"Особый отряд 731" - читать интересную книгу автора (Хироси Акияма)Усыпальница героевУсыпальница героев находилась как раз перед входом в общий отдел. Еще с того времени, когда наш отряд носил название Управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии, там хранились таблички с именами более трехсот человек, погибших на фронте или в результате заражения в лабораториях. На возвышении, похожем на большую эстраду, площадью сто двадцать — сто пятьдесят квадратных метров тесными рядами стояли большие фотографии в черных рамках. Вероятно, потому, что Абэ был самоубийцей, во время прощания с ним не читали молитв, не произносили траурных речей. Мы стояли с тлеющими палочками ладана в руках, притихшие и подавленные страхом смерти, словно она стояла рядом с нами в ожидании своей очередной жертвы. Однако то, что мы чувствовали, не совсем походило на печаль об ушедшем в другой мир — в глубине души мы сознавали неизбежность этого. Лица моих товарищей, отдавших умершему последний долг, были строгими и, казалось, больше ничего не выражали. Около одиннадцати часов траурная церемония закончилась. Мы вышли в коридор. Даже здесь чувствовался противный запах мышей и крыс. В специальных помещениях для разведения грызунов места не хватало, поэтому клетки стояли под лестницей, ведущей в общий отдел. Правда, мы постепенно привыкли к этому запаху и почти не замечали его. Занятия по случаю похорон начинались в час дня, и я решил воспользоваться оставшимся до обеда временем, чтобы навестить своего друга Саса. Я полагал, что меня привели в общий отдел в составе учебной группы, где я числился, только на время похорон, и решил, что теперь можно уходить. Но тут Оми из учебного отдела (армейский чиновник, по рангу приравненный к фельдфебелю), под командой которого нас привели в усыпальницу героев, вдруг объявил: — В оставшееся до обеда время проведем занятия! Я расстроился и, когда мы вышли из помещения общего отдела, обратился к нему: — Я хотел бы пойти в госпиталь навестить больного. — Что, в госпиталь? А кто разрешил? — отрубил Оми, посмотрев на меня с явным неудовольствием. — Господин техник-лаборант Сагава из нашей лаборатории, — ответил я. — Скажи лучше, что хочешь увильнуть от занятий, вот и придумал пойти в больницу. — Никак нет. На службе я всегда исполняю только указания господина Сагава, — спокойно продолжал я. Оми явно искал предлога, чтобы придраться ко мне, и я сослался на техника-лаборанта Сагава. Дело в том, что работники учебного отдела не имели права распоряжаться теми из нас, кто уже перешел на работу в лабораторию. Но именно поэтому они и относились к нам недоброжелательно. — Разве тебе не понятно, что я говорю? Заладил свое — служба, служба, а на учебный отдел тебе наплевать? — расходился Оми все больше и больше. Мне показалось, что он собирается ударить меня, но проходивший в это время мимо один из младших вольнонаемных служащих Коэда спросил его: — Что случилось? Оми ответил, что ему не нравится мое поведение. — Господин Оми, поручите это дело мне. Я приму меры, — подобострастно сказал Коэда. У Оми не было оснований отказаться от предложения Коэда. Он нехотя кивнул в знак согласия и отправился восвояси. Из-за этого непредвиденного происшествия время ушло, и занятия не могли состояться. Все ждали, когда нас распустят. Я стоял неподвижно и ждал, что будет дальше. Коэда не двигался. — Стой смирно и молчи! — тихо приказал он мне. Я уже приготовился получить трепку. Еще в школе старшеклассники не раз расправлялись со мной, и оставалось лишь удивляться, что здесь, где все было, как в армии, меня пока ни разу не били. Однако Коэда не стал меня бить. Он молчал. Наконец была подана команда, и все разошлись. — Теперь можешь идти, — сказал Коэда, вероятно прочитав в моих глазах готовность быть побитым и как можно скорее. — Пойди проведать Саса! — бросил он вдобавок и, не глядя на меня, с невозмутимым видом удалился. Мне почему-то сделалось грустно, хотелось плакать. Молчаливое сочувствие Коэда, как ночная роса, освежило мою огрубевшую в безрадостной и однообразной жизни душу. Я пошел в госпиталь. Кто-то окликнул меня. Я обернулся и увидел Хаясида. — Я тоже пойду с тобой, — сказал он и тут же перевел разговор на другую тему. Отношения между Хаясида и Саса ограничивались тем, что они некоторое время вместе разводили крыс. Я понял, что Хаясида догнал меня отнюдь не с целью вместе идти к больному. — Хороший Коэда человек! Вот было бы здорово, если б таким же был мой начальник группы… А то он такая скотина… Меня поразило, с какой злостью говорил Хаясида о своем начальнике группы Комия, сравнивая его с Коэда. Комия тиранил Хаясида даже после того, как тот начал работать в лаборатории. Он то и дело припоминал ему какие-нибудь прошлые проступки. Неприязнь Комия испытывал не только Хаясида. Поэтому такого начальника ненавидело большинство группы. — Знаешь, мне ужасно хочется избить этого Комия. Наплевать, что он начальник группы. Я не успокоюсь, пока хоть разок не ударю его, — возбужденно говорил Хаясида. Но я не верил, что он говорит это всерьез. Такое намерение мне казалось скорее безрассудством отчаявшегося человека. Ведь и в отряде действовал императорский указ о военнослужащих, гласивший: «Следует помнить, что приказ начальника для подчиненного равносилен приказу, отданному Нами». Мы пришли в госпиталь. Саса, которому только что наложили компресс на рану после удаления зараженного участка, лежал на животе на белых простынях. Увидев нас, он еле удержался от слез. — Было очень скверно, когда резали. Словно электрическим током ударило… Сразу помутилось в глазах, и я даже перестал потом понимать, больно мне или нет, — жаловался он, рассказывая нам, как его оперировали. — А мы только что хоронили Абэ, — заговорил я, желая сообщить единственную новость, которую мы знали. — Вот как, — Саса немного помолчал, а потом с кривой усмешкой добавил: — Да я ведь тоже чуть было не решился последовать его примеру. |
|
|