Второе пришествие апокрифов 5

От тех же страхов избавлял свою паству и святитель Иоанн Златоуст: "Бесы без Его позволения не смеют даже прикасаться и к свиньям... Что бесы ненавидят нас более, нежели бессловесных животных, это всякому известно. Следовательно, если они не пощадили свиней, но в одно мгновение всех их низвергли в бездну, то тем более сделали бы это с обдержимыми ими людьми, которых они таскали и влачили по пустыне, если б Провидение Божие, и при самом жестоком мучении, не обуздывало и не удерживало дальнейшего их стремления"[270].

А ведь именно во времена древних отцов язычество было гораздо более распространенным, чем сегодня. Настоящие языческие жрецы, а не самозваные "посвященные", только что вышедшие из комсомола, жили на окраинах городов и в деревнях. Да и среди христиан было множество людей, которые принесли с собою в Церковь и опыт жизни в язычестве, и языческие предрассудки (все же от атеизма обратиться к истинной вере легче, чем от язычества). И в те времена люди бывали и маловерны, и двоеверны, и малодушны... Но что-то не слышно было в те века церковной проповеди на тему "Бойтесь языческих жрецов и колдунов!".

Так кто же это отменил слова апостола Павла о ничтожестве идолов? Где это в Писании и в святоотеческом богословии говорится о том, что язычник может навести колдовскую "порчу" на православного, крещеного, церковного человека? Где в творениях древних отцов предупреждения о том, что "наговоренная" нитка, иголка или вода могут навредить христианину? С каких это пор Промысл Божий и церковная благодать не защищают людей от колдовства? На каком основании утверждается, будто какая-то тварь может отлучить нас от любви Божией?

И зачем же искать магию там, где ее и близко нет? Зачем нагнетать психоз глубокомысленными рассуждениями в стиле: "Острие меча (у памятника Победы в Киеве) устремлено на восток, откуда пришла звезда Рождества, откуда при крещении принимают Святого Духа. Щит отгородил людей от мирного животворящего потока. Что принесла эта злая магия нашей православной земле?"[271].

Вот оно как: апостол утверждает, что "ни Ангелы, ни Начала, ни Силы" не смогли бы нас отлучить от Христа, ни "другая какая тварь" (Рим. 8, 38 - 39), а нынешние "духовные писатели" такую силу нашли...

Пусть мне покажут тексты, написанные святыми учителями Церкви, в которых утверждается, что колдун может навести порчу на христианина, да еще на постоянно причащающегося Святых Даров, да еще на священника. В нынешних апокрифах запросто повествуются байки вроде: "Село, где служил батюшка, сплошь из колдунов состоит, на Украине это обычное дело. Однажды отец Валерий заболел. Едва взглянув на него, старица сказала: "Тебе загнали девять колов. Три кола я с тебя сняла, шесть осталось, давай молиться". За минувшую ночь ей стало хуже: она его боль на себя взяла. Чаще всего люди не подозревали, что их облегчение ношей ложится на матушку. Обнимет, поцелует, - казалось бы, благословляет, а она их хворь на себя берет"[272].

Ничего подобного этому нет ни у преподобного Исаака Сирина, ни у святителя Иоанна Златоуста, ни у святителя Феофана Затворника, ни у святителя Игнатия Брянчанинова - нигде у святых богословов не встречал я рассказов о "порченых"[273]. Учась и в семинарии, и в академии, - ни на одной из лекций я не слыхивал о подобной напасти. И если согласно "Житиям подвижников и подвижниц благочестия XX века" новые подвижницы только и заняты тем, что воюют с "порчей", то почему же в церковных школах об этом не говорят ни слова? Почему практикумы по борьбе с "порчей" не были введены в семинариях в ту пору, когда чудотворили персонажи упоминаемых здесь книг и очерков, и куда же смотрел Учебный комитет Московской Патриархии, возглавляемый тогда митрополитом Таллинским и Эстонским Алексием, нынешним Патриархом?

Из Предания я знаю другое: в святоотеческих творениях есть прямые предостережения против того, чтобы истолковывать несчастья и немощи свои и своих ближних предположениями о "порчах" и "сглазах".

Свт. Иоанн Златоуст уговаривал не бояться иудействующих вступая с ними в дискуссию: "Ближний, хотя и понегодует, не может однако же сделать тебе никакого вреда... Как негодные слуги, показывая детям страшные и смешные личины (сами-то по себе они не страшны, но только представляются такими для детского ума), возбуждают большой смех, так и иудеи пугают только слабых христиан своими личинами" (Против иудеев. 2, 8 и 1, 3). И о силе языческой "эзотерики" святитель Иоанн был не более высокого мнения: "Душа их исполнена множества примет. "Например, такой-то, говорят они, - первый встретился со мной, когда я выходил- из дому, - непременно случится тысяча неприятностей для меня. Сегодня ненавистный слуга, подавая мне обувь, поднес наперед левую - быть большим бедам и напастям. Сам я, выходя из дому, ступил за порог левой ногой - и это предвещает несчастья. Когда же я вышел из дому, у меня правый глаз мигнул - быть слезам..."" Закричит ли осел или петух, чихнет ли кто, и вообще что бы ни случилось, - все их тревожит, так что они точно скованы тысячами уз, точно находятся во мраке, во всем подозревают худое и гораздо больше порабощены, чем тысячи невольников. Но не будем мы такими, напротив, осмеявши все такие суеверия, будем считать для себя страшным один только грех и оскорбление Бога. Если все это пустяки, то и посмеемся над этим, равно как и над первым виновником этого - диаволом. Возблагодарим Бога и будем стараться, чтобы нам самим никогда не впасть в такое рабство, а если кто из наших друзей будет пленен, разорвем его узы, освободим его от этого несносного и постыдного заключения, сделаем его способным для восхождения к небу, выпрямим его опустившиеся крылья и научим его любомудрию касательно жизни и веры"[274].

Свт. Серапион Владимирский возмущался тем, что его паства приписывала знахарям и колдунам слишком большие возможности: "Подумал (я), что уже утвердились вы... Но вы еще языческих обычаев держитесь: в колдовство верите... Из книг каких иль писаний вы слышали, будто от колдовства на земле наступает голод или что колдовством хлеба умножаются? Если же верите в это, зачем тогда пожигаете их (колдунов) ? Молитесь вы колдунам, и чтите их, и жертвы приносите им - пусть правят общиной, ниспустят дожди, тепло принесут, земле плодить повелят! Вот нынче три года хлеб не родится не только в Руси, но у католиков тоже - колдуны ль так устроили? А не Бог ли правит Своим твореньем, как хочет, нас за грехи наказуя?.. Если Бог попустит, то бесы вершат, попускает же Бог лишь тем, кто боится их, а кто веру крепкую держит к Богу - над тем чародеи не властны!"[275].

Сравним приведенную выше "страшилку о кладовщице" с суждением старца Анатолия Оптинского: "Что касается твоей детской боязни быть во власти диавола через какую-то колдунью, то этим ты только доказываешь, что понятия твои о христианине, о Боге, о дьяволе суть понятия деревенской бабы. Если в свиней не смели войти бесы без воли Иисуса Христа, как они войдут в людей?"[276]. "Вся эта мглистая сила ничего не значит и ничего не сделает. Она вас только, как детей, пугает. Свиньи целый легион не посмел коснуться; вас ли, Божиих послушниц, тронет?"[277]. Кладовщица, конечно, не монахиня. Но ведь и не свинья. Допустимо ли для христианина предположить, что Господь может оставить без Своего Покрова честного человека, поступавшего по совести и по заповеди?

И отговорки типа: "Это действует только на недостойных христиан" здесь неприемлемы: ибо кого же можно назвать "достойным" христианином? Или мы признаем, что благодать Крещения во Христа несмываема и до конца нестираема, или мы становимся на точку зрения протестантов и донатистов и считаем, что благодатность христианских Таинств целиком и полностью зависит от нашего "достоинства".

Сам я человек весьма далекий от чистой христианской жизни. И при этом я явным образом неудобен тем оккультно-каббалистическим оппонентам, с которыми веду постоянную полемику. По тем схемам, что предлагаются в современных апокрифических брошюрках о "порче", теософы, неозычники и каббалисты должны были бы проводить ночи в прицельном наведении "порчи" на меня, а я не должен был бы прожить и недели после выхода первой моей книжки, критикующей оккультизм... В суд сектанты на меня подавали. С кулаками набрасывались. Толченое стекло в подаренные продукты какие-то мои "уважаемые оппоненты" подкладывали. Но вот "порчи" около себя я не примечал. Отсутствие "порчи" в моей жизни можно объяснить четырьмя причинами. Или со стороны сект не было попыток подействовать на меня на "астрально-духовном плане". Или моя праведность такова, что делает меня неуязвимым для этих стрел. Или магия у них слабая. Или же - сила церковных Таинств такова, что она покрывает и мои грехи, и наветы вражий.

Первый вариант я не могу признать вполне объясняющим мое относительное благополучие. Во всяком случае от нескольких сект я слышал обещания "помолиться" о моем вразумлении и обращении в их веру. Второе предположение я могу отвергнуть и решительно, и вполне компетентно (ибо "грех мой предо мною есть выну" [Пс. 50, 5]). В третьем вопросе я некомпетентен. Но могу заметить, что, если эта магия не действует даже на меня, - чего же бояться ее остальным христианам?

Так что дело не в их силе и не в моей крепости. Дело в благости Божией. И конечно, в молитвах тех православных священнослужителей и мирян, которые поминают меня в своих обращениях к Богу...

Скажем иначе: бесы желают вселиться во всех людей? Да. Нужна ли им для этого помощь посторонних людей (чародеев)? Нет. Есть ли человек, которому кто-либо не желал зла? Нет. Следовательно, и в мире видимом, и в мире невидимом у каждого из нас достаточно недоброжелателей. Но если одержимых все же относительно немного, - значит, причина каждого конкретного случая одержимости не в зложелательстве соседа, а в неисповедимом Промысле Того, Кто знает, как вразумлять сотворенных Им людей и наказывать, как миловать и предостерегать... И значит, - к Нему и должны быть обращены наши надежды и наши страхи.

Нельзя забывать (особенно перед лицом наших недругов) великих слов апостола Павла: "Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8, 31). И потому "страха же вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог". На каждом водосвятном молебне Церковь возглашает прокимен: "Господь, просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?! Господь, Защититель живота моего, - кого устрашуся?!" Странное дело, но именно на водосвятных молебнах полно тех людей, которые пришли в храм из чувства страха: освященная вода им нужна как оберег от колдунов, наведших на них и страх, и "порчу". Не благодатной помощи от Бога в собственной борьбе против собственных страстей ищут люди в святой воде, не поддержку собственного усилия на пути к святости, но какую-то чисто внешнюю защиту от тех, кого они считают своими врагами (как правило, в колдовстве подозреваются родственники или соседи).

Так что вместо приходских сплетен лучше довериться трезвым голосам современных монастырских духовников, предупреждающих: "К разряду грехов против первой заповеди принадлежит волшебство, когда люди, оставив веру в силу Божию, верят тайным и большею частью злым силам тварей, в особенности злых духов, и стараются действовать ими. Таким образом, в грехе волшебства виновен и тот, кто верит в тайные силы тварей, и тот, кто сам действует этими силами"[278].

Все эти призывы: "Бойтесь колдунов", "Бойтесь порчи" - это еще и забвение заповеди Псалмопевца, обличавшего тех, кои "тамо убояшася страха, идеже не бе страх" (Пс. 13, 5). Душу, которая болеет страхом перед колдунами, должно повязать советом святителя Тихона Задонского: "Сатана, дух злобы и враг мой, невидимый мне, но присутствием злых своих советов мне познаваемый, страшен; но без воли Божией, не токмо надо мной, человеком, но и над скотами и свиньями власти не имеет (ср.: Мф. 8, 31), как и всяк человек, враждующий мне... Когда Бог попустит на мене беду, - уже ли я ее миную? Нападет она на мене, хотя бы я ее и боялся. Когда не хощет Он попустить, то, хотя вей диаволи, и вей злые люди, и весь мир восстанут, ничто мне не сделают. Понеже Он, един сильнейший всех, отвратит злая врагам моим. Огнь не пожжет, меч не посечет, вода не потопит, земля не пожрет без Бога: яко все, как творение, без повеления Творца своего ничего не сделает. Почто убо мне всего бояться, что есть, кроме Бога? Убоимся убо, братие, единого Бога, да ничего и никого не убоимся... Бог все, и, кроме Бога, все - ничто: и злоба всех диаволов и злых людей - ничто. Окаянен и беден, кто не боится Господа и Бога, ибо тот всего боится"[279].

Эти недолжные страхи и порождает апокрифическая литература. Не колдуны, а грехи привлекают к нам бесов. Поэтому не колдунов, а грехов надо бояться. Ни колдунов, ни бесов не надо бояться. Страх перед "порчей" есть уже первый шаг к тому искушению, которое в аскетической литературе именуется "бесовские страхования". В житийной литературе (вспомним опять "Житие" преподобного Антония Великого) нередко описываются устрашающие видения недоброй силы. Если человек примет их всерьез и испугается, - значит, тем самым видение страха из его ума вытеснило память о Боге, Который силен любую нежить вернуть в ее изначальное небытие. А если из ума выкрадена память о Боге, - то он уже гораздо более доступен для влияний и внушений. Тварь встала на место Творца. Тварь, пусть даже не прельстительно-вожделенная, а отвратительно-пугающая, заслонила собою Небо.

В течение всей своей жизни христианин должен уделять всей темной армии не более внимания, чем в первый день своей христианской жизни: не бояться их, а "плевать" в них. Заметил что-то недоброе - "плюнул", и тут же, оборотясь, кричи ко Спасителю: "Сочетаваюся Тебе, Христе!"

Если же человек большее внимание уделяет своим оппонентам, то, как ни странно, он становится не более защищен, а более уязвим. Вера в колдовство приносит тот вред, что "когда над человеком беда случится, он не переносит ее с терпением, а на других злобствует. Кто много думает о колдовстве, тот и вправду от своей думы при попущении Божием беду может получить. Поверит человек, что на него колдун болезнь наслал, начнет беспокоиться, скучать и заболеет. Для истинного христианина не страшны наговоры и порчи, потому что не дано от Бога власти колдунам и ворожеям. Нужно во всем предаваться в волю Божию, без повеления Коего бесы не смели и в свиней внити, а не бояться колдунов" (преподобный Макарий Оптинский)[280].

Итак, вера в "порчу" приводит к тому, что человек не видит своих грехов (ставших причиной его злоключений), но впадает в грех осуждения других людей. Татьяна Горичева приводит диалог своего духовного отца архимандрита Иоанна (Крестьянкина) с некоей паломницей: "Вчера слышала, как старец говорил с одной женщиной. Она стала жаловаться, что какая-то другая паломница все хочет ее околдовать. Наш старец слушал-слушал, да и говорит: "Я 70 лет живу на свете и ни одного плохого человека, кроме себя самого, не встречал, а ты мне про колдуний говоришь""[281]. И другой пастырь советует то же: "Когда человек уверен, что его уже "сглазили", "испортили" или "прокляли", когда его не покидает мысль, что кто-то из людей причинил ему зло, и он хочет найти этого носителя зла, - такому человеку важно понять, что зло ему причинил не человек, а диавол (попущением Божиим). Что делать? Стать членом Христовой Церкви, прекратить поиски "врага" среди людей, внимательнее присмотреться к своей жизни"[282]. "Вы истинную веру смешали с суеверием, верите всяким силам, Предчувствиям, гаданиям, колдовству. Это все наследие нашего языческого прошлого. Прошла уже тысяча лет после крещения Руси. А вы никак не можете отложить суеверия и быть действительно православными христианами", - проповедовал архимандрит Иоанн[283].

И именно эти увещания находятся в церковной традиции. И прежде было замечено, что люди, верящие в "порчу", "утверждают, что их испортил такой-то или такая-то, не понимая того, "то такою хитростию враг поддерживает Свое над больными обладание, скрываясь под кровом питаемой в помыслах больных злобы и самооправдания. Страждущий от бесов человек должен внимательно рассмотреть себя, припомнить все грехи, совершенные им от семилетнего возраста, и сознать в особенности тот грех, в котором заключается причина болезни. Потом он должен все эти грехи искренне исповедать пред священником, примириться с ближними, оставить всякую против них злобу, и положить твердое намерение и начало не обращаться вновь на старые грехи, и, наконец, с сокрушением приступить к принятию Святых Христовых Тайн"[284].

Лечиться от страха перед "порчей" преподобный Илларион Оптинский советует так: "Много приводили к старцу страдающих нервными и душевными болезнями, которых обычно называют - порчеными. Старец находил, что причиною подобных болезней бывают часто непримиримая вражда, раздоры семейные и тяжкие нераскаянные грехи. Старец указывал больным не мнимую, а действительно найденную им причину их болезни и приводил к сознанию, раскаянию и сокрушению о своих грехах. Если больные указывали на кого-либо как на причину своей болезни, что часто бывало с нервными больными, то отец Илларион советовал тогда испросить у того лица прощения, если оно живо, а если скончалось, то примириться с ним, отслужить на его могиле панихиду о его упокоении и дома за него молиться, принести покаяние, принять епитимию и положить начало добродетельной жизни"[285].

Совсем иной рецепт "лечения" от "порчи" предлагает книжка "Сказание о житии блаженной старицы Матроны": "Одну больную привезли, порченая была. Матрона ей рукой по голове водит, другой рукой крестит, а сама читает. Больную вырвало в таз - враг вышел, ящерица с рожками, и кружит по тазу. Мать плеснула в таз кипятку - ящерица сдохла, она ее в туалет спустила. А Матрона потом сказала: "Надо было ее посадить в баночку и закрыть крышечкой ведьма бы сама и пришла""[286]. "И вот пришла Прасковья, жалуется на здоровье, по всему телу и внутри какой-то кусок ходит кругом, шевелится по всему телу. Ей Матрона говорит: "Завтра утром в церковь пойдешь, причастишься там. После Причастия должна быть у тебя рвота, а ты не пожалей покрышку-то на голове, и прямо в нее, а после этого вместе с платком бросишь в печку". Прасковья все это сделала, вышел кусок кровяной, запеченный; и бросила в огонь. И когда горело, из трубы шел столб черного дыма, высоко-высоко шел. И Прасковья выздоровела, и после этого Матронушка ей сказала: "Ты будешь лечить людей". Она была крупная, здоровая женщина. Вывихи вправляла даже скотине. Вправляя вывихи, переломы, грыжи людям и животным. Шли к ней с зубами, с нарывами, со всеми болячками. Она исцеляла"[287]. "Матушка говорила: "Психических заболеваний нет, есть духовные, одержимые разными духами злобы... Бесы проникают в человека с воздухом при дыхании, живут в крови". Часто после приема святой воды бывают рвоты, так Матушка говорила: "Это хорошо, они с рвотой выходят""[288]. Странно, что настойчивые советы "блевать" после принятия Святыни издателям не показались кощунственными.

Впрочем, в житийной литературе (даже той, что вошла: в Четий Минеи) встречаются рассказы об успешных действиях колдунов против христиан (то есть о "порче"). Но не есть ли это тот случай, о котором говорил митрополит Платон: "В повестях (церковных) зело много басней, небылиц и безместностей"? Что сказалось в этих житийных эпизодах (например, в "Житии" преподобного Макария Египетского повествуется о том, как колдун превратил некую христианку в лошадь, а в "Житии" святителя Киприана - о том, как он сам, в бытность свою колдуном, превращался в птицу)? Эти эпизоды написаны в соответствии с учением Церкви или навеяны народным восприятием "духовной брани"? Вновь повторю: в церковно-учительной литературе, в творениях святых богословов такое понимание "духовной брани" отсутствует. У подвижников благочестия не было веры в то, что колдун, на кого хочет, на того и нашлет свою "порчу" и, во что хочет, в то и превратится.

Сегодня некоторые православные писатели (правда, не могу сказать, что по делу) упоминают библейский стих о том, что "создал Бог зверей земных по роду их" (Быт. 1, 25), как аргумент для полемики с теорией эволюции и развития животных видов. Но если в этом стихе видеть отрицание того, что из одного животного может появиться другое, - то не тем ли резче этот стих отвергает возможность "перевоплощения" человека в лошадь или птицу? Так что у меня вопрос к духовным академиям и к Синодальной богословской комиссии: обязан ли православный христианин, почитающий жития святых как одно из свидетельств церковного предания, верить во все, что в них написано, - в том числе и в оборотней? Если обязан, - то не дополнить ли Символ веры соответствующей формулировкой? "Верую в оборотней, в "сглазы", в суккубов и инкубов"...