"Житие мое" - читать интересную книгу автора (Сыромятникова Ирина)

Глава 11

«Прямо по дороге, исступленно рыча, мчалось невероятное чудовище — огромное, черное и одноглазое. Ослепленный светом злобного зрачка, ребенок замер и не сразу различил, что на спине монстра, крепко удерживая тварь за рога, восседает отважный рыцарь. Увидев мальчика, зверь поднялся было на дыбы, но, укрощенный твердою рукою, взрыкнув последний, раз послушно замер.

— Я — черный маг. Кто звал меня? — раздался зычный голос.

— Там… мертвые…

— Веди! — сурово приказал бесстрашный чародей, схватив одной рукой свой верный посох, а другой — волшебную суму.

Мальчику показалось даже, что маг бормочет под нос что-то вроде „и каждый раз такая жопа“, но это была, конечно же, звуковая галлюцинация».

Дальше я читать не смог. Мисс Фиберти рыдала от смеха.

— Это ж надо написать такое… такой… — у меня было много эпитетов для содержания статьи в «Западном Вестнике», но все они были совершенно нецензурными.

— А что ты хотел, Томас? Не всякий день черный маг останавливает призрачные рати!

— Какой на… в… посох?! У меня была трость, трость!!! И я думал, что мне придется ей собаку лупить.

— Трость и посох — довольно схожие предметы. Такие продолговатые…

— А сума? Откуда взялась сума?!

— Волшебная, — мисс Фиберти снова захихикала.

— Но ведь это же будут читать маги! Черные!! А я тут выгляжу, как полный идиот!!!

— Не волнуйся, там ведь нет твоего имени. И ты подумай, как выглядят после этого агенты службы «очистки»!

Я представил, как суровые боевые маги из руководства службы читают этот бред… И ржал как конь минут десять, не в силах остановиться.

Хотя на прошлой неделе дело не выглядело таким уж смешным.

Началось все по-дурацки: намеченный по карте маршрут никак не сходился. Одна из выбранных дорог попросту не существовала, другая упиралась в разрушенный мост, встречных путников не было, короче — в наличии были все атрибуты «нехорошего места». Памятуя о том, как кончают жизнь слишком смелые путешественники, я не стал пытаться преодолеть заросшую гнилым лесом низину по прямой и, сделав огромный крюк, подобрался к цели своей поездки с диаметрально противоположенной стороны. Благодаря мощному мотору и новой резине, я был на месте задолго до наступления темноты, а почему на моем мотоцикле всегда горит фара, вы уже знаете.

Так вот, еду я среди бела дня (но ближе к вечеру) по разбитому проселку, вижу на холме описанный в заявке дом и радуюсь, что ночевать в поле не придется. И вдруг на дорогу выскакивает какой-то пацан. Мотоцикл — не лимузин, на нем можно разминуться с пешеходом даже на очень узкой дороге, хотя удовольствие от этого ниже среднего. Останавливаюсь, считаю до десяти. Подумав, решаю, что парня выслали меня встречать, и спрашиваю:

— Черного мага вы вызывали?

Потом гляжу, а он — весь белый, трясется, рубашка и штаны в клочьях, кровь спереди и сзади, хорошо еще не своя. Причем, полное впечатление, что одежду рвали зубами. Смотрит это недоразумение на меня и лепечет:

— Мертвые, они все мертвые!

Ну, думаю, ребята доигрались — проклятье кого-то долбануло. Это у меня уже не первый случай был, жмуриков я видел, обидно, но ничего не поделаешь. Беру свой саквояж, прихватываю, на всякий случай, трость (в больших поместьях всегда есть собаки).

— Ну, показывай, — говорю парню совершенно спокойно.

А чего мне было нервничать? Я же не знал, что мертвяки режут обитателей поместья уже три поколения подряд, а накануне сюда приехал «чистильщик» и всех перебудил!! Иду я, значит, к дому, и тут мне навстречу выходят трое гулей. Нормальные такие, полностью созревшие монстры, истекающие зеленым соком, на голову выше любого человека, с когтями и клыками такого размера, какого ни у одного живого существа не бывает в принципе. Причем, движутся они, несмотря на дневное время, оч-чень быстро, а у меня ни пентаграммы не начерчено, ни огнемета под рукою нет.

Оперативным проклятьям студентов учат только на пятом курсе, в самом конце, на четвертом мы тренировались всего лишь призывать и удерживать базовый знак, но смертельная угроза фантастически ускоряет процесс обучения. Как должно выглядеть боевое проклятье (с точки зрения внешнего наблюдателя) мне было известно по случаю в Тюремной бухте. Шалея от ужаса, я выдавил из себя какую-то дрожащую форму, смял ее в подобие «Теневого Серпа» и, с воплем: — Хишу хару! — швырнул в гулей.

Естественно, мое заклятье их не испепелило, но хотя бы задержало: в тех местах, где обрывки плетения коснулись тел, их порвало на такие длинные, шевелящиеся лоскуты, похожие на щупальца. Это их не то, чтобы испортило, скорее — озадачило. Пока они пытались решить, собрать себя в целое или оставить так, я подхватил пацана подмышку (он все это время прятался за моей спиной) и дал деру.

Хорошую физическую подготовку дают магам в Редстонском Университете!

Я забежал за какой-то сарай и вспомнил, что гули преследуют только то, что видят (потому что долго удерживать образ в памяти не в состоянии). Останавливаюсь перевести дух и понимаю, что кое-чего не учел: гулей, оказывается, было не три, а четыре, причем, четвертый — восставший труп собаки.

Довольно свежий. Стоит и смотрит.

При жизни это был большой, остроухий пес, каких любят держать фермеры долины. Вторжение неживого уже изменило его: кости и мышцы вытянулись, а кожа натянулась и местами лопнула, зубы выпирали из пасти. Естественно, потустороннее нечто, оживившее пса, не хотело его изуродовать, оно просто не знало, не могло знать, каким должно быть по-настоящему живое существо, но времени после смерти прошло мало, и отклонения были еще не так сильны. По прихоти потусторонних сил, волна псевдожизни коснулась не только тела, но и мозга животного (а это происходит не всегда) — оно сохранил движения и повадки собаки, даже хвостом слегка помахивало. Должно быть, при жизни этот пес и котенка не обидел, сейчас его начинал донимать голод, потребность рвать и поглощать живую плоть, но он привык принимать пищу из рук людей и еще не настолько обезумел, чтобы на них охотиться.

Он ждал, что я его накормлю.

У меня было два варианта. Я мог вонзить свою трость ему в голову и жить дальше, навсегда запомнив взгляд обманутого пса, который даже мертвый оставался преданным людям. Или я мог завершить процесс, исправить допущенные потусторонними силами ошибки, превратив его в настоящего зомби, который не будет нуждаться в крови и плоти, только в регулярном обновлении реанимирующих заклятий. Если кто-нибудь застанет меня за подобным, меня сожгут. И хорошо, если сначала повесят.

Плохо быть черным магом, выросшим среди белых.

Я подозвал пса тихим свистом, позволил ему обнюхать свою ладонь, положил руку на спину. Закончить превращение оказалось неожиданно легко: жизненные меридианы еще не остыли в его теле, достаточно было повести заклятье поверх них, словно так и было. Произведенные мною действия псу понравились: он завилял хвостом и попытался лизнуть меня в лицо.

Итак, на повестке дня оставались трое гулей, но с ними такой фокус не получился бы — они преобразились давно и навсегда. Я повернулся к пацану, наблюдавшему за моими действиями с напряженным интересом. Он был настолько измучен страхом, что убегать еще и от меня не мог.

— Соберись, парень! Мне надо знать, что произошло, или нас тут сожрут.

Опыт общения с отчимом и братишкой-белым помог мне выяснить все, не опускаясь до избиения несчастного ребенка. Все было хуже некуда: его родители купили поместье полгода назад, после того как с прежними хозяевами произошло что-то нехорошее, и почти сразу дали заявку в местную службу «очистки», но скоты-«чистильщики» поставили их в очередь, не удосужившись даже выяснить, в чем причина жалобы. Две недели назад представитель «Тотарс Энерджик» должен был приехать к ним, чтобы обсудить возможность проведения в поместье электричества, но так и не появился, а компания заявила о его исчезновении. Полицейские особого энтузиазма в поисках не проявили, от них новые хозяева усадьбы и узнали, что люди пропадают в этих местах регулярно на протяжении уже ста лет. Терпение отца семейства лопнуло, он позвонил мне.

Мы договорились встретиться сегодня, а вчера в поместье явился долгожданный «чистильщик», с командой помощников и полицейских. Не знаю, чего добивалась эта пародия на Черный Десант, возможно, они решили, что беднягу-коммивояжера убил кто-то из своих, бродяга или сам фермер. Не удосужившись эвакуировать семью, эти психи толпой ломанулись в тот лес, который я объехал по большому кругу, все, кроме двоих патрульных, наотрез отказавшихся участвовать в самоубийственном мероприятии. Только благодаря этой парочке в поместье вообще остался кто-то живой: когда из леса повалили мертвяки, старые и новые, отважные сельские парни встретили их шквальным огнем.

Но трех столетних гулей пули (любые пули) остановить не могли. Против таких существ действенна только черная магия, а старший «чистильщик» вернулся из леса уже в немертвом виде. По-хорошему, надо было закинуть мальчишку на мотоцикл и валить отсюда, но, по словам ребенка, его семья все еще пряталась в доме, вместе с теми отчаянными полицейскими и помощником «чистильщика», который в лес не пошел. Когда солнце опустится за горизонт, мертвецы станут сильнее и решительней, они не такие уж глупые, просто разум, отмеченный печатью потустороннего, проявляет себя прихотливо и непредсказуемо. Жизни людей зависели от того, смогу ли я разрешить ситуацию до наступления темноты.

Пес-зомби заскулил и потерся о мое колено.

— А теперь, парень, мне нужна твоя помощь. Ты хорошо знаешь окрестности? — он кивнул. — Есть поблизости ровное место, приблизительно, как площадка для крокета? — он подумал и отрицательно покачал головой. — Ну, хотя бы что-то ровное! Мне нужно начертить пентаграмму.

Он кивнул и повел меня в обход дома. Пес-зомби исчез в кустах, но за него я не волновался. Ровным местом оказался заросший бурьяном скотный двор. Без сложной предварительной подготовки я мог использовать только пятачок три на три метра, о том, чтобы запечатать всех трех гулей одновременно, можно было забыть.

— Скажи, а спирт тут есть? — топливное масло плохо подходило для кремации, а вот спирт — самое то. Мальчик указал в сторону дома. — Отлично. Теперь забирайся на дерево и смотри в оба! Если что-нибудь зашевелится, стучи, свисти, ори.

Я подсадил его на нижний сук. Теперь хотя бы один из нас был в безопасности.

Начертить пентаграмму было не сложно, но зажигать черную свечу я не стал: прежде, чем начинать, мне нужно было иметь два-три различных вида оружия. На подъездной дорожке у дома обнаружились бричка без лошади и армейский грузовик с брезентовым верхом, должно быть, на них в поместье прибыла команда «чистильщика». В кабине грузовика неподвижно сидел один из свежих гулей. Я осторожно забрался в кузов. Не может быть, чтобы у них с собой не было совсем никакого оружия! Мне удалось найти ракетницу, упаковку осветительных ракет и запасную канистру с маслом, все остальное полицейские унесли с собой. Ракетницу я взял, а масло потихоньку расплескал по всей машине — пропитанная топливом ткань превращалась в отличный фитиль. С одной ракетницей начинать бой против трех столетних гулей было как-то стремно, пришлось обойти дом по периметру в надежде найти что-то еще. На мое счастье, купленный хозяевами бочонок спирта слегка протекал (вообще-то, так и потравиться недолго), и мне удалось отыскать его в сарае по запаху — на улице смеркалось, времени до заката оставалось всего ничего. Я сделал три ходки, наполняя спиртом большие ведра и расставляя их вдоль дорожки на скотный двор. Потом зарядил ракетницу, прочитал молитву и шмальнул ракетой по грузовику.

Свежий гуль, еще не вполне освоившийся в роли нежити, запаниковал и забыл, как открывается дверь кабины. Горел он долго и кричал почти как человек.

Трое матерых гулей появились стремительно, если бы я не напрягал все чувства, мне не удалось бы от них убежать. Окатить самого шустрого мертвеца спиртом удалось только со второго раза, уже вбегая на скотный двор, я сумел подпалить его из ракетницы. Загорелся он неожиданно хорошо, горел ярко и с фонтанами искр (что было очень кстати, потому, что в темноте я мог промахнуться мимо собственной пентаграммы). Дальше начинался миллиметраж: третий гуль отставал от второго совсем не на много. Я запалил черную свечу и встал так, чтобы пентаграмма была между мной и ими, гуль попер напрямую через знак.

— Дангемахарус!!!

Ловушка захлопнулась. Плотный столб огня заполнил пентаграмму, когда пламя опало, чудовище исчезло без следа. И черная свеча — тоже. Она выгорела разом, теперь пентаграмма стала совершенно бесполезной. Последний гуль остался целехонек: он был слишком далеко, и пламя его не коснулось. Я развернулся и помчался к дереву (больше противопоставить нежитю мне было нечего), заранее понимая, что не добегу.

Положение спас зомби-пес, с утробным рычанием вцепившийся в филейную часть покойника. Вот и не верь после этого в добрые дела! Мы сидели на дереве вдвоем и смотрели, как пес треплет мертвеца, эти двое друг друга стоили. Я напряженно думал, что делать: солнце почти село, а выяснять, на что способно это чудовище ночью, мне совершенно не хотелось.

— Вы ведь спасете маму? — осторожно спросил мальчик.

— Конечно! — привычно соврал я. — Дай только Макс его немного измотает.

Пес-зомби азартно напрыгивал на гуля.

— Макс? — с сомнением повторил мальчик. — Вообще-то, его зовут Арчи.

— Мне неприятно это тебе говорить, малыш, но твой Арчи умер. Теперь он Макс. И если Макса кто-нибудь увидит, «чистильщики» меня убьют.

— Почему?! — не понял он.

— А почему они позволили умереть всем этим людям? — резонно поинтересовался я. — Потому, что не умеют контролировать потустороннюю силу! Уничтожать ее еще как-то могут, а контролировать — нет.

— А вы?

Сказать ему, что я делаю это первый раз в жизни?

— А как же! Перед тобой — самый могущественный некромант Ингерники! Тайное знание передается в нашей семье от отца к сыну уже тысячу лет. Естественно, мы используем его только для защиты людей от нежити.

Я задумался. Жизненно важно было увести отсюда пса-зомби — он служил доказательством моего преступления, никто не должен был его увидеть. Желательно было так же убедить мальчишку, чтобы он молчал.

— Послушай, давай договоримся. Отдай Макса мне! Я буду о нем очень хорошо заботиться. У него настоящий талант к охоте на гулей, обидно зарывать его в землю!

Парнишка колебался.

— Для того чтобы жить, ему постоянно надо подпитываться черной магией, а в ваших краях ее почти нет. Без некротического ритуала он проживет только до полнолуния.

Положение светил тут было пофиг, но звучала фраза хорошо.

— Ладно, — решился малыш, — я скажу ему, чтобы он шел с вами.

— Спасибо, парень! Вот увидишь, он станет героем.

Это если мы до рассвета доживем. Пока перспективы были смутные.

Нежити дрались в дальнем конце двора, у полуразвалившейся конюшни. Пес успешно ограничивал мобильность гуля, и это давало мне пространство для маневра. У меня оставалось еще одно ведро спирта и ракетница, валявшаяся где-то среди бурьяна. Я выждал, когда гуль повернется к дереву спиной, и улыбнулся мальчику:

— Ну, я пошел! Удачи мне.

Ракетница нашлась быстро, но патроны куда-то просыпались, остался только тот, который я успел загнать в ствол. Ведро протекало, спирта осталось в нем чуть больше половины. Авось, хватит! Приблизившись к сражающимся монстрам, я изловчился и выплеснул спирт на гуля. Мертвец резво попер на меня, но пес повис на нем, как шевелящийся и рычащий якорь. Я отступил к дереву, скомандовал:

— Макс, фу! — и всадил гулю ракету практически в упор.

Он сгорел не сразу, а еще пару минут бегал за мной по двору, но это была уже агония. Когда все было кончено, я, с благодарностью, потрепал пса по ушам.

— Молодец, собака! Мы его сделали. Не слезай! — велел я мальчику. — Надо проверить, нет ли здесь еще кого. Пока я не вернусь, не вздумай спускаться на землю.

Мальчик кивнул. Это только в глупых сказках люди всегда делают все наоборот, а в реальности, оказавшись лицом к лицу со смертью, они становятся тихими и послушными.

Мы пошли на разведку вместе, тварь и черный маг. Пес-зомби бодро трусил впереди, внимательно принюхиваясь (я был уверен, что гуля он заметит раньше меня). Грузовик уже догорал, сумерки перешли в ночь, но вокруг было тихо и спокойно — обычно именно этот покой свидетельствует, что опасность миновала. Я свинтил из подручных материалов факел, потому что где искать лампы понятия не имел. Хозяева были зажиточные, у них был даже собственный электрогенератор (не на спирту, на масле), запустить его толи забыли, толи не успели. Я проверил контакты и перекинул рубильник — все работало, во дворе загорелись лампочки, но в доме было темно. Это было не «гуд». Я сказал псу:

— Сгоняй за саквояжем! — и начал осторожно обходить здание, заглядывая в окна. Нашлась моя трость (чуть не забыл про нее).

Через минуту раздалось пыхтение — пес-зомби нес сумку. Этот зверь начинал мне нравиться.

— Спрячься! — велел я ему. — Люди не должны тебя видеть. Встретимся у мотоцикла.

Он растворился в темноте.

Сначала я зажег свечу плоти, но на ее запах никто не появился, только пес шуршал и сопел в кустах. Тогда я начал ходить вокруг дома и звать кого живого. Где-то через четверть часа в окне второго этажа мелькнуло бледное пятно:

— Кто там?

— Черного мага вызвали?

— Осторожно, мертвецы!

— Они в прошлом. Не помните, сколько их было-то?

В окне произошло шевеление, и ответил мне уже другой голос.

— В лес пошло двенадцать человек. Потом я видел семерых, но одного или двух мы могли уничтожить.

— Сколько было старых?

— Трое.

— Тогда все, что нам грозит, это пара свеженьких мертвяков, прячущихся по углам! Можно будет поискать их утром. Как в доме со светом?

— Вы уничтожили троих гоулов?!

Судя по знанию терминологии, это был один из «чистильщиков» — гуль к гоулу относится как болонка к волкодаву, это годы придают им сил. Я сдержал презрительную ухмылку — все равно бы он ее не разглядел.

— Да! Причем, без особого напряжения. И еще одного из новых. Но у меня проблема с реактивами — на армию покойников я как-то не рассчитывал. Какой идиот их всех поднял?

В ответ было молчание: признавать свою глупость «чистильщик» не хотел, а возразить не мог.

— Ладно, проехали. Сидите, где есть. Я отвезу мальчика на ближайшую ферму, а утром вернусь. Обсудим вопросы оплаты.

— Михас цел?! — раздался встревоженный женский голос.

— Да. Вы его мать?

— Михас! Я должна его видеть!!

Раздался шум борьбы. Ну, начинается… Нужно сваливать отсюда и дать им перебеситься до утра.

— Короче, мы уезжаем по дороге на восток.

— Михас!!!!

Мне пришлось привести ребенка к дому и позволить ей выплакаться. Мальчик держался на удивление спокойно и очень серьезно уговаривал маму подождать до утра. Когда мы уходили, она все еще рыдала.

— Она у тебя что, из белых? — поинтересовался я, разворачивая тушу мотоцикла.

— Нет. У меня дедушка — белый маг.

— А, тогда понятно. Семейное!

— Что — семейное? — обиделся мальчик.

— Нервишки слабые.

Получив команду, магия мотоцикла вдохнула жар в цилиндры, крутанула вал, двигатель взревел, а из фары ударил ослепительный конус света.

— Держись крепче! — скомандовал я, и мы покатили вперед, сопровождаемые быстрой тенью немертвой собаки.

В поместье я больше не вернулся и был абсолютно прав — пофиг деньги, свобода дороже! Утром мне показалось неразумным позволить «чистильщику» увидеть мое лицо: так и до разбирательства в НЗАМИПС недолго. Я объяснил мальчику, что нежитей в поместье больше нет, а с остальным полиция сама разберется, и строго-настрого приказал никому не говорить о собаке.

— Если только не спросят напрямую — врать нехорошо.

Он понятливо кивал.

Хозяева фермы, встревоженные известием о нападении гулей и обнадеженные моими уверениями, что теперь все будет хорошо, согласились присмотреть за ребенком и дать знать о происшедшем в полицию. Уже на полпути к трассе, издали, я разглядел колонну военных грузовиков с логотипами НЗАМИПС, пылящую навстречу, и бодро завернул в кусты — возобновлять знакомство с «любимой конторой» мне совершенно не хотелось.

Только через сутки, добравшись до Редстона и увидев заголовки утренних газет, я понял, что произошло. Оказалось, что накануне один из полицейских прорвался-таки через проклятый лес и сумел вызвать подмогу. Полк НЗАМИПС был поднят по тревоге, они гнали туда всю ночь, потому что трое активных гоулов — страшная сила (первоначально их было четверо, но покойный «чистильщик» дорого продал свою жизнь). Попятам колонну военных преследовала свора журналистов, готовых жизнью заплатить за возможность наблюдать такое событие (несколько штук я видел голосующими на обочине, но интуиция подсказала мне не останавливаться). И вот они на месте, а там не то, что гоула, даже гуля завалящего нет — все перебиты.

Вот тут-то и родился «черный рыцарь на рогатом монстре».

Вся пресса ходила на бровях, смакуя историю про мага-частника, с успехом заменяющего один батальон. Более рассудительные задавали вопрос, как могли гоулы столько лет скрываться в самом центре густонаселенных земель, раз за разом нападая на ничего не подозревающих селян. Особую пикантность истории придавали жертвы среди «чистильщиков» и полицейских (гули съели какую-то крупную шишку). Шеф регионального отделения НЗАМИПС дал интервью, в котором сожалел и каялся, сожалел и каялся, а так же клялся жизнью, что теперь в округе все будет хорошо. Я, сказавшись больным, ушел из Университета после второй пары, и немедленно пошел к своей «болтушке», где и был осчастливлен номером «Западного Вестника»

— Мисс Фиберти, нам надо серьезно поговорить.

Она, понимающе, кивнула:

— Хочешь закрыть бизнес?

— После того, что случилось, «надзор» прочешет весь округ частым гребнем. Мне не нужны неприятности.

Она вздохнула:

— Очень жаль, работать с тобой было интересно. Можно, — она смущенно поправила очки, — мне написать о тебе книгу?

— Книгу?

— Роман. Естественно, имя будет изменено.

— Думаете, это кому-нибудь будет интересно?

— Думаю, да.

— Пишите! — великодушно согласился я. — Только дайте мне его пролистать, когда закончите. Не хочется выглядеть полным идиотом.

Она напоила меня чаем, я упаковал свою картотеку и аккуратно сложил строгий деловой костюм.

— У вас не будет проблем из-за меня?

Она усмехнулась:

— Если что, то я скажу, что сдавала комнату с телефоном и не знаю, кто в ней жил.

Так мы и расстались.

Я обернул черный саквояж белым полотенцем и отправился на свалку, где под охраной пса-зомби мирно дремало мое рогатое чудовище (если кто наткнется на них, то мне будет уже не до саквояжа). И как меня угораздило так залететь? Вроде ничего такого не делал… по крайней мере — не планировал. Главное — все были довольны, и вдруг, одни махом — хоп! — и почти что враг общества (по крайней мере, в версии НЗАМИПС). Завязывать надо со всякой уголовщиной! Я дал себе клятвенное обещание отыскать в старых штанах визитку капитана Бера, вставить ее в рамочку и повесть над столом: если меня еще раз потянет на авантюры — буду лбом об нее биться.