"Враги по разуму" - читать интересную книгу автора (Ильин Владимир)

Глава 4

Погони за ними не было, и это удивляло: неужели Эмов еще не пришел в себя?

Они вошли в ангары в тот момент, когда здесь царила обычная суматоха, сопутствующая смене дежурных экипажей.

К несчастью, фигура Ювена в нахлобученном на голову капюшоне с закрытым забралом, сквозь которое смутно виднелось его лицо, невольно привлекала к себе внимание. Костя Луцик, пробегавший мимо, спросил: – А это что за чучело? – Он ткнул пальцем в Галанина.

– Да мне из пополнения стажера дали в подшефные, – ответил Светов. – Надо, чтобы парень привык к СК…

– Что, он и спать будет в капюшоне? – осведомился Луцик.

Светов глянул по сторонам. Привлеченные мощным басом Кости, на них уже со всех сторон смотрели пилоты.

– Знаешь что, Константин? – Гал понизил голос. – Иди-ка ты своей дорогой от греха подальше…

И они с Ювеном проследовали дальше. За спиной у них раздалось лошадиное ржание Кости.

Дежурным сервистом оказался не кто иной, как Петя Боханин. Светов облегченно вздохнул. Кого-кого, а Петю всегда можно обвести вокруг пальца.

– Капрал Боханин! – сказал он «официальным» голосом (Боханин зачем-то сливал с одного из интерсепторов антифризную жидкость в мятую канистру). – Говорят, сегодня вы имеете честь быть старшим дежурным сервистом?

Боханин вздрогнул, обернулся и чуть не выронил канистру.

– А, это вы, господин лейтенант, – сказал он с явным облегчением: очевидно, опасался увидеть у себя за спиной кого-то другого – полковника Руснакова, например. – Так и теленком можно сделать… Что, наконец-то разрешили вылет?

– Слушай, Петя, – откуда ты всегда все знаешь?

Боханин просиял, принимая иронический комплимент за чистую монету.

– Просто тут на днях вашу машину до ума доводили, – объяснил он. – Сам Командор руководил доводкой, вот я и подумал, что вас собираются выпустить на задание.

В другое время Гал наверняка бы удивился такому вниманию к своей скромной персоне со стороны командования, но сейчас ему было не до этого.

– Слушай, Петр, – сказал он, – ты не знаешь, заправили ли машину Ангафорина? Она, кажется, в третьем ангаре стоит…

– Не только заправили, – откликнулся Боханин, тщательно закупоривая канистру, – но и подлатали чуток… Ребята из ночной смены поработали. А вы на ней собираетесь лететь?

– Да не я, – ответил Светов. – Мой новый стажер. – Он кивнул на Ювена.

Боханин подозрительно покосился на Галанина и неопределенно хмыкнул.

– Значит, можно стартовать? – осведомился Светов – А почему нет? – удивился Петя. – Только у дежурного диспетчера, как обычно, отметьтесь…

Гал мысленно выругался. Уж диспетчера-то не проведешь, так что придется применить совсем другие, не очень честные средства…

Интерсептор Гала действительно оказался в полной готовности к вылету. Светов обошел его со всех сторон, поглаживая ладонью гладкий борт.

Вскоре появился Боханин и, нависнув над плечом лейтенанта, стал старательно перечислять, что пришлось сделать, чтобы «привести машину в божеский вид». Судя по его словам, сделано было так много, что спейсер практически собирали заново. Намеки сервиста были весьма прозрачными.

– Хорошо-хорошо, – рассеянно проговорил Гал; он думал сейчас о Ювене, который в третьем ангаре осваивал интерсептор Ангафорина. – С меня причитается как минимум стакан молодцам-ремонтникам…

– Так это ж киберы ремонт делали, – растерянно сказал Боханин. – А кибам этот ваш стакан без пользы, они масленкой обойдутся…

– Намек понял, – сказал Гал и хлопнул Петю по испачканному смазкой рукаву. – Ладно, вернусь – будет тебе лично целых два стакана.

Он кривил душой, потому что знал, что постарается не вернуться.

– Да я что? – смутился тут же Петя. – Вам ведь, господин лейтенант, тогда тоже пришлось несладко – вон как гробанулись, кибы потом без автогена не могли обойтись…

– Ладно-ладно. Не каркай, Петя, а то в следующий раз автоген для меня самого потребуется…

– Типун вам на язык, господин лейтенант. Кто ж такое говорит перед вылетом?!

Гал еще раз хлопнул его по плечу, без помощи трапа вскочил в кабину и по привычке обвел взглядом пульт, на котором светились знаки автоматического тестирования готовности систем.

В душе наличествовало обычное предполетное волнение. Но сейчас к волнению добавился еще и страх: а вдруг диспетчер заподозрит неладное?..

Гал тронул клавишу запуска двигателя, и корпус интерсептора послушно отозвался мелкой беззвучной дрожью.

– Юв, – сказал он в микрофон коммуникатора. – Ты готов?

– Всегда готов, – откликнулся Галанин.

– Тогда жди, я иду к диспетчеру.

Светов снова выбрался из спейсера, вышел из ангара и стал подниматься по металлическому трапу в стеклянную башенку диспетчерской. Перед самой дверью он расстегнул кобуру лучевика. Стрелять, конечно, он не собирался, просто если бы диспетчер заупрямился, то пришлось бы оглушить его рукояткой пистолета.

Дежурный диспетчер, развалившись в кресле перед пультом, попивал кофе, следя одновременно за множеством экранов. Это был незнакомый Галу толстяк с капитанскими нашивками.

– В чем дело, лейтенант? – спросил он, когда перед ним возник Светов. – Вход в служебное помещение посторонним запрещен.

Придется все-таки бить его, обреченно подумал Гал. Судя по первой же фразе капитана, с таким поборником инструкций трудно было бы договориться иначе.

– Моя фамилия Светов, – Гал тянул время, нащупывая в кобуре лучевик.

– Я знаю, – невозмутимо сказал диспетчер. – Мне уже сообщили о вашем вылете. – У Гала все оборвалось внутри. – Вы ведь летите парой? – Гал смог только кивнуть в ответ. – Двадцатый ангар и… какой еще? – диспетчер вопросительно уставился на лейтенанта.

Светов не верил своим ушам. Неужели это какая-то хитроумная ловушка Особиста? Возможно, их с Ювом решили расстрелять в открытом космосе, сразу после старта? Или всеобщий бардак распространился за время его отсутствия и на Базу и диспетчер что-то перепутал?.. Так или иначе, но другого выхода не было.

– Третий, – выдохнул он. – Третий ангар. А что ответить, если он вдруг спросит фамилию моего напарника, лихорадочно соображал Светов. Выдумать какого-нибудь Иванова, Петрова или Сидорова? Или так и сказать – Галанин?.. Совсем не вовремя он вспомнил, как курсанты издевались над комендантом училища, когда тот отлавливал их при преодолении забора по возвращении из «самоволки». «Как ваша фамилия, курсант?» – «Атосов, господин капитан…» – «А ваша?» – «Арамисов, господин капитан…» – «Ну а вы, конечно же, Портосов?» – спрашивал комендант у последнего из троицы, а тот с бесконечной преданностью во взгляде рапортовал: «Никак нет» господин капитан, моя фамилия – Дартаньянов!..» Однако толстяк ничего не спросил, только посоветовал не задерживаться со стартом.

Гал чуть ли не бегом вернулся в кабину своего интерсептора и сообщил Галанину, что все прошло как по маслу. О деталях он, естественно, умолчал.

Включив обзорные экраны в режиме оптики, Светов увидел, что бронированные створы ангара услужливо расползлись перед носом спейсера и своды платформы озарились лучами прожекторов.

Гал глубоко вздохнул, словно набирая в легкие воздух перед прыжком в воду, на самых малых оборотах ионного двигателя вывел спейсер из ангара и повел его к трамплину старта.

Мимо проползали открытые створки ангаров, где в режиме боевого дежурства сидели в кабинах спейсеров пилоты, готовые в любой момент стартовать по приказу дежурного диспетчера.

Судя по бортовым номерам, на этот раз среди них был легендарный Руджер Лябахов. Легендарным он был потому, что умудрялся отправляться в полет со специальным тюбиком, наполненным сжатым спиртом, к которому Руджер прикладывался в самые напряженные моменты боя. Удивительнее всего было то, что алкоголь не оказывал в бою на Лябахова никакого воздействия, и он дрался как все и сбивал Чужаков, как сбивают палкой желуди с дуба, но, благополучно возвратившись на базу, бывал порой не в состоянии выбраться из кабины без посторонней помощи… О привычке Руджера глушить страх спиртом знали, кажется, все, кроме командования Базы, а может быть, и командование знало, но закрывало на это глаза, потому что еще неизвестно, как бы воевал Лябахов, не приняв на грудь «допинга»…

Тут на Гала почему-то накатила грусть. Куда же его несет? Может, пока не поздно, явиться к Командору и рассказать ему все? Но он тут же отказался от этой идеи: Командор не захочет ссориться из-за него со спецслужбой, а если они попадут в лапы к Особисту, то почти наверняка их упекут за решетку до конца жизни. Да и Ювена надо спасать – а ему еще труднее будет отвертеться от обвинений в предательстве…

Потом Гал вспомнил Инну и пожалел, что не может сейчас увидеть ее лицо. И тут в фонах-наушниках зазвучал возмущенный голос дежурного диспетчера: «Пятьдесят третий, ты что, заснул на старте? Освобождай побыстрее взлетную полосу!» Гал выбросил из головы всю возвышенную и сентиментальную чепуху и ткнул пальцем в желтый кубик включения стартовой автоматики.

Откинулись люки стартовой шахты, и впереди возникла черная пропасть космического пространства, которую лучи прожекторов были бессильны осветить, как ни старались. А в следующее мгновение Гала вдавило в спинку кресла стартовым ускорением и сердце, как обычно, подкатило к горлу. Затем экраны мигнули, и Светов на секунду закрыл глаза, а когда вновь открыл их, спейсер уже выполнял послестартовый маневр в ближней зоне.

Гал переключил экраны на радарный режим и оглядел их.

В ближней зоне шла обычная суета взлетов и посадок. Ярко светились лучи радиобуев наведения.

Чуть позади него следовал интерсептор Галанина.

– Все нормально, Юв? – спросил Гал, нажав кнопку вызова.

– Пока – да, – ответил Ювен. – Куда теперь?

– На этом наши пути расходятся, – сказал Гал. – Советую тебе добраться до одиннадцатой базы. Командует ею генерал Арн Шрейдер, передашь ему привет от меня… Попросишь, чтобы он переправил тебя на Землю.

– А ты? – спросил с удивлением Галанин.

– А у меня есть одно дельце в районе «Шара», – ответил Светов.

– Тогда я с тобой, – заявил Ювен.

– Юв, пойми, что ты здесь ни при чем!.. Да у тебя и горючего не хватит!..

Проклятье, думал Светов. Я ведь даже не могу сказать ему, что должен проникнуть в «Шар»!.. Но я просто знаю: это мой долг.

– А ты хочешь, чтобы я отпустил тебя одного в пасть дракона? – осведомился Галанин. – Не выйдет, дружище… Я, между прочим, боевой пилот, а ты хочешь, чтобы я дезертировал как самая последняя сволочь?

Что ж, по-своему он был прав.

Светов скрипнул зубами и двинул ручку форсажа от себя, устремляясь туда, где на экранах значился заштрихованный ярко-зелеными линиями «Шар».

Ювен упрямо держался сзади. Гал еще раз попытался переубедить своего друга, но тот просто-напросто отключил коммуникатор.

Они прошли ближнюю зону ответственности Базы без сучка и задоринки, хотя Гал каждую секунду ожидал, что вот-вот свои же ракетчики пустят им вдогонку парочку гамма-ракет – и времени у них останется ровно столько, сколько нужно, чтобы попрощаться с жизнью.

Светов держал курс на «Шар» с таким расчетом, чтобы избежать встреч с «калошами», но его попытка остаться незамеченным, как и следовало ожидать, не увенчалась успехом.

Когда «Шар» был уже виден в оптическом режиме, Гал услышал в коммуникаторе сдавленный возглас Юва: – Гал, сзади тройка Чужаков!

Лоб Светова покрылся испариной. Из верхней задней полусферы их атаковали три «калоши». Откуда они взялись – так и осталось загадкой, над которой некогда было ломать голову: черные трассы уже тянулись к его интерсептору, и Гал понял, что уйти из-под удара он уже не успевает. Внезапно он увидел, как спейсер Юва рванулся вперед. Выписывая немыслимую ломаную кривую на пределе мощности двигателей, тот явно стремился выйти на траектории черного луча.

– Юв! – заорал Светов во всю глотку. – Юв, что ты делаешь?!.

Галанин не ответил. В следующее мгновение на том месте, где только что находился его интерсептор, возникла яркая вспышка и облачко раскаленного газа.

Только сейчас до Светова дошло, что друг принял удар на себя, заслонив его своим телом, не защищенным комбинезоном.

Гал до крови закусил губу.

Подонки, с ненавистью подумал он. Сейчас я перебью вас, как бешеных псов!..

Он ушел от второго удара Чужаков и произвел вслед «калошам», когда они проносились мимо него, залп самонаводящимися ракетами. Если бы Пришельцы держались сомкнутым строем, хоть одна из ракет обязательно достала бы кого-нибудь из них, но они вовремя бросились врассыпную, и ракеты, так и не сумев решить задачу выбора цели, постепенно утратили скорость и, виляя из стороны в сторону, ушли в сторону Юпитера.

А потом Гал закружился в карусели боя. По нему били трассами, видимыми только на инфракрасном экране, а он огрызался вслепую, потому что о прицельном ведении огня уже не могло быть и речи. Его руки и ноги действовали автоматически, как бы сами по себе, и интерсептор совершал сумасшедшие маневры, чтобы не попасть под удар Чужаков. На экранах мелькали призрачные тени и полосы трасс; Гал давно перестал понимать, что же, собственно, происходит, и, как это обычно бывает в подобных ситуациях, ему каким-то чудом удалось влепить очередь из лазерной пушки прямо в серебристое брюхо одной из «калош», и тотчас же на ее месте расплылось газовое облако взрыва. Но ему некогда было радоваться этой маленькой победе, потому что двое оставшихся Чужаков стали наседать еще настойчивее, и несколько раз Светова ощутимо задели. А потом его контузило перегрузкой, и, когда Гал очнулся, он понял, что падает в какую-то черную бездну. «Калоши» же бесследно исчезли.

Голова его раскалывалась от дикой боли, в ушах звенело и пищало, перед глазами всплывали и расходились, как по поверхности озера, разноцветные концентрические круги, а из носа и рта сочились струйки крови.

Гал проглотил комок, подкативший к горлу, и понял, что выполнить свое задание он вряд ли сможет. Машина уже не слушалась рулей. Тем не менее он кое-как, с помощью немыслимых ухищрений. сумел выровнять ее и тут обнаружил, что в кормовом отсеке интерсептора давно уже что-то горит. Светов в отчаянии нажал клавишу катапультирования, но катапульта не сработала.

Светов похолодел. Он понял, что у него остается только один выход, и, закусив губу, направил спейсер к «Шару», светящемуся матовым пятном.

Съежившись в кресле, лейтенант ждал, что огонь вот-вот подберется к топливным бакам или к турбине, и тогда грянет взрыв, которого он не успеет даже почувствовать, но громада «Шара» наплывала все ближе и ближе, а взрыва все не было. Гал тупо разглядывал вражье логово, и ненависть к Пришельцам закипала в его душе.

Надежды на то, что ему удастся протаранить «Шар», не было практически никакой. Еще в начальный период войны «Шар» подвергался массированным налетам нескольких штурмовых эскадрилий, и ракетами по нему били, и спейс-бомбы в него запускали, но всегда он укрывался от подобных нападений плотным коконом какого-то мощного силового поля, о которое разбивались вдребезги любые угрожающие «Шару» объекты.

В данной ситуации имелось два варианта: либо спейсер все-таки взорвется от пожара на борту, либо «Шар» поставит перед ним барьер, и тогда спейсер взорвется от столкновения с этим барьером.

Однако не произошло ни того, ни другого.

Когда «Шар» был уже так близко, что занимал весь обзорный экран, по нему вдруг побежали поперечные полосы, словно он раскручивался на огромной скорости подобно гигантскому волчку, и Гал вдруг с изумлением увидел, что перед ним… Земля.

Обознаться он не мог: сквозь голубую дымку атмосферы отчетливо проступали характерные очертания земных материков, синели океаны и моря, на ночной стороне планеты мерцали огни больших городов.

Такого не могло быть, и тем не менее это было именно так. У Гала промелькнула сумасшедшая мысль: а что, если Шар способен мгновенно перебрасывать объекты на дальние расстояния? Что, если это действительно наша старушка – колыбель человечества?…

Он тут же представил себе, как его спейсер горящим факелом вонзается в атмосферу, прошивает толщу облаков и обрушивается, подобно Тунгусскому метеориту, на какой-нибудь городок – последствия будут как от взрыва приличной ядерной бомбы! Сам Гал, естественно, уже не увидит этих последствий – атмосфера расплавит его при такой скорости, как плавится лед на раскаленной сковороде…

Рука его машинально потянулась к клавише торможения, но Гал подавил в себе этот импульс.

– Нас такими психическими атаками не возьмешь, – сказал он вслух, словно «Шар» мог его услышать. Тоже мне, мимикрия!..

Вместо торможения он, наоборот, включил форсаж на полную мощность, и псевдо-Земля надвинулась на него всей своей громадой, экраны на пульте заволокло каким-то серым туманом, а потом последовал страшной силы удар, от которого Гал потерял сознание.

По всем физическим законам Светов должен был погибнуть. Однако, как ни странно, он остался жив и, когда пришел в себя, с удивлением обнаружил, что способен еще что-то видеть и чувствовать. А видел он какой-то сиреневый туман, не похожий ни на один из известных ему видов тумана. Чувствовал он себя, конечно же, паршиво, однако спейс-комбинезон его был цел – в этом Гал убедился сразу. Впрочем, иначе и быть не могло: малейшее нарушение герметичности уже давно бы превратило его в лепешку. Трудно поверить в то, что ради него Чужаки создали на борту своей базы земную атмосферу – скорее всего здесь был вакуум. Хотя… Он попробовал сделать несколько движений. Да, сила тяготения здесь наличествовала… Примерно в половину «же».

Наверное, по этой причине тело ощущалось как резиновое.

Было ли действительностью все, что предшествовало потере сознания? Или это – один из кошмарных снов? Светов с трудом заставил себя вспомнить: База, ночной вызов к Особисту, странный разговор с ним, спасение Юва Галанина, вылет, смерть Юва, неравный бой против трех «калош» и, наконец, «Шар»… Теперь, после беспамятства (сколько, интересно, я провалялся?), все это казалось таким далеким, словно происходило вечность назад и по этой причине представлялось нереальным.

Может быть, ему почудилась вся эта невероятная цепь событий, а на самом деле он все еще лежит на астероиде, куда совершил аварийную посадку? Может, и его чудесное» спасение, и отпуск, и смерть матери, и… (сердце у него екнуло) Инна, – может, все это лишь привиделось ему в длинном тягостном бреду? Вот сейчас, сказал он себе, уже почти поверив своим мыслям, вот сейчас я прочищу получше забрало капюшона, оглянусь и увижу мертвые обломки скальной породы, освещаемые слабым свечением Юпитера, а вдали будет выситься искореженная груда – то, что осталось от интерсептора, из которого в последний момент катапультировалась капсула…

Гал прочистил забрало (снаружи – пятерней в эластичной перчатке, изнутри – потоком сжатого воздуха) и осмотрелся.

Астероида не было. Было мутное сиреневое нечто. Сиреневый туман…

Уж лучше бы оказался на астероиде, промелькнула горькая мысль.

А может, он на Том Свете? Скверная шутка, братец, тут же одернул себя Гал. Тебе просто не хочется примириться с мыслью, что ты все-таки попал в нутро «Шара».

А где же твой интерсептор? Он что – испарился в тот момент, когда ты врезался в этот – явно материальный – космический объект, хотя и неизвестного происхождения? Ну да, он испарился, а тебе – хоть бы хны!.. Ни синяка (хотя кто его знает, может, синяки и есть, только сквозь СК их пока не обнаружишь), ни ссадины. Выходит, правы те, кто утверждает: запас прочности у человека выше, чем у машины.

И тут его вдруг словно окатили ледяной струёй. Ибо как еще иначе передать тот страх, который охватывает человека, внезапно обнаружившего, что не по тропинке он шел, а по узенькой дощечке над головокружительной пропастью?..

Болван, какой же ты болван, приятель! Пока ты соображаешь, что с тобой произошло, пока отвлекаешься на разные глупости да банальности, Они, наверное, разбирают боевые бластеры из пирамид по сигналу тревоги и вот-вот ворвутся сюда, чтобы стереть в порошок непрошеного гостя! А ты, между прочим, еще не проверил, на месте ли у тебя лучевик…

Гал провел руками по комбинезону. Кобура оказалась на месте, пистолет – тоже. А значит, хватит валять дурака, пора переходить к решительным действиям, как и полагается отважному лазутчику в стане врага. И еще – командиру (помнится, полковник Анваров в спейс-училище говаривал: «Командир должен быть смелым и тупым, ребята!»)…

Гал вскочил и только теперь понял, что его окружает не сиреневый туман, а разреженная, слегка колышущаяся завеса, состоящая из множества тоненьких матовых волокон.

Его охватила самая настоящая паника. Может, пока он был без сознания. Пришельцы сумели извлечь его тело из спейсера, чтобы поместить в такую вот тюрьму? Может, никакой он не лазутчик, а самый обыкновенный пленник, с которым враги теперь могут вытворять что угодно: захотят – сразу четвертуют, а захотят – будут вытягивать все жилы, чтобы он выдал им, например, кодовые пароли систем распознавания ракет типа «свой – чужой»?..

Да что ты заладил, с досадой сказал он себе, «может», «может»… Гадалка по кофейной гуще и то категоричнее тебя! Не для того тебя сюда послали, братец, чтобы ты сидел сложа руки.

Гал решительно направился к «занавесу», но в самый последний момент остановился. Э-э, нет, так не пойдет… Помимо решительности, лазутчик обязан проявлять еще и осторожность: кто знает, из чего эта штука? Не из серной ли кислоты (он очень кстати вспомнил Рекса Ролдугина)?.. Нужно провести эксперимент. Жаль только – швырнуть в эту мразь нечем, ни кирпича под рукой, ни ботинок с ноги не стащишь.

И тут он вспомнил про лучевик. Вытащил его из кобуры, установил переключатель на самый малый радиус и провел по завесе длинной очередью, как бы вырезая в неизвестной субстанции дверцу. Раскаленный плазменный луч утонул в «занавесе», не оставив на нем никаких видимых следов. Гал снова надавил на спусковой крючок – с тем же результатом.

Что ж, сказал он себе, давай-ка мыслить логически.

Никаких проходов в «занавесе» не видно. Но ведь как-то я сюда попал? Остается предположить, что если эта завеса – нечто вроде темницы, то либо она пропускает физические объекты лишь в одну сторону (извне – вовнутрь), либо это какое-то силовое поле, которым меня окутали, словно коконом. И в том, и в другом случае это означает, что мне не выбраться отсюда. Хотя при попытке прорваться ничего страшного может не произойти – подумаешь, шарахнет разок каким-нибудь разрядом. Если кого-нибудь сажают в камеру – значит, хотят не убить, а использовать в дальнейшем. Таким образом, «занавес» должен быть устроен так, чтобы задержать меня, но ни в коем случае не убить… Логично? Весьма… А что, если у Чужаков своя логика? В конце концов Галу надоело «мыслить логически». Поэтому он подошел к «занавесу» и ткнул в него рукой. Рука исчезла из поля зрения, но боли он не почувствовал. Тогда он зажмурился и сделал шаг вперед (сердце все-таки испуганно скакнуло в груди). Сначала он ощутил слабое сопротивление, как это бывает, когда идешь по дну ручья, а потом опять стало свободно и легко.

Гал открыл глаза.

Он стоял внутри некоего замкнутого пространства-полости. Геометрии здесь не наблюдалось никакой. Видно, строители этого боевого звездного корабля понятия не имели о пропорциях. Во всяком случае, здесь не было ни коридоров, ни отсеков, ни ярусов.

Первое, что бросалось в глаза, – огромное множество валов (труб?), распорок и прочих продолговатых предметов разной толщины, которые образовывали причудливые «заросли». Временами они пересекались, сплетались и вновь расплетались, как быстрорастущие тропические лианы или щупальца гигантского спрута. И при этом они находились в постоянном движении: некоторые – вращались, другие – вибрировали, третьи – сжимались и растягивались подобно дождевым червям. «Щупальца» (или трубы) были самых разных цветов и оттенков, причем многие из них фосфоресцировали наподобие люминофоров.

Гал включил наружные микрофоны, но ничего не услышал: видимо, воздух или какая-либо другая звукопроводящая среда здесь действительно отсутствовала. Гробовая тишина. Как в космосе. И, как и в космосе, от этого становилось жутко – все-таки человек привык воспринимать звуки при виде движущихся предметов…

Эх, жаль, никакой аппаратуры под рукой нет, думал Гал, как зачарованный созерцая жуткое великолепие загадочных устройств (в том, что это были именно устройства, он не сомневался). Остается лишь запоминать.

Интересно, а где же инопланетяне с бластерами, которые в соответствии с космическими операми всех времен должны были бы набежать сейчас со всех сторон, чтобы попытаться уничтожить его, дерзко проникшего в их стан? Что-то никого не видно…

Гал растерянно огляделся.

Только теперь до него дошло, в какое безвыходное положение он попал. Едва ли он сможет узнать здесь что-то полезное и важное. А о благополучном возвращении к своим и думать не стоит.

Так зачем же его сюда послали? И кто именно – Командор, Кирилл Эмов или кто-то еще?

Эти вопросы вдруг всплыли в его сознании с такой пугающей отчетливостью, словно буквы были начертаны кровью на белой стене, и сколько Гал ни пытался запретить себе думать на эту тему, ничего у него не получалось.

Версии, сказал он себе. Какие у тебя есть версии? И тут же сам себе ответил: какие, к черту, могут быть версии у жука, на которого наступили тяжелым безжалостным башмаком? Послушно лежать и не дергаться… А у лошади, на которую навьючили тяжкий груз и которую, понукая, заставляют везти телегу? Лошадь обязана слушаться возницу и, задыхаясь, тянуть, тянуть, тянуть ее вперед, как проклятая!..

Однако надо что-то делать. В твоем распоряжении всего три часа – именно на столько времени хватит кислорода в твоих баллонах, и за это время ты должен собрать максимум информации о противнике. Ты ж теперь разведчик, Гал, а разведчик обязан добывать сведения… Поэтому не стой столбом, а давай-ка двигай короткими перебежками дальше. Может, там что-нибудь выяснится?

Гал взял короткий разбег, благополучно преодолел вязкую стену и оказался в следующем отсеке (если это можно было так назвать), который отличался от предыдущего «помещения» лишь тем, что здесь вместо «валов» и «труб» крутились толстые диски неправильной формы. Они крутились в разных направлениях и с разной скоростью, время от времени по ним словно пробегала мерцающая полоса света, и тогда скорость и направление вращения заметно изменялись. Что это – шестеренки какого-то неведомого механизма? Или система жизнеобеспечения экипажа вражеской спейс-базы?

Гал не собирался долго ломать голову над этими вопросами. Он решил рискнуть – он попытался сокрушить парочку ближайших «дисков» лучом пистолета. И поначалу ему это удалось. Диски разлетелись на множество кусочков волокнистого вещества, из которых потекла какая-то маслянистая жидкость.

Гал невольно съежился, ожидая, что вот-вот будет наказан за свои варварские действия. На всякий случай он даже отошел подальше от того места, где совершил свою маленькую диверсию, и отвернулся, глазея на диковинные загогулины с видом скучающего посетителя картинной галереи.

Однако никаких ответных реакции не последовало. Гал повернулся. Те диски, которые он только что разнес вдребезги, крутились как ни в чем не бывало на прежнем месте. Гал покачал головой и снова принялся палить из лучевика, превращая «диски» в жидкие лохмотья, словно сокрушал гигантские водяные грибы. На сей раз он даже и не подумал отойти в сторону. Некоторое время искромсанные куски извивались на «полу», потом их как бы окутало сизое облачко, и когда оно рассеялось, «диски» исправно функционировали на своем законном месте.

Регенерация, догадался Светов. Механизмы корабля Чужаков обладают способностью восстанавливать свою целостность и работоспособность. Видимо, их нельзя вывести из строя, сколько ни пытайся.

А раз так – все попытки учинить небольшой погромчик на борту вражеской базы обречены на неудачу. Не стоит напрасно терять время.

«Механизмы», передразнил Гал самого себя. Кто тебе сказал, что это именно механизмы? Насмотрелся ты, братец, сериалов про звездные войны, где у неземных монстров-агрессоров те же боевые корабли, что и у землян: ангары, рубки, пульты управления, оружие… У них все по-другому, и этого следовало ожидать. Кто знает, может быть, это и есть сами Пришельцы – ведь регенерация тканей, как помнится из школьного курса биологии, присуща живым существам. Хотя в подобное верится с трудом.

Осторожно ступая по пружинящему «полу», Гал направился дальше.

Как и следовало ожидать, вскоре он окончательно заблудился. Он шел напролом сквозь пульсирующие перегородки, отделявшие один «отсек» от другого, но везде на его пути попадались только бесконечные конструкции из регенерирующего вещества. Эти странные устройства постоянно двигались, приводимые в действие непонятным источником энергии. И откуда-то изливалось слабое сероватое свечение, словно внутри «Шара» жил некий огромный светляк.

И самое главное: в «Шаре» не было Пришельцев, этих разумных злодеев, с которыми столь долго и безуспешно сражалась Земля.

Может быть, они невидимки?

А что, сказал себе Светов, чем черт не шутит? Он настроил забрало своего шлема на инфракрасный диапазон спектра и двинулся дальше. Ничего. И никого. Он долго экспериментировал с забралом, меняя длину световой волны, но успеха не добился.

Через час он почувствовал себя крошечным и ничтожным. Пришельцы упорно не желали замечать его, как люди не замечают муравья, забравшегося к ним в дом.

Устав от бесполезных блужданий, Гал наконец уселся прямо на «пол», подтянул колени к подбородку и обхватил их руками.

Черт возьми, в растерянности думал он. Но ведь должны же у них где-то располагаться «калоши», много «калош», так много, что, хотя их уничтожают десятками ежедневно, на следующий день они снова» выходят на тропу космической войны?!

И тут вдруг почувствовал, что вокруг что-то происходит. Он поднял голову.

«Перегородка», возле которой он примостился, вздувалась, словно ее распирало изнутри что-то огромное. Гал невольно вскочил на ноги и попятился в сплетение труб-лиан, чтобы спрятаться, но не успел. Бледно-серый пузырь бесшумно лопнул, и из образовавшегося отверстия в «отсек» шагнуло Существо.

Впрочем, это потом Гал понял, что речь идет именно о Существе, которое способно шагать, как человек, на двух конечностях, но сначала он увидел бесформенное пятно со множеством отростков.

Существо направлялось прямиком к Галу. Рука лейтенанта потянулась к кобуре. Тут он вспомнил свои опыты с «дисками» и решил больше не экспериментировать. Пока же выясним, решил он, как Пришельцы реагируют на удары по так называемой морде. Гал выпрямился и принял боевую стойку. Наверное, в этот момент он выглядел довольно нелепо: одну ногу выставил вперед, сжатые кулаки – у подбородка, тело собрано в мускулистый комок – в общем, боксерская стойка, самая подходящая поза для схватки с инопланетным монстром!

Когда Существо приблизилось к Галу на «рукопашное расстояние», как говаривал когда-то его тренер по единоборствам, Светов пружинисто подпрыгнул и нанес противнику классический удар ногой в то место, где у людей обычно находится челюсть. И тут же, используя инерцию удара, еще не успев приземлиться, сделал мах второй ногой, целясь на всякий случай чуть ниже центра симметрии противника. Бить ниже пояса – против правил, но лейтенант счел, что в данном случае смешно думать о каких-то правилах.

Удар, известный под названием «ножницы», как ни странно, возымел результат. Нанося его, Гал был готов, что называется, к любым непредсказуемым последствиям, но такого эффекта он и сам не ожидал. В отличие от кишкообразных конструкций, которые до этого попадались Галу во время его путешествия по внутренностям «Шара», Существо оказалось плотным на ощупь, и отлетело оно на добрых три метра – подобно резиновому мешку, наполненному водой. На душе у лейтенанта сразу полегчало. Кто бы они ни были, Пришельцы явно не умели драться врукопашную.

Гал неторопливо направился к поверженному врагу (который, как говорят в таких случаях о людях, никак не мог «собрать кости с пола»), на ходу примеряясь, как лучше врезать этому гаду. Внезапно уловив за спиной какое-то движение, лейтенант резко обернулся.

Из стенки «отсека» выкатывались еще три пузыря. Теперь Гал знал, что это означает. Он прыгнул в сторону и бросился бежать не разбирая дороги, то и дело налетая на волокнистые «конструкции» и перескакивая из одного «отсека» в другой.

Неизвестно, каким способом Существа перемещались, но Гала они все-таки нагнали и окружили.

Ситуация сложилась классическая: четверо против одного. К тому же явно вооруженные: в верхних конечностях-щупальцах у каждого из Пришельцев маячила продолговатая штуковина, напоминавшая дубинку, но в отличие от дубинки имевшая на конце, обращенном к Галу, жерло в виде раструба.

Гал скрипнул зубами. «Не выйдет, – сказал он своим противникам. – Не для того я лез к вам добровольно, чтобы вы меня просто так прикончили!..» Он выбил ногой «дубинку» у одного из нападавших, метнулся молнией влево, двинул локтем в бок другого (тот повалился мешком), третьего… Однако с третьим он ничего сделать не успел. Из раструба его «дубинки» вырвался смертоносный черный луч, направленный прямо в грудь Светову.

И опять, как и при таране, сработало «замедленное восприятие». Гал увидел, как черная струя выливается из раструба, и, оказывается, нужно лишь чуть-чуть развернуть корпус, чтобы она прошла мимо, не коснувшись комбинезона, – а потом ударить стрелявшего изо всех сил. Так Светов и поступил.

Краем глаза он увидел, как луч прошивает одну из зигзагообразных труб у стенки «отсека» и как та разлетается на кусочки, словно ее и не существовало вовсе.

Гал упал, перекатился по «полу» и вскочил. Теперь у него в руках было то самое неизвестное оружие, «дубинка», которую он сумел выбить у первого Пришельца. Правда, лейтенант не знал, как оно действует, поэтому использовал его именно как дубинку, опустив со всего размаха на «голову» четвертого – еще боеспособного – Существа. Пришелец покачнулся и упал – «дубинка» бесшумно откатилась в угол «отсека».

Вот так вот, братцы, мысленно усмехнулся Гал, обозревая поверженных врагов. Это вам не на мирные пассажирские корабли нападать. Изучайте на досуге приемы рукопашного боя, господа Пришельцы.

Однако радость его оказалась преждевременной. С Существами явно что-то происходило. Очертания их бесформенных силуэтов колыхались, преобразуясь в некое подобие человеческих фигур. Гал как завороженный глядел на это волшебное превращение, не зная, что предпринять. Он всего лишь на мгновение зажмурился, пытаясь уверить себя, что все это ему не снится, а когда открыл глаза – перед ним стояли четыре человека в таких же, как у него, спейс-комбинезонах с опознавательными знаками ОЗК. И – самое страшное – за дымчатыми забралами виднелись человеческие лица. Причем все они были копией его, Гала, лица…

Мимикрия, сказал он себе. Вот в чем дело – те, с кем мы воюем, обладают способностью принимать любой облик, а раз так…

Он не успел додумать эту мысль. Четверка его «двойников» развернулась и не спеша двинулась к нему.

Ну, сейчас я вам преподам еще один урок, подумал Гал, привычно сжимая кулаки.

Однако урок на этот раз преподали ему. Первый из нападавших ловким нырком ушел от мощного свинга слева и, в свою очередь, отработанным ударом въехал Галу под ложечку. Из глаз лейтенанта посыпались искры и брызнули слезы; Гал согнулся пополам, судорожно захватывая ртом кислород из баллона. И тут его достала нога другого Пришельца. Если бы не забрало, лицо его от такого удара превратилось бы в кровавую лепешку. Гал рухнул на «пол».

Уже лежа, он увидел, что один из противников направляет в его сторону «дубинку»…

Но если они могут так действовать, подумал лейтенант, то почему бы и мне не действовать так же?!

Он вскинул «дубинку», которую все же не выпустил из рук при падении, в направлении нападавших и слегка сжал ее рукоятку. Из раструба выплеснулся черный луч – и от Пришельцев остались только черные бесформенные лохмотья. Видимо, оружие Чужаков обладало поистине чудовищной энергетической мощью.

Гал поднялся на ноги, рассмотрел со всех сторон свое новое оружие и удовлетворенно хмыкнул. Теперь он чувствовал себя намного увереннее.

Однако долго радоваться ему не пришлось. «Дубинка», которую он сжимал в руке, вдруг словно испарилась. Гал растерянно оглянулся, проверяя, не стал ли он жертвой обмана зрения. Последняя надежда на то, что ему удастся сокрушить «Шар» изнутри, исчезла вместе с «испарившимся» оружием.

Он уже собрался покинуть место схватки, как вдруг почувствовал у себя за спиной какое-то движение.

Гал обернулся и увидел еще пять фигур в спейс-комбинезонах. Фигуры были на вид вполне человеческими, но драться с ними уже не было ни сил, ни желания. Оставался, как в заурядной уличной драке, один-единственный выход: сбежать. Что Гал и сделал.

Он несся сквозь дебри странных гибких конструкций со всей скоростью, на какую был способен. И бежал до тех пор, пока под забралом шлема не замигал красный индикатор. Тогда он остановился и бессильно опустился на пол.

Индикатор предупреждал о том, что кислорода в баллонах спейс-комбинезона хватит еще от силы на полчаса. А это означало, что конец не только неизбежен, но и близок.

Некоторое время Гал сидел, бездумно насвистывая обрывок старой мелодии «Битлз». Ему было горько и обидно. Выходит, все напрасно: и смерть матери, и встреча с Инной, и двадцать восемь лет, растраченных неизвестно на что. Самым обидным представлялся тот факт, что никто никогда не узнает о том, что ему удалось увидеть в «Шаре».

И теперь оставалось только сидеть и ждать, когда перед ним вырастут фигуры преследователей со смертоносными лучевиками, а потом придется достойно, как и подобает представителю земной цивилизации, принять смерть – благо она окажется мгновенной…

Гал сидел и ждал, но Существа, которые, как он полагал, должны были его преследовать, почему-то не торопились…

Зато лейтенант вдруг обнаружил, что «отсек», в котором он сейчас находился, уходит куда-то вниз. Прежде, в других «отсеках», «пол» был неизменно плоским и ровным, каким ему положено быть.

И тогда Светов поднялся на ноги и стал спускаться в этот темный низкий туннель.