"Я иду искать. История третья и четвертая" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег Николаевич)

История IV Дружба, любовь и честь

Вадомайр проснулся от щекотки.

Сперва он несколько раз вяло провёл рукой над виском, который щекотало. Потом, бормоча, перекатился на живот, махнул локтем. И только услышав смех Эрны, вздохнул и, открыв один глаз, глянул вбок. Со стоном вздохнул, потёр плечо — в мягкой перине водились клопы, мать их так, не иначе.

Эрна сидела рядом, поджав ноги, и лукаво крутила прядью волос. Сквозь прикрытые ставни пробивались острые лучи утреннего солнца — уже жаркие. В роскошной комнате — лучше на постоялом дворе — пахло неистребимыми благовониями. А снаружи нет-нет, да и слышался шум — охрана, конечно, уже проснулась. А кэйвинг спит. Позор.

— Сколько можно спать? — с шутливым упрёком спросила девушка, словно прочтя его мысли. — Мой храбрый вождь пролежал кровать.

Вадомайр перевернулся на спину, и Эрна немедленно уселась ему на живот. Сначала — когда они только-только «завели отношения» — подобное — оказаться сверху мужчины — девушку пугало почти до дрожи, и Вадим потратил немало сил, чтобы приучить её к мысли, что в этом нет ничего страшного.

— Я имею право спать сегодня, — Вадомайр нежно положил ладони на бёдра Эрны. — Я не спал почти неделю. Теперь дело закончено, а ты будишь меня с утра пораньше...

...Дело и правда было закончено. Да так, как Вадомайр и не ожидал. Когда три недели назад в Йэни Асма прибыли послы нового правителя Ханна Гаар и смиренно просили кэйвинга Вадомайра Славянина прибыть в Хатгул, где... и далее лавины и водопады славословий и обещаний — так вот, тогда Вадомайр насторожился. И разослал людей ко всем, кому мог — предупредить, что примет приглашение от лица всего народа анласов. Большинство кэйвингов ответили одобрением — все помнили, что именно Вадомайр предложил тот план, который позволил уничтожить армию Ханна Гаар на Ранде.

Но поездка оказалась простой, хотя и очень утомительной — за Огоном степи перешли в субтропические леса, жаркие и влажные (правда, рассечённые неплохими дорогами). Чтобы показать отсутствие страха, анласский конвой взял с собой немало женщин (а вот Онлид с Данном не поехала, он запретил ей и вообще не очень одобрял эту поездку), и о них тоже нужно было думать. Утомителен был и навязчивый любопытный страх толп — тут жили и хангары, и ещё какой-то народ, похожий на людей с южного континента. Отвратительно было хангарское гостеприимство — приторное и показное, омерзительны — речи многочисленных встречающих и сопровождающих. И даже столица Ханна Гаар — Хатгул, огромный и многолюдный город на плоскогорье над лесным морем и полями — вызвал у Вадомайра только брезгливость. Город был окаймлён, как грязью под нечищенными ногтями, кошмарной массой бедняцких кварталов и переполнен рабами — и то, что некоторые из них носили роскошные одежды, свободными их не делало. Вадомайр цепко присматривался к поведению сопровождавших его людей. Но, похоже, никто из анласов не купился на роскошь — они тоже смотрели брезгливо. Про Дана и говорить не стоило — данван глядел на хангаров как на червей или мокриц, с таким высокомерием, что даже Вадомайру становилось неприятно.

Новый правитель Ханна Гаар был молод, фактически ещё мальчишка. Сидящий на высоком троне из резного дерева, золота, драгоценностей, он источал тот же страх, что и его подданные, хотя и прятал его за любезной маской. Ещё бы, думал Вадомайр, отдавая салют — над согнутыми спинами множества сановников, набившихся в зал — где твоя армия? Лежит в полях на моих границах. Что тебе остаётся, как не улыбаться мне и не называть «о, брат!»? Называй, мальчик, называй. И говори, мальчик, говори — говори, что признаёшь все наши завоевания, ведь ты признаёшь, правда?

Подарками правителя забили сорок возов — тоже дарёных. Но куда важней было признание завоеваний анласов и обещание мира на пятьдесят лет. Враньё. Но интересен сам факт.

Данванов при дворе не было. Вообще. Вадомайр отклонил предложение погостить в Хатгуле «ещё немного» и, как только услышал ясный ответ на ясный вопрос — признаёшь ли? — тут же засобирался в обратный путь, оставив свои подарки: меч. Длинный прямой меч, владеть которым вряд ли сможет кто-то из воинов Ханна Гаар. Ему было душно и тошно во дворце и в этой стране. И тошнота превратилась в отвращение, когда он увидел маленьких евнухов — белых мальчишек, видимо, славян из-за гор. К счастью, это произошло не в первый день — иначе вряд ли состоялись бы какие-то переговоры.

Ырганда была последним хангарским городом, в котором конвой остановился — в двух днях пути уже начинались земли Вадомайра...

...— Хватит миловаться, — Ротбирт просунулся внутрь. Его лицо было серьёзным, даже встревоженным — несмотря на насмешку в словах. Эрна со смехом прикрыла рукой грудь и махнула другой рукой:

— Вот ведь!

— Вадомайр, — Ротбирт качнул головой. — Вставай скорее. Там... к тебе.

Их было двое. Молодые атлеты в красно-белых с черно-золотыми обшлагами и воротами мундирах, с длинными палашами на серебряных витых поясах, без любого другого оружия, сидели на низких стульях, принесённых хозяином — с вытаращенными от ужаса глазами он попался Вадомайру в коридоре, шарахнулся от страшного анласа, уже и без того напуганный жуткими данванами. Когда Вадомайр вошёл, они поднялись, щёлкая каблуками коричневых сапог и снимая белые с золотистой кисеёй шлемы.

— Ан Вилэм йорд Форга, полномочный представитель протектора Её Императорского Величества по Эрду, — представился бледный даже для данвана офицер с короткими ровными усиками.

— Ан Акси йорд Тайом, Капитан Крепости Вальфорд, — следом отрекомендовался его товарищ — не по-данвански голубоглазый.

— Кэйвинг Вадомайр Славянин, властелин Йэни Асма, — Вадомайр сел к столу, на котором отпотевал высокий серебряный кувшин с вином и горкой лежали на золотом блюде покрытые капельками воды фрукты. Данваны переглянулись.

— Вадим Гриднев, землянин, 16 лет, — сказал ан Акси йорд Тайом. Они сели — так же синхронно, как переглядывались. Но от роботов в них было немного... и Вадим только теперь неожиданно сообразил, что они говорят по-русски. Его охватило ощущение нервного напряжения, делавшее всё вокруг почти нереальным, как в бою.

— Допустим, — коротко сказал он и сорвал кисточку винограда — крупного, почти алого, без косточек. Данваны опять переглянулись. Что-то они часто переглядываются. Неужели они знают про склад в горах и про полигон?

— Позавчера в столицу Протектората прибыл 4-й фоорд Имперской Штурмовой Пехоты, — сказал ан Вилэм йорд Форга. — Я понимаю, что те... вам это ничего не говорит.

Вадим промолчал, с беспечным видом раздавил за щекой виноградину. Ан Вилэм йорд Форга ошибался. Дидрихс рассказывал о Штурмовой Пехоте очень многое. Ну, пусть думают, что — ничего... Ан Вилэм йорд Форга продолжал:

— Тем не менее, плановые учения могут остаться плановыми учениями.

— Вы говорите загадками, — ответил Вадим и стремительно бросил данванам по груше — большой, жёлтой. Они — снова одинаковым движением — поймали груши. Ан Вилэм йорд Форга аккуратно положил её рядом со шлемом. Ан Акси йорд Тайом начал спокойно есть, ухитряясь не капать соком, хотя груша была мягчайшей. Ну, сволочи, развеселился Вадим, ощущая нежданное уважение — приходилось напоминать себе, что это убийцы. — Я раньше не замечал этого за людьми вашего народа, они всегда были предельно конкретны в своих желаниях убивать.

— Мы тоже конкретны, — спокойно сказал ан Вилэм йорд Форга. — Пройдёт ещё год, максимум — три и правитель Бёрна пойдёт на юг. Создавать Анласскую Империю.

— А вы категорически против, — заключил Вадим. Ан Акси йорд Тайом бросил хвостик груши на стол, тщательно обтёр два пальца и промакнул губы вытащенным из-за тяжёлого обшлага платочком. Ан Вилэм йорд Форга засмеялся — беззвучно. Потом покачал головой:

— Да нет. Почему мы должны быть против? Как вы думаете, зачем нам понадобилось поливать Анлас недешёвой химией?

Вот суки, подумал Вадим. И взял себе персик. Посмотрел его на просвет, потом всем видом изобразил внимание к словам. Его трясло внутри. Он желания выхватить из-под мышки «брен тен» и пристрелить обоих.

— Но мы подумали, — продолжал ан Вилэм йорд Форга, и в этом безличном мы было столько мощи, что Вадима замутило, — что Вольхеда не лучший кандидат на должность будущего императора. Он дикарь и плоть от плоти этого мира. Его империя будет существовать, пока жив он сам. А он проживёт недолго. Поэтому я уполномочен предложить помощь в создании своей империи на тех территориях, которые сейчас заняты анласами... а в перспективе — на землях, где ещё живут хангары... вам, Вадим Гриднев.

У персика был вкус мокрого картона. И горечь возле косточки. Вадим слушал. Ан Вилэм йорд Форга говорил, глядя прямо в глаза землянина:

— Помощь не только военную — желающих сражаться в новом витке этой Игры будет много. В перспективе после победы так же помощь и техническую — с целью скачкообразного повышения уровня жизни ваших новых подданных. Вы очень неплохо справились с попытками покушений на вас... хотя и есть некоторые странности. И вы целеустремлённый юноша. Этого пока достаточно.

— Так, — сказал Вадим, потому что больше сказать было нечего. Но это секундное «так» дало время — пришёл новый вопрос: — А вам — вам что до этого? И что в этом пользы?

Снова быстрая переглядка.

— Кем вы нас считаете? — вопросом ответил ан Вилэм йорд Форга. И сам же ответил на свой вопрос: — Игра игрой, но игра — для острых ощущений. Мы люди государства, а не люди игры. Нам выгодно, чтобы во главе анласской империи — а она возникнет неизбежно, и это очень хорошо — стоял цивилизованный человек.

— Ваш слуга, — уточнил Вадим.

— Наш слуга, — преспокойно согласился ан Вилэм йорд Форга. — Но и я слуга протектора. А протектор — слуга Её Величества. И даже Её Величество — слуга. Слуга Миссии.

Вадим вгляделся в зелёные глаза. И понял, что данван не врёт — он говорит то, во что верит, и это как раз было самым страшным. А поняв — промолчал. Потому что это было заманчиво. На миг он представил себя — императором половины континента. Ну да, данваны. Но ведь это всё равно огромная власть. Такая, какой, наверное, не имеет ни один правитель Земли (голова слегка закружилась). И сколько можно будет сделать!!! Не для себя — что себе-то желать при таком могуществе?! Для людей. Нет, реально — для людей. И, может быть, удастся накопить силы и выступить против данванов. Не сейчас. Лет через двадцать, тридцать... Пацану из Тамбова — такое! Обманут? Нет, зачем им это? Вольхедой руководить легче, значит — им и правда нужен такой правитель... Скольких придётся «убрать» — убрать на пути к империи тех самых кэйвингов, с которыми он вместе... но ведь и Вольхеда никого не пожалеет, это было видно в его глазах там, на Ранде... Космос — он увидит космос, должен увидеть...

Он очнулся, с трудом сдержав дрожь. Видимо, все размышления заняли несколько секунд — данваны молчали без нетерпения. Вадим понял, что он смешон. В тунике, с мечом на поясе... всё та же игра. А реальность сидела напротив и ждала. Спокойно, почти безразлично. Если сейчас ответить нет — как это будет красиво, как благородно... а фоорд ждёт. Вспомнилась книга, читанная у Дидрихса — здешняя книга, какой-то Гордятич — «Друзья и враги Лёна Ставратича».

Разве можно предавать на время?

У меня двести человек, подумал Вадим. Понял, что боится. Не этих двоих лощёных и хладнокровных офицеров, а — того, что стоит за их плечами, вот за этими белыми эполетами. Страх был вязкий и противный, как болотная жижа. И вспомнил слова Дидрихса — про то, что такое война. У меня двести человек, а у них двести фоордов. Если не больше. Наверняка больше. Каждый фоорд — это два фрегата, это четыре тысячи бойцов и штук пятьсот разной техники, от вельботов до танков. Я сейчас смешон со своим отказом, который ещё не произнёс.

Впрочем... для них я даже ещё смешней, чем мне самому кажется. Потому что они ничего не знают про двести человек. Про гранатомёты, про ракеты. Они не знают, что Рэнэхид купил тридцать пулемётов, и что лейтенант Роттенберг учит у него пацанов. Не знают про купцов из Крентаны. Это почти чудо, но они не знают ничего этого. Они знают, что я пацан, заигравшийся в кэйвинга.

Пусть знают именно это.

Вадим встал. Он уже знал, что сейчас скажет, а данваны — они не знали, и даже не ждали такого ответа — было видно по их лицам. И от этого превосходства и в этом знании тоже, и от сумасшествия того, что он сейчас сделает, скажет — Вадиму стало легко и спокойно. Офицеры смотрели на него сидя.

— Встаньте, — сказал Вадим тихо. Офицеры снова переглянулись — на этот раз с искренним недоумением. — Встаньте, встаньте, господа... вы всё-таки в гостях — и тут конкретно, и на этой планете в целом, а гостям не стоит класть ноги на хозяйский стол, это свинство... — они поднялись — неуверенно, и от этой их неуверенности мальчишке стало смешно и приятно. — Так вот, — он тщательно, с наслаждением выговривал слова, — я обдумал ваше предложение и решил послать вас на х...й. И вас. И вашу императрицу. И ваш фоорд. Местоположение х...я, на который я вас посылаю, отыщете сами. Вы достаточно хорошо знаете русский, чтобы понять сказанное мной сейчас? На анласском, данванском, хангарском, французском или английском это звучит недостаточно энергично — идите на х...й, господа.

Ан Акси йорд Тайом вышел сразу, повернувшись, как на параде. Молча, так, словно Вадим для него перестал существовать мгновенно. Ан Вилэм йорд Форга задержался, какое-то время изучал Вадима поскучневшими глазами. Потом поднял грушу, сжал её в кулаке — сквозь пальцы с чваком смачно брызнуло. Усмехнулся, подняв усики. Бросил остатки груши на пол, кинул сверху перчатки и тоже вышел. Вадим ощутил дикое желание заорать ему вслед что-то вроде «а ну иди сюда, ты, трусло, слышь, сюда, понял?!» — но не заорал, потому что это было ребячеством и потому, что ан Вилэм йорд Форга не был трусом.

Подойдя к столу, Вадим поднял холодный кувшин. Прижал ко лбу. Его заколотило так, что из кувшина начало плескать. Постоял, тяжело дыша — и пробормотал:

— И всё-таки они не знают. Не знают.

На базаре хватало всего. Впрочем, благодаря щедрости правителя уезжающее посольство ни в чём не нуждалось, и Вадомайр решил проехать через базар просто из озорства — чтобы ещё раз посмотреть, как шарахаются хангары. Кроме того, ему хотелось немного унять не отпускающую нервную дрожь.

Кавалькада из трёх десятков всадников ехала прямо через толпу перед обозом. Вадомайр и Ротбирт возглавляли её. Дан ехал в середине — после приезда данванов он был молчалив и как-то заторможен. Вадомайр не мог сказать, что не понимает его... Кстати, и эти мысли тоже беспокоили — поэтому Вадомайр перемигнулся с Ротбиртом, и парни, не долго думая, затянули на два голоса:

— а воины подхватывали:

— Аой! Аой!

Хангары порскали в стороны. Около помоста, с которого продавали рабов, Вадомайр не отказал себе в удовольствии пустить Урагана задом на купчишек и стражу. На помосте — среди немногих хангаров, как видно, пик торговли прошёл — сидел забитый в колодку ногами белый парень. Лицо верхового Вадомайра оказалось вровень с ним — глядящим зло и упрямо, совсем не по-рабски. Парень был одних с Вадомайром лет, худощавый, в шрамах, на груди — татуировка: оскаленная морда рыси и славянская свастика, не такая, как у анласов. Именно на этут татуировку Вадомайр и глядел в первые мгновения — не на лицо славянина, поэтому и опоздал сообразить, что к чему. Просто услышал изумлённое:

— Ва... дим?!.

И всмотрелся в лицо продаваемого — молча, потому что такого не могло быть.

Рыжеволосая девчонка, которая ухаживала за Олегом, была разительно похожа на дочь данванского Капитана Крепости. Олег даже сморгнул, когда она вошла в повозку, неся кувшин с водой, таз и льняное полотенце. Девчонке же, как видно, показалось смешным удивление славянина, потому что она откровенно засмеялась и, сильно, повелительно нажав на грудь мальчишки, заставила его откинуться на шкуры и занялась ногами, промывая и смазывая побитости. Олег смутился и попытался привстать, но встретил удивлённый взгляд девчонки и, пробормотав:

— Хорошо, хорошо... — и улёгся спокойно. В конце концов это было здорово, приятно. Но тут же — впервые он мог себе это позволить — вспомнилась Бранка. Наверное, что-то такое отразилось на лице Олега, потому что девчонка встревоженно спросила что-то. — Нет, всё нормально, — Олег улыбнулся и покачал головой. Девчонка уважительно-легко коснулась нескольких шрамов на теле Олега и снова что-то произнесла нараспев. Мальчишка даже хотел спросить, как её зовут, но полог откинулся — и внутрь шагнул Вадим. Коротко буркнул, качнул головой с тугими косами в золотых спиральных стяжках — девчонка поднялась и молча, тихо исчезла.

Олег мгновенно сел, обхватив коленки руками. Вадим так же быстро и плавно опустился напротив — скрестив ноги, Олег вспомнил знакомца-анласа с ярмарки — это было даже не жизнь, три жизни назад... Вадим был голый по пояс, длинный нож словно прилип к широкому ремню с большой пряжкой. И раньше мускулистый, сейчас он словно бы немного подсох, шрамы не уступали Олеговым, татуировка на руке будто жила — а глаза, которые всегда были задумчивыми, стали теперь ещё и жестокими — странное сочетание.

Неизвестно, кого видел перед собой Вадим, но в молчании ребят стали проскальзывать смущение и неловкость. Они даже не глядели друг на друга, блуждали взглядами по сторонам, как будто старались наизусть запомнить обстановку повозки.

Это же Вадим, напомнил себе Олег. Но мысль не помогла. Сама эта встреча казалась сказочной и странной... но что ещё хуже — Олег отчётливо понимал: в сидящем напротив парне от Вадима осталось не больше, чем в самом Олеге — от Олега.

— Я... — начал он. И осекся, услышав голос Вадима:

— Я...

Мальчишки удивлённо посмотрели друга на друга, поймали взгляды — и одновременно рассмеялись.

— Горец, — подавшись вперёд, ткнул Вадим в грудь Олега. — Анлас, — повторил он тычок себе в грудь.

— Угу, — кивнул Олег. И неожиданно понял, что глупая стенка рухнула. В Вадим подался вперёд, обнял друга за шею и тихо сказал:

— Прости. Я тебя плохо искал... Как сюда попал — сразу всё закрутило — ну и...

— Ну и в конце концов ты меня нашёл, — ответил Олег. — Очень вовремя нашёл.

— Вовремя, — Вадим отстранился. — Потому что я не знаю, что мне делать. Будешь слушать?

— Ты что, верхом ездить разучился? — засмеялся Вадим. Олег посмотрел на него пустым взглядом, качнулся в седле, встрепенулся и с короткой кривоватой улыбкой ответил:

— Да нет... Просто я думаю про Бранку. Она уверена, что я мёртв. И мне даже страшно думать дальше. Мне скорей надо на север.

— В Йэни Асма получишь самого быстрого коня, — Вадим пришпорил жеребца. — И моё письмо. И эскорт. И... — он вздохнул и махнул рукой. — А, чёрт, я не могу поехать с тобой, пойми!

— Ты не хочешь возвращаться? — прямо спросил Олег...

...Они ехали впереди всего отряда. До Йэни Асма оставалось около суток пути.

За прошедшее время в отряде Олег стал почти своим. Одетый как анласы, хорошо держащийся в седле... Эрна сперва его дичилась — женским чутьём она поняла, что этот мальчишка — посланец далёкого мира, о котором ей рассказывал Вадомайр, но в который она по большому счёту не очень верила. А теперь опасалась, что Олег уведёт Вадомайра обратно... При виде Дана Олег белел, как стенка, а глаза становились безумными, как у больного, и следящими, как у снайпера. Но с остальными отношения оказались вполне ровными, и даже Ротбирт не обижался, что друг и кэйвинг проводит почти всё свободное время с землянином-русским...

...— Мои ключи, — Вадим крутнул на пальце звенящую связку. — Вот... я помню, от чего каждый. Можно будет просто войти домой — и всё.

Без размаха он бросил — нет, просто уронил — связку в обрыв слева от своего колена. Олег проводил ключи взглядом — они сразу куда-то канули. Посмотрел на Вадима и тихо сказал:

— Мы прогнали данванов из гор. Но мы не выиграли. Они сжигают наши города. А ведь горцы куда сильней анласов... нет, погоди, я не про численность, — он заторопился, видя, как Вадим свёл брови. — Там своя культура, Вад. Понимаешь, особый мир. Не первобытный, а вполне современный. Только настоящий, в таком хочется жить. Я бы, пожалуй, и своих сюда перетащил. Но... там скоро ничего не будет. А может, уже ничего и нет, и даже Бранка меня не дождалась — зачем ждать мёртвого?

— Я не отступлю, — сказал Вадим. — Я теперь не могу отступить, я попробую. В конце концов, всё начиналось с чего-то, с какой-то малости. Так почему бы не с меня?.. А ты... — он помедлил. — Ты вернёшься?

Олег не успел ответить. Он закрутил головой, пригнулся в седле. Остальные в отряде ничего не понимали, хотя... хотя какое-то странное ощущение, от которого по всей коже шевелились волоски и начинали зудеть корни зубов, испытал каждый. Только ещё Дан выпрямился, развёл ноги и смотрел в небо с неясным ожиданием и восторгом.

— Фре... хат! — коротко задохнулся Олег, соскакивая наземь и прячась за конский бок.

И они увидели выплывающее из-за скал справа чудовище.

Фрегат был огромен — не меньше трёхсот метров в длину, странным казалось, что он вообще может как-то держаться в воздухе. Прятаться вряд ли имело смысл, да никто кроме Олега и не подумал — спрятаться хоть как-то, всё удивлённо провожали взглядами серо-голубую рыбину — всю в жёстких углах, блестящих выпуклостях и каких-то штырях. Бесшумный, неспешный, он насыщал пространство вокруг вибрацией и энергией.

Фрегат плыл туда, где лежал Йэни Асма. До отряда внизу ему явно не было дела.

Анласы долго провожали фрегат взглядами. Пока он не превратился в точку на горизонте. Только тогда Вадим, очнувшийся от гипноза — Эрна подъехала к нему вплотную и прижалась — отстранил девчонку и скомандовал:

— Галопом вперёд! С повозками остаются...

— Не спеши, — Олег стоял возле своего коня, глядя чёрными глазами на туманный горизонт. — Ты опоздал, кэйвинг. Скажи, ведь он опоздал, а, Дан?! — повысил Олег голос.

Мимо замерших людей бешеным карьером проскакал данванский мальчишка.

Йэни Асма больше не было.

Не было совсем. От цитадели до порта. Казалось, кто-то взял огромный циркуль, провёл идеально ровный круг, и внутри этого круга всё тщательно вычистил, а потом посыпал ровным слоем серого блестящего пепла. Вокруг — на скалах, среди дико выглядящей зелени садов и полей — бегали, двигались, копошились сотни или даже тысячи людей. Но столицы княжества больше не существовало, и эта мысль с трудом начала доходить до всадников на взмыленных, хрипящих конях, пробиваться сквозь гипноз яркого сверкания пепла в ужасающе ровном круге...

Вадим поймал себя на мысли, что не ощущает ничего. Вообще ничего — ни боли, ни горечи, ни злости. Только какую-то тупую растерянность. В голове просто не умещалась мысль об одновременной гибели такого количества людей. Их смерть была нестрашной именно потому, что была непредставимо огромной, и когда Вадим пытался себе её представить — просто ничего не получалось, не складывалась картинка. Он почему-то думал, что сгорела его мастерская, а в ней — столько картин и набросков... И ещё — хорошо, что он не жалел их дарить. Непонимающе, изумлённо глядела Эрна. Олег спешился, подошёл к тому месту, где дорога начинала спускаться в долину, внимательно смотрел вперёд. Его лицо было непроницаемо.

— Помнишь, я говорил тебе, брат, что твоё новое оружие — это подлое оружие? — хрипло спросил Ротбирт, подъезжая сбоку. — То, которое ты привозил? Так вот я скажу теперь... дай его мне. И нам всем дай. Всем, кто жив. С ними нельзя... честно. Их надо просто убивать. Как угодно, где угодно, чем угодно. Просто убивать. Дай и научи — как.

И тут — тут закричал Дан. Закричал так, что затанцевали, храпя, кони — сперва просто страшным воем, а потом — полуразборчиво, дико:

— Онлид, Онлиииид! Онлид, инка, инкааааа... аххх, май линду, маааай фритта!!! — он вскинул руки к небу и голосом, в котором не было ничего человеческого, выкрикнул: — Таки алл'с рэллен, таки алл'с! — и, пошатнувшись, упал на конскую гриву. Плечи юного данвана затряслись от слёз, он разорвал конскую узду, и её плети свисали из белых кулаков, как убитые змеи...

...Спасшихся они начали встречать недалеко от границы странного пожарища. И первым, кого отряд встретил, был Дидрихс — в вермахтовском мундирчике, седой и ловко крутящий педали велосипеда даже протезом. Неясно было, как и почему он уцелел, да это было и не важно, потому что следом шла Онлид.

Она шла, поддерживая двух стариков и посадив на шею маленькую девочку.

— У меня был не такой, — Олег коротко щёлкнул откинутым прикладом АКМС, приложился. — Был АК-103. Остался в наших горах.

В принципе, погиб только город. Большинство населения княжества в нём не жило, и данваны это, конечно, отлично знали. Судя по всему, они и не стремились уничтожить всех людей. Это была просто демонстрация. Наглядная, как раздавленная в кулаке груша.

 Вадим только что вернулся из объезда владений. Ясно было, что княжества больше нет. Он уже послал людей к Синкэ, прося «забрать всё, что осталось и всех, кто захочет.» И теперь сидел на патронных ящиках, хмуро глядя на то, как работают офицеры его штаба, и Эрна варит кашу в котелке на спиртовке. В тайную долину кэйвинг не пустил почти никого, людям было объявлено, что Вадомайр Славянин, чувствуя вину перед народом на гнев злых демонов, уходит сражаться с ними, а все, кто его любит, пусть примут руку отважного Синкэ. Впрочем, ходил потихоньку и другой призыв — кто ради мести демонам готов отказаться от своего прошлого — пусть идёт в горы, и люди Вадомайра найдут его сами...

— Дашь? — Олег лязгнул затвором. Вадим нехотя посмотрел на него, спросил:

— Зачем? Мне теперь каждый нужен...

— Ну, я же не баловаться прошу... — пожал Олег плечами. В глазах Вадима что-то дрогнуло и оборвалось — натянутое и больное.

— Ты... — начал он. Олег поморщился:

— Ну вот не надо. Я. Ты. Целая куча народу, о котором ты не знаешь, целая куча народу, о котором не знаю я... Бла-бла-бла. Дом, милый дом... — он опять сморщился, как от боли. — Снайперку взять бы ещё... — он с сомнением посмотрел на английские изделия. — Не привык к таким. Но только на север мне всё равно надо. Родители меня давно похоронили. А Бранка — недавно. Может, я ещё успею... я ещё успею... — его лицо исказилось уже настоящей судорогой.

Вадим встал, подошёл к другу. Вздохнул, покачал головой.

— Мы бессердечные твари, — сказал он тихо.

— Мы просто выросли, если ты не заметил, — со смешком ответил Олег. — Пошли пройдёмся до стрельбища, а то твои новички сожгут весь запас патрон. Ротбирта вообще надо держать за руки, и где ты такого нашёл?

— Это они нас нашли, — Вадим резко затянул расслабленный ремень, на котором тяжело висела кобура «брентена». — Нашли, отмыли от дерьма, сделали людьми... Ладно. Пошли и правда посмотрим, что там и как.

— Всё-таки прихвачу с собой, — Олег легко подбросил на плечо «супер магнум».

В лесах у северо-восточного окончания озера Сентер, где берёт начало из ледянх ручьёв река Райас и где ещё не простёр свою властную руку ни один из кэйвингов, начиналась осень. Ранняя, тёплая и светлая — но осень.

Большой конный отряд двигался еле заметными тропами. Не меньше тысячи человек — верхами, с запряжками — шли мерным шагом на рыжих конях, прикрывшись с боков, спереди и сзади дозорами. Во главе двигался плотный строй всадников, обмундированных и снаряженных по стандартам, сделавшим бы честь любой отличной земной армии — они немного нелепо смотрелись верхами. Основная масса носила анласскую одежду, даже с частями доспехов — но и у этих у каждого был «огнестрел», причём неплохой.

1-й полк Повстанческой Армии имени Йэни Асма двигался вдоль Змеевых Гор на север, намереваясь перейти через них по тропам до начала зимы и переждать её на берегах реки Прямицы.

Олег покачивался в седле рядом с Вадимом — во главе строя. Он не претендовал на место командира и не занимал его. Уже было оговорено, что перед поворотом в горы Олег поскачет дальше на север и постарается пробраться на земли Рысей в обход линии хротов, которая после осеннего поражения стала ещё плотней. О том, что в Рысьем Логове может просто никого не оказаться — Олег старался не думать.

От головного дозора подскакали, не по-анласски держась в сёдлах, мальчишка и девчонка — с саблями за спинами, длинными пистолетами на поясах.

— Люди впереди, — коротко сказал парень. — Много.

Вадим кивнул:

— Спасибо, Гриш... — и поднял руку. Отряд быстро и почти бесшумно стал спешиваться, разворачиваясь в боевой порядок. Дан поймал брошенные ему поводья коней — Вадимова и Олегова — и успокаивающе кивнул подскакавшей Онлид, которая тоже спешилась, кинув в руку снайперский «маузер».

Пробежав мимо залёгших между деревьев передовых дозорных, парни распластались у корней огромного ясеня и выглянули — туда, где из леса выходила ещё одна тропка, пониже, берегом ручья. Между деревьев двигалось множество людей — они явно тоже что-то не увидели, так почуяли, потому что начали останавливаться.

Это были славяне-горцы. Много, не меньше трёхсот, на своих маленьких крепких конях. Странно одетые — можно было видеть и кольчуги, и мечи, и маскировочную форму, и родовые повязки не меньше чем десятка родов... Но главное — у всех было огнестрельное оружие, и в основном — более-менее новое, хотя виднелись и старые пистолет-пулемёты. На вьюках тут и там качались миномёты, ракетные и противотанковые комплексы, катились ЗУшки и лёгкие полевые орудия... В середине отряда двигалось около полусотни женщин и детей, причём не горских и даже не лесовиков, а горожан — тоже верхами.

Впереди и слева — рядом с седым плечистым стариком — скакал не по-славянски рыжий высокий парень, поперёк седла которого лежал старый ДП-27 с «танковым» диском. Вадим только успел это отметить — рыжий, как анлас, странно... как его отвлёк от наблюдения крик-выдох Олега. А в следующую секунду его друг уже мчался вниз к ручью и орал, не обращая внимания на вскинутые в его сторону стволы:

— Эрик! Эри-и-и-и-и-ик... — и даже захлёбывался криком.

Рыжий вскинулся. Застыл на миг. Зачем-то соскочил с седла — и побежал навстречу Олегу, который на бегу раскинул руки. Они сшиблись и полетели в траву, покатились, тиская и мотая друг друга, как два молодых пса.

Вадим поднялся, машинально отряхиваясь, помахал рукой дозорным, которые явно ничего не понимали. А сам смотрел, как к поднявшимся на ноги — не расцепляя объятий — Олегу и рыжему подъехал шагом... нет, подъехала. Девушка — статная, сидевшая в седле боком, но с оружием. Вадим увидел, как Олег буквально оттолкнул рыжего и замер, вскинув голову. А потом — несмотря на растущий общий гул — отчётливо расслышал слова девушки:

— Вот так-то... Я одно тебе меч, револьвер и камас привезла. Мне они тем часом без дела, а тебе... возвратом надо... чтоб ты... о-о-о-ой-й-й-й... — Бранка закрыла лицо руками и стала валиться из седла — прямо в руки опрометью подскочившего вплотную Олега.

Сейчас было хорошо видно, что она беременна. Куда дольше, чем Эрна.

Лагерь на лесных полянах и берегу ручья был почти незаметен. Возле горящих в ямах костров двигались тени людей и коней. Среди деревьев таял говор на нескольких языках.

При свете двух мощных фонарей, дававших белёсый свет, около большого валуна, вросшего в землю мохнатым ото мха боком сидели несколько человек — парни, две девушки (они присели отдельно и тихонько переговаривались друг с другом, часто кидая взгляды на Олега и Вадима). Йерикка, жуя веточку, иронично посматривал по сторонам, и Олег чуть не засмеялся от радостного, шипучего чувства, что — вот он, Йерикка, живой и неистребимо рыжий, и веточку жуёт так же, как всегда, и... и... и... дальше лучше было не думать, потому что слёзы забивали горло, а это было бы совсем уж...

— Так вы не уходите? — откашлявшись спросил он.

— Мы? Уходим. И мы остаёмся, Олег! Там, — Йерикка вскинул руку, — сотни миров, и мы увидим их все. Но сначала мы отвоюем наш мир. И путь поберегутся те, кто встанет у нас на пути — ни звёзд над нашими головами, ни нашей земли у нас больше никому не отнять! — он опустил руку и щёлкнул пальцами: — А кстати, помнишь Аркашку? Того, который наших тогда...

— Помню, — кивнул Олег и покусал губу. Йерикка вздохнул:

— Так вот его сынок — которому тогда Гоймир камас подарил, ну? — Гоймира выследил и бахнул в упор. Разворотил бедро.

— Жив? Так он что, тоже тут?! — Олег огляделся. — А...

— Гоймир не велел его убивать. Сказал, что поговорит с ним ещё, как поднимается. Пацан сейчас за ним ухаживает... Они не здесь, они за горами, недалеко от тех мест, где ты на наши головы свалился. И ещё кое-кто там тоже.

— Не пугай, — махнул рукой Олег. — Мне и встречи с Гоймиром хватит... Кстати, с нами едет очень хороший врач, так что Гоймира он на ноги поставит точно... А, да. Так кто там у вас ещё?

— Жена и сын полковника Чубатова, — тихо сказал Олег, и Вадим, молча слушавший, увидел в свете фонарей, как лицо Олега словно бы растворилось — так тот побледнел.

— Они-то как...

— Да так. Как я понял, полковника в измене обвинили, ну и пришлось им бежать. А куда? К нам... Вот такие пироги с брусничкой. Они не знают, кто полковника убил.

— Я сам скажу, — тихо ответил Олег. Бранка тревожно смотрела в его сторону, он улыбнулся. — Сам скажу.

— Это всё интересно, — вмешался Вадим, и на него посмотрели все. — Но, как я понимаю, тут собрались не последние люди...

— Нашим отрядом командует князь Крук, — сказал Йерикка. Вадим кивнул.

— Конечно. Ну так вот... Тут собрались не последние люди. И мне хотелось бы знать, в каком рассуждении находятся наши горские друзья.

Йерикка зевнул, плюнул травинку, потянулся. И подался вперёд:

— В рассуждении того, что три дня назад, когда мы только-только перевалили хребет, один надёжный человек — немного старых связей — сообщил мне вот что...

Плоские машины — не очень похожие на земные танки или бронемашины, но всем своим внешним видом не оставлявшие никаких сомнений в своём предназначении — шли по две в ряд, шесть штук. Из-за того, что они были плоские — они казались невысокими, и только когда на броне передней показался данван, стало ясно, что высота машин не меньше трёх метров и что они — огромны.

Данван стоял на носу правой передней машины, раскачиваясь на широко расставленных ногах — статуя из непроницаемой брони. Его угловатые руки поднесли к матовому забралу шлема какой-то прибор, он стал медленно поворачивать голову туда-сюда. Картина была полуреальной, как из фантастического фильма. И уж совсем фантастической делал её плывущий над группой машин фрегат — фрегат, по сравнению с которыми машины-гиганты в ущелье, ведущем в горы, казались крошками.

Олег пошевелил край изолирующей накидки. Его не оставляло ощущение того, что данван видит. Видит их всех. Невозможно не увидеть полторы тысячи человек, пусть и сколь угодно хорошо замаскированных. Невозможно. Так же невозможно, чтобы этот фрегат и был тем, который сжёг Йени Асма. Хотя Йерикка говорил, что это так и есть.

Машины двинулись дальше. И над скалами — скрещивая в небе белые следы и завывая — разорвались алыми огнями две сигнальных ракеты. Начало атаки.

Олег отбросил накидку...

...Фрегат тут же окутался радужным сиянием — непроницаемым и... страшным. Зашевелились — не вразнобой, слаженно и жутко — многочисленные стволы, безошибочно выцеливая обнаружившихся себя врагов. Жалкие твари, как они посмели?! Отражая ливень высокоскоростного металла, несущийся с земли, перехватывая ракеты, защитные экраны были готовы поглотить и любую форму чистой боевой энергии — мало ли что?

Гранаты «мух» и «семёрок» — и капсулы «шмелей» не были энергией. У них не было сложных наводящих систем. И их скорость была слишком мала, чтобы защитный экран воспринял их как угрозу.

Конечно, у фрегата была и обычная броня. Мощная, танковая. Но, как видно, она не модифицировалась довольно давно. Во всяком случае, ещё до появления тандемных ПГ-7ВН...

...Не веря своим глазам, Вадим увидел то, на что уже не надеялся с того момента, когда вспыхнула чёртова «радуга».

Фрегат вдруг дёрнулся. Покачнулся. Послышался, перекрывая звуки боя, мощный рёв сирены. Мощный — и... и... нет, не может быть... беспомощный! Фрегат звал на помощь.

Помогать было некому. Сразу несколько «тандемов», выпущенных с разных концов, пробили броню. А потом одна из «шмелиных» капсул развалила нос чудища — то самое место, где холодно сверкали гранёные «глаза грифона» — панорамные иллюминаторы пилотского отсека.

— А-а-а-а-а!!! — бессмысленно-радостно закричал Вадим.

Защитное поле замигало и... исчезло. Фрегат оказался под огнём со всех сторон — по нему стреляли изо всего, что могло стрелять. Чудовище подалось вбок. Назад. Вбок. Оно было всё-таки слишком огромно, оно не желало умирать от муравьиных укусов... и Вадим увидел, как внизу — на земле — одна за другой появляются кипящие ямы.

Поздно.

Трёхсотметровый убийца городов страшным движением перевернулся вокруг себя. И — рухнул вниз, в ущелье.

— Ложись! — крикнул Олег, падая.

Огненный вихрь рванулся из ущелья в небо расширяющейся воронкой — и истаивая. Начали рушиться скалы. Взрывы — уже более слабые — следовали один за другим.

На узости некуда было деться даже тем, кто спасся при падении. Среди пламени и вывихнутого металла двигались, стреляя во все стороны, чёрные фигуры. Поднимали руки почти нечеловеческими, механическими жестами — и падали, таяли среди огня.

Вадим услышал, как поднявшийся на ноги и стреляющий от живота Олег смеётся — металлически, высоко, почти безумно. Сам он, не издавая ни звука, глядел неотрывно, как горит колонна. Нет, горит всё ущелье, заваленное металлом. А видел только одно — пепельный круг на месте своего города.

И — не ощущал ничего, кроме удовлетворения. Странного и дикого чувства высшей справедливости, которая пришла, как приходит утро...

...Данванский офицер лежал чуть в стороне от пламени. Он был без шлема, и бледное мокрое от пота лицо смотрело в небо. Ног ниже колен у данвана не было, и по камням из пламени тянулся спёкшийся от жара след. На подходивших к нему мальчишек данван поглядел удивлённо и внимательно. Рядом были разбросаны куски упаковки универсальных бинтов — он обрабатывал раны, а вот за оружием — кобурой на поясе — не потянулся, продолжая разглядывать ребят. Олег мог бы покляться, что данван старается понять, как же получилось то, что получилось? Потом данван зашарил рукой по челюсти — поправлял лингвист. И сказал:

— Добейте меня.

— И так подохнешь, — тихо ответил Олег.

Данван силился улыбнуться, но губы у него дрожали, а в глазах росло недоверие и...

— Он боится, — тихо сказал Вадим. — Он не может поверить, что это случилось и боится.

Тогда подошедший Дан молча выстрелил офицеру в голову. Потом швырнул «брен тен» в сторону и пошёл прочь, шатаясь и закрыв лицо руками.

— Что случилось, Дан? — в темноте землянки завозилась Онлид.

— Ничего, — он закрыл блокнот. — Спи, маленькая моя. Утро ещё не скоро.

Дан отложил блокнот и придвинул ноутбук. Щёлкнул крышкой. Пора было закончить отчёт по контрразведке.

Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий — усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.

Олег подошёл к машине и провёл рукой по надписи:

СЕСТРОРЕЦКIЙ ИМПЕРАТОРСКIЙ ОРУЖЕЙНЫЙ ЗАВОДЪ

Выпрямился. Вадим стоял возле скелета. Посмотрел через плечо и грустно сказал:

— А ведь так и не узнаем, кто он был.

— Надо похоронить... — начал Олег, но не договорил — отшагнул. Йериика, сидевший на корточках у арки, увитой проводами, поставил ноутбук на пол и указал на ожившие огни.

— Связь установлена, товарищи офицеры, — с обычной свей усмешкой сказал он. Но — серьёзно. — Через полминуты переброска, если с той стороны не обманули.

Олег и Вадим подняли автоматы. В арке заклубился синий туман, его прорезала серебряная молния (вот как это выглядит, подумал Олег) и послышался голос:

— Марычев, Олег, убери пушку, ты чего? Подарки принимайте!

— Славян, — широко улыбнулся Олег, опуская оружие. — Получилось.

— Получилось, — кивнул Вадим.

— Поехали? — подмигнул Йерикка.