"Нет ведьмы яростней" - читать интересную книгу автора (Вильямс Чарльз)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

День выдался великолепный. Ослепительно сияло солнце, под деревьями таились густые тени. Я заехал за Глорией около двенадцати. Она уже ждала меня, сидя на ступеньках перед домом. На ней были светлые шорты и голубая безрукавка. Рядом лежали принадлежности для рисования и корзинка с едой. Тут же на крыльце сидел Спанки — маленькая, вертлявая собачонка.

— Может быть, возьмем с собой собаку? — предложила Глория. — Она любит гоняться за зайцами.

— А ей удалось поймать хоть одного?

— Нет. Но она все еще надеется.

Я посадил собаку на заднее сиденье, просунув ее в окошко. Потом распахнул дверцу перед Глорией, и мы поехали.

На Мейн-стрит тут и там стояли группы людей. Они все еще обсуждали последние события.

— Как вы думаете, это кто-нибудь из местных? — спросила Глория. — Я имею в виду преступников.

— Все может быть, — ответил я неопределенно.

Мы выехали из города и поехали по дороге, которая шла параллельно Южному шоссе.

Вскоре мы доехали до реки. Пейзаж был великолепен. Воздух свеж и прозрачен. Но дорога здесь кончалась. Вернее, она продолжалась за рекой, но мост был сломан. Рядом тянулась большая песчаная коса.

Мы вышли из машины. Спанки сразу же побежал к реке. Я взял бутылку и пошел за водой. Когда я вернулся, Глория уже сидела в тенистом месте. На коленях у нее лежал альбом для рисования и акварельные краски. Держа кисточку в руке, она смотрела на меня. Я протянул ей воду и растянулся на песке.

— Вы не будете возражать, если я буду смотреть на вас? — спросил я.

— Смотрите, если хотите, — ответила она с улыбкой. — Но боюсь, вам скоро наскучит сидеть здесь, рядом со мной.

— Думаю, что нет.

Она принялась за рисование, а я продолжал лежать на песке, почти не сводя с нее глаз, и продолжал удивляться ее красоте.

Я снова вспомнил о случае на заброшенной ферме и снова стал строить догадки: что же ее связывало с этим циником Саттоном? Во всяком случае, я решил сегодня не затрагивать эту тему. Оно упоминание о Саттоне могло испортить ей весь этот день. Может быть, когда-нибудь она сама расскажет мне обо всем.

Когда-нибудь?… Самое большое через месяц-два меня уже не будет в этом городишке. Как только дело по ограблению банка немного заглохнет, я вырою свои сокровища и уеду куда-нибудь подальше.

Я снова посмотрел на Глорию и на ее акварель. Она быстро рисовала. Рисунок уже приобрел нужные очертания. Я, правда, не очень-то разбирался в живописи, но мне нравились ее рисунки.

— У вас очень хорошо получается, — сказал я. — Я был бы очень рад, если бы вы подарили мне один из ваших рисунков.

— Вам очень этого хочется?

— Конечно!

— В таком случае, я подарю вам этот пейзаж.

— Почему именно этот?

— Сегодня у меня день рождения, и мне хочется вам что-нибудь подарить.

— Но это не совсем логично. Ведь юбиляр обычно получает подарки, а не сам дарит их. — Я взглянул на нее. — Так… А сегодня и в самом деле день вашего рождения?

Она кивнула и отложила альбом в сторону.

— Давайте перекусим что-нибудь. А рисунок я закончу позже. Я испекла праздничный пирог. Вот мы его сейчас и попробуем.

Я встал и пошел к машине, чтобы принести корзинку с едой. Мы расстелили на земле скатерть и достали сэндвичи. Затем она извлекла небольшой пирог, покрытый глазурью и маленькими цукатами.

— Они вместо свечек, — пояснила Глория.

— Сколько же их тут? Двадцать?

— Двадцать один…

— Маловато… — протянул я.

— Вы что же, хотите, чтобы мне было двадцать пять?

— Да нет… Просто мне уже тридцать.

— Да, совсем уже старик, — с лукавой усмешкой протянула она. — Придется вам отведать моих сэндвичей, чтобы хоть немного набраться сил.

День прошел незаметно. Мы поели, потом она еще поработала над своим рисунком. Поскольку мы забыли свои купальники, выкупаться нам не пришлось, мы только походили босиком по мелководью. В середине дня Спанки помчался за пробегавшим зайцем и куда-то исчез. Мы не очень-то беспокоились по поводу его исчезновения. Глория была уверена, что он вернется.

А потом незаметно подкрался вечер. Солнце ушло к горизонту, поползли длинные тени, начало смеркаться.

— Не думала, что уже так поздно, — сказала Глория. — Надо возвращаться. Я обещала сестре приглядеть вечером за племянницей.

Мы начали собираться и звать Спанки. Но его нигде не было. Я даже пробежал сотню ярдов вниз и вверх вдоль реки, но не нашел его. Быстро темнело, и Глория забеспокоилась.

— Может быть, с ним случилась беда?

— Не беспокойтесь, он вернется.

— Он не найдет дороги домой. Тем более ночью…

— Но вам же тоже нельзя здесь задерживаться. Мы его найдем. Садитесь в машину, но дайте мне ваши сандалии.

— Мои сандалии? Зачем?

— Мне нужно что-нибудь из вашей одежды. Поэтому я и решил, что наиболее тактично попросить у вас сандалии. Они мне нужны, чтобы привлечь Спанки.

Она протянула мне сандалии. Они оказались очень похожими на сандалии, которые носила Долорес Харшоу. Я положил их на том месте, где мы закусывали, и направился к машине.

— Когда я вернусь, Спанки уже будет здесь, — сказал я.

Сестра Глории со своим супругом ждали нас на крыльце.

Глория объяснила им, почему мы опоздали, а ее маленькая племянница сразу же расплакалась, услышав, что Спанки потерялся. Робинсон предложил мне свои услуги, но я ответил, что в этом нет необходимости, и уехал один.

Когда я вновь подъехал к разрушенному мосту, было около девяти. Сандалии лежали на том же самом месте, но Спанки не было. Я положил сандалии в машину. Теперь они уже были не нужны. Мне очень хотелось вернуться назад, чтобы еще раз повидать Глорию и поговорить с ней, но я не мог возвратиться без собаки.

Я потратил добрых два часа, чтобы найти его. Наконец он подбежал ко мне, жалобно скуля и дрожа. Он был весь в глине. Я устроил его на заднем сиденье и поехал обратно.

Когда я подъезжал к дому Глории, огни уже были погашены, и я подумал, что все давно спят. Но когда я вышел из машины, я увидел Глорию, она стояла перед домом в светлом домашнем платье и ждала меня.

— Неужели вы так долго искали? Я так беспокоилась…

— Пришлось немного поискать.

— Я уже начала беспокоиться, что вы заблудились.

— В самом деле?

— Да… И спасибо вам за все. День мы провели чудесно, не правда ли?

— Да, день прошел отлично, но сейчас уже почти полночь, и у меня осталось очень мало времени, чтобы поздравить вас с днем рождения.

Я осторожно взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы. Она прильнула ко мне и обвила мою шею руками. Барьер рухнул, и более чудесного мгновения я, казалось, еще ни разу не испытывал в жизни.

— Мне пора домой, — наконец сказала она. — До свидания, Гарри. И еще раз спасибо за все.

— Я не хочу, чтобы вы уходили.

— Мы увидимся завтра утром. — Она поцеловала меня и прошептала: — Спокойной ночи!

Я не помню, куда я ездил на своей машине, помню только, что, когда я приехал домой, было около двух. Я был в таком восторженном состоянии, что совсем не обратил внимания на машину, стоящую напротив моего дома. Я выключил фары и вышел из машины. В ту же секунду мне в лицо ударил яркий сноп света.

— Медокс? — раздался чей-то голос справа от меня.

— Да, это он, — ответил кто-то за меня.

Холодная дрожь пробежала по моему телу. Но тем не менее я сразу же попытался взять себя в руки, чтобы ничем не выдать своего волнения.

— Вы не ошиблись. Это действительно я, — сказал я спокойно. — А в чем дело?

— Следуйте за нами! Шериф приказал доставить вас к нему!