"Обитель страха" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 5

– В буфетной побились об заклад, что он женится на ней еще до Рождества.

– Когда мистер Тернер вошел в комнату, она, бесстыжая, сидела на постели его светлости.

– Ее горничная говорит, что у нее нрав дьяволицы.

– Никакая прислуга не держится у нее больше месяца.

– Поговаривают даже, что… – Здесь мисс Феллоуз перешла на шепот, и конец фразы не достиг ушей Арабеллы.

И чего только не наслушалась она в детской за последние дни! По какой-то неведомой причине господа всегда вели себя со слугами так, словно те глухонемые, а все вместе они дружно игнорировали присутствие детей. Считалось, что дети не прислушиваются к разговорам взрослых.

Вряд ли в замке происходило хоть что-нибудь, о чем не становилось бы известно в детской. Шел уже третий день пребывания маркиза в замке, но Арабелла так и не видела его. Он не посылал за Бьюлой и не приходил в детскую.

– А мы думали, он пожелает увидеть свою маленькую сестру, – время от времени печально повторяла мисс Харрисон, но у Арабеллы было сильное подозрение, что при этом она вздыхает с облегчением.

У гувернантки не было, ни малейшего желания встречаться с маркизом. После двух дней постоянного напряжения, когда она в своем лучшем платье сидела в детской, ожидая, что ее призовут к его светлости, она позволила себе расслабиться: выпивала прежнее количество вина и сразу после еды удалялась на покой.

И теперь она сладко зевала прямо в лицо мисс Феллоуз, несмотря на все захватывающие излияния последней.

– Мне нужно отдохнуть, – сказала гувернантка. – Приходи после чая, если вырвешься.

– Постараюсь, – ответила мисс Феллоуз. – Сейчас в замке такое творится, что я не принадлежу себе ни душой, ни телом. Мисс Мэйдерсон требует меня каждую минуту. В деревне наняли четырех горничных, а у мистера Тернера пять новых лакеев!

– Джорджу дали отставку?

– Нет, нет, он здесь. Ушел только один старый Джекобс. Но говорят, что его светлость обошелся с ним более чем великодушно.

Старшая горничная поднялась:

– Ну, ладно, пора приниматься за работу. Если так будет продолжаться, то еще прежде, чем мисс Мэйдерсон почувствует усталость, я упаду бездыханная.

Мисс Харрисон снова зевнула: интерес к беседе у нее полностью иссяк.

– А ты, Арабелла, – сказала она хмуро, – вели Розе надеть на Бьюлу чепчик и отправляйтесь в парк. Вам обеим свежий воздух не повредит. С тех пор, как ты здесь, в твоем лице немного прибавилось красок.

– Да, мисс Харрисон, – покорно согласилась Арабелла.

День был ясный и солнечный, и, как только лакей снес Бьюлу по лестнице в парк, Арабелла предложила:

– Давай-ка, Бьюла, посмотрим, как ты умеешь бегать! Мы побежим с тобой наперегонки.

Каждое новое движение едва ковылявшей Бьюле давалось с трудом, однако, несмотря на это, ей удалось изобразить некое подобие бега. Пытаясь подражать легким, изящным движениям Арабеллы, бедная девочка со своими плохо действующими ногами и неуклюжим телом казалась нелепой.

Поощряемая Арабеллой Бьюла добежала до конца длинной зеленой просеки. Здесь у маленькой беседки они устроились на траве. Вид пыхтящей от усердия девочки вызвал у Арабеллы улыбку.

– Ты слишком толстенькая. Вот в чем дело! – сказала она, снимая с Бьюлы чепчик, а затем стаскивая свою шляпу.

– Бьюла… толстая! – сказала девочка. – Арабелла… худая!

– Правильно, молодец, – похвалила Арабелла.

Она научила Бьюлу множеству новых слов и теперь, как и доктор Симпсон, думала, что, хотя девочка не будет вполне нормальной, ее умственные способности можно развить, если серьезно взяться за это.

– А теперь, Бьюла, скажи, сколько ты видишь бабочек? Девочка растопырила пальцы.

– Один, два… четыре, пять…

– Ты забыла "три".

– Три, три, три! – закричала Бьюла.

– Всего будет девять. Ничего! Ты будешь очень умной девочкой.

– Бьюла умная! – сказала довольная девочка.

– Я умная! – поправила ее Арабелла. – Повтори, Бьюла: "Я умная".

– Я… умная.

Они посидели у беседки еще немного. Потом Арабелла подняла Бьюлу и, держа за руку, повела в глубь парка. Исследование замка доставляло девушке ни с чем не сравнимое наслаждение, и многие уголки в его окрестностях были ей уже знакомы. Она как раз собиралась показать Бьюле статую, стоявшую в центре небольшого пруда с серебряными карасями, когда впереди показалась знакомая фигура.

Хотя Арабелла не встречалась с маркизом, она украдкой частенько наблюдала за ним, видела в окно и выслушивала бесконечные, как ей казалось, домыслы и толки о его романе с леди Сибил.

Каждый раз, думая о маркизе, Арабелла внушала себе, что всеми силами души презирает его. Типичный прожигатель жизни! Человек, пренебрегший своим поместьем, замком, всем дедовским наследием ради беспутной и разгульной жизни в Лондоне. Ее вовсе не возмущало и не удивляло то, что его «аморетта», леди Сибил, явилась в замок вдвоем с маркизом и они, не таясь, живут вместе. Да и можно ли было ожидать чего-то другого от порочного аристократа?! Сравнивая маркиза с сэром Лоренсом Дином, Арабелла еще раз убедилась в том, что все мужчины отвратительны и не заслуживают ничего, кроме презрения.

То, что слуги считали маркиза щедрым и великодушным, а мисс Мэйдерсон просто обожала его, не производило на Арабеллу никакого впечатления. Не так уж и трудно быть любезным с тем, к кому относишься свысока!

Арабелла была уверена, что только человек, утративший всякое представление о приличиях, мог, как он, позволить себе приехать домой с любовницей.

Однако внешность шедшего навстречу им маркиза, прекрасная фигура, здоровый и благополучный вид, никак не вписывалась в представший мысленному взору Арабеллы образ распутника и героя скандалов.

У его ног резвились две собаки: очевидно, он вывел их па прогулку. Не видя рядом леди Сибил, Арабелла решила, что той подобные развлечения не по вкусу.

Погруженный в свои мысли, маркиз не сразу заметил девочек: они стояли на садовой дорожке и были скрыты цветущим кустом азалии. Проходя мимо, маркиз, привлеченный каким-то движением, вдруг повернул голову в их сторону и остановился. Увидев Бьюлу, он, казалось, оцепенел. Выражение его лица было каким-то странным.

Некоторое время никто из них не двигался, потом маркиз с видимым усилием оторвал взгляд от Бьюлы и посмотрел на Арабеллу. В глазах его мелькнуло какое-то воспоминание.

– Но я думал… Да вы же просто ребенок!

Арабелла сделала книксен.

– Меня зовут Арабелла, милорд, а это Бьюла.

Девушка не знала, почему взяла на себя труд всех знакомить. Но ей почему-то казалось важным что-нибудь сказать.

– Я знаю, что это Бьюла, – ответил маркиз глухо.

– Скажи «Здравствуйте», Бьюла.

– Собачки! Собачки! – закричала девочка, показывая пухлым пальцем на спаниелей.

Маркиз взглянул на Бьюлу, и снова на лице его появилось странное выражение. Это была не гадливость и не ужас. Напротив, Арабелле показалось, что, опасавшись увидеть нечто гораздо худшее, он теперь испытывает облегчение. Девушка говорила себе, что у нее разыгралось воображение, но, тем не менее, помнила, как побледнело его загоревшее лицо, когда он впервые увидел Бьюлу.

Маркиз снова перевел взгляд на Арабеллу, отметив про себя ее рассыпавшиеся по плечам рыжевато-золотые волосы. Внезапно лицо его осветилось улыбкой.

– Мне кажется, это вы купались в озере, когда я проезжал мимо.

Волна краски залила щеки Арабеллы: надежда, что он забудет об увиденном либо не узнает ее, не оправдалась. За волнующими событиями минувших дней она совершенно забыла о встрече в лесу, хотя узнав, с кем ее свела судьба, вначале чувствовала смущение.

– Я… просто поддалась порыву. Было так жарко…

– Вам нет нужды оправдываться, – перебил ее маркиз. – Ребенком я тоже купался в этом месте и получал взбучку.

Арабелла вдруг поймала себя на том, что улыбается.

– И почему всегда запрещают делать именно то, что больше всего хочется? – спросила она.

– Что ж, быть ребенком порой нелегко. И тем не менее, только став взрослым, начинаешь понимать, какое счастливое время – детство.

– Это зависит от того, где ты живешь, не так ли? И с кем.

На лицо девушки набежала тень. Она подумала о том, что ее собственное счастье было разрушено отчимом.

– Я могу предположить, – мягко сказал маркиз, – что ваша жизнь не была безоблачной. Поэтому вы здесь, верно?

Проницательность маркиза поразила Арабеллу.

– Да, – ответила она. – Но мне нравится быть с Бьюлой. Я уже смогла научить ее множеству вещей. К сожалению, никто не потрудился сделать это раньше.

– Почему? – нахмурился маркиз. – Я же распорядился платить приличное содержание нянькам и гувернанткам и обеспечить Бьюлу всем необходимым.

– Она всем довольна, – ответила Арабелла, и действительно, в этот момент Бьюла выглядела вполне счастливой, играя со спаниелями, которые, как и подобает их породе, благодарно лизали ей лицо.

Маркиз, казалось, избегал смотреть в сторону сестры и не сводил глаз с Арабеллы.

– Вы очень худы, – сказал он. – Надеюсь, вас хорошо кормят?

– Я была больна, – объяснила девушка. – А еда здесь превосходная.

– Миссис Кумб служит в замке с незапамятных времен. Она появилась здесь совсем девчонкой и прошла длинный путь от посудомойки до поварихи. До нее здесь работала ее мать, а еще раньше – бабка. Надеюсь, вы понимаете, какие мы феодалы.

Арабелла отметила про себя, что он обращается с ней как со взрослой и ему доставляет удовольствие говорить о своем доме. Вряд ли он обсуждал свои домашние проблемы с леди Сибил: скорее всего, они не интересовали ее, если только не затрагивали лично.

Девушка вспомнила рассказ мисс Феллоуз:

"Тернер говорит, что за едой леди Сибил и его светлость всегда очень мило беседуют и много смеются. Но стоит разговору зайти об их друзьях, тут уж берегись – язычок у нее, что осиное жало".

Совершенно не отдавая себе отчета, Арабелла удивительно к месту заметила:

– Замок и парк просто восхитительны!

– Я рад, что вам нравится. – Лицо маркиза осветилось улыбкой. – Когда отец вступил в права наследства, парк находился в печальном забвении, и матушка своими руками привела здесь все в порядок. Через неделю зацветут розы. Наш розарий – самое прекрасное место на всем белом свете. А цветники? Вы видели здешние цветники? – Позвольте, я покажу, – получив отрицательный ответ, предложил маркиз.

Арабелла взяла Бьюлу за руку и уже хотела попросить маркиза взять девочку за другую, так они могли бы идти быстрее, однако какое-то шестое чувство подсказало ей, что ему неприятно прикасаться к сестре. Ребенок вызывал у него отвращение, вполне понятное Арабелле.

По ее подсчетам, когда родилась Бьюла, маркизу было лет двадцать. Уродство девочки, очевидно, стало для него настоящим ударом. Не потому ли он не вернулся домой после окончания войны?

Они шли не торопясь, и по дороге маркиз рассказывал о парке.

– Матушка специально изучала растения. Она воссоздала парк в том виде, каким он был при короле Генрихе Восьмом. В библиотеке отыскался план парка с названиями всех высаживаемых в нем растений.

Маркиз распахнул железную калитку в тисовом заборе, и они оказались среди симметрично разбитых клумб с бордюром из карликовой бирючины.

С первого же взгляда было видно, что цветник давно не знал заботливой руки. Сохранившиеся еще кустарники наполняли воздух своим ароматом, однако клумбы заросли сорняками, а на месте погибших растений зияли проплешины. И несмотря ни на что, распустившиеся цветы придавали парку веселый живописный вид.

– Черт! – с досадой воскликнул маркиз. – И здесь полное разорение!

– Вы были слишком далеко, – мягко заметила Арабелла. – А у людей часто опускаются руки, когда их работу некому похвалить или поругать.

Лицо маркиза постепенно прояснилось:

– Вы совершенно правы!

– Мой отец говорил, – продолжала девушка, – что садовник – это тот же живописец. Если вы не посоветуетесь с ним, он не создаст картину, которую вам хочется. Если не будете превозносить его творение, в следующий раз он не проявит должного усердия.

– Это правда, – согласился маркиз. – Я был глупцом, что отсутствовал так долго.

Он посмотрел на Бьюлу и неожиданно наклонился перед ней так, что их глаза оказались на одном уровне.

– Бьюла, – сказал он, – я твой брат. Ты знаешь это?

– Б… брат, – повторила девочка.

– Нет, скажи Джулиус. Джулиус!

– Джу-ли-ус, – с трудом выговорила она.

Маркиз выпрямился:

– Ну, вот. Теперь мы представлены друг другу, как положено.

У Арабеллы было такое ощущение, что на ее глазах скачущий всадник перемахнул через высоченное препятствие.

– Я поговорю с садовником, – проговорил маркиз, еще раз оглядевшись по сторонам.

– Попросите его, чтобы в память вашей матушки здесь стало так же прекрасно, как прежде! – воскликнула Арабелла. – Мне кажется, все в замке любили ее.

– Я сделаю это, – пообещал маркиз. – Она действительно была замечательным человеком.

Он вздохнул и посмотрел на замок, словно ждал, что матушка вот-вот помашет ему из окна или выйдет навстречу.

– Вам недостает ее? – спросила Арабелла.

– Да, – уклончиво ответил маркиз и стало ясно, что глубокая скорбь о матери до сих пор не позволяет ему спокойно говорить о своих чувствах к ней. – Что вы за занятное маленькое создание, – внезапно сказал он, переводя разговор на другую тему. – Невозможно представить, чтобы я вот так разговаривал с другими детьми. Признайтесь, сколько вам лет?

– Вполне достаточно, чтобы меня сочли подходящей компаньонкой для Бьюлы.

– Ей очень посчастливилось, что у нее есть вы. Чья это была идея пригласить вас?

– Нового доктора. Он по всей округе искал Бьюле подружку и остановил свой выбор на мне.

– Кто бы он ни был, этот ваш доктор, ему не откажешь в здравом смысле, – одобрил маркиз и неожиданно добавил: – Знаете что? Я бы хотел как-нибудь прокатить вас в фаэтоне. Уверен, вам понравится.

– Бьюла будет очень довольна, – ответила Арабелла и потому мимолетному взгляду, который маркиз бросил на сестру, поняла, что на девочку его приглашение явно не распространялось.

Медленным шагом они возвращались в замок.

– Я должен навестить вас в классной. – Слова маркиза прозвучали так, словно он принял решение для себя, а не давал обещание Арабелле. – Только подумать, ведь раньше это была моя детская. Вашу гувернантку зовут… так, позвольте…

– … мисс Харрисон, – подсказала Арабелла.

– Да, да, Мэтти мне говорила. Глупо, конечно, но там на озере я подумал, что гувернантка – вы!

– О нет! Мы просто прогуливали занятия. Мисс Харрисон ни за что бы не одобрила такого поведения.

– Мне очень жаль, что я напугал вас в лесу. Просто невезение какое-то! Я сотни раз купался в этом самом месте, и никто никогда меня не видел. Единственное, что меня выдавало, это мокрые волосы. Няньки и учителя вечно ворчали, что я подхвачу простуду.

– И такое случалось?

– Я был здоров как бык!

– Бык… бык! – закричала вдруг Бьюла, из всего разговора ухватившая единственное слово. Маркиз и Арабелла расхохотались.

– Каким путем вы возвращаетесь в замок? – осведомился маркиз.

– Через крыльцо, выходящее в парк.

– Ну, а мне с собаками лучше дойти до парадного входа.

Арабелла почувствовала, что теперь, когда они вернулись домой, маркиз стремится поскорее избавиться от них, чтобы Бьюла, не дай Бог, не попалась на глаза леди Сибил.

– До свидания, – попрощалась девушка, когда они подошли к крыльцу.

Маркиз не отрываясь смотрел на маленькое заостренное личико девушки. Играющие в ее волосах солнечные лучи превратили их в мерцающее пламя, а темная глубина устремленных на него больших глаз заставляла вспомнить о фиалках.

– Я не забуду о своем обещании, – сказал маркиз.

– Мы будем с нетерпением ждать вашего приглашения, – ответила Арабелла. Что-то в лице маркиза притягивало ее взгляд, и отвести его было почти невозможно, – Скажи брату "До свидания", – обратилась она к Бьюле, обнимавшей спаниелей.

– Пока, собачки, – пролепетала девочка, – До… свидания, собачки. Бьюла еще увидит вас… скоро.

В дверях показался Джордж.

– А кто поедет сейчас у Джорджа на закорках? – бодрым голосом приветствовал он Бьюлу, но увидев маркиза, осекся, – Просим прощения, милорд.

– Я очень рад, что вы так внимательны к нуждам ее светлости, – проговорил маркиз и, приподняв шляпу, попрощался: – Всего хорошего, Арабелла.

Сопровождаемый собаками, маркиз удалился, а Арабелла и Джордж, повинуясь какому-то неясному порыву, еще долго смотрели ему вслед.

– Наконец-то они свиделись с ее светлостью, – несколько бесцеремонно проговорил Джордж. – Где вы с ним повстречались, мисс Арабелла?

– В парке.

– А мы уж стали биться об заклад, пожелают ли его светлость повидать леди Бьюлу.

Арабелла молчала. Она знала, что не следует поощрять в слугах фамильярность и позволять им обсуждать поступки своего хозяина. Но в глазах самих слуг она была просто ребенком, которого вполне можно не брать в расчет. Да и ее жизненные обстоятельства наверняка внушали им подозрение: с чего это она подалась в компаньонки?

– Каков франт, верно? – с восторгом школьника, превозносящего героя, спросил Джордж. – А видели б вы его верхом! Мой дядька, а он старший конюх, говорит, что не видал среди господ никого с лучшей посадкой. Кое-кто не соглашается, говорит, ихний папаша сидел на лошади даже получше. Я-то слыхал, что старый маркиз мог творить с лошадьми ну прямо чудеса!

Джордж подхватил Бьюлу и понес наверх. У дверей классной он спустил ее на пол, а сам, разминая затекшие мышцы, подошел к окну.

– Да, одни понимают лошадей, другие нет, – проговорил он, как бы развивая свою мысль. – Взять, к примеру, эту леди Сибил. Дядька говорит, будь его воля, он бы за версту не подпустил ее к коням, кроме разве что деревянных. А, вот и она, легка на помине!

Арабелла встала рядом с Джорджем.

– Разве ее светлость каталась верхом одна?

– После завтрака мадам сильно разгневались, когда его светлость пожелал вывести собак. Им, говорит, нужно делать моцион. Леди Сибил ему, мол, а как же я. Его светлость отвечает: "Я скоро". А она: "Когда вернешься, меня здесь не будет!" Он на нее ни малейшего внимания. Если хотите знать мое мнение, его светлости стоит только пальцем поманить, и любая женщина прибежит к нему на задних лапках.

Арабелла выглянула в окно. Леди Сибил в изящной изумрудно-зеленой амазонке въезжала на посыпанную гравием площадку перед замком. Лошадь ее не слушалась, шла боком, пыталась встать на дыбы и вообще всячески демонстрировала свое презрение к седоку.

– Наши лошади застоялись, – заметил Джордж. – Дядька постарел, его помощников повыгоняли. Но теперь его светлость сам займется конюшней, лошадям требуется мужская рука.

Лошадь леди Сибил снова встала на дыбы, а затем неожиданно лягнулась задними ногами. Арабелла с первого взгляда поняла, что животное просто расшалилось, а леди Сибил не может справиться с ним. Она сидела злая, напряженная, слишком сильно натянув вожжи. На ее надменном лице было написано раздражение.

Подбежавший грум схватил лошадь под уздцы. Внезапно животное шарахнулось, испугавшись чего-то, и леди Сибил вылетела бы из седла, если бы в последний момент не вцепилась в луку седла.

Грум помог ей спешиться и стал успокаивать лошадь.

– Тпру, дружище, – ласково приговаривал он. – Тпру же!

– Вот уж действительно, тпру, – фыркнула леди Сибил. – Это не лошадь, а сущий дьявол. Ее нужно как следует проучить.

В руках у леди Сибил был небольшой хлыст с серебряной ручкой, и теперь, чувствуя себя в безопасности, она стегнула им животное.

Удары посыпались один за другим. Грум с трудом удерживал испуганную, готовую понести лошадь.

– И проследите, чтобы она мне больше не попадалась! – отрубила леди Сибил и в ярости вошла в дом.

– Какая жестокость! – ошеломленно воскликнула Арабелла. – Это же просто молодая лошадь!

– И притом одна из лучших в конюшне. Правильно мой дядька говорил про леди Сибил. – Джордж не скрывал своего отвращения.

– Какой гадкий поступок! – горячилась девушка. – Его светлость непременно должен узнать об этом.

Джордж с усмешкой посмотрел на Арабеллу:

– Ну, и кто же побежит наушничать? Только не я, себе дороже! И потом, когда ее светлость станет здесь хозяйкой, она наверняка припомнит оскорбление.

– Действительно, мы ничего не можем сказать, – вынуждена была согласиться девушка, хотя все в ней восставало против подобного обращения с животным, да еще столь прекрасным.

Роза отвела Бьюлу в спальню, а Арабелла отправилась к себе. Она не стала приводить себя в порядок, а долго сидела у туалетного столика, глядя в зеркало невидящими глазами. Да, возможно, маркиз и заслуживает презрения, но даже самому дурному человеку на свете не пожелает она такой жены, как леди Сибил Шератон.

В памяти девушки всплыли обрывки того, что рассказывала мисс Феллоуз, черпавшая свои сведения о леди Сибил у ее камеристки, говорливой особы, готовой излить душу всякому, кто будет слушать: "по уши в долгах"… "приняла решение обязательно выйти замуж к концу лета"… готова пуститься во все тяжкие там, где дело касается маркиза"… "ее вспышки гнева ужасны"… "никакие слуги не задерживаются у нее".

Значит, когда леди Сибил станет хозяйкой замка, Мэтти, Роза и Джордж или уйдут из него сами или им откажут от места.

Внезапно Арабелла почувствовала ненависть к избалованной, порочной красавице. Эта аристократка по рождению была ничем не лучше тех падших созданий, о которых мать Арабеллы однажды говорила, понизив до шепота голос.

Конечно, если бы Арабелла была так наивна и простодушна, как подобает в ее возрасте, вряд ли она разбиралась бы в таких вопросах. Чтение позволило ей узнать гораздо больше, чем любые родители осмелились бы поведать своей юной дочери.

В библиотеке ей попалась история семейства Борджиа и сочинения древнеримского сатирика Ювенала, описавшего весьма вольные нравы погрязшего в распутстве общества с такой откровенностью, что леди Дин наверняка пришла бы в ужас, будь она в курсе того, какие книги читает ее дочь.

Миновавшие столетия мало, что изменили в человеческой натуре, каждому, кто хоть немного знаком с историей, известно это. В любой эпохе Арабелла могла бы отыскать свою леди Сибил и от этого еще сильнее презирала маркиза за его слепоту в отношении этой женщины.

Да и знал ли, он леди Сибил? С ним она могла быть милой и ласковой, и тогда прозрение наступит слишком поздно: о ее низости и жестокости ему станет известно только после женитьбы.

И Арабелла решила, что ради замка и всех его обитателей нужно избавиться от леди Сибил Шератон. Если она останется, будут страдать не только лошади.

За последние дни все в замке стало иным. Солнечный свет лился сквозь чисто вымытые окна, цветы, стоявшие теперь повсюду, наполняли воздух своим благоуханием, и к их аромату примешивались запахи лаванды и воска. Полы были такими чистыми, что Арабелла просто боялась ступать на них, а в свежеотполированную мебель можно было смотреться как в зеркало.

И везде чувствовался хозяйский глаз мисс Мэйдерсон. Она то распекала горничных за неправильно разложенные камины, то учила их выбивать ковры, чтобы краски заиграли во всей красе, то заставляла убирать одну комнату за другой, пока, по словам Розы, девушки чуть не падали замертво.

С возвращением дворецкого Тернера произошли изменения и в его епархии. Высокие молодые лакеи в напудренных париках и опрятных ливреях со сверкающими пуговицами стояли на страже парадного входа. Слуги с таким усердием начищали серебро, что, как сообщил Арабелле Джордж, едва не стерли с него пробирные клейма. А на кухне, в царстве миссис Кумб, были сверкающие чистотой плитки пола, новые посудомойки и сутолока, начинавшаяся ровно в пять утра.

Но за всем этим по-прежнему скрывался глубокий, всепоглощающий страх. Да, маркиз вернулся домой, но как и прежде, он пребывал в неведении относительно того, что делалось здесь в его отсутствие. Неизвестно было также и то, что думал о происходящем в замке Джентльмен Джек.

Арабелла и не желала ничего знать. По вечерам перед сном она запирала дверь своей спальни, а ложась в кровать, с головой накрывалась одеялом, чтобы не слышать шагов Джентльмена Джека, когда он будет пробираться в комнату мисс Харрисон.

Тем не менее, все указывало на то, что он не появлялся. В глазах мисс Харрисон появилась настороженность, лицо застыло как маска. А по тому, как часто она подходила к шкафчику за очередной порцией коньяка, Арабелла поняла, что гувернантка находится на грани нервного срыва.

Рано или поздно кто-нибудь обязательно расскажет маркизу о Джентльмене Джеке, Арабелла не сомневалась в этом. Но кому по силам такой поступок: ведь страх, в котором разбойники держали всю округу, был вполне реален. И даже если маркизу станет все известно, что может сделать один человек, если, конечно, он не позовет на помощь отряд драгун, против банды вооруженных головорезов?

Как бы то ни было, решила девушка, маркиза следует предупредить. Но прежде она избавится от леди Сибил.

Она как раз размышляла над тем, как это получше сделать, когда невольно ухватила слова мисс Феллоуз:

– Держите этих кошек в детской, мисс Харрисон, не позволяйте им разгуливать по всему дому. Дело не только в том, что от них все вверх дном, а я не желаю за ними чистить. Главное, камеристка сказала, что ее светлость совершенно не выносит кошек.

"Ее светлость не выносит кошек!" – каким образом она, Арабелла, могла бы этим воспользоваться?

Девушка тихонько выскользнула из комнаты и спустилась на второй этаж. Покои леди Сибил находились как раз напротив лестницы.

До Арабеллы донесся звук голосов, и, перегнувшись через перила, она увидела, как ее светлость под руку с маркизом входят в зал из гостиной.

– Ты проявил ко мне невнимание, – надув губки, своим красивым голосом говорила леди Сибил, – поэтому я отправилась на верховую прогулку одна. Мне было так тоскливо и одиноко, что я подумала, не лучше ли мне вернуться в Лондон, где наверняка найдется хоть кто-нибудь ценящий меня.

– Только сегодня утром ты заявила, что не желаешь кататься, – возразил маркиз.

– Я передумала, – парировала леди Сибил, – преимущество, дарованное женщине. Но положа руку на сердце признаюсь, что без тебя не получила от прогулки никакого удовольствия. Все кажется таким занятным, когда мы вместе. Неужели ты, Джулиус, до сих пор не понял этого?!

– Ты льстишь мне, Сибил!

– Когда ты приводишь меня в ярость, – тихо сказала леди Сибил, – мне кажется, я еще больше… люблю, нет, скажу лучше… желаю тебя.

Не отпуская руки маркиза, она откинула голову и заглянула в его глаза. Арабелла еще раз увидела, как она прекрасна. Брови, черные как вороново крыло, разлетались над удивительной формы глазами, а темные волосы подчеркивали безупречность кожи.

– Мне жаль, если я огорчил тебя, – извинился маркиз, оставаясь невосприимчивым к завлекающему блеску глаз леди Сибил, – но мне необходимо делать моцион. Из-за тебя я не поехал верхом. Вместо этого я прошел три мили пешком до леса. Помнишь, я показывал тебе вчера за полем?

– Конечно, помню, – нетерпеливо ответила леди Сибил, которую вряд ли интересовало, где он был. – Скажи мне только, Джулиус, ты скучал по мне? Думал ли обо мне, проделывая столь длинный путь? А возвращаясь домой, ускорил ли шаг при мысли, что я в замке и жду тебя?

– Даже если я и торопился, все мои усилия были впустую, – улыбнулся маркиз. – Когда я вернулся, мне сообщили, что ты еще не приехала, и кроме того, взяла Пегаса. Эта лошадь не для тебя, Сибил!

– Ну, в этом я скоро убедилась. В жизни не ездила на таком непокорном животном!

– Ты не права, Сибил, – возразил маркиз. – Нам обоим прекрасно известно, что тебе нужна спокойная, хорошо выезженная лошадь. Готов поспорить, ты взяла Пегаса только для того, чтобы досадить мне. Ты знала, что в замке есть несколько лошадей, которых нужно тренировать, и я сам собирался заняться этим.

– Право же, Джулиус! Ты все превратно понял, – резко проговорила леди Сибил, убирая руку.

Они на грани ссоры, с удовлетворением отметила Арабелла и вдруг почувствовала, как что-то мягкое трется о ее ногу. Девушка нагнулась и увидела одного из Бьюлиных котят. Взяв его на руки, она гладила его мягкую шерстку: теперь ей было ясно, что нужно делать.

С котенком в руках Арабелла проскользнула в спальню леди Сибил. Это была огромная, одна из самых пышных в замке комната с внушительного вида золоченой кроватью под пологом на четырех резных столбиках. Кровать была знаменита тем, что в ней однажды спала сама королева-девственница.

Девушка только скользнула взглядом по кровати: все ее внимание было приковано к туалетному столику, который, как она и ожидала, был заставлен всевозможными кремами и притираниями. Великосветские красавицы не жалели денег на то, чтобы хорошо выглядеть. Тени для век, губная помада, средства ухода за кожей, начиная с кремов на гусином жиру и кончая настойками на росе, собранной с цветочных лепестков в ночь полнолуния, стоили целое состояние.

Туалетный столик леди Сибил буквально ломился от разных снадобий. Арабелла вынула пробки из флаконов и вылила их содержимое на полированную поверхность. В небольшой лужице перемешалось не меньше дюжины различных жидкостей. Затем она сняла крышки с баночек. Некоторые баночки свалились, как пьяные, крем начал медленно вытекать наружу.

А посреди устроенного ею бедлама Арабелла усадила котенка. И как раз вовремя, на лестнице раздались чьи-то шаги. Девушка бросилась из комнаты и в дверях столкнулась с леди Сибил.

– Что ты здесь делаешь, девочка? – резко спросила та.

Арабелла присела в поклоне.

– Я ищу Бьюлиного котенка, миледи, – ответила она, думая о том, что уже второй раз использует эту отговорку.

– Здесь его определенно быть не может, – заявила леди Сибил. – Если и существует животное, которое я терпеть не могу, так это ко…

Не успела она договорить слово, как увидела котенка, сидевшего на туалетном столике среди разбросанных баночек и бутылочек. Мгновение она беззвучно открывала и закрывала рот, потом пронзительно закричала. Крик повторился еще и еще раз, и тогда на лестнице раздались торопливые шаги. Арабелла поняла, что это маркиз.

– Так вот он где! – громко закричала она и схватила котенка как раз в тот момент, когда леди Сибил уже готова была одним ударом уничтожить это крошечное создание.

Прижимая котенка к груди, Арабелла смотрела на разгневанную фурию с горящими глазами и искаженным от гнева лицом.

– Немедленно убери этого кота отсюда! – неистовствовала леди Сибил. – Посмотрите, что он сделал с косметикой! Мои драгоценные притирания! Дай его сюда, я оторву ему голову!

– Что здесь происходит? – раздался спокойный голос.

Леди Сибил повернулась к маркизу.

– Полюбуйся, что устроила эта тварь! – сказала она, указывая на туалетный столик. – Все знают, что я не терплю кошек, и тем не менее, это мерзкое создание пробралось сюда. Мне прекрасно известно, чьи это кошки. Твоей сестрицы, этой уродливой идиотки, которую ты прячешь от меня. Позволь сообщить тебе, что я собираюсь наказать ее. Да, да! Я накажу ее за то, что она не следит за этими проклятыми животными и позволяет им отравлять мне жизнь!

Арабелла внимательно смотрела на маркиза. При упоминании Бьюлы он побледнел, от нахлынувшего гнева лицо его сделалось жестким и неумолимым.

– Замолчи! – сказал он, и его негромкий голос отрезвил разъяренную леди Сибил как ничто другое. Удивленно глядя на маркиза, она перестала кричать. Красота ее вдруг увяла, во внешности появилось что-то грубое и непривлекательное. – Приношу свои глубочайшие извинения, – ледяным тоном медленно продолжал маркиз, – за ущерб, нанесенный имуществу вашей светлости. Уверен, вы пожелаете незамедлительно приобрести новые вещи взамен утраченных. Не позднее чем через час будет подан экипаж, который доставит вашу светлость в Лондон. Само собой разумеется, я готов возместить все ваши расходы.

С этими словами он развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Только после его ухода леди Сибил осознала, что произошло.

– Джулиус! Джулиус! – закричала она и бросилась вслед за ним из комнаты. – Джулиус, прости меня, – с лестничной площадки вдогонку маркизу молила леди Сибил. – Я просто потеряла самообладание. Мне не следовало говорить о твоей сестре подобным образом. Поверь мне!

Арабелла с котенком в руках тоже вышла на лестницу. Маркиз неспешно шел вниз по ступенькам. Спустившись в зал, он щелчком пальцев подманил лежавших на коврике у камина спаниелей. Лакей подал ему шляпу с высокой тульей.

– Джулиус! – снова окликнула маркиза леди Сибил. – Умоляю, выслушай меня!

Не оглядываясь, маркиз вышел из дома и направился в сторону конюшен. Леди Сибил сжала кулаки. Из груди ее вырвался звук, в котором одновременно слышались и слезы и ярость.

В этот момент Арабелла решила, что и ей пора исчезнуть. Пока леди Сибил не видела ее, она быстро поднялась на третий этаж. Бьюлин котенок был возвращен в классную: он сделал свое дело.

С чувством удовлетворения девушка думала, что всего через час леди Сибил навсегда исчезнет из замка и из жизни маркиза.