Шёл размашисто, споро,— Юрка едва поспевал за ним.

— Куда мы, Шах?

— Живее! Времени у нас — кот наплакал.

— Какой кот?

Шахназаров засмеялся, взъерошил Юркины волосы, потом взял его за руку, увлекая в берёзовую рощу с редкими приземистыми ёлочками.

Сразу за рощей Юрка увидел поросшую невысокой травой лощину, на дальнем краю которой, у насыпанного вала, стояли фанерные щиты с наклеенными на них полосатыми кругами.

— Это наш тир. Тут — стреляют. А сегодня у нас с тобой будет здесь строевая подготовка,— объяснил Шахназаров и неожиданно спросил, словно возмущаясь: — Рядовой Яскевич, как стоите? Вы кто — солдат или корова на льду?

— А как стоять?— смутился Юрка.

— Пятки вместе, носки врозь, грудь вперёд... Да не живот, а грудь вперёд! Хорошо! Вот теперь ты немного похож на солдата. Теперь поучимся ходить, отдавать честь командиру, поворачиваться направо, налево, кругом. Согласен?

— Ага... Так точно!

— Рядовой Яскевич, шагом... марш!

Подчиняться было приятно и ничуть не обидно, хотя Шаху и многое не нравилось. Если верить словам Шаха, то он, Юрка, и стоять толком не умеет, и ходить не умеет, и руки у него при поворотах болтаются, как пустые рукава на огородном пугале.

— Но ты, Юра, молодец! Всё понимаешь как надо. Через неделю по-настоящему научишься — хоть в строй!

Солнце уже опустилось за гребень леса, когда Шахназаров отправил Юрку домой. Прибежал запыхавшийся. Вся семья была в сборе. Папа и Оля сидели за столом: папа читал газету, Оля болтала ногами. Мама из кастрюль раскладывала по тарелкам варёный картофель и сосиски.

— Ох, как я устал!— крикнул Юрка с порога.— Я, папа, занимался строевой подготовкой. Меня Шах учил ходить... Вот...

Папа и мама переглянулись, потом папа, улыбаясь, спросил:

— Ну и чему же ты успел научиться?

— Хочешь — покажу?

— Мой руки,— сказала мама,— и садись за стол. Наверное, проголодался?

— Так точно!— выпалил Юрка. Папа и мама вновь переглянулись. Мама вздохнула и покачала головой.

Юрка с аппетитом уплетал свой ужин, не замолкая ни на минуту. Конечно, он не мог не рассказать, что Шахназаров сделал для Дункана отличную конуру, а его, Юрку, назначил младшим помощником начальника караула по службе выводных караульных собак, и скоро он, Юрка, будет водить на пост Дункана. На самом кончике Юркиного языка вертелась новость о том, что «дядя Стёпа» дошивает для него мундир и не позже как завтра он, Юрка, вырядится в воинскую форму. Но тут ему подумалось, что интереснее будет появиться перед всеми в мундире неожиданно, и эту новость он решил сохранить пока втайне.

В этот вечер он не мог заснуть долго, и казалось ему — время остановилось. Проснулся и ночью, чего с ним никогда не случалось. Стоял у раскрытого окна, глазел на мерцающие звёзды, а вокруг — в городке и в лесу — стояла такая тишина, что было слышно, как у шлагбаума прохаживается часовой.

— Стой, кто идёт?— донеслось с огневой позиции так ясно и отчётливо, будто огневая была совсем рядом.

— Разводящий со сменой,— ответили глуше.

Юрка чутко вслушивался в тишину,— не заскулит ли Дункан, наверное, ему скучно и неуютно в будке под открытым небом... Но что поделаешь? Если он будет дрыхнуть в комнате под кроватью, никогда ему не быть сторожевым псом. А там — он скоро подрастёт и станет похожим на Рекса и Венеру.

Ах, скорее бы кончилась эта ночь!