"Странник" - читать интересную книгу автора (Мартьянов Андрей)Глава вторая HOME, SWEET HOMEОбщеизвестно, что скрытые способности человека могут проявиться в самых неожиданных областях — весьма посредственный сотрудник коллегии иностранных дел Александр Пушкин становится поэтом номер один на все времена, выдающийся политик Уинстон Черчилль заслуженно получает Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «за высокое мастерство произведений исторического и биографического характера», сын безвестного торговца матрасами и перинами Альберт Эйнштейн создает теорию относительности, да и кто бы мог подумать, глядя на тифлисского семинариста Иосифа Джугашвили, что перед ним будущий генералиссимус Сталин?.. Впрочем, дремлющие таланты просыпаются не только у великих. Незаметный обыватель зачастую и не подозревает, сколь многого сумел бы достичь, складывайся жизненные обстоятельства благоприятнее. Сереге, старому приятелю Славика, повезло — неблагосклонная фортуна внезапно повернулась к нему лицом, а не местом прямо противоположным, и Серега нежданно-негаданно обрел свою стихию. Были, конечно, некоторые малоприятные издержки, но ведь никто и не обещал тихой бестревожной жизни. Особенно, принимая во внимание страшненькое наследство Славика и проблемы, связанные с пространством за Дверью — На Серегу, технаря по образованию, бывшего прораба-теплотехника ныне формально числящегося безработным, вдруг снизошла искра Божия в самом буквальном смысле этих слов — у него проявилась библейская способность «говорить яз Откуда что берется, вот вопрос? Серега ухитрялся без малейших затруднений воспринимать на слух чужой мертвый язык, с которым в XXI веке работает лишь ограниченный круг лингвистов, интуитивно угадывая значение слов, строй фразы, произношение, и моментально запоминая любые морфемы, аффиксы и всякие прочие флексии, на изучение которых у студентов уходят долгие годы и триллионы нервных клеток. Таким образом, Серега по прошествии полутора лет со дня обретения Славиком Двери и первого робкого похода в «историческую реальность», трещал на древнескандинавском будто на родном, вызывая у супруги, — Наталья сама закончила питерский университет по кафедре филологии, — вполне объяснимое изумление. Ладно бы только наречие норманнов — в конце концов, визиты Трюггви по теплому времени года случались частенько, да и пожить в «архаичной языковой среде» удалось, но Сереге настолько же легко давались диалекты коренного населения окрестностей Невской дельты: финского племени емь, с которым установился прочный дружеский контакт, а заодно и прямых предков — кривичей и ильменских словен, разговаривавших, понятное дело, на языке, абсолютно не похожем на современный русский. Отдельно следует отметить, что Трюггви, Кетиль и прочие даниры использовали язык германской группы, емь — финно-угорской, а кривичи — славянской, что поставило бы в тупик любого лингвиста с узкой специализацией, но Сереге эти тонкости оказались безразличны: он одинаково хорошо усваивал степенный говор еми, мягкую речь скандинавов и трудные обороты кривичей, причем никогда не путался, и мог моментально перейти с одного диалекта на другой. Наталья только плечами пожимала, уверяя, что видит перед собой феномен, почище «червоточины» — ну не может человек, не получивший должного образования (и у которого в школе по английскому была твердая тройка!), достичь подобных высот за столь краткое время! Серега отшучивался — английский учить его заставляли, а здесь всё делается ради удовольствия, по собственному хотению и без принуждения. Нравится и точка. Ничего сложного, просто память хорошая. …Славик попытался набрать номер Сереги еще во время пересадки в аэропорту Дубай на питерский рейс, но телефон молчал — «абонент вне зоны действия сети». Наталья тоже не отвечает, в чем дело? Они уже вторую неделю молчат, хоть бы СМС прислали с подтверждением — всё в порядке, не беспокойтесь! Пришлось отзвониться господину Алаверу — курировавшему «червоточины» со стороны питерского управления ФСБ и отдела спецтехники. Вернее, не столько «курировавшему», сколько прислеживающему за тем, чтобы питерские Двери не доставляли неприятностей властям и обывателям: любой серьезный прорыв из «неидентифицированной» Двери мог стать чрезвычайным происшествием, сопоставимым с появлением в городе разбушевавшегося маньяка с бензопилой. Майор искренне обрадовался звонку, напомнил, что давно не виделись и, по возвращению Славика домой, надо бы выпить водки и пообщаться. Квартира? А что квартира? Да, наблюдаем вполглаза, никаких происшествий за минувшее время. Погоди минутку, гляну сводку… Коммунальные платежи приходят исправно, однако последний месяц фиксируется снижение потребления электроэнергии почти на девяносто процентов — словно в доме никого нет. Может, съездить навестить? — Нет, спасибо, — мрачно ответил Славик. — Как приедем — позвоню. До свидания, Юрий. — Что? — Иван уставился на аргуса. — Полагаешь, они на — Ты всегда так говоришь. — А так всегда и происходит. Летели из столицы эмирата «Аэрофлотом», долго и утомительно. В хвостовом салоне эконом-класса почти беспрестанно орал младенец, да так, что даже в «бизнесе» закладывало уши — на третьем часу Ваня пригрозил, что сейчас вышибет аварийный люк и отправит мерзкого пискуна за борт. Потом командир корабля сообщил, что Питер не принимает по погодным условиям, вероятно придется сесть в Москве или Нижнем, это тоже не добавило хорошего настроения. Обошлось — снегопад прекратился, приземлились по расписанию, в одиннадцать вечера. Славик город не узнал, да и Алёна видя, что творится за окнами такси, лишь чертыхалась полушепотом: ни дать, ни взять — декорации фильма-катастрофы о новом глобальном оледенении. На улицах сугробы в полтора человеческих роста, автомобили перемалывают ледяную кашу, коммунальные службы будто чума выкосила. Водитель не сумел повернуть с Гороховой на Мойку и проехать во двор — набережная более напоминала пейзаж эпохи перехода Суворова через Альпы: узенькая протоптанная тропинка между горами снега, на карнизах гигантские сосульки. Сразу за аркой дома обнаружился унылый таджик в зеленой жилетке и с лопатой в руках; выглядел он настолько обреченно, что казалось, гость северной столицы недавно потерял всю семью из пятидесяти человек и сам готовится к неминуемой лютой погибели. — Ай, что делается, — посмеивался Иван. — Почему сейчас нет никакой войны, такая зима пропадает?! Представляете заголовки — «Танковая дивизия Бундесвера погибла под Смоленском, утонув в четырехметровой толще снега», а? — Я бы предпочла «Губернатор Санкт-Петербурга вместе со всем жилкоммунхозом бесследно исчезла после схода грандиозной лавины с крыши Смольного», — фыркнула Алёна. — Нечто похожее я наблюдала исключительно на фотографиях времен Блокады… Настоящая катастрофа! Славик, ты ключи не потерял? — Не потерял. Пискнул электронный замок на двери парадной, поднялись по лестнице, Славик отпер дверь квартиры. Темно, свет почему-то не включается. Ах вот оно что, надо щелкнуть тумблером на электросчетчике — вырублен! — Тебе депеша, — Алёна первая заметила листок бумаги, прилепленный к зеркалу прихожей шариком жевательной резинки. — Не удивлена ничуть. Текст, выведенный ровным округлым почерком Сереги гласил: « — Что-что он сделал с пейзажем? — ошалело сказал Славик, перечтя удивительное послание заново и вслух. — Как прикажете понимать этот кислотный бред? — Завтра посмотрим, — Иван решительно пресек попытку Славика ринуться в большую комнату за ключом от Двери. — Ночь, ничего толком не разглядим. По крайней мере стало ясно, куда подевались наши коллеги, жаль Серега дату забыл проставить… Аккуратная Наталья перед отбытием в «субъективное время» выбросила остатки продуктов из отключенного холодильника, в доме было хоть шаром покати — только пакетики с чаем, рафинад в сахарнице и коробка с подсохшим печеньем. Хочешь, не хочешь, Славику пришлось тащиться в круглосуточный магазин на Казанской: поход оказался сравним с приключениями героев Джека Лондона на Аляске — если в центре такие завалы, что же происходит в спальных районах, подумать страшно! Набрал польских пакетов с замороженными овощами, колбасы, хлеба — до завтра хватит с лихвой. Питерского пива, конечно, привыкнуть во Франции к вину так и не сумел. Алёна быстро приготовила ужин, после чего концессия разбрелась по комнатам — устали смертно, сказывались долгий перелет, смена часовых поясов и климата, загруженность минувших дней. С проблемами будем разбираться поутру. — Ну и дела, — Иван озадаченно почесал в затылке. — Чего только не выдумаешь от безделья. Славик, ты не знаешь, кто у Сереги дилером? Я тоже хочу попробовать эти чудесные вещества. Надо же, как его накрыло — прорыв в химической науке, банальный алкоголь такого эффекта не дает, проверено… Серега за время отсутствия владельца нехорошей квартиры времени даром не терял — парнем он был рукастым, отсутствием воображения не страдал, а потому в свободное время занялся преображением полянки в соответствии со своими вкусами и представлениями о языческой мифологии. Мысль о том, что обитателей «исторической реальности» следовало отвадить от прогалины, где находилась Дверь, посещала Славика еще прошлым годом. Здешние финны народ дремучий и суеверный, сами не пойдут, другое дело славяне со скандинавами — эти в устье Невы высаживаются частенько, а от берега до «червоточины» всего-ничего, десять минут прогулочным шагом. Нечего им тут делать, вполне достаточно того, что в секрет перехода в «Дальнюю Гардарики», Гардарики-фьярри, посвящен жрец-годи датской слободы Альдейгьюборга. Следовательно, надо пустить слух — место, мол, недоброе, чужим богам посвящено. Серега ухватился за идею и пришел к выводу, что пугануть местных вполне можно устроив на поляне собственное капище, пострашнее да повнушительнее. Сомнений нет, без деятельного участия Трюггви сотоварищи дело не обошлось — Серега физически не мог воздвигнуть в двадцати шагах от Двери трех здоровенных истуканов, вытесанных из цельных сосновых стволов. Если основным инструментарием для обработки богомерзких идолищ послужили привычные рубанок, долото и топор, то для придания страшилам надлежащего облика была использована черная морилка — где Серега раздобыл эту редкость неизвестно, но его старые связи в ремесленно-производственных кругах Питера наверняка принесли известную пользу. Результат: кошмарные изваяния приобрели иссиня-черный цвет, резко контрастировавший с веселой зеленью трав, золотистыми точками лютиков, лиловым клевером и белыми стволами березок, росших по краям поляны. Три мрачных столба смотрелись настолько чужеродно, что даже Славику стало чуток не по себе. — Уши надрать за такую самодеятельность, — констатировал Иван, обойдя идолищ кругом. — Впрочем, за тысячу двести лет от статуй и трухи не останется, а на любопытствующих современников впечатление произведет. Действительно, жуть. Аттракцион ужасов. Центральная фигура (по оценке Славика метра три высотой) венчалась шлем-маской Дарта Вейдера из «Звездных войн». Сделано нарочито грубовато, но вполне узнаваемо, а рубленые резкие линии заставляют думать, что сверху за тобой наблюдает незрячими глазницами не герой кинофантастики, а монстр, вылезший из самых потаенных глубин Нифельхейма. Впечатление усиливается вырезанными ниже по стволу символами, для пущего эффекта осветленными краской-серебрянкой. — Шутник, блин, — Иван, внимательно изучивший таинственные письмена, заржал в голос, согнувшись едва не пополам. — Знаешь, что это? Деванагари, индийская традиционная письменность. Он просто взял и перекопировал рекламный текст с пачки чая «Дарджилинг», даже товарный знак сохранил, вот, гляди! Ну, пройдоха! А ведь правильно, человеку несведущему почудится черт-те что — самое пагубное колдунство, бежать отсюда нужно сломя голову! Идол справа представлял из себя лавкрафтовского Ктулху — округлая башка спрута со шупальцами-тентаклями и щелями узких глазок. Русскими буквами стилизованными под руны на столбе выведено: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн» и, еще ниже, «Ктулху зохавает твой моск». Тут Серега оказался неоригинален, но любой скандинав знакомый с руническим алфавитом быстро спятит, пытаясь осознать смысл знаков, складывающихся в непроизносимые словеса. Если, конечно, осмелится подойти к безобразному деревянному болвану. Левое изваяние приняло абстрактный образ крайне неопрятного гибрида Дракулы, Фредди Крюгера и Джиперса Криперса — зубы настежь, харя глумливо-бесстыжая, по бокам обозначены руки с пальцелезвиями. Красавчик. Тут явно поработали даниры — очень уж характерные завитки и узоры на резьбе, надписей никаких, кроме огромной перевернутой руны «Альгиз», предупреждение об опасности. Добавочно, руна была покрыта слоем запекшейся крови — зайца они что ли порешили, изверги? Точно, косточки да полусгнившая шкурка… — Злостное хулиганство, вот как это называется, — заключил Славик, подняв с земли позеленевшее медное украшение, свалившееся с чьего-то поясного ремня. — Доказательства несомненные: совершено по предварительному сговору, группой лиц скандинавской национальности. Не понимаю, как Серега уломал даниров помочь в воздвижении этого… Этого… Безобразия. С учетом обычных норманнских предрассудков. — Не предрассудков, а менталитета, — поправил Иван. — Кстати о менталитете. Сергей и впрямь не подумал: на — То есть? — охнул Славик. — Нет-нет, это не то, о чем ты подумал. Ктулху в Неве не всплывет. Это место должно вызывать отрицательные эмоции, так? Генерировать негативную ауру? Пугать? Негатив не вызывает к жизни ничего, кроме своих клонов. В самых разных обличьях. У нас это правило не действует или действует крайне избирательно, здесь — совсем иная картина. «Зло» никакая не абстракция, ты должен понимать, сам видел… Зло существует. — Пойдем домой, — глухо сказал Славик. — Посмотрели и хватит. Может, и вправду, идолищ повалим? И сожжем? — Не станем торопиться, — Иван шагнул к валунам, серому и красноватому, между которыми находилась прореха. — Ваня переступил границу разделяющую «здесь» и «там», исчезнув из зримого мира. «Червоточина», как и обычно, пропустила человека беспрепятственно. Славик, еще раз оглядев привычную поляну и сплюнув при виде идолищ, нырнул вслед, мгновенно преодолев тысячу сто сорок семь лет и пять с половиной месяцев во времени и несчитанные миллионы километров в пространстве, которые планета Земля прошла вращаясь вокруг Солнца и центра галактики за одиннадцать с половиной веков. Серегин «сюрприз» обнаружили следующим про прибытию утром, накануне странную добычу никто не заметил — все трое выдохлись после утомительного путешествия и утратили бдительность. В противном случае непременно углядели бы, что в углу гостиной, между пианино и окном выводящем на заснеженную Гороховую, складированы весьма необычные предметы, укрытые старой простыней в голубой цветочек. Спали долго, почти до полудня. Даже Ваня, как «жаворонок» поднимавшийся раньше всех, пробудился всего за полчаса до Алёны со Славиком. Стандартный утренний комплекс — полсотни отжиманий, потом повисеть на металлической трубе, присобаченной Славиком в коридоре вместо турника, в душ, забросить грязные вещи в стиральную машину, поставить чайник. Только когда Иван вернулся в большую комнату, чтобы одеться в домашнее — черный спортивный костюм с тремя адидасовскими полосками, — обратил внимание на удивительное дополнение к обстановке квартиры. Сел на корточки, приподнял мягкую ткань. Замысловато присвистнул. Шепотом матюгнулся. Осторожно взял с расстеленного на паркете половичка одну из выбеленных временем вещиц, подбросил в ладони. Внимательно рассмотрел. Машинально сунул в карман. Вновь набросил простыню на Серегины трофеи, встал и вразвалочку пошел на кухню, попутно услышав, как в спальной зевает поднявшийся ото сна Славик. Надо же, обязательный ритуал не соблюден — они обычно занимаются сексом по утрам, да так, что шум на весь дом. Ничего, дело молодое. Чинное семейное утро — чай, быстро нарезанные бутерброды, ленивый обмен ничего не значащими фразами о погоде: вот, за окном опять снежок, а на градуснике минус девять. Славик не замечал, что Ваня помалкивает и не переставая крутит в пальцах левой руки маленький конус, смахивающий на наконечник стрелы. — Хотите фокус? — вдруг сказал Иван. — Алёна Дмитриевна, какую тарелку вам не жалко? — Любую, — не раздумывая сказала филологесса. — Фарфор бабушки Славика хранится в буфете, а здесь дешевка из IKEA. Ваня, у вас дурное настроение и вы собираетесь бить посуду наподобие мадам Каролины из фильма «Мистер Икс»? — За кого вы меня принимаете? Ничуть. Вот, взгляните… — Иван взял обычнейшую тарелку толстого зеленоватого стекла, будто иллюзионист на арене показал всем присутствующим, поставил на стол, мгновенным движением чиркнул по ней своей игрушкой, издавшей противный звук — как мелом по школьной доске процарапали. И без малейшего усилия разломил тарелку надвое, ни единого лишнего осколка, получились две одинаковые половинки. — Не понял? — выпрямился Славик. — Что это такое, по твоему мнению? Ваня протянул руку. Страннейшая штуковина, по ближайшему рассмотрению: трехгранник, напоминающий звериный клык длиной с полторы фаланги пальца. По внутреннему изогнутому ребру бесчисленное количество мельчайших зазубрин, на оконечье зацеп, подобный гарпунному. Очень острый кончик — поцарапаешься запросто. С виду обычная кость, но у костяных изделий отсутствуют искрящиеся блестки, словно у обломка мрамора. Вторая версия — камень. Но почему такого замысловатого обличья? Обработка очень тонкая, скорее всего промышленная, на высокоточном оборудовании. — …Не то, и не другое, — возразил Иван, выслушав соображения Славика. — Алёна Дмитриевна, вам есть что сказать? Так я и думал. Почувствовали, какой он тяжелый для своих размеров? — Иван, простите, я поутру не в состоянии соображать. Признавайтесь, что вы нашли? И где? — За стенкой. Удивительно, но трюк с тарелкой не произвел на вас особого впечатления. Мне что, надо взять бриллиант «Орлов» и повторить? При всем желании «Орлова» Оружейная палата и Алмазный фонд мне не отдадут даже за очень большие деньги. — Это явно не алмаз, — туповато заметил Славик. — Ты, как погляжу, наблюдателен… Подумай, что еще может без труда разрезать стекло? Алмаз — кубическая аллотропная форма углерода. Какой элемент в таблице Менделеева рядом? Подсказка: элемент, на котором теоретически, да и практически, может быть основана жизнь — возьмем диатомовые водоросли или морские губки. — Жизнь? — Алёна поправила очки. — Ответ готов: кремний. Эта вещь — кремниевая? Непохоже, если я хоть что-нибудь понимаю в химии. Но химия никогда не была моим любимым предметом. — Кремний-органика, предположительно, — подсказал Ваня. — Я сам не уверен, сплошные гипотезы, а аппаратуры для спектрального анализа под рукой нет. В одном убежден точно: перед вами зуб живого существа. Не реликт, не ископаемое, не часть останков древнего неизученного животного. Чужая форма жизни. — Доказательства? — бросил Славик. — Пойдем в гостиную, будут тебе доказательства… Пока концессионеры ломали голову над диковинными приобретениями Сереги, последний наслаждался жизнью. Настолько шикарный отпуск доступен считанным единицам по всему миру — путевку на В спецтерминологии Грау, которые в отличие от независимых хранителей Дверей считают долгосрочные заброски в «субъективное время» делом самым обыденным, есть такое понятие: «полное внедрение». Подразумевается, что медиатор-посредник будет жить в исторической реальности месяцами, а то и годами, а значит он обязан знать языки, разбираться в тонкостях местного этикета, культуры, в поведенческих схемах, образе мышления и мировосприятия туземцев и так далее почти до бесконечности. Подготовка к внедрению медиаторов ведется самым серьезным образом, так как провал чреват непоправимыми последствиями — в минувших эпохах человеческая жизнь имеет невысокую цену, а к чужакам относятся без всякой толерантности. Есть, однако, приятные исключения — архаичные дохристианские культуры, не испорченные суровым догматизмом и нетерпимостью Средневековья или времен Реформации. Речь, конечно же, не идет о высокоразвитых сообществах древности, от ассирийцев и египтян, до Рима или инков. «Цивилизованные» карфагеняне по уровню жестокости и считающегося само собой разумеющимся зверства могли дать фору любой инквизиции далекого будущего. Совсем другое дело — североевропейская «военная демократия» периода угасания родоплеменного строя. Здесь можно чувствовать себя вполне комфортно не боясь, что тебя зарежут только потому, что ты «не такой как все» или поклоняешься «неправильным» богам. Торговый город Альдейгьюборг, впоследствии известный как Ладога или Старая Ладога, был тиглем, в котором зарождался новый сплав: Русь. Интернационал как он есть: в относительной идиллии и согласии здесь бок о бок живут коренные обитатели приладожских земель и чужеземцы — скандинавы, по разным причинам покинувшие родные фьорды и решившие обосноваться за морем, в Гардарики. Выбор правильный: пахотных угодий без меры, тут вам не каменистая почва родной Норвегии; удобнейшее положение самого города, позволяющее контролировать северный створ «пути из варяг в греки», а следовательно и торговлю значительной части Европы. В довесок — доброжелательно настроенные славянские и финские племена, давно осознавшие, что присутствие профессиональных военных, — в основном даниров и нордмадров, — убережет Альдейгьюборг от возможных неприятностей. Набеги же случались — как по воде, так и посуху: «чужие» урмане частенько спускались за добычей вниз по Волхову, да и нет никаких гарантий, что с юго-востока однажды не занесет шальной отряд булгар или иноплеменных славян, завидующих богатым соседям. Бывало, бывало — и посады за крепостью жгли, и грабили, и в плен уводили. Осевшие в городе скандинавы-колонисты являлись самой надежной защитой — они считали эту землю своей, не давая спуска никому, осмелившемуся покуситься на спокойствие города. Альдейгьюборг делился на слободы — на прибрежных возвышенностях рядышком стояли длинные дома датчан, срубы кривичей, в подтапливаемых низинах — строения финнов на столбах-сваях. Доминировала над крупнейшим торговым центром северо-запада крепость-борг: сооружение из могучих, обмазанных желтоватой глиной бревен, пять квадратных башен с шатровыми крышами на углах, двое ворот — речные, ведущие к гавани, и смотрящие на запад, собственно на город. Чуть что — баб с детьми за стены, а уж мужчины сами организуются в дружины и дадут отпор. Тактика отработана веками, никакой пассивной обороны или осады, только стремительные контратаки — скандинавы в пешем щитном строю или на кораблях-дрэки, финны с луками, кривичи и словены могут действовать в кавалерии, научены. Торговля в городе богатейшая, купцы со всего света: арабы, византийцы, западные ромеи, появлялись франки или саксы, решившиеся на долгий и опасный поход от берегов Галлии или Британии через в …Серега, имевший о теории «полного внедрения» самое отдаленное представление — если Славик что и рассказывал, то очень кратко и без подробностей, — прижился в датской слободе запросто: во-первых, не было проблем с языком, во-вторых, его приняли благодаря авторитету Трюггви-годи: жрец дурного человека в дом не приведет. Рёрик Скёльдунг, наслышанный от Трюггви о Гардарики-фьярри и успевший познакомиться со Славиком во время его первой и далеко не самой удачной вылазки на С тем Серега и стал для даниров Сигаром-бондом, сыном Вигольва, из Гардарики-фьярри — имя пришлось сменить на скандинавское в обязательном порядке, «отчество»-патроним Вигольвсон было взято в память о Гончарове, первом аргусе-профи, пришедшем на помощь влипшему в неприятную историю Славику полтора года назад. Решение отправиться в необычный отпуск приняли спонтанно — Трюггви-годи и прежде зазывал, но как-то не срасталось. Годи не раз наведывался в Петерсборг, город больших каменных домов, — он умел проходить через «червоточину» с Трюггви объявился под утро, пятого февраля. Обнаружил, что Серега с Натальей спят, будить не стал и устроился на кухне — в бытовом плане даниры были исключительно деликатным и воспитанным народом. Побеспокоить хозяев, взошедших на супружеское ложе, считалось запредельным хамством, караемым чуть не кровной местью. Уверенно набрал воды в электрический чайник, включил. Тайнам обращения с современной техникой пришлось обучиться еще во времена первой встречи со Славиком, и годи не видел в ней ничего сверхъестественного: дурное колдовство обязательно почуял бы, а раз признаков такового и близко нет, значит остается похвалить ремесленников Гардарики-фьярри, изготавливающих столь полезные предметы — надо же придумали, кипятить воду без огня! Серега проснулся в половине восьмого, еще по старой пролетарской привычке. Сразу определил — в доме есть кто-то чужой: свет на кухне, тонкий, но уверенно обоняемый запах дымка и леса, так пахнут вещи после долгого загородного похода. Кого принесло? Натянул штаны и тельняшку, пошел выяснять. Узрел довольно лыбящуюся физиономию старого приятеля — хиппи как есть: светлая борода от уха до уха, длинный хайр заплетенный в косички, небеленая рубаха с пояском. Важное отличие: непременный нож, знак свободного человека и воина. — Heil, Sigarr ást-vinr! — Góðan dag, Tryggvi Gunnarsson, — Серега без затруднений перешел на древнескандинавский. — Hvat ertu at gøra hér, langt frá hafum, Tryggvi? — Ты спрашиваешь, что я делаю так далеко от моря? — датский жрец сразу пошел в атаку, решив не разводить обязательных куртуазий и разговоров о погодах и ценах на овечью шерсть в Петерсборге. — Пришел забрать тебя и твою кону с собой, в Альдейгьюборг. Нельзя так долго отказываться от приглашения. Наши снекки ходили в Викборг, я уговорил кормчего встать на ночевку в устье реки Ньо[1] и пошел за вами. Собирайся. Ему легко говорить — собирайся! Наталья, пускай и высказывала раньше робкие надежды на сравнительно долгое путешествие в историческую реальность, придет в ужас — вот так сразу? Без подготовки? Это же невозможно! Трюггви уселся в кухонном уголке и молча буравил друга Сигара взглядом водянисто-голубых нордических глаз. Что решит? Знакомый с обычаями даниров Серега понимал: приглашение сформулировано недвусмысленно и четко, пойдешь на попятную — обидишь. Трюггви, конечно, виду не подаст, но неприятный осадок останется. Ай, да гори оно всё синим пламенем! Дома, так или иначе, делать нечего, а Славик вернется неизвестно когда. Надо бы ему позвонить… Славик вполне предсказуемо оказался «вне зоны доступа» — его парижская сим-карта уже вторую неделю была или блокирована, или неактивна. Плевать, оставим записку. Теперь остается разбудить Наталью и поставить перед фактом. Возлюбленная супруга спросонья не разобрала что к чему и только увидев Трюггви сообразила: желания исполняются. Но… — Никаких «но», — твердо сказал Серега. — Алёна со Славиком прошлым годом купили у реконструкторов историческую одежду по эпохе, размеры подходят. Запас серебряных денег остался от Гончарова, такой суммы хватит, чтобы собственный корабль купить, голодными не останемся. Оружие тоже есть. — Ты не умеешь обращаться с мечом. — Зачем меч? Я в дружине Рёрика не состою, удовлетворюсь социальным статусом бонда. Шмоток берем по минимуму — что понадобится, купим. Женские украшения возьми, пусть видят, что Сигар человек обеспеченный и уважаемый. — Уважаемый? — фыркнула Наталья. — Ладно, ладно, никаких возражений. Квартиру подготовили меньше чем за час: очистить и вымыть холодильник, отключить все электроприборы вместе со счетчиком, оставить Славику послание на самом видном месте: не захочет, а увидит. Порядочек. Можно отправляться. Наташ, вот зачем тебе на Мгновенный переход через прореху, в «субьективном времени» наступило солнечное ясное утро. Трюггви пошаманил над Дверью — у него тоже дар аргуса, годи знает, как запереть «червоточину», чтобы со стороны квартиры Дверь оказалось закрытой. Альтернативная энергетика, как выражался Ваня. — Между прочим, я всегда была против этого неслыханного уродства, — Наталья кивнула в сторону трех поганых идолищ, обезображивавших полянку. — Человека не знакомого с подоплекой до сердечного приступа довести может. — Всё для нашей же безопасности… Страхолюдин воздвигали в прошлом октябре (по счету Пришлось пространно объяснять не только самому Трюггви, но еще Кетилю, Снорри, Гримуру, Сигвальду и остальным, что эти грозные боги отпугнут от прохода в Гардарики-фьярри нечисть — одного только хелльдирра достаточно вспомнить. Даниры пришли к общему мнению, что боги Сигара несимпатичные и скверно выглядят, но помочь не отказались — надо, так надо. По окончанию работы все вернулись в Ладогу, зимовать. Славик в это время пропадал в исторической реальности XIV века и знать не знал о сомнительной инициативе верного помощника. Две снекки пристали не к левому берегу Невы, а встали почти напротив — у Харар-эйан, Заячьего острова, чье старинное название сохранилось и тысячу с лишком лет спустя. Оно и понятно, остров окружен со всех сторон рекой, значит никакая нечисть с большой земли не проберется: «твари с холода» страсть как боятся проточной воды. Леса в дельте, как известно, место неприветливое, мало ли — лучше будет остеречься, особенно на ночевке. Трюггви вначале покричал, но когда стало ясно, что его призывов не слышат, споро развел костерок и дал сигнал дымом: обычная практика, если желаешь привлечь к себе внимание корабельщиков. Спустя четверть часа снекка подошла к вдающемуся в воду гигантскому валуну похожему на голову ящерицы и годи вместе с Сигаром и Нерейд-коной (Наталье пришлось подбирать имя экспромтом, выбрали дома из списка в конце книги «Исландские саги») взошли на борт. Лица почти сплошь знакомые. Кетиль, сын Орма, кормчий Торстейн по прозвищу Гюлльскег, Рунольв-охотник, двое братьев — Оттар и Оддлейв Биргирссоны. Еще полдесятка неизвестных — у Рёрика-сэконунга в дружине ротация кадров постоянная, ремесло-то далеко не самое безобидное, потери случаются. А ходить под рукой такого знатного человека и удачливого воина как Рёрик из рода Сёльдунгов — большая честь. Попутно выяснилось, что сам Рёрик остался в Альдейгьюборге: отвезти товар в Викборг дело немудрящее, дружинный кормчий с молодежью управятся запросто. Тем более, что ожидать нападения на самой Неве или в заливе сейчас не приходится — любого наглеца осмелившегося на грабеж отыщут и пристукнут совместными усилиями: нынешние купцы это вам не тучные итальянцы эпохи Возрождения, в шелках и бархате с золотом, а суровые бородатые дяди с острыми клинками. Если разозлить — в такую лютость впадут, что хоть за Край Мира беги. Хотя, не исключено, достанут и оттуда. Эти могут. Дорога оказалась необременительной — день на веслах и под парусом вверх по реке к истоку, остановка на Ореховом острове, где норманны держали один из форпостов, закрывающих вход в Ладожское озеро, поутру снова в путь: через непредсказуемое Нево, вдоль южного берега к Волхову. Серега был немало удивлен, отметив, что Волхов сейчас «течет вспять», сиречь от Ладоги к Новгороду — пришлось расспрашивать Трюггви, который объяснил, что лето выдалось жаркое, уровень воды в Ильмене низкий, оттого и направление течения реки изменилось. Так случается.[2] К вечеру впереди справа показался и сам Альдейгьюборг, в изводе на современный русский — Город Волны. Приехали, Сигар-бонд. Добро пожаловать. — Славик, будь добр, принеси из прихожей старые рекламные газеты, расстелим на столе, — Алёна задумчиво рассматривала Серегины приобретеньица. — И резиновые перчатки прихвати, в ванной комнате валяются… — Чего вы боитесь? — не понял Иван. — Зачем перчатки? Останки очень старые, на костях нет следов разложившихся тканей. Уверяю, опасности не больше, чем при работе с материалами из Зоологического музея. — Простите Ваня, это на уровне рефлекса. Очень уж противно выглядит. — А по-моему наоборот, восхитительно. — Вы эстет, как погляжу… Пока Серега постигал у даниров хитрую науку «внедрения» в историческую реальность, прочие концессионеры ломали головы над трофеями, вызвавшими у Алёны острую неприязнь. Для сортировки и подробного изучения использовали круглый стол гостиной комнаты — все двадцать восемь образцов были аккуратнейшим образом разложены в рядки, после чего филологесса взялась за блокнот: записать первые наблюдения, потом пригодится. А посмотреть было на что. Два неплохо сохранившихся черепа, фрагменты челюстей, зубы, несколько крупных костей скелета. На первый взгляд ничего особенного, за одним исключением: любой человек, пусть даже весьма поверхностно знакомый с анатомией и биологией, сразу бы сказал — эти остовы не принадлежат ни одному из живых существ ныне обитающих на Земле. Да и крайне сомнительно, что хоть один специалист-палеонтолог опознает в них древних ископаемых. — Хотелось бы увидеть, как оно выглядело при жизни, — Иван погладил пальцем один из черепов. — Ума не приложу, что за ветвь эволюции, но точно не млекопитающее. — Рептилия? — предположил Славик. — Тоже нет. Равно и не насекомое. Голова дивного зверя напоминала формой полуторалитровую бутылку от минеральной воды — уплощенный конус длиной не больше сорока сантиметров оканчивающийся гребнеобразным резцом-зубом со стороны пасти и десятком изогнутых рожек-крючков там, где должны начинаться шейные позвонки. Глазницы (впрочем, глазницы ли это?) выглядели глубокими желобками в кости, по три справа и слева. Нижняя челюсть отсутствовала, но Иван вдруг сопоставил четыре отдельные парные кости в виде крючьев-зацепов и углубления под «скулами», сложил рядом и уродец принял относительно завершенный облик. — Батюшки светы, это ведь подвижные мандибулы, — сообразила Алёна. — Острые как бритва! Если соблюдать привычные нам пропорции, существо должно быть размером с крупную собаку, наподобие мастифа или даже ирландского волкодава… Хищник? — Явно не травоядный. Серега тоже хорош — мог бы в записке сообщить, где отыскал эти сокровища! — Где-где, — буркнул Славик. — Известно где, на — Остается надеяться, что прошлым годом мы сумели на некоторое время дестабилизировать «червоточину» и нашествие зверюг прекратилось, — понимающе кивнул Иван. — На худой конец, страшилищ стало поменьше. Я догадываюсь откуда взялись сувениры: емь народ может быть и дикий, но отношение к «волшебному» или «потустороннему» у финнов более спокойное, чем у даниров со славянами. Славик, пока я Питере, давай навестим Старого и его семейство? Алёна Дмитриевна, не желаете сопроводить нас в качестве толмача? В свете новых обстоятельств, мы обязаны знать, что происходит в субъективном времени — вторая «червоточина» должна оставаться под наблюдением. — Я к репинской Двери больше не пойду, — отозвался Славик. — Хватило единственной попытки, во второй раз нам попросту оторвут головы. По данному вопросу Иван возражать не стал и против обыкновения над страхами аргуса не позубоскалил. Не тот случай. «Неидентифицированная» Дверь на северном берегу Финского залива представляла безусловную и реальную, а вовсе не мнимую опасность — достаточно вспомнить декабрьский «прорыв» 2008 года, поставивший на уши все спецслужбы Санкт-Петербурга, и захватывающую, но далеко не самую результативную экспедицию к «червоточине» в исторической реальности, организованную Иваном. Уцелели тогда чудом, а Сереге пришлось два с половиной месяца лечиться в закрытой частной клинике во Франции — спасибо мсье Жоффру, профинансировал. Что характерно, опытнейшие доктора в Бовэ точный диагноз поставить не сумели: ткани на правой голени Сереги оказались «расплавлены» неким веществом, излучением или неизвестным современной науке травмирующим агентом — в итоге пришлось делать пластику коленного сустава, пересаживать донорские ткани, а все, что осталось от большеберцовой кости укреплять титановыми имплантами. Можно сказать, дешево отделался — без моментальной и квалифицированной помощи Серега рисковал ампутацией, но спецы из Бовэ свое дело знали и в самом буквальном смысле этих слов поставили пациента на ноги за десять недель, проведя несколько сложнейших операций. Он теперь даже не хромает, пускай иногда и жалуется на боли при перемене погоды… Не взирая на неудачное начало карьеры помощника аргуса, Серега энтузиазма не утратил, вовсе наоборот — горячо увлекся Серега так и сказал Славику во время одного из телефонных разговоров поздней осенью: не беспокойся, контакт с аборигенами налажен полноценный, я им доставляю соль, ржавые железки для кузнецов и хороший горох с фасолью на семена (очень уж финны бобовые уважают — выращивать просто, и хранится долго), а они мне взамен экологически чистые продукты для дома: от дикого мёда до рыбы. Считают кем-то вроде купца… Славик тогда не выдержал и разорался: ты рехнулся?! Никаких современных предметов на Понимая, что Славик находится на взводе после недавно закончившейся заброски в XIV век, Ваня попытался объяснить, что экология доиндустриальной эпохи заботится о самой себе ничуть не хуже, чем неизменяемая цепь исторических событий — теплолюбивые растения с другого материка попросту не выживут в необычной среде без ухода и особой подкормки, — но действия Сереги не осудил: парню заняться нечем, вот и пусть наводит мосты между цивилизациями. Хуже никому не будет, за исключением одной вероятности: могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, преодолеть которые Серега не сумеет физически. Говоря русским языком — влипнуть не менее глупо, чем это получилось у Славика при знакомстве с Рёриком Скёльдунгом и его головорезами. Как? Включай воображение! Можно нарваться в лесу на медведицу с медвежатами — мамка, при малейшей угрозе потомству, порвет человека в тряпочки. Утонуть в болоте. Встретиться с неожиданно высадившимися в дельте «чужими» скандинавами или, что гораздо хуже, с руянскими пиратами, третирующими купцов на Балтике или грабящими прибрежные поселки. Эти сразу прирежут, но, скорее всего растянут удовольствие — знаешь, что такое «кровавый орел»? Очень изящный и самобытный метод умерщвления себе подобных: грудная клетка вскрывается сзади, со спины, ребра раздвигаются, вытаскиваются легкие, а дальше виси себе на веревке пока не подохнешь. Красотища. Да все, что угодно — упал, сломал ногу, не смог доползти до Двери, умер от кровопотери — простейший пример! Только не вздумай перезванивать Сереге в Питер и что либо запрещать! Взрослый мужик, ничего с ним не сделается… А если и сделается — сам дурак, представление о технике безопасности имеет. Пока Серега в Бовэ после операции лежал, я его три раза в неделю навещал, рассказывал о нашем нелегком ремесле. …— Значит, заглянуть к финнам? — Славик воспринял идею без особого энтузиазма, одновременно сознавая, что его лично на — Верно, далеко, — ответил Иван. — По пересеченной местности, не торопясь и отдыхая, пройдем километров двадцать пять за световой день. Марш-бросок я устраивать не собираюсь — мы с тобой в армии служили, а вот Алёне Дмитриевне будет трудно. Значит, рассчитываем поход минимум на пять дней, с учетом суточной остановки у финнов — народ гостеприимный, доброжелательный, мы их смертно оскорбим, отказавшись хотя бы переночевать. Обратно, наверняка, нас на лодках подбросят — все ж побыстрее, чем на своих двоих. Решено? — Давайте завтра, — сказала Алёна. — На — Я — понимаю, — Иван снисходительно кивнул. — Утраченные знания. Отлично, договорились. Сегодня бездельничаем, как следует отсыпаемся, а ранним утром устроим большую разведку к юго-западу от Двери. Форма одежды — походно-полевая, ни с кем кроме финнов мы общаться не собираемся, а такие костюмы они видели, пугаться не станут. Славик, пойдем-ка посмотрим, что у нас с оружием — я оставлял контрабандный «Хеклер Кох», добавочно две Серегиных «Сайги». — Кажется мы только что говорили о том, что… — голосом завзятого сквалыги начал Славик, но тут же получил отповедь: — Современное оснащение запрещено брать при длительных забросках. Мы идем от силы на неделю. Забыл? И я бы не хотел рисковать, ввиду участия Алёны Дмитриевны. Мы с тобой запросто можем положить голову на плаху, сами дорогу выбирали. Причем оба — добровольно-принудительно. А госпожа филолог… — Ваня, не говорите за других, — перебила Алёна. — Однако, когда о тебе заботятся двое сильных мужчин это, не скрою, приятно. Славик, проверьте арсенал. Встретиться в лесу с такой образиной и знать, что обороняться можно одним ножом вкупе с матюгами, мне не хочется… Череп диковинного зверя наблюдал за людьми тремя парами щелок-глазниц. Иван, бросив на него мимолетный взгляд, вдруг подумал, что у тварюги должен быть потрясающий радиус обзора — фронтальный на девяносто градусов и боковой, еще на пятнадцать-двадцать, итого практически сто тридцать градусов. То есть животное не способно отслеживать происходящее в задней полусфере, однако все находящееся впереди и по обеим сторонам замечает моментально… Что же оно такое, а? И откуда родом? Господин майор был человеком симпатичным по жизни, но умел дистанцироваться — личная дружба это одно, а работа — совершенно другое. Давайте не будем путать толстое с круглым. Славик точно знал, что Алавер «пробил» своего подопечного по всем существующим базам сугубо из профессионального интереса: кто же такой Вячеслав Михайлович Антонов и чего от него ждать? Ничего, в принципе особенного, биография самая обыкновенная, если не сказать — скучная: родился-крестился, учился, отслужил, работал. Внезапно стал наследником. Никаких загадок в стиле графа Монте-Кристо и ответа на вопрос: почему именно он? Встречу назначили вечером, в «Бочке» на Миллионной — бар тихий, будними днями людей мало, можно спокойно переговорить. Славик предложил было Ване сходить вместе, для солидности, но тот отказался наотрез — сам со своим куратором и разбирайся. Не люблю я товарищей из спецслужб, пусть даже безобидных на первый взгляд. Который всегда обманчив, между прочим. Что можно рассказать? Всё. Я не шучу. О Понял. — Я уже забыл, как вы выглядите, Вячеслав, — заявил майор, пришедший в «Бочку» десятью минутами раньше и успевший взять два бокала темного «Василеостровского», себе и Славику. — Ничуть не изменились, разве только загорели под сингапурским солнышком… Хорошо отдохнули? — Спасибо, нормально. Помните я вам звонил по поводу квартиры? Разъяснилось, Сергей на — Насовсем? — вздернул брови Юрий. — Ну вы даёте, господа хорошие… — Нет-нет, просто пожить недолго. К датчанам, в Ладогу. Там лето, тепло, а от заснеженного февральского Питера в депрессию впадаешь. Что на улицах творится — жуть. — Я бы тоже сейчас махнул куда-нибудь на юга, но увы — работа, — кивнул Алавер. — Не забыли о моей просьбе? Краткий отчет, желательно в электронном виде. — Берите, — Славик выложил на стол дешевую флешку. — Внутренняя структура корпорации Жоффра, имена, должности, некоторые источники финансирования и так далее. Не думаю, что я нашел сведения вам неизвестные, но что обещал, то принес. Заодно сделал некоторые зарисовки о французской экспедиции… — Много заработали? — прямо спросил майор. — Много. Простите, но точной суммы я и сам пока не знаю. Свою долю мы с Алёной и Иваном будем вкладывать здесь, в России. Уведомите об этом кого следует — не хотелось бы осложнений с вашим ведомством. — А каков, позвольте осведомиться, профиль? — спросил майор. — Некоторые сферы бизнеса у нас в стране монополизированы и я бы не рекомендовал… гм… конкурировать с монстрами. Вы же ничего в этом не понимаете! Или Алёна Дмитриевна решила по старой памяти начать осваивать информационный рынок? Google по-русски? У нее наверняка получится. — Не совсем, — Славик покачал головой. — Собственное производство. Платы, микросхемы, электроника. — Ого! — потрясенно воскликнул Алавер. — Отсюда моментальный вывод: вы стали богатым человеком. Нет? И решили, что бабушкино наследство может отныне отойти на второй план? Аргус — теперь всего лишь хобби? — Да какой из меня бизнесмен, сами подумайте? — Славик махнул рукой. — Ситуация несколько сложнее: я… Точнее мы, хотим заняться более пристальным изучением «червоточин». Завод — прикрытие. Понимаете? Секрет, который не сумела объяснить официальная наука, иногда может поддаться усилиям дилетантов. Условия прежние: нам не мешают, а мы делимся информацией. В конце концов, аналогичное предприятие можно было бы организовать за границей, где и законы соблюдаются, и взятки давать не обязательно. Но мы решили остаться здесь. — Из чистого патриотизма? — без тени иронии спросил Юрий. — Или? — И то, и другое. Под «или» я подразумеваю потенциальные возможности. В Европе большинство известных Дверей контролируются аргусами или объединениями Серых. У нас всё наоборот: три с небольшим десятка хранителей, почти не общающихся между собой, некоторые Двери судя по каталогу и вовсе безнадзорны… Для начала — объединение сети «червоточин» и их классификация. Затем попытка изучения собственно аномалий. Академия Наук этим давно не занимается, вы сами говорили — проект закрыт еще в восьмидесятые за полнейшей бесперспективностью. — У Капицы с Ландау не получилось, а у вас, значит, получится? — Алавер пригладил ежик темных волос и вдруг улыбнулся. — Конечно, помню — теория о талантливых любителях, не скованных академическими рамками и преклонением перед мнением авторитетов? А что, любопытная идея. В подробности посвятите, или решили блюсти коммерческую тайну? — Посвящу, — кивнул Славик. — Только учитывайте, дальше стадии начальной подготовки мы не продвинулись и хотели бы получить если не гарантии, то хотя бы обещание небольшой помощи. — Гарантии даю не я, а… — майор поднял палец к потолку, намекая, что разговор однажды продолжится не в скромном кабачке, но в местах, куда пускают исключительно по пропуску с печатью. — Я лишь обещаю содействовать вашей скорейшей встрече с людьми дающими таковые гарантии. Подождете несколько дней? Убежден, предложением заинтересуются. Знаете почему? — майор выдержал паузу и сказал хриплым шепотом: — Ни копейки бюджетных вложений, а перспективы извлечь из частного проекта определенную выгоду вполне реальные. Да не морщитесь вы, я не про откаты — если придет распоряжение |
|
|