"Сухопутный робот" - читать интересную книгу автора (Запольских Вячеслав Николаевич)

КАК ПОЛУНДРА ПРОДОЛЖАЛ САМООБУЧАТЬСЯ

Однажды Александра и Федя вышли с Полундрой погулять во двор. У соседнего подъезда стояли: соседка-старушка Елизавета Георгиевна и большое черное пианино старинной марки «Кама».

— Кто бы мне помог? — задумчиво сказала старушка, глядя как бы мимо Александры и Феди, а пианино мелодично тенькнуло, будто внутрь его залетел музыкально одаренный воробей.

Оказывается, инструмент надо было поднять на четвертый этаж. Для этого Елизавета Георгиевна обзвонила четверых своих племянников. Но один из них оказался пятидесятилетним стариком, другой уехал в командировку, третий согласился помочь, но позабыл, а четвертый получил двойку по ботанике, и его мамаша в наказание не выпускала из дома.

— Поразительное явление эти племянники, — рассуждала соседка-старушка, глядя как бы мимо широких матросских плеч Полундры. — То они еще маленькие, то уже старики. Давно ли соску сосал, а теперь уже двойки по ботанике получает. Не удивлюсь, если окажется, что у меня имеется уже не четыре племянника, а пять. Но что толку? Пианино-то здесь, а племянники неизвестно где.

Полундра широко раздвинул руки, обхватил «Каму», прижал ее к груди, как баян, и вошел в соседний подъезд. Александра и Федя последовали за ним, чтобы в случае необходимости давать полезные советы.

Елизавета Георгиевна семенила впереди Полундры и пианино и рассказывала, что она всю жизнь проработала в музыкальном училище, что у нее в разное время имелось четыре домашних инструмента, но она раздавала их племянникам, чтобы те тоже приобщались к искусству. Вот теперь купила пятое пианино, и всерьез опасается, что пятый племянник действительно где-то появился на свет, предположительно в Севастополе. Только от ее севастопольской троюродной сестры телеграмма еще не успела придти. Но примета верная: покупаешь очередной инструмент — рождается очередной племянник.

Наконец, Полундра дотопал до старушкиной квартиры, в одиночку выполнив работу четырех племянников. Елизавета Георгиевна пригласила всех зайти в гости. Полундра поставил инструмент, куда велела соседка — подальше от окна и от двери, чтобы сквозняки его не испортили.

Угостив Александру с Федей чаем и вафлями «Зебра», Елизавета Георгиевна села за пианино и быстро пробежалась пальцами по клавишам. Раздались звуки, которые Феде напомнили пулеметную очередь, а Александре — щебетанье птичек.

— Нравится? — спросила музыкальная старушка.

Александре и Феде не очень понравилось. Полундра промолчал. Соседка засмеялась.

— Это же гамма, — пояснила она. — В ней, конечно, нет ничего особенно красивого. Но гаммами нужно заниматься, чтобы, в конце концов, научиться играть вот так.

И Елизавета Георгиевна снова положила руки на клавиши.

Александра и Федя позабыли про чай и про добавку вафель «Зебра». Они раньше думали, что такую музыку может исполнять только радиоприемник, будучи сложным техническим устройством. А человеку не под силу так быстро разбрасывать пальцы в разные стороны, касаясь клавиш то легко и нежно, а то ударяя по ним с богатырской силой. Звуки мелькали, сливались, разъединялись, кружились, взлетали фейерверком и опадали медленными осенними листьями.

— Это этюды беглости, — сказала Елизавета Георгиевна, закрывая крышку инструмента. — А у вас дома есть пианино? Родители занимаются с вами музыкой?

— У нас только робот, — грустно ответил Федя.

— Мы с родителями ходили в оперный театр, — вспомнила Александра. — Там очень красивая девушка умерла от чесотки.

— «Травиата», — догадалась старушка. — Не совсем для вашего возраста. Но все равно хорошо, что родители приобщают вас к прекрасному. Еще чаю?

Она подошла к столу и взялась было за сахарницу, но тут старинная «Кама» снова подала голос. Это Полундра уселся за инструмент и исполнил гамму, которую только что слышал. Сыграл один раз и тут же повторил. И стал все повторять и повторять. Едва закончит, снова начинает.

— Усидчивый у вас робот, — перекрикивая пианино, одобрила Елизавета Георгиевна. — В обучении игре очень важны упорство и даже некоторое самозабвение. Послушайте, голубчик, может, э-э-э… Достаточно на первый раз?

Но робот никак не хотел отходить от инструмента. Соседке пришлось пообещать, что она даст ему почитать «Самоучитель игры на фортепьяно», «Путь к музицированию» Льва Баренбойма, «Вопросы пианизма» Григория Когана и «Избранные письма» Клода Дебюсси.

— Вы уверены, что заинтересуетесь Дебюсси? — недоверчиво поинтересовалась она у Полундры. — Все-таки музыка импрессионизма трудна для новичков.

Вместо ответа Полундра исполнил этюды беглости, еще раз исполнил, и попросил ноты посложнее.

— Большие успехи, — похвалила Елизавета Георгиевна, однако ноты не дала. — Несомненный талант. Но надо еще работать над педалью и аппликатурой.

Вернувшись с прогулки, Александра с Федей рассказали родителям про таланты грузчика и пианиста, открывшиеся у Полундры. Папа с мамой, конечно, порадовались за своего домашнего любимца, и постарались тут же забыть этот занимательный случай. Но случай оказался вовсе не мимолетным и имел значительные драматические последствия. Робот слонялся из комнаты в комнату, не находя места, мычал себе под ротовой репродуктор гаммы, шевелил пальцами в воздухе над воображаемыми клавишами и спрашивал у всех, как надо работать над педалью, если педали нет.

— Едва денег наскребли, чтобы купить робота, — возмущался папа, — а теперь этот робот намекает, чтоб его обеспечили роялем! Не зря роботехники предполагали, что ты пианист-диверсант!

— Но хотя бы в филармонию на концерт можно сходить? — умоляюще мигал глазными объективами Полундра.

Как-то в гости к Александре зашла ее одноклассница, старшая сестра которой училась во французской школе и младшую тоже обучала некоторым французским выражениям. Подружка взялась преподать Александре немного французского, но вместо нее крайне заинтересовала Полундру.

К ужасу мамы робот научился у дяди Гены во дворе играть в домино и в подкидного дурака.

Робот постигал всякие науки и ремесла, игры и искусства. Пока не позвонила папина сестра тетя Аня и не объявила, что в ближайшие выходные всем нужно выезжать на дачу, где накопилось очень много работы

— Картежника своего железного тоже берите, — скомандовала она. — Пусть пашет.