"Сумма технологии" - читать интересную книгу автора (Лем Станислав)

(a) Формулировка проблемы

Каким образом мы пытались найти направление, по которому пойдет наша цивилизация? — Рассматривая ее прошлое и настоящее. Почему, изучая технологическую эволюцию, мы все время обращались к эволюции биологической? — Потому что лишь на примере биоэволюции мы можем наблюдать, как совершенствуется регулирование и гомеостаз очень сложных систем; этот процесс свободен от человеческого вмешательства, которое могло бы исказить результаты наблюдений и выводы, сделанные из них. Мы поступаем как человек, который, желая знать свое будущее и свои возможности, изучает себя и все, что его окружает. Но ведь существует, по крайней мере в принципе, и другой путь. Молодой человек может прочитать свою судьбу в судьбах других людей. Наблюдая их, он может узнать, какие дороги открыты перед ним и в чем состоят ограничения в выборе этих дорог. Молодой Робинзон на безлюдном острове, подметив, что творения природы — моллюски, рыбы и растения — смертны, быть может, уяснил бы и ограниченность собственного существования во времени. Но о скрытых в ней возможностях гораздо больше рассказали бы ему огни и дымы далеких кораблей или пролетающие над островом самолеты; он пришел бы к выводу о существовании цивилизации, созданной подобными ему существами.

Человечество — это своего рода Робинзон, высаженный на уединенной планете. Решить проблему существования «иных» ему, по всей вероятности, еще труднее, чем Робинзону. Однако дело того стоит. Если бы мы обнаружили проявления космической деятельности других цивилизаций, то заодно узнали бы и кое-что о своем будущем. И тогда нам не пришлось бы более опираться лишь на домыслы, основанные на скудном земном опыте. Космические факты дали бы нам огромное поле для сравнения. Кроме того, мы установили бы и наше собственное место на «кривой распределения цивилизаций», узнали бы, к каким — обычным или исключительным — явлениям относится наша цивилизация, соответствуем ли мы «нормам развития», «принятым» во Вселенной, или представляем собой отклонение, уродство.

Предполагается, что материал по биогенезу в пределах солнечной системы мы получим через несколько лет, самое большее через десятки лет. Однако в нашей планетной системе почти наверняка нет высокоразвитых цивилизаций. Попытки сигнализировать о нашем существовании обитателям Марса или Венеры (эти идеи были весьма популярны в конце XIX века) сейчас не предпринимаются, и совсем не потому, что это технически невозможно. Все дело в том, что это был бы напрасный труд. Либо там вообще нет цивилизаций, либо на этих планетах существуют такие формы жизни, которые не создали технологий. В противном случае они бы давно нас обнаружили благодаря интенсивному излучению в области коротких радиоволн. Радиоизлучение Земли в диапазоне метровых волн (то есть тех волн, которые свободно проходят через атмосферу) достигает уже уровня общего радиоизлучения Солнца в этом же диапазоне — и все это из-за телевизионных станций…

Поэтому каждая цивилизация в пределах солнечной системы, достигшая хотя бы уровня земной, заметила бы наше присутствие и, без сомнения, вступила бы с нами в контакт с помощью световой сигнализации, радио или же непосредственно. Но таких цивилизаций нет. Проблема эта, хотя и захватывающая, нас не занимает, поскольку мы интересуемся не цивилизациями вообще, а цивилизациями, которые превзошли в своем развитии уровень земной. Только такие цивилизации, только их наличие помогло бы сделать выводы о нашем будущем. Результаты фактических наблюдений сделали бы совершенно ненужной большую часть нашего анализа (по сути дела умозрительного). Робинзон, получив возможность общаться с другими разумными существами или хотя бы наблюдать издали их деятельность, более не был бы обречен на неуверенность догадок. Разумеется, в подобной ситуации есть и кое-что неприятное. Слишком ясные, слишком однозначные ответы на наши вопросы показали бы нам, что мы — невольники детерминизма, — заложенного в законах нашего развития, а не существа, приговоренные ко все большей свободе, безграничной свободе выбора; такая свобода была бы тем более иллюзорной, чем сильнее сходились бы к одной точке пути развития цивилизаций в различных галактиках.

Итак, начало нового этапа наших рассуждений, этапа, выводящего нас в просторы Космоса, столь же манит нас, сколь и тревожит. От «низших существ», животных, мы отличаемся не только цивилизацией, но и сознанием ограничений, наложенных на наше существование. Главное из них то, что мы смертны. Кто знает, каким сомнительным богатством располагают обогнавшие нас? Как бы там ни было, подчеркнем еще раз, что нас интересуют не фантазии, а факты и их истолкование, не противоречащее методам науки. Поэтому мы вообще не будем принимать во внимание те бесчисленные «варианты» будущего, которые напророчены Земле или другим космическим объектам писателями, развивающими столь пышный в наше время жанр научной фантастики. Известно, что литература, даже и научно-фантастическая, не имеет обыкновения оперировать методами точных наук, применять каноны математики и научной методологии или, скажем, теории вероятностей. Говоря это, я не стремлюсь осуждать фантастику за ее прегрешения против научной истины, а просто стараюсь подчеркнуть, сколь важно для меня избегнуть в рассматриваемой нами проблеме произвола в рассуждениях. Будем поэтому опираться на данные астрофизических наблюдений и использовать метод, обязательный для ученого. Этот метод имеет мало общего с методом художника совсем не потому, что последний более склонен к рискованным шагам. Все дело в том, что ученый — в идеале — тщательно изолирует рассматриваемое им явление от мира собственных переживаний, очищает объективные факты и выводы от субъективных эмоций. Идеал этот чужд художнику. Можно сказать, что человек тем в большей степени является ученым, чем лучше умеет подавлять в себе человеческие порывы, как бы заставляя говорить своими устами саму природу. Художник же тем более является художником, чем сильнее навязывает нам самого себя, все величие и ничтожность своего неповторимого существования. Мы никогда не встречаем столь чистых случаев; это свидетельствует о том, что реализовать их полностью невозможно: ведь в каждом ученом есть что-то от художника, а в каждом художнике — кое-что от ученого. Но мы рассуждаем только об общей тенденции, а не о недостижимом пределе.