"О поврьяхъ, суевріях и предразсудкахъ русскаго народа" - читать интересную книгу автора (В.И.Даль)

III. Кликушество и гаданье.


Нельзя не упомянуть здсь кстати мимоходомъ о міряк и кликуш. Есть поговорка; просватать міряка за кликушу, это значитъ свести вмст такую пару, которая другъ друга стоитъ, такую ровню, гд оба никуда не годятся. Кликуша извстна почти во всей Россіи, хотя теперь проказницы эти уже довольно рдки; это, по народному поврью, юродивыя, одержимыя бсомъ, кои, по старинному обычаю, показываютъ штуки свои преимущественно по воскресеньямъ, на погост или паперти церковной. Он мечутся, падаютъ, подкатываютъ очи подъ лобъ, кричатъ и вопятъ не своимъ голосомъ; увряютъ, что въ нихъ вошло сто бсовъ, кои гложутъ у нихъ животы, и проч. Болзнь эта пристаетъ отъ одной бабы къ другимъ, и гд есть одна кликуша, тамъ вскор показывается ихъ нсколько. Другими словами, он другъ у друга перенимаютъ эти проказы, потому-что имъ завидно смотрть на подобострастное участіе и сожалніе народа, окружающаго кликушу и нердко снабжающаго ее изъ состраданія деньгами. Кликуша, большею частію, бываетъ какая-нибудь бездомная вдова, разсорившаяся съ мужемъ, дурнаго поведенія жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупыя кликуши, которыя только ревутъ и вопятъ до корчи и пны на устахъ; есть и боле ловкія, кои пророчествуютъ о гнв Божіемъ и скоромъ преставленіи свта. Покуда на сел одна только кликуша – можно смолчать, потому-что иногда это бываетъ баба въ падучей болзни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать ихъ всхъ вмст, въ субботу, передъ праздникомъ, и высчь розгами. Двукратный опытъ убдилъ меня въ отличномъ дйствіи этого средства: какъ рукой сыметъ. Средство это весьма не дурно, если бы даже это было родъ падучей болзни, которая такъ легко сообщается другимъ: одинъ изъ знаменитйшихъ врачей прошлаго вка прекратилъ этимъ же или подобнымъ зельемъ распространеніе падучей въ одномъ двичьемъ пансіон, гд внезапно большая часть ученицъ, одна подл другой, впадали отъ испуга и переимчивости въ эту болзнь. Страхъ дйствуетъ въ такомъ случа благодтельно на нервы и мозгъ.

Мірякъ – почти тоже между мужчинами, что въ бабахъ кликуша: это также одержимый бсомъ, который кричитъ, ломается, неистовствуетъ и обыкновенно объясняется голосомъ того или другаго звря или вообще животнаго. Міряки въ особенности появляются въ Сибири, и по мннію нкоторыхъ, происходятъ отъ языческихъ шамановъ.

Поврья объ огненныхъ зміяхъ, почитаемыхъ злыми духами мужеска пола, основаны, вроятно, на явленіи метеоровъ, сопровождаемомъ огнемъ и трескомъ. Въ особенности народъ полагаетъ, что зми эти летаютъ къ женщинамъ, съ коими дружатся и коротко знаются. Такія двки или бабы обыкновенно худютъ, спадаютъ съ тла и почитаются нечистыми, а иногда и вдьмами. Сказки объ этомъ сохранились у насъ издревле, и богатырь Тугаринъ Змевичъ и Краса Зилантовна[2 - Зиланъ – по-татарски змя.] суть исчадія такой четы, родившейся въ дикомъ воображеніи народа. Сказки объ огненныхъ зміяхъ разнаго рода, о зміяхъ семиглавыхъ, двнадцатиглавыхъ и проч., сохранились именно только какъ сказки, составляя или шутку, или преданье старины – все это было, да быльемъ поросло, а нын такихъ чудесъ нтъ.

Ворожба и гаданія, снотолкованія, а затмъ и заговоры – принадлежатъ боле къ послднему изъ принятыхъ нами разрядовъ, т. е. къ такимъ поврьямъ, къ коимъ прибгаетъ въ отчаяніи бдствующій, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить съ мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертномъ одр, въ полномъ убжденіи, что помощь эта ни къ чему не послужитъ; а между тмъ, нельзя не оставаться при страдальц въ бездйствіи, надобно, по крайней мр, въ успокоеніе совсти своей и для удовлетворенія общаго требованія, длать, что люди велятъ, – тогда хоть можно сказать впослдствіи: что только можно было придумать – все длали. Иногда, впрочемъ, суеврія эти служатъ только шуткой, забавой и смшиваются съ играми и обрядами. Между тмъ ворожба, гаданья и заговоры до того близки къ житью-бытью колдуновъ, знахарей и вдьмъ, что здсь будетъ удобне поговорить объ этомъ предмет.

Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданій и снотолкованій, основанныхъ не на обман и суевріи, можетъ быть допущена только въ вид весьма рдкихъ исключеній, а именно: въ тхъ только чрезвычайныхъ, выходящихъ изъ ряду случаевъ, гд мы должны признать временное возвышеніе души человческой надъ обыкновеннымъ, вседневнымъ міромъ, и гд человкъ, самъ собою (болзненно) или искуственно (при магнитизированіи) входитъ въ особенное, малоизвстное намъ досел магнитическое состояніе. Не смотря на безчисленное множество случаевъ и примровъ, гд, при подробномъ розысканіи, или случайно, былъ открытъ подлогъ, обманъ или ошибка – въ наше время уже нельзя отвергать вовсе чудесъ животнаго магнитизма; но вопросъ состоитъ въ томъ, до какой степени чудеса эти могутъ дяться, и гд предлъ ихъ, за коимъ слдуетъ безконечная степь, – скрытая подъ маревомъ сказочныхъ видній тысячи одной ночи? Осторожность обязываетъ насъ, не отрицая положительно всхъ чудесъ этихъ, врить тому только, въ чемъ случай и опытъ насъ достаточно убдятъ; а сверхъ того, еще убждаться съ крайнею осмотрительностію, зная уже, что въ этомъ дл бывало досел несравненно боле ошибокъ, недоразумній, умышленныхъ и неумышленныхъ обмановъ, чмъ истины. Не худо, кажется, во всякомъ случа разсудить также слдующее: Если и допустить, что душа можетъ иногда находиться въ положеніи или состояніи ясновиднія, то и тогда она могла бы видть одно только прошедшее и настоящее, – но не будущее, котораго еще нтъ; другими словами, предложивъ, что душа наша иногда можетъ быть превыше пространства, ни коимъ образомъ нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, покрайней мр, относительно будущаго. Тогда должно бы врить въ судьбу, въ неотвратимый рокъ язычества и мусульманства. Тогда не было бы на свт ни добра, ни худа, ни добродтели, ни пороковъ, а все шло бы только впередъ установленнымъ порядкомъ. Этому я врить не могу; я врю въ судьбу другаго рода: въ неминуемыя, неизбжныя послдствія извстнаго сочетанія обстоятельствъ и дйствій; даны премудрые, вковчные законы природы, дана человку свободная воля и разсудокъ – все остальное есть судьба, образующаяся изъ послдствій дйствій того и другаго. На такомъ только основаніи можно допустить ясновидніе – гд оно несомннно будетъ доказано на дл. Перейдемъ теперь опять къ своему предмету.

Вообще, всякое ршеніе, посредствомъ ворожбы, заключаетъ въ себ: или простую ложь, сказанную на удачу; или ловкое изреченіе, по примру древнихъ оракуловъ, допускающее произвольное толкованіе; или такія свднія по предложенному вопросу, коихъ никто не могъ предполагать въ вороже; или соображенія, догадку боле или мене основательную; или, наконецъ, безсознательное соображеніе и сочетаніе обстоятельствъ и условій, называемое ясновидніемъ. Но, повторяемъ, послднее всегда почти крайне сомнительно и едвали можетъ быть наемно или продажно; сами даже ясновидящіе весьма не рдко бредятъ, какъ въ горячк, и не могутъ отличить правды отъ лжи.

О снотолкованіяхъ должно сказать почти тоже; предоставляемъ всякому судить, по собственному убжденію, о возможности предвщательныхъ сновъ, кои могутъ рождаться у соннаго ясновидящаго, какъ и наяву; обыкновенныя жъ грезы, какъ всякому извстно, бываютъ слдствіемъ думы, дйствій и бесды въ продолженіе дня, или же происходятъ отъ причинъ физическихъ: отъ прилива крови или давленія на извстные части мозга, изъ коихъ каждая, безспорно, иметъ свое назначеніе. Связь эту и послдствія ея каждый самъ легко можетъ испытать: изучите немного черепословіе, дайте пріятелю покрпче заснуть и начните осторожно нажимать пальцемъ – хоть на-примръ органъ музыки; продолжайте, усиливая давленіе, до просыпа спящаго; тогда спросите его, что ему грезилось? и вы услышите, къ удивленію своему, что ему снилось что нибудь весьма близкое къ предмету этого органа. Это доказываетъ, что физическое вліяніе разнаго рода, зависящее отъ сотни случайныхъ обстоятельствъ, рождаетъ сонъ того или другаго рода, измняемый и дополняемый настройствомъ души, – а мы ищемъ въ сихъ случайностяхъ будущую свою судьбу.

О кудесничеств, чарахъ, гаданіи разнаго рода, – сошлюсь на книгу Сахарова, не желая повторять однажды напечатанное.




IV. Заговоры.


Заговоры – которые у насъ обыкновенно совершаются съ молитвой, потому что народъ нашъ страшится чернокнижія, – хотя изрдка есть люди, коимъ невжество народа приписываетъ связи съ нечистымъ – заговоры составляютъ для меня самый загадочный предметъ, между всми поврьями и суевріями; я признаюсь, что неохотно приступаю теперь къ рчи объ немъ, чувствуя напередъ недостаточность, неполноту свденій моихъ и убжденій. Всякому, кто займется подобнымъ изслдованіемъ на дл, легко убдиться, что тутъ кроется не одинъ только обманъ, а еще что нибудь другое. Если самый способъ дйствія признать обманомъ, потому что убжденіе наше отказывается врить тому, въ чемъ мы не видимъ ни малйшаго слда, смысла – то все еще остается ршить, какія же именно невидимыя нами средства производятъ видимыя нами дйствія? Будемъ стараться, при всякомъ удобномъ случа, разыскивать и разъяснять ихъ; по мр этихъ разъясненій, мнимыя чудеса будутъ переходить изъ области заговоровъ въ область естественныхъ наукъ, и мы просвтимся. Уже этой одной причины, кажется, достаточно для того, чтобы не пренебрегать, какъ обыкновенно длаютъ, симъ предметомъ; жаль, что ученые испытатели природы, копаясь по цлымъ годамъ надъ каплею гнилаго настоя и отыскивая въ ней микроскопическихъ наливняковъ, не посвятятъ средствъ и силъ своихъ сему боле общему и важному предмету, о коемъ они, не зная его вовсе, по одному только предубжденію относятся презрительно.

Заговоры, въ томъ вид, какъ они иногда съ большимъ трудомъ достаются въ наши руки, состоятъ въ нсколькихъ таинственныхъ по смыслу словахъ, коихъ образцы можно видть въ изданіи г. Сахарова. Ниже приложено нсколько изъ мною собранныхъ, для примра. Въ нихъ то общее, что посл обычнаго вступленія, въ коемъ крестятся, благословляются, поминаютъ море-океанъ, блъ-горючъ-камень алатырь и пр., слдуетъ первая половина заговора, состоящая изъ какого-то страннаго иносказанія или примра, взятаго, повидимому, весьма не кстати, изъ дальнихъ и невдомыхъ странъ; а затмъ уже заговорщикъ обращается собственно къ своему предмету или частному случаю, примняя первое, сколько можно, ко второму и оканчивая заклинаніе свое выраженіемъ: слово мое крпко, быть по моему, или аминь. Мы видимъ въ заговорахъ, вообще, невжественное смшеніе духовныхъ и мірскихъ – святыхъ и суеврныхъ понятій. Невжеству народа, простот его, а не злонамренности, должно приписать такое суесвятство и кощунство. Таковы заговоры любовные, заговоры отъ укушенія зми или собаки, отъ поруба или кровотеченія, отъ ружья или пули, отъ огня или пожара и проч. – Есть еще особый родъ заговоровъ, соединяющихъ въ себ молитву и заклятіе; сюда, напр., принадлежитъ заговоръ идучи на судъ, гд заговорщикъ испрашиваетъ себ всхъ благъ, а на противниковъ своихъ и неправедныхъ судей накликаетъ вс возможныя бдствія. Я очень жалю, что этотъ замчательный образчикъ смси чернаго и благо, тьмы и свта, не можетъ быть здсь помщенъ, и что воообще нельзя отыскать о семъ предмет все то, что было бы необходимо, для нкотораго разъясненія его.

Собственно въ болтовн заговора, конечно, не можетъ быть никакого смысла и значенія, какъ, повидимому, и самъ народъ утверждаетъ пословицами и поговорками своими: языкъ безъ костей – мелетъ; собака лаетъ, втеръ носитъ; крикомъ изба не рубится; хоть чортомъ зови, да хлбомъ корми и проч. Это подтверждается еще и тмъ, что на одинъ и тотъ же случай есть множество различныхъ, но, по мннію народа, равносильныхъ заговоровъ. Но народъ при всемъ томъ вритъ, что кто уметъ произнести заговоръ, какъ слдуетъ, не только языкомъ, но и душой, соблюдая при томъ вс установленные для сего, по таинственному преданію, пріемы и условія, тотъ успетъ въ своемъ дл. Стало быть, народъ вритъ въ таинственную силу воли, въ дйствіи духа на духъ, на незримыя по себ и невдомыя силы природы, которыя, однакоже, обнаруживаются затмъ въ явленіяхъ вещественныхъ, доступныхъ нашимъ чувствамъ. Нельзя не сознаться, что это съ одной стороны свыше понятій нашихъ, можетъ быть даже противно тому, что мы привыкли называть здравымъ смысломъ, – но что это въ сущности есть тоже самое явленіе, которое, нсколько въ иномъ вид, ученые наши прозвали животнымъ магнетизмомъ. Все это отнюдь не служитъ ни доказательствомъ, ни объясненіемъ, а такъ сказать однимъ только намекомъ и предостереженіемъ.

Передать силу заговора можно, по народному поврью, только младшему лтами; обнаруживъ заговоръ гласно, самъ лишаешься способности заговаривать, а будешь молоть одни безсильныя слова; у заговорщика, во многихъ случаяхъ, должны быть непремнно вс зубы цлы, иначе онъ заговаривать не можетъ; если употребить заговоръ во зло, то, хотя бы это и удалось на сей разъ, человкъ, однако-же, на будущее время теряетъ способность заговаривать; но должно пояснить примромъ, что именно, по народному поврью, называется употребить заговоръ во зло: заговоръ отъ червей составленъ для скотины и лошадей; если же баринъ принудитъ знахаря заговорить червей на собак, то это на сей разъ удастся, но впередъ уже черви никогда этого знахаря не послушаются. Многіе заговоры читаются натощакъ, на порог, въ чистомъ пол, лицомъ къ востоку, на ущербъ луны, по легкимъ днямъ (вторникъ, среда, суббота), или наоборотъ, по чернымъ днямъ, если заговоръ принадлежитъ къ чернокнижію – дни эти поименованы ниже; другіе заговоры читаются на втеръ, надъ проточной водой, на восход или на закат солнца, подъ осиной[3 - Осина, въ народныхъ поврьяхъ и въ хозяйств, замчательное дерево. На немъ, по народному преданію, удавился Іуда – отчего и листъ осиновый вчно дрожитъ; осиновымъ коломъ прибиваютъ въ грудь мертвеца – колдуна, вдьму, упыря, – который встаетъ и бродитъ по ночамъ; осиновыми кольями должно бить коровью смерть, при извстномъ ночномъ опахиваніи деревни, гд дйствуютъ одн нагія бабы; въ осиновый пень вколачиваются волосы и ногти больнаго, чтобъ избавить его отъ лихорадки; разбитые параличемъ, должны лежа упираться босыми ногами въ осиновое полно; такое же полно, засунутое въ куль негашеной извести, какъ говорятъ, не даетъ ей сырть и портиться, равно положенное въ посуду съ квашеной капустой не даетъ ей бродить и перекисать; осиновыя дрова, если ими протапливать изрдка печь, уничтожаютъ всю сажу, такъ что вовсе не нужно трубъ чистить; осина, самое мягкое и негодное дерево, даетъ самыя прочные торцы, для мостовой, особенно на конныхъ приводахъ.], подъ связанными сучьями двухъ березокъ (отъ лихорадки), надъ ковшемъ или черепкомъ воды, надъ волосами, ногтями или слдомъ (собранною землею изъ-подъ ступни) того человка, кого надо испортить или влюбить; и вс почти заговоры читаются шепотомъ или про себя, втихомолку, такъ чтобы никто о томъ не зналъ, не вдалъ[4 - Вотъ нсколько образчиковъ заговоровъ, взятыхъ изъ разныхъ губерній, они много походятъ на заговоры, собранные Сахаровымъ.1. Заговоръ отъ поруба. Встану я благословясь, лягу я перекрестясь и лягу во чистое поле, во зеленое, стану благословясь, лягу перекрестясь, пойду стану благословясь, пойду перекрестясь во чистое поле, во зеленое поморье, погляжу на восточную сторону: съ правой, со восточной стороны, летятъ три врана, три братеника, несутъ трои золоты ключи, трои золоты замки; – запирали они, замыкали они воды и рки и синія моря, ключи и родники; заперли они, замкнули они раны кровавыя, кровь горючую. Какъ изъ неба синяго дождь не канетъ, такъ бы у раба божьяго N. N. кровь не канула. Аминь.2. Приворотный заговоръ или любжа, который читается на подаваемое питье. Лягу я рабъ Божій помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, выйду въ чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, какъ красное солнышко возсіяло: припекаетъ мхи-болоты, черныя грязни. Такъ бы прибгала, присыхала раба Божія N. о мн раб Божьемъ N. очи въ очи, сердце въ сердце, мысли въ мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла; аминь тому слову.3. Заговоръ отъ ружья. На мор, на океан, на остров на Буян, гонитъ Илья Пророкъ на колесниц громъ со великимъ дождемъ: надъ тучей туча взойдетъ, молнія осіяетъ, громъ грянетъ, дождь польетъ, порохъ зальетъ. Пна изыде и языкъ костянъ. Какъ-раба-рабица N. мечется, со младенцемъ своимъ не разрожается, такъ бы у него раба N. бились и томились пули ружейныя и всякаго огненнаго орудія. Какъ отъ кочета нтъ яйца, такъ отъ ружья нтъ стрлянья. Ключъ въ неб, замокъ въ мор. Аминь, трижды.4. Отъ лихорадки. Встану я рабъ Божій N. благословясь, пойду перекрестясь изъ дверей въ двери, изъ воротъ въ вороты, путемъ дорогой къ синему окіану-морю. У этого окіана-моря стоитъ древо карколистъ; на этомъ древ карколист висятъ: Косьма и Демьянъ, Лука и Павелъ, великіе помощники. Прибгаю къ вамъ рабъ Божій N. прошу, великіе помощники К. и Д. Л. и П., сказать мн: для чего-де выходятъ изъ моря, окіана женщины простоволосыя, для чего он по міру ходятъ, отбиваютъ отъ сна, отъ ды, сосутъ кровь, тянутъ жилы, какъ червь точутъ черную печень, пилами пилятъ желтыя кости и суставы? Здсь вамъ не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы въ болота, въ глубокія озера, за быстрыя рки и темны боры: тамъ для васъ кровати поставлены тесовыя, перины пуховыя, подушки пересныя; тамъ яства сахарныя, напитки медовые – тамъ будетъ вамъ житье-жилище, прохладище – по сей часъ, по сей день, слово мое, раба Божьяго N. крпко, крпко, крпко.5. Отъ укушенія гада. Молитвъ ради Пречистыя твоея Матери благодатный свтъ міра, отступи отъ меня, нечестивый, змя злая, подколодная, гадина люта, сндающая людей и скотъ: яко комары отъ облаковъ растекаются, тако и ты опухоль злая разойдись, растянись, отъ раба Божьяго N. Вс святые и вс монастырскіе братья, иноки, отшельники, постники и сухоядцы, чудовные святые лики, станьте мн на помощь, яко вдни, тако и въ нощи, во всякомъ мст, рабу Божьему N. Аминь.6. Украинскій заговоръ отъ-звиху (отъ вывиха). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Гдесь-недесь на сынему мори лежыть камень билый, на билому камени кто-сь седыть, высижа, изъ жовтои кости цвиль выкликая; жовтая кость левовъ духъ; якъ у льву духъ не держится, то щобъ такъ у жовтои кости раба Божьяго N. звихъ не держався. Миколаю угоднику, скорый помощнику, мисяцю ясный, князю прекрасный, стань мени у помощь, у первый разъ, у третій разъ. Аминь.]. Есть, наконецъ, сверхъ всего этого множество особыхъ примтъ, по коимъ заключаютъ объ успх предпринимаемаго заговора. Списокъ о чернокнижіи считаетъ 33 дня въ году, въ кои кудесники совершаютъ свои чары: января 1, 2, 4, 6, 11, 12, 19 и 20; февраля 11, 17, 28; марта 1, 4, 14 и 24; апрля 3, 17 и 18; мая 7 и 8; іюня 17; іюля 17 и 21; августа 20 и 21; сентября 10 и 19; октября 6; ноября 6 и 8; декабря 6, 11 и 18; понедльникъ и пятница, какъ извстно, считаются тяжелыми или черными днями, въ кои ничего не должно предпринимать, а по мннію нкоторыхъ, не должно и работать. Равноденственные дни также принадлежатъ кудесникамъ, и извстная воробьиная ночь на Украин посвящена вдьмамъ. Первая и послдняя четверть луны вообще почитаются временемъ удобнымъ для предпріятій всякаго рода, хозяйственныхъ и другихъ распоряженій – а полнолуніе и новолуніе временемъ мене къ тому пригоднымъ.

Большая часть заговоровъ начинаются словами: на мор на океан – и во многихъ поминается блъ-горючъ камень алатырь. На Руси есть городъ Алатырь – не мене того, однако же, никто не объяснилъ досел, какой это таинственный камень. Иные полагали, что это долженъ быть янтарь, но, кажется, это неосновательная догадка. Разъ только удалось мн выпытать прямо изъ устъ крестьянина объясненіе, которое, впрочемъ, ровно ничего не объясняетъ: на Воздвиженье зми собираются въ кучу, въ ямы, пещеры, яры, на городищахъ, и тамъ-де является блый, свтлый камень, который зми лижутъ, насыщаясь имъ, и излизываютъ весь; это и есть блъ-горючъ-камень алатырь. Къ сказк этой, вроятно, подало поводъ то, что зми залегаютъ и замираютъ на зиму, почему народъ и искалъ объясненія, чмъ он въ это время питаются, и придумалъ камень алатырь: осенью же он точно собираются для приплода въ кучи.

Есть много людей, правдивыхъ и притомъ нелегкомысленныхъ, кои утверждаютъ самымъ положительнымъ образомъ, что испытали тмъ или инымъ способомъ дйствительность того или другаго заговора; а потому, откинувъ на сей разъ всякое предубжденіе, постараемся розыскать, сколько и въ какой степени можетъ быть тутъ правды? Утверждаютъ, что заговоръ дйствуетъ только на врующихъ: если пуститься на месмерическія или магнетическія объясненія, то можетъ быть это покажется мене дикимъ и невроятнымъ, чмъ оно съ перваго взгляда представляется; но мы вовсе не намрены писать разсужденіе о магнетизм и потому удовольствуемся однимъ только намекомъ и указаніемъ на него.

Кто въ деревняхъ не знаетъ заговора отъ червей? У какого помщика нтъ на это извстнаго старика, который спасаетъ лтомъ и крестьянскую и господскую скотину отъ этого бича? Заговорщикъ идетъ въ поле, отыскиваетъ траву или кустъ мордвинникъ, или будакъ (carbuus cnicus, C. Benebictus), заходитъ къ нему такъ, чтобы тнь на него не пала, говоритъ: «ты трава, Богомъ создана, имя теб мордвинникъ; выведи червей изъ пгой (срой, бурой, черной) яловки или коровы такого-то. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, съ корнемъ изжену.» Въ нкоторыхъ мстахъ говорятъ просто: «тогда теб подняться, когда у гндой кобылы такого-что черви изъ бока (уха, зада и проч.) вывалятся.» Вмст съ тмъ, привязываютъ верхушку будака ниткой къ колышку и втыкаютъ его въ землю, такъ, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его; другіе же просто нагибаютъ стебель мордвинника, подтыкая его подъ стебли сосднихъ травъ, такъ чтобы онъ не могъ самъ собою высвободиться. Дло это вообще извстно подъ выраженіемъ: заламывать траву. На другой или третій день знахарь идетъ справляться, вывалились ли черви у скотины? а на утвердительный отвтъ, непремнно отыскиваетъ опять свой мордвинникъ и отпускаетъ его, въ нкоторыхъ мстахъ еще съ особой поговоркой: «ты мн отслужила, я теб отслужу.» Если этого не сдлать, то трава въ другой разъ не послушается; а если по какому либо случаю средство не поможетъ, то и не должно отпускать мордвина, въ наказаніе за ослушаніе. Если червей мазали дегтемъ, скипидаромъ и проч., то ихъ, по увренію знахарей, уже заговаривать нельзя. Довольно замчательно, что убогій мужикъ, какъ мн случилось видть, занимавшійся этимъ ремесломъ, взявшись съ успхомъ вывести червей изъ двухъ скотинъ, отказался отъ третьей потому, что рану уже мазали дегтемъ, и ни за что не соглашался даже на попытку, хотя ему общали значительное для него вознагражденіе.

Объ этомъ средств я не смю сказать ничего положительнаго; нужно повторить сто разъ опытъ, съ наблюденіемъ всхъ возможныхъ предосторожностей, прежде чмъ можно себ позволить сказать гласно слово въ пользу такого дла, отъ котораго здравый смыслъ нашъ отказывается; скажу только, что я не могъ досел открыть ни разу въ подобныхъ случаяхъ, чтобъ знахарь употреблялъ какое либо зелье или снадобье; а скотина нердко ночевала у насъ подъ замкомъ. Объясненіе, будто знахари берутся за дло тогда только, когда такъ называемые черви – правильне гусеницы – созрли, въ пор, и потому сами выползаютъ, вываливаются и ищутъ нужнаго имъ убжища, для принятія образа личинки, – объясненіе это никакъ не можетъ меня удовлетворить; знахари не разбираютъ поры, не спрашиваютъ, давно ли черви завелись – чего, впрочемъ, и самъ хозяинъ обыкновенно въ точности не знаетъ; осматриваютъ скотину издали, однимъ только взглядомъ, или даже, спросивъ какой она масти, длаютъ дло за глаза. Какая возможность тутъ разсчитать день въ день, когда черви должны сами собой вываливаться? Кром того, всякій хозяинъ знаетъ по опыту, что если разъ черви завелись въ скотин, то имъ уже нтъ перевода почти во все лто, потому что наскомыя, отъ яицъ которыхъ они разводятся, вроятно ихъ безпрестанно подновляютъ. Первые врачи Петербурга, не говоря о множеств другихъ свидтелей, не сомнваются въ томъ, что одна извстная дама, бывшая здсь нсколько лтъ тому, однимъ взглядомъ своимъ повергала дтей въ сильно-судорожное состояніе и творила надъ ними другія подобныя чудеса. Если это такъ, то, отложивъ всякое предубжденіе, всякій ложный стыдъ, я думаю, можно бы спросить: вправ ли мы отвергать положительно подобное вліяніе незримыхъ силъ природы человка на животное царство вообще? Осмять суевріе несравненно легче, нежели объяснить, или хотя нсколько обслдовать его; также легко присоединиться безотчетно къ общепринятому мннію просвщенныхъ, несуеврныхъ людей, и объяснить все то, о чемъ мы говорили, вздоромъ. Но будетъ ли это услуга истин? Повторяю, не могу и не смю говорить въ пользу этого темнаго дла – но и не смю отвергать его съ такою самоувренностію и положительностью, какъ обыкновенно водится между разумниками. Не врю, но не ршусь сказать: это ложь.

Любовные заговоры бываютъ двоякіе: приворотъ милыхъ или желаемыхъ людей и изводъ постылыхъ. Въ послднемъ случа дйствуетъ мщеніе или ревность. Т и другіе заговоры бываютъ заглазные, голословные или же соединени съ нашептываніемъ на воду, которую даютъ пить или съ заговоромъ и другими дйствіями надъ волосами, остриженными ногтями, частями одежды, или надъ слдомъ прикосновенной особы, т. е. надъ землею, взятою изъ-подъ ступни ея. Любжа вообще т. е. изводное и приворотное зелье, безспорно принадлежитъ къ числу тхъ народныхъ врачебныхъ средствъ, кои надлали много зла, подъ этимъ предлогомъ не рдко отравляли людей, какъ мн самому случалось видть. Большею частію даютъ въ этомъ случа сильно возбуждающіе яды, коихъ послдствіями иногда удавалось воспользоваться, что и служило мнимымъ подтвержденіемъ таинственной силы заговора. Довольно извстное безтолковое средство привораживать къ себ женщину, заключается въ слдующемъ: нашедши пару совокупившихся лягушекъ, должно посадить ихъ въ коробку или корзинку съ крышкой или буракъ, навертвъ въ него много дыръ; бросивъ или закопавъ это въ лсу, въ муравейникъ, бжать безъ оглядки – иначе попадешься чертямъ на расправу; – черезъ трои сутки найдешь въ коробк одн кости и между ними какую-то вилочку и крючечекъ. Зацпивъ мимоходомъ женщину гд нибудь крючечкомъ этимъ за платье и отпустивъ опять, заставишь ее страдать и вздыхать по себ; а если она уже надостъ, то стоитъ только прикоснуться къ ней вилочкой, и она тебя забудетъ. Этотъ вымыселъ празднаго воображенія извстенъ у насъ почти повсемстно. Другой подобный состоитъ въ чарахъ надъ змей; третій – надъ сердцами двухъ блыхъ голубей, и пр. Это подробне описано въ книг Сахарова. Вообще слово любжа означаетъ зелье, для извода постылыхъ людей, нелюбыхъ сердцу, и для приворота любыхъ, по коимъ сохнешь. Для составленія любжи копаютъ лютые коренья, также какъ и для клада, въ Ивановъ день, 23 іюня.

Въ средніе вка творили въ Европ чары надъ поличіемъ того, кому желали зла, или надъ куклой, одтой по наружности такъ, какъ тотъ обыкновенно одвался. Замчательно, что у насъ на Руси сохранилось мстами что-то подобное, изрдка проявляющееся, кажется, исключительно между раскольниками. Люди эти не разъ уже – и даже въ новйшее время – распускали въ народ слухи, что по деревнямъ здитъ какой-то фармасонъ, въ блой круглой шляп, – а блая шляпа, какъ извстно, въ народ искони служитъ примтою фармасонства: – этотъ-де человкъ обращаетъ народъ въ свою вру, надляя всхъ деньгами; онъ списываетъ со всякаго, принявшаго вру его, поличіе и увозитъ картину съ собою, пропадая безъ всти. Если же впослдствіи новый послдователь фармасонщины откинется и измнитъ, то блая шляпа стрляетъ въ поличіе отступника и этотъ немедленно умираетъ.

Возвратимся къ своему предмету, къ порч любовной и любж. Это поврье, кром случаевъ, объясненныхъ выше, принадлежитъ не столько къ числу вымысловъ празднаго, сказочнаго воображенія, сколько къ попыткамъ объяснить непонятное, непостижимое и искать спасенія въ отчаяніи. Внезапный переворотъ, который сильная, необъяснимая для холоднаго разсудка, страсть производитъ въ молодомъ парн или двк, – заставляетъ стороннихъ людей искать особенной причины такому явленію, и тутъ обыкновенно прибгаютъ къ объясненію посредствомъ чаръ и порчи. То, что мы называемъ любовью, простолюдинъ называетъ порчей, сухотой, которая должна быть напущена. А гд необузданныя, грубыя страсти не могутъ найти удовлетворенія, тамъ он также хотятъ, во чтобы ни стало, достигнуть цли своей; люди бывалые знаютъ, что отговаривать и убждать тутъ нечего; разсудокъ утраченъ; легче дйствовать посредствомъ суеврія – да притомъ тмъ же путемъ корысть этихъ бывалыхъ людей находитъ удовлетвореніе. Но я попрошу также и въ этомъ случа не упускать изъ виду – на всякій случай – дйствіе и вліяніе животнаго магнетизма, который, если хотите, также есть не иное что, какъ особенное названіе общаго нашего невжества. – Настойчивость и сильная, непоколебимая воля и въ этомъ дл, какъ во многихъ другихъ, не смотря на вс нравственныя препоны, достигали не рдко цли своей, – а спросите чмъ? Глазами, иногда можетъ быть и рчами, а главное, именно силою своей воли и ея нравственнымъ вліяніемъ. Если же при этомъ были произносимы таинственныя заклинанія, то они, съ одной стороны, не будучи въ состояніи вредить длу, съ другой чрезвычайно спорили его, давъ преданному имъ суевру еще большую силу и ничмъ непоколебимую увренность. Безспорно, впрочемъ, что самая большая часть относящихся сюда разсказовъ основаны на жалкомъ суевріи отчаяннаго и растерзаннаго страстями сердца.