"Огонь Ареса" - читать интересную книгу автора (Форд Майкл)

ГЛАВА XIV

Когда Лисандр вошел в столовую на завтрак, у него ныло все тело. Вчера другие видели, как Тимеон приволок его в казарму. Раб тащит спартанца! Но никто не засмеялся. Все уважительно склоняли головы, когда Лисандр шел мимо них.

Едва Тимеон уложил его на камышовое ложе, юноша погрузился в глубокое забытье и не видел никаких снов. Он проснулся лишь когда мышцы начали сводить судороги, и пришлось потянуться за кувшином с водой, который Тимеон оставил рядом с ним. Лисандр сел на скамью рядом с Орфеем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил спартанец.

— Уже лучше, — ответил Лисандр. Ему казалось, будто он сильно повзрослел, будто он совсем не тот мальчик, который вошел в эту казарму бывшим илотом.

Орфей кивнул.

— Ты ведь понял, почему я не мог тебе вчера помочь? Почему мне пришлось стоять и смотреть вместе с остальными?

Лисандр оторвался от хлеба и козьего молока. Орфей говорил серьезно.

— Наверно, ты подумал, что Диокл выбрал именно тебя, чтобы поиздеваться. Мы все прошли через это. Здесь нет места для доброты или сострадания. Мы пришли сюда, чтобы стать спартанскими воинами. Диокл испытывал тебя. Однажды ты окажешься на поле боя и Диокл, возможно, будет стоять рядом. Он хочет убедиться, что ты к этому готов.

Лисандр внимательно слушал Орфея, но не очень-то верил его словам. Тот не видел, с какой ненавистью смотрели на него глаза наставника.

— Кстати, — сказал Орфей, — сегодня утром у нас академические занятия. Так что твои руки отдохнут.

Это известие пришлось Лисандру очень кстати. Он встал и позвал Тимеона, стоявшего в конце столовой вместе с другими илотами.

Тимеон тут же подошел к нему, наклонил голову к губам Лисандра и тот произнес:

— Быстрей. У нас мало времени.

Лисандр проверил, нет ли кого в спальне.

— Оставайся у двери, — прошептал он Тимеону. — Если кто-нибудь появится, дай мне знать.

— Понятно, — ответил друг. — Как ты думаешь, где он может быть?

Лисандр оглядел помещение. Неужели его амулет где-то здесь? В спальне так много куда его можно спрятать. Здесь не менее восьмидесяти спальных мест и у всех есть личные вещи.

Сначала Лисандр подошел к постели Демаратоса, ощупал камышовую циновку, залез под подушку, набитую перьями. Ничего. Его взгляд остановился на выпуклом сундуке, стоявшем рядом с постелью спартанца. Пока ему не хватило духу заглянуть в него, но это только пока.

Потом он подошел к кровати Прокла, после этого к ложу Аристона. Но Огня Ареса там не было. Лисандра снова потянуло к сундуку. А что если открыть его?

Тимеон, карауливший у двери, кашлянул, и Лисандр бросился к своей постели.

Вошел Аристон и насторожился.

Лисандр набросился на Тимеона.

— Раб, куда ты подевал мои сандалии? Чтобы к вечеру они были на месте, не то я устрою тебе порку, которую ты не скоро забудешь.

— Да, хозяин, — ответил Тимеон, скрывая улыбку, и тут же выбежал из спальни.

— Пора на уроки, полукровка, — с ухмылкой обратился Аристон к Лисандру. — Не опаздывай.

Несколько казарм учились в одной классной комнате, которая располагалась недалеко от центрального колодца. Когда ученики проходили мимо колодца, илоты как раз вытаскивали из него ведра с водой и, следуя один за другим, несли их в спальню. Впереди шел раб Демаратоса по имени Боас.

Это был крупный смуглый парень на несколько лет старше Лисандра и остальных ребят. Когда Боас поравнялся с учениками, Прокл подставил ему ногу. Боас плашмя упал на землю, ведро опрокинулось, вода пролилась на высохшую землю.

— Раб, смотри, куда идешь, — сказал Прокл, стоя над упавшим илотом. На лбу и щеке раба остались полосы грязи, его лицо пылало.

Лисандр прочел в глазах Боаса гнев, тот сжал руки в кулаки, костяшки пальцев хрустнули. Лисандр шагнул к Проклу, уже представляя, как швырнет этого жалкого труса на землю.

На плечо Лисандра легла рука и остановила его.

— Тебе больше не следует защищать их, — шепнул ему на ухо Орфей. — Ты должен научиться быть спартанцем.

Лисандр не знал, как поступить, и позволил ему отвести себя в сторону, к учебному зданию.

Школьная комната представляла собой лачугу, открытую всем стихиям. Нижняя часть стен сделана была из дерева, крыша из пальмовых листьев опиралась на деревянную раму.

— Не понимаю, какой смысл вообще приходить сюда, — проворчал Демаратос, садясь на пол. — Мы спартанцы, а не ученые. Какой толк от стихов во время битвы с афинянами!?

— Демаратос… — В дверях появился высокий худощавый мужчина в грубой коричневой тоге. — Иногда мышцы, которые у тебя находятся вот здесь… — мужчина постучал по своей блестящей лысине… — важнее, чем мышцы руки, которая держит копье.

По его лицу расплылась улыбка, обнажившая ослепительно белые зубы. Лисандр решил, что учитель не грек. У него было доброе лицо, смуглая кожа, брови изгибались тонкими дугами, а глаза мерцали, точно кварц в солнечных лучах.

— Это Ану, — шепнул Орфей. — Наш преподаватель. Он прибыл к нам из-за Великого моря,[20] из земли, где правит бог солнца, которого там именуют фараоном.

Лисандр уставился на учителя, смотревшего на класс орлиным взором.

— Зачем он здесь? — спросил он.

— Он прибыл в Спарту еще до нашего с тобой появления на свет, чтобы изучить жизнь нашего народа, а затем решил остаться. Говорят, что он самый мудрый человек во всей Греции. У него сотни свитков с письменами со всех концов света. Он говорит на пяти языках!

— Я хочу, чтобы вы прочитали стихи, которые мы учили в прошлый раз, — сказал Ану. Он стал декламировать напевным мягким и низким голосом:

— «Может ли храбрец ждать лучшей судьбы, чем…»

Все ученики подхватили песню, но Лисандр не знал слов. Ему оставалось только слушать.

Красота этих слов тронула сердце Лисандра. Он задумался о будущем и своей матери. Юноше хотелось, чтобы она гордилась им, чтобы им гордился его отец — Торакис, которого он так и не увидел.

«Вот моя судьба!»

До него донесся голос Орфея, который выделялся среди других своей чистотой и мелодичностью:

В классе воцарилась тишина. Последние слова еще звучали в ушах Лисандра.

«Я должен все выдержать! Я должен стиснуть зубы и не отступить ни на шаг!»

— Очень хорошо, — сказал Ану. — Тиртей[21] гордился бы вами.

— Кто такой Тиртей? — не подумав, спросил Лисандр.

Весь класс громко захохотал, и Лисандр покраснел.

— Тише! — сказал Ану и бросил на него холодный и суровый взгляд. — Ты пришел к нам недавно? Пусть кто-нибудь из вас объяснит новичку, кто такой Тиртей.

Ответил Демаратос.

— Это великий спартанский поэт. Он жил более ста лет назад и привел спартанцев к победе. Тогда, во время илотской войны,[22] спартанцы разгромили мессенцев.

Сердце Лисандра замерло, когда упомянули его соотечественников. Он слышал рассказы о войнах между его народом и спартанцами, но все казалось просто легендой.

— Тиртей доказал, что поэт может быть великим солдатом… — продолжил Ану.

— Не то, что Терпандр, — прервал голос впереди.

— Не перебивай, Хиларион, — сказал Ану, — говори лишь в том случае, когда можешь сказать нечто полезное. Что ты знаешь о великом Терпандре?

Хиларион, говорливый парень, который, как казалось Лисандру, относился к нему более дружелюбно, чем другие, ответил:

— Видите ли, учитель, Терпандр на празднике состязался в чтении стихов. Он победил, и кто-то из толпы бросил ему инжир. Поэт съел его… и подавился!

Хиларион и весь класс начали хохотать, однако Ану нахмурился и покачал головой.

— Хватит! — приказал он, и смех прекратился. — Не следует верить глупым слухам. Терпандр дожил до восьмидесяти четырех лет и умер, ухаживая за виноградником.

Разговор перешел к другим темам — законам и эдиктам Ликурга, основателя Спарты.

Лисандр узнал, что Ликург учредил Эфорат и Совет старейшин, которым предписывалось оказывать царям помощь в правлении страной. Это он создал систему воспитания спартанской молодежи и поработил илотов. Хотя Ликург жил триста лет назад, он предопределил почти всю жизнь Лисандра. Юноша невольно вздрогнул.

— В заключительной части урока мы займемся письмом, — объявил Ану.

В классе раздался общий стон.

— Мы не занимались этим, когда уроки вел Диокл, — проворчал Демаратос. — Он говорит, что пусть пишут те, кому не по силам держать копье.

В ответ Ану неодобрительно покачал головой.

— Совет старейшин решил, что все дети должны учиться писать. Когда спартанец идет в бой, его плащ скрепляется деревянной пряжкой, на которой написано его имя. И после битвы эти пряжки можно собрать и выяснить, кто погиб. Представь, Демаратос, что ты не можешь написать собственное имя. Тогда твоя семья подумает, что ты сбежал с поля боя. Как только все вы научитесь писать свое имя, мы закончим сегодняшний урок.

Ану достал деревянную дощечку с приподнятыми краями. Ее покрывал слой блестящего воска молочного цвета. Доску пустили по рядам. Лисандр поглядывал на нее с опасением.

Каждый ученик брал заточенную деревянную палочку — стило — и выводил на воске свое имя. Когда дощечка оказалась у последнего ученика, а им был Лисандр, у того вспотели руки.

Он смотрел на отпечатки на воске — те ничего ему не говорили. Его рука застыла над дощечкой. Стило в руке показалось странным.

Весь класс стал проявлять нетерпение, и вдруг кто-то выкрикнул слова, которых он опасался:

— Этот полукровка не умеет писать!

Лисандр поднял голову и заметил, что все смотрят на него. Он опустил стило и выдавил им линию, но тут Орфей выхватил у него из рук дощечку и поднял ее над головой.

— Нет, умеет. Смотрите, вы, неучи! — Он указал на отпечатки в воске и широко улыбнулся Лисандру. — Вот, под моим именем выведено еще одно. Оно гласит «Лисандр».

Ребята перестали свистеть. Лисандр тоже посмотрел на дощечку. Хотя он не мог прочитать знаки, выведенные на поверхности воска, юноша сообразил, что Орфей, должно быть, написал там и его имя.

— Спасибо, — сказал он другу.

Ану забрал дощечку и взглянул на подписи.

— Хорошо, урок окончен. Кстати, Аристо, новый мальчик пишет гораздо лучше тебя!

— Не обращай на них внимания, — сказал Орфей, догнавший Лисандра у колодца.

Стоял жаркий день, и все ученики жадно пили воду. Демаратос был первым в очереди и наливал себе воду из ведра. — Они устанут и примутся изводить кого-нибудь другого. Ты только не сдавайся.

— Что-то не похоже, чтобы они устали, — заметил Лисандр.

— Демаратос со своими дружками раньше смеялись над моей искалеченной ногой, — ответил Орфей, поднося к губам воду в пригоршне. — Ты и я не столь уж отличаемся. Мы оба — жертвы своего рождения. Для них легкая добыча.

Тут между ними вклинился Демаратос, и Орфей еле устоял на ногах, ухватившись за край колодца.

Подняв голову, юноша увидел, что он окружен со всех сторон: Демаратос, Аристон, Прокл, Мелеагр взяли его в кольцо, и четыре пары глаз пригвоздили к месту.

Демаратос вытер влажный рот рукавом.

— Ты считаешь себя спартанцем, потому что умеешь писать свое имя, так? — Он не дал Лисандру времени ответить. — Не очень-то задирай нос. На поле боя твое имя найдут первым. Конечно, если дело до этого дойдет.

— Это меня не пугает, — ответил Лисандр. — В конце концов, тому, кто первым умрет, первому окажут почести. Если только он не побоится возглавить фалангу.

Несколько мальчиков рассмеялись, и Демаратос взглянул на них недовольно.

— Ты считаешь меня трусом? — медленно процедил он.

— Я просто говорю то, что думаю, — ответил Лисандр.

Демаратос схватил его за горло, Лисандр потерял опору и завис над колодцем: он ничего не мог поделать и полностью оказался во власти врага. От страха у него внутри все сжалось. Из-под руки Демаратоса Лисандр заметил, что Орфей, прихрамывая, направился к ним.

Аристон преградил ему путь.

— Не подходи, калека.

Орфей безмолвно наблюдал за происходящим с открытым от удивления ртом.

Лисандр сопротивлялся, пытаясь разомкнуть пальцы Демаратоса. Они вцепились в него, словно железные когти. Спартанец нагнул Лисандра еще сильнее, и тот повис над срубом, чувствуя, как под ним разверзается бездна.

Лисандр перестал сопротивляться. Только от Демаратоса зависело, уцелеет он или рухнет в колодец.

«Насколько здесь глубоко? — спрашивал себя юноша. — Выживу ли я, если упаду?»

— Итак, кому из нас теперь страшно? — прошипел Демаратос. У него на лбу выступили вены. — Тебе здесь не место, илот. Ты не станешь одним из нас. Ты рожден держать в руках грабли или метлу, но не копье. Никто и не вспомнит о тебе, если ты свалишься в колодец!

— Сбрось его туда! — послышался голос Прокла. — Нам по горло надоел этот самозванец.

— Да, сбрось его, — вторил ему Аристон. — Мы скажем, что это был несчастный случай.

Демаратос повернулся к Лисандру. Стиснув зубы, он смотрел на него, точно ястреб.

— Илот, тебя ждет Подземное царство — и отпустил его.

На мгновение Лисандр оказался в состоянии невесомости, затем сила тяжести потянула его вниз, а страх пронзил грудь, будто молния.

Лисандр устремился в темноту головой вперед, не в силах остановить падения своего тела. Он лишь слышал, как его истошные вопли эхом отскакивают от стен колодца.