"Трюки и эффекты в Photoshop CS3" - читать интересную книгу автора (С. Топорков)27Дом чародея наполняли странные звуки. Многие из них я идентифицировал еще на подходе к большой гостиной. Иной раз стучали ножками подпрыгивающие в танце скамейки, стулья и табуретки или скрипели ржавыми боками отправившиеся на прогулку из кухни котлы и кастрюли. Или же портреты серьезных личностей на стенах принимались бормотать всякую дребедень, обращаясь к самим себе, к соседям или ко мне, когда я проходил мимо. Одна дама тучной наружности даже вздумала смеяться надо мной. Я резко повернулся, чтобы переспросить, что она только что сказала, но она юркнула за край своего портрета и испуганно воззрилась на меня из убежища. Я не стал вступать с ней в пререкания, тем более что мне надо было поскорей оказаться среди людей. Проще всего было спросить у них насчет того, что произошло. Это ведь у них в голове мозги, а не льняная пакля, как у вашего покорного слуги. Поплутав в дебрях необычного дома Чиквасора, я через каких-то полчаса отыскал большую гостиную. Только я собирался войти, мимо меня на бешеной скорости пронеслись по воздуху труба и флейта, наигрывающие визгливыми голосами какую-то мелодию. Пока я хлопал ушами, они скрылись за поворотом, проявляя такую ловкость и грацию, словно всю жизнь только и летали, состоя в близком родстве со шмелями, мухами или стрекозами. Чудо на чуде сидит, подумал я и оказался в гостиной. На мой тролльский взгляд, здесь была красотища. Такого не увидишь в Вороньем Глазе. Если бы даже там у нас нашелся собственный волшебник такого уровня, вряд ли ему хватило бы ума отгрохать этакие хоромы, украшенные резным деревом, всякими блестящими побрякушками, расшитыми гобеленами, шторами, занавесями. К такому надо иметь вкус, если вы понимаете, о чем я. Хоть Чиквасор и был, на мой взгляд, старее всех старых, соображения по части стиля ему не занимать. Один камин, в котором, как водится, потрескивают смолистые поленья, чего стоит, поглядите! В общем, пока я глядел на этот камин и отдыхал глазами на его отделке, в гостиной что-то происходило. – Магистр? – сказал я. – Магистр, я тут… в общем… немного набезобразил… То есть там, в бане вашей!.. И вот тут мне впору было начать делать то, что делали мои спутники. Вести себя Другим примером был Рофиррик. Примостившись у окошка, он с выпученными глазами жевал край шторы, и в его намерения, несомненно, входило умять ее всю, не прибегая к помощи горчицы или томатного соуса. Челюстями королевский писарь работал с полнейшим самозабвением. Что касается Бьянки, то ее поведение не вписывалось даже в ту картину, какую мне живописал ее несчастный папаша-король и какая была известна мне. Она стояла на голове посреди стола и издавала звук, больше всего похожий на долгое «у», изредка хихикая, точно ее щекотали под мышками. Это что – новое развлечение моей невесты? Или все трое проводят здесь мистический ритуал? Все же люди – странные существа, боюсь, мне их никогда до конца не понять. Удерживать равновесие у Бьянки получалось великолепно, и возникал вопрос: не собралась ли моя суженая переквалифицироваться в гимнастки? Однако все бледнело перед тем ошеломительным открытием, какое я сделал пару мгновений назад. Если заметили, я Чтобы обдумать сложившееся положение, я сел на пол. Пока я сидел (пока принцесса стояла на голове, пока Рофиррик жевал штору, пока магистр отчитывал рыцаря), моему взору предстал стеллаж с книгами. Я давно подозревал, что любой адепт Искусства просто обязан иметь кучу книг, содержащих Мудрость Веков, а тут, пожалуйста – часть Мудрости стоит в десяти шагах от меня. Вероятно, где-то в доме должна быть библиотека побольше, ибо такой маленький стеллажик неспособен удовлетворить жажду интеллектуала, но мне и этого было достаточно. Я хотел кое-что проверить. Способность читать настенные надписи натолкнула меня Добравшись до стеллажа, взял одну из книг, самую большую. Тролльская стойкость и немалое природное мужество помогли мне одолеть робость, и я открыл инкунабулу наугад, примерно в середине. – …посему, так как все восемь граней стихий непременно переплетутся, мы обязаны совершить еще одну немаловажную, а очень даже важную манипуляцию, дабы скрепить положительным образом заранее согласованные координаты с эманациями Зефарода и Гемарода, чтобы при определенных циркумстанциях… Вот до чего докатился Фплиф из Вороньего Глаза. До циркумстанций. Ни больше ни меньше. И это не считая Зефарода и Гемарода. Дрожащей рукой я вернул книгу на место и пробежался взглядом по корешкам остальных. На каком языке были эти названия, я не имел представления, однако читал без труда. И главное – понимал. Понимал то, что в принципе мне от природы понять было не суждено. На меня навалился огромный груз. Груз Знания. И в тот момент я, простой тролль-недоумок, осознал, каково это – Рассчитывая, что магистр Чиквасор поможет мне во всем разобраться, я подошел к нему и попытался привлечь его внимание. Не тут-то было. Старикан так увлекся спором с пустыми доспехами, что не хотел замечать никого и ничего. После каждой своей обличительной реплики он подставлял к уху слуховую трубу в надежде расслышать ответ оппонента, но оппонент отмалчивался. Чиквасор кипятился еще больше. Не зная, с какой стороны подобраться к нему, чтобы соблюсти деликатность, я так ничего и не придумал, рассердился сам, сграбастал ворчуна за шиворот и отнес на диванчик перед столом. Чиквасор что-то прокрякал, но сопротивления не последовало. Я усадил его на подушечки и занялся Рофирриком. Писарь ни в какую не хотел отдавать завоеванное. Хорошо, что проглотить кусок шторы не успел. Даже я с трудом вырвал у него «съедобный» трофей и присоединил Рофиррика к магистру. С принцессой все оказалось легко. Она явно не соображала, где находится, зачем и почему. Когда я посадил ее рядом со стариканом, Бьянка захихикала и задрыгала ногами, точно ей лет пять или шесть. – Итак! – сказал я громко, услышав слабый треск одного из оконных стекол. – Кто-нибудь объяснит мне наше положение? В особенности мое! Эй, кто-нибудь слышит меня? Понимает, о чем я говорю? Ау! Несколько раз повторив «ау», я проверил свое новое звучание. Голос мой лился свободно, глубоко. Я бы сказал: исполински и могуче! Эхо его гуляло по дому волшебника, заставляя дрожать все, с чем сталкивалось на своем пути. В моей нынешней странной метаморфозе это был единственный положительный момент, ибо от заикания я всегда страдал гораздо больше, чем от тупости. Все тролли тупые, но заики – считаные единицы. Чиквасор, Бьянка и Рофиррик сидели рядком на диване. Я не был сделан из прозрачного льда или стекла, но все трое как-то умудрялись глядеть сквозь меня. Вот так новости, вот так положеньице! Нависнув грозной тенью, я пощелкал пальцами у них перед глазами и никакой реакции не добился. – Да вы что, совсем одурели, что ли? Это шутка? Не надо так шутить над бедным троллем… между прочим, я могу обидеться на то, что вы пытаетесь меня передразнивать! Вроде бы я ничего плохого вам не делал. Бьянка! Ваше… Ну то есть, госпожа, может быть, объяснение придет с вашей стороны? Мои надежды были напрасны – объяснения не пришло. Глядя на принцессу, даже не подумаешь, что она человек из высочайшего общества. В эту минуту между ней и какой-нибудь деревенской дурочкой не было ни малейших различий. Будто подтверждая это мнение, Бьянка стала пускать пузыри из слюны. Однако попыток привлечь их внимание и вернуть им разум я не оставил. Вспомнив один тролльский танец, какой я видел однажды на празднике в Вороньем Глазе, я изобразил его в деталях. Изображал до тех пор, пока с потолка что-то не посыпалось. Пришлось остановиться, пока не произошла очередная катастрофа с моим участием. Также я прибег к следующим методам: щекотание ноздрей перышком, вынутым из диванной подушки, встряхивание, переворачивание вверх ногами, похлопывание по спине. Ничто из этого не помогло. Наибольшая реакция была от щекотания перышком. Чиквасор чихнул, Рофиррик тоже – показав из носа две зеленые гусеницы соплей, Бьянка захихикала и оттолкнула мою руку. Ох и нелегкая эта работа… Пока мы таким образом развлекались, я взмок. Не хотелось прибегать к радикальным средствам – хотя бы ввиду очевидной хрупкости человеческих тел. Будь на их месте тролли, уж я быстренько отыскал бы способ привести их в чувство. К примеру, ничего нет лучше, чем огреть какого-нибудь мордоворота выдернутым из забора колом. Правда, для начала надо запастись ведром воды – тушить искры, которые полетят у него из глаз (прецеденты бывали – целые деревни выгорали дотла, хотя об этом говорят лишь легенды и сам я не видел). Или вот еще один метод. Взять полведра свежих мухоморов, полведра… – Я вот все смотрю, когда тебе надоест или ты устанешь! – сказал чей-то голос, раньше незнакомый. – Но, видимо, тролли вообще не устают. Источник голоса сидел на каминной полке. Большой белый кот. С наглой мордой, какая бывает у подобных субъектов, питающихся свежей мышатиной. Засомневавшись, я отвел взгляд, но кот поднял лапу и сказал: – Разве ты не поумнел? Твои глаза тебя не обманывают! – Откуда ты взялся? – Меня зовут Аспарагус, и я тут живу. Магистр Чиквасор мой хозяин. – Ну дела! – Многие кошки в нашем мире хозяев не имеют. Я – одно из счастливых исключений. Как тебя зовут? – Фплиф из Вороньего Глаза. Я вспомнил, как тяжело это мне раньше давалось, и снова немного порадовался перемене. – Уже лучше, – кивнул кот. – Хотя бы что-то понятно. – Кому? Я лично ничего не понимаю. – Неудивительно. Недавно кот сказал, что я поумнел, но теперь мне так не казалось. Кто-то в этой гостиной явно слишком умничал. Это, конечно, не ваш знакомый тролль и не троица полудурков. Остается котяра с торжественным именем Аспарагус. – И что дальше? – спросил я. – Вижу, ты понятия не имеешь, что происходит. – Ты прав. Жду не дождусь, когда кто-нибудь меня просветит. – Знаешь, тролль, в кошачьей жизни не так часто выпадают подобные моменты. Когда ты можешь посмотреть свысока на созданий, которые в несколько десятков раз больше, чем ты, и которые обычно взирают на тебя, словно ты всего лишь наглая образина, ворующая сметану и масло. Я моргнул. – А что – это не правда? – У меня тоже есть душа! – надулся Аспарагус. – Да-да, представь себе. И личность со своими слабостями и достоинствами. – Да ну! – Ну да. Я и говорю. – И что из этого следует? – То, что меня надо воспринимать со всей серьезностью. При сложившихся обстоятельствах мы должны быть внимательны друг к другу. Я был бессловесным существом, а теперь я говорящий кот… ну, во всяком случае, для тебя. – Только для меня? – Почти. Как бы я хотел, чтобы меня понимали все эти людишки. Тогда бы я высказал им все, что думаю! – Аспарагус проникся воинственным настроением и сделался похож на меховой шар. – Думаешь, почему кошки так любят царапаться? Да потому, что нас никто не слышит и слушать не хочет. У нас нет других способов бороться за свои права… – Подожди, подожди, – сказал я. – Разве ты пришел поговорить об этом? – В частности, и об этом, – ответил кот. – Ты против того, чтобы я занял свое положение в обществе? – Нет. Но зачем тебе положение в обществе людей? – Не подхожу, стало быть! – Не знаю. Я всего лишь тролль. Еще час назад я с трудом мог произнести свое имя и был, мягко говоря, не слишком сообразительным. Сейчас все очень изменилось. – Да, как ты обошелся с ни в чем не повинной баней, это надо видеть! – захохотал кот. Аспарагус упал на спину и задрыгал ногами. И с такими манерами он хочет стать уважаемым членом общества? Он явно себя переоценивает. – У Чиквасора еще никогда не было таких гостей, уж на моей памяти точно. Хотя появлялись всякие чудилы, в аккурат для книги про самых ненормальных обитателей этого мира. – Значит, я всех переплюнул? – В общем, да. После хозяина ты здесь самая примечательная личность. – Что ж, спасибо. Хоть в чем-то я достиг высот. – О! Стоит троллю поумнеть, как бедолага начинает сыпать саркастическими комментариями… – Не знаю, поумнел ли я… – А как ты все это объясняешь? Ты научился вдруг читать, причем на разных языках, включая мертвые, а эти вот книги написаны на древнебаркарийском. Ты рассуждаешь, как вполне зрелый образованный муж. Уверен, что дай тебе задание вычислить годовой параллакс звезды Сириус, ты без труда с ним справишься. – Что такое годовой параллакс? – Ничего. Я просто, к слову говорю. Суть в том, что с тобой произошла большая метаморфоза. – Я уже заметил. И не могу добиться ответа. Если ты знаешь, что произошло, скажи, потому что вот эти, включая… мою госпожу, вдруг перестали блистать умом. – Погоди, Фплиф, не все сразу, – поднял лапку Аспарагус. – В таком деле нужна последовательность. Что ты помнишь о происшествии в бане? – Ну… Я мылся, потом произошел тарарам, потом поехал на мыле, потом… короче говоря, я оказался в кладовой, что внизу. Я хочу извиниться за причиненные неудобства и обещаю, что все починю, и заметно не будет, что произошло. – Понятно. А чем ты занимался до этого досадного происшествия? – Не помню. – Напрягись. Нет у тебя случайно небольшой такой штучки? – Какой? – Шевели своими новыми умными мозгами, – промяукал Аспарагус. Этому мохнатому паршивцу нравилось измываться над бедным троллем. Кошка и есть кошка. Чем бы его безболезненно пристукнуть, чтобы не отправить на тот свет, а, наоборот, указать верную дорогу к истине? Боюсь, однако, что одного моего щелчка хватит, чтобы его котята остались сиротами, а женушка безутешной вдовой. – Пытаюсь. Однако от подсказки не отказался бы. Кот вздохнул, словно разом разочаровался во всех троллях на свете. – Я имею в виду вещицу, которая, видимо, висела у тебя на шее. Вспоминай! Вещица упала, ты нашел ее на полу в бане… ну же! – Амулет!!! – грохнул я. Поколебленные звуковыми волнами, исторгшимися из моего горла, доспехи рухнули на пол. Аспарагус подлетел к потолку, размахивая всеми четырьмя лапами и вопя что-то панически кошачье. Шмякнувшись обратно на каминную полку, он попытался бежать. Глаза на лбу, уши прижаты к черепушке. Забуксовав на полированном камне, он свалился на ковер, словно дохлый индюк, а потом спрятался под кресло. Я посмотрел, как дела у рыцаря. Его конец был логичным – он развалился на части. Чиквасор, Рофиррик и Бьянка, занятые своими делами, вообще этого не заметили. – Эй, тролль! Ты это специально? – спросило кресло. – Что? – Так орешь? Кресло фыркнуло, словно кошка. Ну, собственно, автором фырканья и был Аспарагус, представитель этого славного семейства. Он осторожно выглянул из своего убежища, оглядел комнату, принюхиваясь. – Я не специально, – сказал я. – Извини. Вырвалось от переизбытка эмоций. Ты же хотел, чтобы я вспомнил. – Но не так же громко, – возразил кот, вскакивая на спинку кресла. – Если ты не знал, то заруби себе на носу. Кошки – существа с тонкой душевной организацией и очень возбудимой нервной системой. Нельзя с ними обращаться подобным образом. – Запомню. – Так о чем мы говорили? – О моем Амулете. Ты что-нибудь о нем знаешь, Аспарагус? – Знаю ли я? Ты спрашиваешь, знаю ли я? Хе-хе… А кто же еще знает, если не известный тебе кот? – Не знаю, кто знает… – Странно! Очень странно! Создается впечатление, что ты остался прежним остолопом! – бросил котяра, оскорбленный тем, что я не понял его иносказаний. – Короче, объясняю для самых умных! Я – Желаю. Знал бы ты, сколько раз старик тролль предпринимал попытки все мне рассказать! Так и не сумел, потому что в самый важный момент я начинал тупить или нам мешали неблагоприятные внешние обстоятельства. В этом зубе дракона содержится какая-то тайна… я хочу ее разгадать. – С этими словами я снял с шеи подарок шамана. Аспарагус потянулся с кресла. – Дай понюхаю, – попросил он и сунул нос в мою большую ладонь. – Да, так и есть. Он самый. Зуб дракона Креккелота. – Кого? – Креккелота! – Никогда о таком не слышал. – Ничего удивительного. Это только для посвященных. – А ты, значит, посвященный! – Ну, так уж распорядилась судьба. – Ладно. Если она распорядилась, то ничего не поделаешь. – Идем. Морские свинки, если что, дополнят мой рассказ. Я не стал спрашивать, при чем тут морские свинки. В конце концов, хотелось поглядеть на этих диковинных созданий. |
||
|