"Время зимы" - читать интересную книгу автора (Субботина Айя)

Пролог

— Я не припомню здесь ручья.

— Какой же это ручей, эрель. Талая вода сходит с гор.

— Сколько раз говорить — не зови меня так. Больно много чести для подкидыша.

Девушка недовольно свела к переносице светлые, как лежащий вокруг снег, брови. Лошадь под ней, коренастая, бело-рыжая пегая, недовольно мотнула головой и заржала, поднимаясь на дыбы. Мохнатые ноги рассекли воздух, сверкнули в солнечных лучах новенькие подковы. Всадница тут же успокоила норовистое животное, похлопав по шее и что-то шепнула. Кобылка заржала, недоверчиво покосилась на хозяйку.

Девушка спрыгнула на землю, передала поводья своему спутнику. Тот выглядел озадаченным и его жеребец нетерпеливо бил копытом по снежному насту, выбивая из-под него клочья земли с едва проклюнувшейся зеленью.

— Сколько мы ходили в эти земли на охоту, Рок? — Спросила девушка, осторожно пробуя носком сапога кромку подмерзшего снега. Так, шаг за шагом, она приближалась к краю проталины.

- Пять зим, эрель.

Она шумно втянула воздух носом, возводя очи горе, и сделала еще несколько шагов. Теперь девушка стояла почти у самого края, там, где под тонкой коркой наста уже виднелся только выбившийся первоцвет. В обе стороны, куда хватало глаз, журчал и купался в лучах предзакатного солнца, ручей. Прозрачная лента воды, всего в три-четыре шага шириной, извивалась между валунами и кедрами, убегая на север.

— И за все эти пять зим, Рок, я не видела здесь ручья, а в прошлую зиму Скальд был добр и щедро сыпал снегом.

Она стащила капюшон плаща, наполовину скрывающий ее лицо. Белоснежные волосы, заплетенные в пару десятков тяжелых змеистых кос, соперничали в белизне со снегом, а глаза, густого оттенка цветов чертополоха, пытливо всматривались в темную точку на юге.

— Мы вернемся теперь? — В голосе молодого воина сквозило разочарование. За спиной здоровяка Рока висел тяжелый молот, небритую щеку рассекал свежий шрам, а в глазах горела жажда битвы.

— Хани…

— Нельзя возвращаться назад, — хмуро ответила девушка. Рок сразу же приободрился.

Она еще раз недоверчиво осмотрелась, но, не найдя подтверждений своим подозрениям, снова взобралась на лошадь.

— Мне все равно это не нравится. Пойдем вниз по тракту, до Древнего леса.

- Но так мы делаем крюк до границы, Хани, — молодой воин озадаченно почесал подбородок, из которого торчала пара куцых, смоляно-черных кос.

Рок, как и Хани, только недавно прошел священную иду. Став на путь взросления, юноши получали право заплетать бороду косицами и наносить на тело ритуальные шрамы, а девушки начинали плести волосы косами и украшали их маленькими фигурками тотемов, и зачарованными рунами. Рок очень гордился своим новым статусом и исправно следил за тем, чтобы его борода всегда находилась в идеальном виде.

— Я знаю, но мы поедем вниз по ручью. День-два пути ничего не решают.

— Как прикажешь, эрель, — сдался он.

Хани легонько сжала бока лошади, но та не двинулась с места. «О, Снежный, за что мне эти испытания! — мысленно взмолилась она, сжав колени сильнее. — Упрямый попутчик и непослушная лошадь!»? Я тебя продам первому встречному мяснику! — пригрозила девушка. Кобылка тряхнула головой, погрызла удила.

Лошади шли рядом, нос в нос. До момента благословения Скальдом, Рок и Хани могли вместе сидеть у костра, были равны в праве не уступать другому дорогу и брать самый вкусный кусок со стола. Но Хани отметила Вира, а потому Рок обязан был слушаться ее. И он, как все мужчины Северных земель, послушно исполнял заветы предков: не пускал врагов в родные земли, добывал еду и чтил всякого, кого коснулась богиня светлой магии.

Хани в селении сторонились. Ее, еще младенцем, нашли охотники: сверток лисьих шкур на берегу озера, детским плачем потревожил зимнее морозное утро. Эрл не хотел брать в свое селение девочку-найденыша, но Мудрая велела взять ребенка и принести в ее дом, и даже эрл не мог ослушаться. Девочку выходили, и, когда жизни подкидыша уже ничего не угрожало, отдали на воспитание в семью охотника, дав ей имя Хани, что значило — птенец альбатроса. Странные способности белоголовой девчушки понемногу проявлялись еще до того, как она встала на ноги. Достигнув трех лет, она прогнала из дома росомаху, защищая двух новорожденных близнецов приемной матери, пока та вместе с другими женщинами разделывала загнанного охотниками мамонта. Когда женщина вернулась, она увидела скребущегося в углу зверя, испуганно удирающего от маленькой босоногой Хани с обледеневшей кочергой в руке. Спустя несколько зим, когда за мутными окнами из бычьего пузыря бушевала пурга, Хани встала посреди ночи и разбудила родителей, положив в изголовье кровати отцовский лук. В тот миг, как отец взял его, на улице раздался яростный рев. Тот год назвали годом Горячего снега: гибли сраженные шарашами воины, умирали сраженные воинами безжалостные людоеды-шараши, кровь заливала молодой снег. Достигнув шести лет, Хани и еще нескольких детей ее возраста, выбрала Мудрая и забрала их в Высокий лес, чтобы усмирить отметины Виры. Обычно те, кто был способен к колдовству, становились знахарями, шаманами или заклинателями предметов: в Северных землях магия всегда была слабой. Но Мудрая, осмотрев Хани, надолго уединилась в своей хижине, а выйдя оттуда, сказала: отметины девочки слишком сильны и ее талант в другом. Через год обучения, подросшую Хани назвали той что говорит с духами. Две богини — светлая Вира и темная Шараяна, оставили на девочке свои отметины.

— Когда получу благословение Скальда, возьму себе женщину, — мечтательно сказал Рок, которому дорога в полной тишине казалась хуже пытки. Хани скосила на него взгляд.

— Может быть Бьёри или Аскель, — продолжал он. — У Аскель широкие бедра, она родит мне много наследников, и голосок у нее звонче ручья.

— А Бьёри тебя запросто изваляет в снегу, — проворчала Хани, вспоминая рослую, не по годам развитую, дочку кожевника.

— Или я ее, — ухмыльнулся Рок. — И тогда наследников родит она.

Хани безразлично пожала плечами. Сейчас она начинала сомневаться, правильно ли поступила, выбрав из всех мальчиков деревни именно этого — коренастого, не шибко умного, но сильного Рока. Будучи на голову ниже всех девочек-одногодок, Хани нуждалась в защите, прежде чем отправляться в дальний путь. Другие девушки выбрали юношей красивее и умнее, но Хани, после долгих споров с собой, назвала имя сына рыбака.

— А ты? — Обратился к ней юноша. — Что ты будешь делать, когда получишь благословение?

— Не думала об этом, — ответила девушка.

— Совсем-совсем не думала? — не унимался Рок.

Хани снова пожала плечами. Сколько себя помнила, она всегда делала то, что за нее решала судьба. От самого рождения и по сей день, ее вела невидимая проводница, раз за разом удивляя все больше. Мудрая говорила, что Хани должна непременно отправится в столицу Артума — Сьёг, город у моря Острого льда. Там, в башне Белый шпиль, что стоит прямо на краю утеса, жили фергайры — мудрейшие из Мудрых, вершившие судьбу страны. Именно они, по мнению Мудрой, могли сказать Хани, что делать с ее даром. Жители Северных земель почитали мир мертвых и духов предков, и, не задумываясь, убивали всякого, кто без разрешения фергайр, смел тревожить их покой. Тех же, кто практиковал оживление, подвергали жестоким пыткам и относили к границе Пепельной пустоши, на растерзание шарашам. Заканчивая свой век в чреве людоедов, тот был обречен вечно скитаться в темном царстве.

Хани не тронули только потому, что Мудрая вступилась за девочку. Духи говорят с ней сами, сказала старая женщина, девочка не тревожит их покой и они не гневаются на нее. Но даже участие почитаемой выше эрла женщины не спасало Хани от косых взглядов и шепота в спину. Поэтому она, чуть ли не единственная из девушек, прошедших священную иду этой весной, радовалась предстоящему странствию.

— Мне бы в Сьёг… — наконец, сказала она.

— К фергайрам просто так не попасть, — словно угадав, о чем она думает, напомнил Рок.

— Я попробую, — повеселев, ответила Хани.

Несколько следующих часов они провели в пути. По дороге, Хани придерживала лошадь, принюхиваясь. В воздухе смердело гарью. Рок неуверенно промямлил что-то про лесной пожар. Сначала Хани посчитала его слова очередной глупостью небольшого ума. На их пути лежал огромный древний лес, такой старый, что вершины его сосен задевали тяжелые от снега тучи. И его всегда сковывал лед, как охранник, не пускающий посторонних в самое сердце обители духов. Даже в самые теплые лета, ледовый заслон не таял. Так откуда же взяться лесному пожару?

Но, стоило им подняться на вершину холма, Хани поняла, что слова Рока могут оказаться пророческими. На горизонте, прямо над древним лесом, висело темное марево, расползавшееся вокруг, подобно странной птице, что раскинула крылья.

— Нужно спуститься и проверить, — Рок горел нетерпением испытать полученный после иды молот. — Там могут хозяйничать шараши.

— Лучше, чтоб их там не оказалось. — Теперь пришла очередь Хани сомневаться и колебаться.

— Не бойся, эрель, я сумею защитить тебя.

Девушка подарила ему рассерженный взгляд, и Рок понял, что сболтнул лишнего. Намеки на трусость жители Северных земель считали самым оскорбительными. Иногда за подобные оскорбления, вызывали на поединки, из которых живым выходил только один.

Чем ближе всадники приближались к древнему лесу, тем гуще становился запах гари. На снегу чаще попадались отпечатки лап и глубокие проталины в земле, в которых скопилась вода. Сомнений не оставалось — еще недавно здесь бушевала огненная стихия. Хани достала из-за пояса свернутую кольцом змеистую плетку и переложила ее в руку. На всякий случай.

Вокруг стояла тишина. Только издалека раздавался гул ревущего водопада по ту сторону леса. У самой кромки леса отчетливо виднелась заводь, убегающая вверх. Здесь вода была грязнее и в ней плавали истлевшие куски деревьев.

— Я же говорил, что пожар, — деловито подбоченился Рок и, не обращая внимания на все больше хмурившуюся Хани, направил коня в лес.

Теперь, когда часть ледяной преграды растаяла, в ней остался довольно большой просвет, чтобы проехать верхом, не спешиваясь. Хани последовала за ним.

Сквозь густые кроны елей, проскальзывали редкие солнечные лучи. Вечерело и здесь, в царстве вечной зимы, стояли сумерки.

— Темно, — Рок понизил голос до шепота. — Хорошо, нас не видно за деревьями.

Хани не разделяла его радости. Если в лесу действительно хозяйничали шараши, то темнота играла на руку людоедам и резко уменьшала их с Роком шансы выбраться живыми. Хани освободила одну руку из перчатки и, сжав ее в кулак, несколько раз энергично потерла пальцами ладонь. Почувствовав знакомое тепло, разжала руку, выпуская на волю маленький, светящийся голубым, шарик. Он повис в воздухе, еще немного увеличился и вспыхнул, освещая дорогу не хуже факела.

— Ты что?! — разозлился юноша. — Мы же теперь, как на ладони!

— Зато никто не подберется незамеченным, — парировала девушка, чуть отталкивая шар вперед, чтобы тот повис ровно над головой ее лошади. — Пойдем, и будь начеку.

Никогда раньше Хани не чувствовала такого страха. Их деревня стояла почти на самой границе Северных земель, за которыми начинались Пепельные пустоши и Великий лед. В пустошах жили племена шарашей. Иногда они нападали по нескольку раз в месяц, а иногда пропадали на годы. Но в деревне всегда были воины и Мудрая, которая могла призвать в помощь снег и ветер. А здесь, в густом частоколе столетних древ, они с Роком могли рассчитывать только на себя.

Откуда-то сверху раздалось уханье совы, Хани непроизвольно вскрикнула. Рок оскалился в злорадной ухмылке, но Хани сделала вид, что не заметила ее. Пусть потешается, когда они выберутся, у нее еще будет шанс поквитаться с ним, а пока стоило смотреть в оба. Тем более, что впереди за деревьями мелькали тени. Хани распустила хлыст, держась за рукоять одною рукой, второй направляя лошадь вперед. Слишком тихо. Шараши были кровожадными и беспощадными тварями, но никогда не устраивали засад. Волки? Никто в Северных землях не знал наверняка, что обитает в древнем лесу, но хищники могли прийти из долины, через ту же дыру, что и они.

— Гляди, — Рок указал пальцем перед собой.

В нескольких шагах перед ними, лента ручья стремительно расширялась, и заходила вправо. Хани кивнула и поехала дальше, стараясь следовать ленте воды. Ее кобылка нервничала, мотала головой и норовила повернуть обратно. Девушка почти не сомневалась, что животное чувствует хищников, но почему тогда конь Рока продолжал спокойно и послушно идти под своим седоком?

Теперь на стволах стали попадаться явные отметины огня. Снег почти сошел, обнажая грязную жижу, в которой вязли ноги лошадей. И, наконец, когда от леса остались лишь до сих пор слабо тлеющие пни, Хани и Рок выехали на широкую поляну, черную, от пепла. В центре, в земле, рваными краями зиял огромных размеров кратер, уходящий футов на пять вниз.

— Всего лишь огненная звезда, — разочарованно простонал Рок и даже как-то осунулся. — Мог бы и догадаться.

— А ты собирался сразиться с выводком людоедов? — Пришла пора позлорадствовать и Хани. — Давай лучше спустимся и соберем звездные кристаллы. За них хорошо заплатят.

Мысль о деньгах взбодрила Рока. Он первым спустился в яму, осматриваясь по сторонам. Его ноги по щиколотки уходили в пепел, заполнявший кратер. Добравшись до низу, он помахал Хани рукой.

— Я присмотрю здесь, — отозвалась она.

Куски падающих с неба звезд, — частое явление в этих землях, — были очень тяжелыми. Даже небольшие осколки размером с кулак, Хани смогла бы поднять только двумя руками. Спустись она вниз, только мешала бы Року, который уже вовсю шарил в толще пепла, выискивая драгоценные остатки огненной звезды.

— Ну как там? — спросила девушка, когда, по ее мнению, прошло уже достаточно времени, чтобы собрать несколько крупных осколков.

— Нет здесь ничего, — донесся кислый голос.

— Ищи внимательнее.

Хани поманила пальцем светящийся шарик и тот, послушный ее рукам, проплыл рядом в воздухе, освещая кратер. Хани не могла удержаться, чтобы не хихикнуть — Рок стоял на коленях, по уши испачкавшись в саже, похожий на харста из сказок.

— Сама полезай и ищи, — обиделся он, но все-таки продолжил поиски. И, через минуту, издавая победоносный вопль, от которого где-то возмущенно закричала ночная птица, вытянул какой-то грязный комок. — Этот будет мой!

Хани недоверчиво сморщила нос. Судя по размеру того, что держал в руках Рок, будь это куском огненной звезды, юноше никогда бы не удалось поднять его, тем более одной рукой и так высоко. Тем более, Хани никогда не видела, чтобы осколок был такой странной округлой формы. И его гладкая поверхность вряд ли удержала столько пыли.

В подтверждение ее мыслям, предмет в руках Рока шевельнулся, раскачиваясь из стороны в сторону и, едва слышно, запищал. Даже стоя наверху, Хани заметила, как мигом побледнел Рок, не зная, что делать — бросить чудную находку и выбираться, или посмотреть, что будет дальше.

— Это птенец, Рок, — сквозь хохот, утирая слезы в уголках глаз, успокоила Хани. — Дай помогу.

Она легла на край ямы и потянулась руками, принимая у Рока копошащегося птенца. Стряхнув с него пепел, Хани тяжело вздохнула: круглое, кое-где едва покрытое первым, непонятного цвета пухом, тело, с несуразно крохотными лапами, крыльями и головой. Клюв птенца больше напоминал утиный, только цвета был черного.

— Ты такой странный, — сказала она прямо в черные, едва открывшиеся глаза птенца, и вдруг почувствовала, как тот дрожит. Сильно, едва ли не подскакивая на ладони. — Нужно тебя согреть.

Пока Рок, выбравшийся из кратера с пустыми руками, ругался и отряхивал с одежды пепел, Хани сунула птенца в свою шапку, подбитую овчиной: мать, несмотря на начавшуюся весну, все же дала дочери пару теплых вещей в дорогу, на случай вернувшихся холодов. Птенец запищал, и тут же сунул голову под костлявое кожистое крыло.

— Все равно сдохнет, — махнул рукой Рок, через плечо Хани рассматривая то, ради чего он испачкался. — И перьев нет, вроде курица общипанная.

— Наверное, когда начался пожар, гнездо упало с горящего дерева. Странно, что не сгорел.

— Эх, только время зря потратили, — продолжал ворчать Рок, взбираясь на лошадь. — Полдня потеряли. Спать будем, видать, под звездами.

Хани оставила его слова без ответа. Она пристроила птенца на спину лошади, зажав шапку бедрами, чтобы та не выпала, и погладила холодную синюшную кожу птенца. Почему-то в голове всплыли рассказы мудрой о том, как нашли ее саму. Может быть, птенец сдохнет еще до рассвета, но она даст ему шанс. Глава первая

— Харст бы побрал эти артумские зимы!

Рыжеволосая всадница зябко поежилась и пришпорила лошадь. Тонконогая и быстрая, как ветер, дшиверская кобылка, зябла, переступала с ноги на ногу, путаясь в выпавшем за день снегу. Искрящийся под ярким солнцем пушистый холодный пуховый покров, простилался на многие мили вокруг, даже линия горизонта едва разбавляла убранство Северных земель редкими деревьями и пролесками.

Арэн из рода Шаам, высокий мужчина едва ли старше двадцати пяти лет, с укоризной взглянул на свою спутницу. Его виски не пощадила седина, но глаза, синие, под стать небесам над головами путников, смотрели по-мальчишечьи живо.

— Лошади дшиверцев не привыкли к снегу, Миэ, не мучь бедную жеребицу, — ответил всаднице третий из спутников.

— Предлагаешь мне спешиться? — съязвила красотка через плечо. — В таком снегу можно только вплавь передвигаться. О, боги!

— Или покупать правильных лошадей, — подтрунивал мужской голос.

— Довольно вам, — спокойно, но решительно осадил Арэн. — Нужно ехать, пока солнце не ушло за горизонт.

Он поровнял своего мерина с лошадью Миэ и потрепал испуганную кобылицу по холке. Животное потянулось за ласковой рукой, ткнулось шумно раскрывающимися ноздрями в ладонь, обтянутую грубой перчаткой.

— Она испугалась, Миэ, и замерзла.

— Я тоже! — Всадница дернула ногой в стременах, словно собиралась топнуть по полу. — Мы заблудились, ведь так, Арэн? Где тот тракт, по которому мы пришли в Северные земли? Может повернем назад, пока не поздно? — взмолилась Миэ.

— Думаю, уже поздно, — со странным тягучим говором, словно нараспев, сказал последний из четверки. Он держался позади остальных, статный, смуглый, будто отлитый из бронзы идол божества.

— У нас обязательство, — напомнил Арэн. После чего снял с себя тяжелый плащ из просмоленной медвежьей шкуры и накинул на плечи женщины, поверх ее, тонокшерстяного на кунице, расшитого серебром. Всадница с благодарностью посмотрела на мужчину, ее янтарного цвета глаза улыбнулись.

Он никак не отреагировал, проверил лишь, чтобы застежка плаща держалась достаточно крепко. После чего отъехал в сторону, хмурым взглядом рассматривая заснеженные просторы. Несколько дней назад они пересекли границу Артума, Северных земель, как его чаще называли за суровый климат, царивший в этой части Эрбоса. Об Артуме слыли множество легенд и небылиц. По количеству они могли соперничать разве что со страшными историями о румийских черных магах, и, канувшем в лету, великом государстве Шаймерия. В теплых краях, далеких от холода и никогда не знавших снега, ходили слухи, будто артумцы не рождаются из женского чрева, а выходят из ледяных глыб, которые вырубают прямо из плавающих в Остром море, айсбергов. Еще говорили, что северные люди носят вместо плащей свеже выдубленные кожи диких животных. И что здесь, недалеко от края земли, всегда царит ночь.

Но сейчас Арэна смущало другое. Им до сих пор не встретилось ни единой живой души. И никаких признаков того, что эти края обитаемы. Только бесконечная заснеженная пустошь.

На границе их встретил высокий каменный заслон и несколько десятков закованных в шкурные доспехи воинов, таких огромных, что Арэн чувствовал себя недомерком рядом с ними. Воины хмурились, то и дело поглаживали свои аккуратные, заплетенные в косы бороды, и внимательно слушали, за какой нуждой чужеземцы пришли на север. Потом указали дорогу до столицы и велели не сворачивать с тракта. Сейчас Арэн начинал сомневаться, по правильному ли пути направили их бородачи.

— Мы заблудились, — всхлипнула Миэ. — И опять идет снег! У меня ноги коченеют, и насморк, и я, в конце концов, не могу больше сидеть на лошади!

— Тебе нездоровится, госпожа? — Вкрадчиво поинтересовался смуглокожий владелец тягучего голоса и, дождавшись ее сдержанного кивка, принялся искать что-то в своем вещевом мешке. Выудив маленький флакончик розового стекла, протянул его Миэ. — Пей по глотку, это снимет женский недуг и успокоит буйный нрав.

Тот, что подтрунивал над Миэ, черноглазый Раш, выехал вперед. Приподнялся в стременах, ощупывая взглядом лежавшие впереди земли.

— Там дым, — сказал он, указывая рукой на сизую ленту, убегающую в небо.

— Значит, едем, — за всех решил Арэн.

Погода стремительно портилась. Сыпавшие с утра хлопья снега, вдруг стали холодной колючей крупой, которую разносил ветер. Он пригоршнями бросал ее в лицо путникам, хлестал морды лошадей. Животные ржали, становились на дыбы, но продолжали идти вперед. Когда струйка дыма стала шире и ветер принес аромат жареного мяса, четверка путешественников приободрилась.

Всадники миновали невысокий холм: за ним, в низкой долине, оказался лесок. Перед первой полосой деревьев виднелся разложенный костер и пара крепких лошадей.

— Хвала Амейлин, — вымученным голосом произнесла Миэ. — Когда мой желудок насытится теплой пищей, я сочиню песню во славу ее щедрости.

— Я поеду первым, — придержал ее Арэн. — Вы — за мной. Варварские земли, кто знает, как нас примут. Никто не перечил ему.

Миэ, Арэн и длинноволосый Раш путешествовали вместе уже два года, бронзовокожего Банру? нашли всего несколько месяцев назад. Могучий тутмосиец оказался превосходным лекарем: именно он выхаживал Раша, после того, как тот неудачно «разминулся» с головорезами. А после, когда жизни Раша уже ничто не угрожало, заявил, что поедет вместе с ними в Северные земли, «посмотреть на пух из подушек Скальда» и проверить, действительно ли там никогда не являет свой лик вечно юная богиня солнца и рассвета, Лассия. Против хорошего лекаря никто возражать не стал.

Первым делом, когда до костра оставалось всего с десяток метров, Арэн увидел рослого парня. Судя по меховым одеждам, он были местным: огромный, мощный увалень, не так давно начавши бриться. Потом, подъехав еще на десяток ярдов, Арэн увидел и девушку: мелкая, щуплая, но с колючим, как мороз, взглядом. Воин сразу почувствовал, что она тоже с подозрением рассматривает его.

Дорогу преградил парень. Он вышел вперед, широко расставил ноги и сложил руки на груди, с видом настоящего хозяина, сурово оглядывая всех четверых.

— Приветствую, — Арэн спешился. Артумиец стоял подобно каменному изваянию — молчаливый и безучастный.

— Приветствуем в наших землях, чужестранцы. — Девушка вышла на шаг вперед своего спутника. — Кто вы и что делаете в Северных землях в такую непогоду?

Она говорила на общем, с резким акцентом и не всегда точно ставила ударения в словах, но Арэн понимал ее.

— Мы путешественники, едем с юга. Наш путь лежит в вашу столицу, Сьёрг.

— Что это южным людям понадобилось в снежных долинах? — Она недоверчиво прищурилась и здоровяк-северянин, словно услышав секретный сигнал, мигом выхватил из-за спины тяжелый топор, перехватив древко двумя руками.

Арэн услышал позади себя возню: спутники, увидев такой прием, решили ответить тем же. В другое время он бы проучил тех, кто первым проявил враждебность, но лица обоих местных были слишком юными, чтобы скрещивать с ними оружие. По крайней мере, Арэн посчитал бы это унижением своей чести, до конца дней думая, что убил двух детей.

— Мы просто заблудились, — подала голос Миэ.

Как и северянка, она тоже вышла вперед, умудряясь двигаться изящно даже дрожа от холода. Арэн видел, как округлились глаза парня, как его взгляд принялся жадно ощупывать изящное лицо красавицы и выпуклости под ее плащом.

— Величественные воители, что оказали нам радушный прием на границе, указали нам путь и велели никуда не сворачивать с него. Но потом Скальд принялся вытряхивать свои подушки, и тракт замело снегом. Мы заблудились, ведь просторы Северных земель так велики.

— Стоило заранее подумать о проводнике, — девушка смягчилась. На северянку обаяние Миэ произвело меньшее действие, чем на ее спутника, исходившего слюной, как голодный пес, — Мы с Роком тоже направляемся в столицу, и вы можете присоединиться к нам. Через пять дней, если Скальд смилостивиться, будем около стен Сьёрга.

— Пять дней?! — Миэ обреченно опустила руки и, не дожидаясь приглашения, шагнула к костру, подставляя ладони теплу.

— Полагаю, мы договорились, — подытожил Арэн. — Мы щедро отблагодарим вас.

Северянка пожала плечами. Ее больше занимали спутники позади него, чем упоминание о вознаграждении.

— Меня зовут Арэн, из дома Шаам. Нашу прекрасную спутницу — Миэ Эйрат. Это, — он перевел взгляд на тутмосийца, — жрец из Тутмоса, врачеватель Банру. И Раш, — указал на третьего.

Бронзовокожий Банру почтенно приложил ладонь ко лбу и склонился в поклоне. Раш ответил северянке ее же изучающим взглядом. Обычно женщины таяли перед ним, подобно маслу, что выставили на солнце, таким прекрасным было лицо этого человека. Девушка тоже мигом стушевалась, отвела взгляд и поспешно представилась:

— Я — Хани, Говорящая с ветром, мой спутник — Рок, Раскат Грома. Присаживайтесь к нашему костру. — Хани взглянула на небо. — Пока Скальд так усердствует, наводя чистоту в небесном чертоге, нет смысла ехать дальше. Только лошадей загонять. Нужно ждать.

— Позвольте спросить, ясноокая госпожа, — обратился Банру, как только привязал своего жеребца к дереву, — а как вы собираетесь встречать ночь? Я не вижу поблизости селения и любого другого подходящего места.

— В деревьях, — Хани махнула в сторону леса. — Днем лучше не тревожить духов-охранников, а ночью я задобрю их подношением, и нас пустят на ночлег.

— Дикий народ, — едва слышно пробубнил Раш, а громче спросил: — А охотиться тоже нельзя? Хани отрицательно качнула головой.

Рок, с трудом заставив себя оторвать взгляд от Миэ, показал на сумку, что лежала недалеко от костра.

— Там солонина, сыр, ржаные лепешки и бурдюк с огненным бри, угощайтесь.

Расположившись вокруг огня, насытившись теплой пищей, завязался разговор. Арэн был очень удивлен, когда узнал, что обоим артумцам только-только исполнилось по шестнадцать лет. Если Хани примерно выглядела на свои годы, то огромный Рок казался по меньшей мере лет на пять старше. На его скулах, покрытых темной щетиной, виднелись ровные полосы коротких шрамов, будто нанесенные специально. Рок не без гордости сказал, что это — отличительные знаки, чтобы все знали, как он храбр и силен. А потом похвастался трофеем, который везет в столицу — головой ледяного тролля. За него, говорил юноша, он получить право брить голову и заплетать третью косу в бороде. Раш, со свойственной ему язвительностью, попросил мальчишку не завираться, за что тут же получил взбешенный взгляд и голову тролля, перекошенную в уродливой гримасе.

— Это детеныш, — наигранно сочувствуя, продолжал поддергивать Раш. — Боюсь, что даже таким смельчакам, как вы, зрелый тролль не по зубам.

Рок дернулся, свирепо выкрикивая что-то на своем языке, но Хани успокоила его парой коротких фраз. Раш торжественно сложил губы в ухмылку и потянулся за очередным куском сыра. В отличие от остальных, он не прикоснулся к вину. Хани же, видя, что Рок успокоился, взяла несколько ломтей лепешек, пару засахаренных кисловатых фруктов, и направилась к месту привязи лошадей. Через спину ее лошади была переброшена внушительных размеров меховая сума, которая, как успел заметить Раш, пару раз дернулась.

— Там тоже тролль? — Попытался зацепить северянина он, за что получил крепкий тычок от Арэна.

День катился к вечеру. Когда на небе засверкали первые звезды, Хани попросила засыпать огонь снегом. Потом Рок оттеснил остальных назад и снова перегородил дорогу к ней. Девушка скинула плащ на снег, бросила на него варежки. Она тряхнула головой, разбрасывая по плечам густую копну из толстых белоснежных кос. На некоторых из них висели странные предметы, в виде статуэток, колец и пучков перьев.

— Она особенная девочка, да, Рок? — как бы между прочим спросила Миэ. А для остальных объяснила: — Эти амулеты — знак того, что артумская волшебница получила на что-то согласие фергайр. У Хани их много.

— С Хани говорят наши предки, — с уважением промолвил Рок. — Она носит отметины Виры и Шараяны, она — файари.

Имя Шараяны, темной богини, заставило Банру ощериться, как дикого пса, и он начертал в воздухе невидимый символ, словно ограждая себя от зла, которое несло одно только упоминание.

Тем временем Хани, выпрямилась, негромко, нараспев, произнесла непонятные слова. Она медленно раскачивалась из стороны в сторону, словно из ее тела мигом исчезли все кости, и оно стало податливым, как теплая глина. Ее волосы вскидывались, разлетались в стороны, шевелясь пучком змей, тело окутало серебристое мерцание. Голос стал громче, мгновение — и девушка раскинула руки, словно готовилась взлететь. Снег вокруг нее стал стремительно заворачиваться в воронку, обнимая ноги, бедра, талию. И когда ее голос добрался пика, взлетая высоко над верхушками кедров, все стихло. Деревья качнулись, стряхивая снежные шапки и снова замерли.

Хани достала бурдюк с вином, подошла к самой кромке деревьев и разлила немного на снег, приговаривая что-то себе под нос.

— Духи пустят нас переждать ночь, — сказала она, когда густые рубиновые капли провалились под снег.

Меж деревьями снег лежал вдвое тоньше, а кое-где даже проглядывала пожухлая трава с осени. Лошади тянули морды, ощипывая островки лакомства. Хани вовсе не садилась на лошадь. Она шла позади остальных, время от времени срывая с кустов припорошенные снегом ягоды, и прятала их в мешочки, привязанные к широкому поясу с крупной медной пряжкой.

— Здесь разобьем лагерь, — сказал Рок.

Они остановились на небольшой полянке, словно специально подготовленной невидимыми хозяевами леса. Снега здесь не было совсем, и места оказалось ровно столько, чтобы расположиться всем. Даже лошади устроились между деревьями довольно сносно. Хани сразу сказала, что огня разводить нельзя. И добавила:

— И волшебного тоже. По ночам на охоту выходят хищники пострашнее волков и медведей.

Было решено дежурить по очереди. Первым заступил Рок. Он прислонился к стволу дерева, обнял топор, словно любимую девушку, и уставился в пустоту перед собой.

*** … Он услышал шорох раньше, чем открыл глаза.

Раш не спешил подниматься. Только чуть приоткрыл веки и весь обратился в слух.

Шорох повторился. Негромкий, вкрадчивый, осторожный. Значит, тот, кто его издавал, был либо мал ростом, либо нарочно старался не шуметь. Когда артумиец просидел свое время караула, его сменил Арэн, потом — Миэ, которая все жаловалась, что не может спать на земле. Видимо, сон все же сморил ее, подумал Раш и слегка приподнял голову. Его руки тут же коснулась ладонь северной девчонки. Она тоже не спала, и выразительно посмотрела на него, чуть сильнее сжав пальцы. Раш прекратил попытки встать и уставился на северянку. Странные, то ли розового, то ли фиалкового цвета глаза, закрылись. Она даже не шевелилась, и шорохи стихли. «Уснула, чтоб ее!» — мысленно ругнулся Раш и в то же мгновение ощутил тепло в ладони, где ее касалась рука Хани. Он скосил взгляд, стараясь при этом не забывать прислушиваться. Пальцы девушки сжимали клок тумана — он струился между ними, как живой странный организм с тысячами щупалец. И рос, буквально на глазах.

А потом Хани лихо перевернулась на живот, обратно от Раша, который тут же вскочил, низко прижимаясь к земле, балансируя на широко расставленных, согнутых в коленях ногах, как заправский акробат. В руке оскалился выхваченный из-за голенища кинжал.

Из земли, в том месте, где заканчивались ноги спящего Банру, торчал пучок длинных стеблей. Часть из них стелилась по земле, часть — стремилась вверх, слегка покачиваясь, будто водоросль в морской пучине.

— Именем Танцующей в травах, богиня моя, Лассия, — загрохотал проснувшийся Банру.

Хани шикнула, но поздно. Стебли встрепенулись, ринулись к ногам тутмосийца, оплетая их так стремительно, что Раш не успел и глазом моргнуть.

— Корень! — выкрикнула Хани и тут же швырнула туман из ладони в самое сердце растения.

Пара коротких стеблей успела перехватить темный сгусток: послышалось шипение, на землю стек зеленый студень.

Банру пытался сопротивляться, ему даже удалось перевернуться на живот и схватиться руками за дерево, но растение не собиралось утаскивать его. Лиана сдавливала тело жреца, расползлась по рукам и ногам. Растение росло прямо на глазах, становилось больше, и из его середины вытягивались новые и новые ростки. Они хищно свистели над головами, как плетки.

Раш рванулся к жрецу, увертываясь от лиан, что потянулись к нему, преграждая дорогу. Сейчас место ночевки больше походило на странную живую сетку, готовую поймать всякого, кто приблизится.

— Рок, корень! — продолжала выкрикивать девчонка.

Для Раша звуки слились в один нескончаемый гул, который сейчас только отвлекал. Куда главнее был Банру: зеленый стебель уже добрался до его шеи и удавкой сдавил ее, в то время как другие стягивали тело, сводя на нет всякое сопротивление. Раш увернулся от одной лианы, нырнул под следующую и услышал шипение над головой: огромный отросток, толщиной с руку взрослого мужчины, извивался, растворяясь густой слизью. Он раздвоился надвое, и Раш еле успел увернуться от упавшего куска. Мысленно поблагодарив девчонку, он подскочил к Банру и наотмашь полоснул кинжалом по тугому змееподобному стеблю. Тот забился конвульсиями и только теперь парень увидел крошечные отверстия вдоль всего тела растения. Из некоторых торчали длинные шипы, испачканные кровью. Бедный жрец со стоном повалился на землю, хватая воздух, и отполз к дереву.

Раш крутанулся, ловко ушел в сторону, но все-таки получил хлесткий удар по лицу. Острые жала вонзились в щеку. Тут же, словно из-под земли вынырнула Миэ. Она водила руками, выкрикивая слова заклинания. Раш отклонился, как только увидел яркие трескучие разряды, замелькавшие в воздухе. Ночную тьму разрезала бирюзовая вспышка молнии и в воздухе запахло паленым.

— Помоги Банру, — бросил Раш и, стараясь не думать о боли, сводящей скулы, побежал к остальным.

Рок и Арэн, как могли, отвлекая хищное растение друг на друга, старались добраться до уже успевшего одеревенеть ствола. Вокруг него бугрили землю узловатые крепкие корни. На нескольких, самых широких стеблях зияли дыры, и шипы, что торчали из них, были ничуть не меньше кинжала в ладони Раша. Северянин громко выкрикивал что-то на своем языке, — скорее всего — ругательства, — отчаянно размахивал топором, лихо срезая ползущие на него лианы. Арэн берег силы, держа перед собой короткий широкий меч, острием виз, направляя его подобно жалу. Он шаг за шагом приближался к стволу, прокалывая широкие части лиан. Он молчал, как всегда, и даже не поморщился, когда на его спину опустилось сразу несколько ударов. Сквозь кожаный жилет проступила кровь, но Арэн будто утратил способность чувствовать. Сзади него, стараясь держаться на расстоянии от шевелящихся под землей корней, стояла Хани. Она прямо из воздуха выхватывала туманные «живые» сгустки и швыряла их. Раш рванулся к тому месту, где спал, чуть не попав в тиски двух переплетенных петлей стеблей, и схватил вещевой мешок, который всегда клал под голову. Не глядя, прекрасно помня, где и что лежит, достал тяжелую флягу, горлышко которой было залито глиной.

— В сторону! — как можно громе закричал Раш, прыгая на одеревеневший стебель и балансируя на нем, как канатоходец. Длинное жало пырнуло в бедро, разорвало кожу, но Раш успел сделать широкий размах, посылая флягу прямо в самое сердце растения.

Огненное зарево разошлось вширь, подобно маленькому солнцу освещая все вокруг. Стебли забились агонией, танцуя в кострище, которым стало растение. Огонь пожирал стебли так же скоро, как они только что росли.

— Пустили провести ночь, — зло выплюнул Раш, упав на землю. В глазах его быстро темнело, голова шла кругом, холод стремительно проникал под кожу. — Артерия…

— Бредит, — силуэт Миэ покачал головой.

— Лежи, мой друг, — прозвучал где-то над головой голос Банру.

— Живой? — Раш едва мог говорить, губы в одночасье сделались сухими, слипались.

— Твоими заботами, — уже совсем глухо ответил голос жреца.