"Ты – дура! или Приключения дракоши" - читать интересную книгу автора (Белова Елена)ГЛАВА 27Брррр… Бред. Нет, бред же? Может, меня опять глюкануло, а? Я потрясла головой, так что волосы веером. Но джип никуда не делся. И пулеметы тоже. Больше того – что-то громыхнуло, и в круг света от цветного костерка вполз… танк. Ну или броневик, не знаю, я в них не разбираюсь. Онеметь… Танк! Может, тут и вертолет где-нибудь в небе болтается?! – Санни, назад. Назад, за мою спину. – Шаман попытался меня заслонить. – От костра. – Ничего не понимаю. – Я тоже. Такого в справочнике нет. Но оно может быть опасным. – Это джип, – пробормотала я, соображая, послышался или нет папин голос. – Ты его знаешь?! – Ну… – То есть они приползли из твоего мира. Они агрессивные? – Э-э… На скалах шумели крылья и переговаривались рассерженные голоса. Ну да. Я б тоже была в раздрае, если б кто-то вломился на мой военный совет… или еще куда-нибудь. – Санни! Я очнулась. Твою калорию, что ж я молчу! – Санни, они опасные? – Шаман не сводил глаз с этой… техники. – Все встревожены. – Скажи… скажи нет… или да… я не знаю! Скажи, пусть пока не двигаются! Папа, здесь папа… не может быть, не может быть… хотя, если кто и может, то это папа! Шаман крикнул драконам, те зашумели сильнее, кажется, злились. Но пусть лучше сердятся, чем налетят на пулеметы. – Какие странные лапы. – Рик смотрел на танковые гусеницы. – Это не лапы. Оно неживое. – Неживое?! По скалам прошелся свет фар. Выхватил из темноты крылья… шеи… и стволы как-то нехорошо дернулись. – Осторожней! – Саша, ты здесь?! – рявкнула труба. – Он тебя знает… – Рик изумленно глянул на груду железа, но я уже рванула вперед и притормозила, не зная, куда мчаться. В смысле где именно засел папа – в джипе или в танке. – Папа! Пап, я тут! – Папа?! – ахнул Рик. Кажись, он не совсем въехал, как моим папой может быть это неживое со странными лапами и железным хоботом. Рик, я счас, я объясню, я… – Сашка! – завопила труба. – Я здесь! Где ты?! – Санни, не подходи к нему! Дверца распахнулась, послышался знаменитый папин рык – как всегда, когда ему кто-то мешал, – на песок спрыгнул парень в пятнистом прикиде, опустился на колено, укладывая на локоть автомат, потом второй, а за ними показался… папа. Папаааааа! Следующее, что помню, – я вишу у него на шее, и у меня хрустят ребра. Папа сжал так, что не вздохнешь, хлопал по спине и бормотал что-то вроде «цела» и «нашлась». Медведь… папа, папочка, нашел меня. Через минуту он меня отодвинул и стал рассматривать так, словно на мне были рассыпаны самые лучшие его алмазы. – Сашка… – Ага. – Нашлась… – Ага. – Малышка… Всхлип… это все, на что меня хватило. – Пап… – Красавица моя. Цела? Все в порядке? – Все хорошо. Все нормально, правда, пап. – С ума я с тобой сойду. Раньше пропадала в салонах красоты, потом в ресторанах и барах, а теперь вон где ее ищи. Я всю Москву перетряхнул, служба безопасности вместе с Интерполом месяц все вверх дном переворачивали, шефа твоего с подругой на десятке детекторов лжи прокрутили… – Папа… – Я весь частный сыск на уши поставил. Все СМИ про тебя с утра до вечера в каждой рекламной паузе говорили. Премия за твое возвращение пять миллионов! Миллион премия только за информацию! С экстрасенсами связался! – потихоньку заводился папа. – Ворожей, бабок и колдунов со всего света натаскали! – Пап… – Мама все глаза проплакала! Весь дом гадалками забила – твою судьбу предсказывать! – Пап… – Что ты здесь делаешь вообще? – Драконов папа как не видел. – Опять с новым парнем. Можно было не сомневаться. – Пап! – Наверняка такой же никчемный, как твои предыдущие «просто мечта»! Мне как-то стало… ну обидно чуток. За Рика. Он же слышит! Ну ладно! – Что я делаю? Замуж выхожу. – Сейчас отправимся домой, и… – начал папа. И застыл. – Александра, это твой отец? – тихо спросил Рик, глядя, как папа меняет цвет – ну прям как мастер Гаэли. Интересно, он-то в кого превратится, если очень сильно рассердится? Говорил же мне Беригей, чтоб я повнимательней присмотрелась к родичам-знакомым, особенно родичам. Мол, кто знает: если я превратилась, то и еще кто-то может. Если в дракона, то скучно клану не будет. – Санни? – Ага. Ты только счас не вмешивайся, я разберусь. Ладно? Ладно? Пап, ну чего ты, ничего страшного, ты ж хотел мне в мужья «настоящего мужика, а не обезьяну крашеную», помнишь? Ну вот… он настоящий. – Ты с ума сошла, – выдохнул папа. Он смотрелся таким красным, что я заволновалась – а вдруг он превратится в кого похуже, чем дракон. Бывает кто-нибудь такой же здоровенный, как мы, только злой? – И он, между прочим, маг. Это знаешь как здорово! У тебя будет… – Сашка! – Пап! – Почтенный, что вам угодно в клане Южных скал? – Дебрэ слетел на песок так быстро и тихо, что мы его не услышали. Но увидеть увидели. Попробуй тут не заметь. Если у него спина на уровне третьего этажа, не считая гребня. Папа снова окаменел. А секьюрити шарахнулись, не зная, что делать со своими автоматами против такой громадины. – Позвольте узнать ваше имя, почтенный? – терпеливо повторил Дебрэ. – По какому неотложному делу вы потревожили Совет кланов? Молчание. Ну да, окаменеешь тут. Местные привычные – и то, бывает, шарахаются. – Босс, что нам делать? – завопили секьюрити. – Шеф! – Саша, иди назад, – отмер папа. И зачем-то полез в карман… – Что? – Назад. За машины. Быстро. – Что вам угодно от моей приемной дочери? – нагнул шею дракон. Ой, это он зря. Сейчас начнется… И началось. – Чьей дочери?! – Папа опять сменил цвет. – Александра, что это значит? Хотя это потом. Марш к машинам! – Нет! – Марш, я сказал! – Почтенный. – Рик почему-то был очень спокойный, словно меня не забирали. – Мужчину не красит неучтивость. Папа метнул в него такой взгляд, словно шаман не отдает ему долю в банке, но промолчал. Только потыкал пальцем в броневик, иди, мол. – Зачем? Пап, ты, честно, зря испугался. Я сама дракон. – Что? – Ну так получилось. – Александра, это твой родич? – заинтересовался новый дракон, Беригей. – У вас энергоструктура похожа немного. Ответа не было. Говорящие драконы, кажется, папу больше не удивляли. Сейчас его, наверное, не удивили бы даже прыгучие мочалочки – состояние не то, ступор ступором. Или это не ступор? Он зачем-то оглянулся на джип, и секьюрити как-то разом подтянулись вместе со своими автоматами. Из окна высунулась чья-то лохматая голова, ойкнула и пропала. – Пап, не переживай, ничего такого. И ты драконом станешь, если будешь так злиться! А то и кем-нить похуже! – Никакого почтения к старшим, – вздохнули за спиной. Ой, только его здесь не хваталооооо. Как кого? Сами не догадались, кого? Гаэли. Лягух, покряхтывая, осторожненько переставлял лапки – слезал с драконьей спины. – Почтенный господин… э-э… Морозов. Позвольте сказать, что я вполне разделяю ваши чувства из-за поведения вашей дочери и вполне понимаю ваше беспокойство по поводу ее скоропалительного замужества, но… Глаза у папы стали квадратные. – С-с… Я перепугалась: – Папа, не нервничай! – С-с-с… Змеей, что ли, стать собирается? Или ему плохо? – Пап, ты это… водички дать? – Босс, так нам стрелять или как? – влез один из пятнистых. Я показала кулак, пятнистый замолк, рядом с ним возникла неясно чья фигура и пообещала превратить разговорчивого охранника во что-то несимпатичное, вроде как «лысу пучехвостую». Охранник застыл как приклеенный. Зато ожил папа (наверное, знакомое слово услышал – про стрелять, вот и отмер). – С-саша, что это? – Папуля ткнул пальцем в Гаэли. Того прям в краску бросило. – Почтенный Морозов! – Может быть, мы решим этот вопрос несколько позже? – Рядом выступил из воздуха еще один маг – тот самый, седой из смены шамана. – Наши хозяева начинают проявлять нетерпение. – Не стоит беспокоиться, мы подождем. Это крайне интересно, – вежливо проговорил Дебрэ. – И познавательно. – Наше вмешательство требуется? – спрыгнул с подножки джипа светловолосый мужчина в черном костюмчике. – Нет! – прошипела я. Нет, вы подумайте, папа даже в чужой мир притащил юристов! – Александра, среди ваших родственников точно не было случаев спонтанной трансформации? – наклонил голову белый дракон. – Чего? – Это учитель, – попробовал объяснить Рик. И надо ж было драконам именно в этот момент затихнуть! Словечко просто громыхнуло, как пушка в Питере. Довольный Гаэли кивнул, но отца это не утешило. Ни на грош. – Учи… учитель… – Папа представлял себе учителей малость по-другому. Даже когда застукал одного педагога в моей спальне. – Учитель?! Это? Александра, ты чему тут учишься, а? Я чуть не сказала, что прохожу обучение на царевну-лягушку, но придержала язык. Папа у меня умный, и с юмором у него вообще-то полный порядок. Но когда разговор про меня или маму, этот юмор ему напрочь отказывает. Так что желтая пресса, все время мечтавшая подловить олигарха на какой-нить «сенсации», дико радовалась от моих загулов. Знали, что им светит новая крутая фотка: «Олигарх спускает с лестницы очередного кавалера дочери» или «Один из самых богатых людей России макает мужчину головой в фонтан». Вот и счас не время юморить. – Это не мой учитель! Мой вот! – Я показала на Беригея. Дракон посмотрел на папу. Папа на него. Секунда молчания. Ой, что я сморозила-то. Ведь сейчас он подумает… Неизвестно, что подумал папа. Но голос у него стал просто ледяным: – Александра, домой. Ой, зря он это сказал. Я и подумать не успела, а… – Вот еще! – сами собой ответили мои губы. Впечатление – автопилот включился. – Я взрослая! И сама решаю куда и с кем! – Александра! – В папе тоже словно включилась старая запись, и он рыкнул так, словно мы были не на драконьем арри-ра, а в его кабинете и ругались из-за какой-нибудь моей штучки типа коровы в подарок его деловой партнерше Коровиной. Самое интересное, что свидетели тоже подключились, причем сразу: – Леди Александра! – квакнул дедушка, сжимая лапки и качая головой. – Санни, спокойнее. – Рик, если волнуется, всегда говорит негромко. – Александра, ты ведешь себя как ребенок? – Голос Беригей сработал как холодный душ. Я притихла. Что это я в самом деле. И правда, будто мне двенадцать, а не двадцать. Но свидетели на этом не остановились. – Может, все-таки отложим семейные вопросы на потом? – вмешивается седой маг. – Почтенный, я обещаю, что ковен окажет вам всемерную помощь в возвращении, только… – Шеф, тут наш транспорт переживает, потянет ли… – влезает охранник. Совсем уже… как транспорт может переживать? – Отец… – задумчиво склоняет голову Дебрэ. – Теперь многое становится понятным. Должен вам заметить, сводный родич, что ваши методы воспитания молодняка далеки от совершенства. Пока папа переваривал новость о драконьих родичах, было тихо. Потом дед Гаэли непонятно с чего раскашлялся на пару с седым магом, на скалах снова зашумели голоса, поздравляя Южных с новыми оригинальными родственниками, и Дебрэ, не дождавшись ответа, спокойно договорил: – Я думаю, нам стоит поговорить у вечернего костра, названый родич. Испить общей воды и поговорить о нашей девочке. Классно, пап! Ой. Мой настоящий папа посмотрел такими глазами, что мне его жалко стало. Нет, серьезно. Это был чужой, не его мир, и даже танк тут без толку. – Пап… ну что ты… не расстраивайся. – Я погладила его по руке. И зря. В следующую секунду он ухватил меня за локти, цепко и немножко больно, дернул к себе и рявкнул что-то неразборчивое – в сторону машин. Оттуда высунулся растрепанный толстяк с ошалелыми глазами: – Господин Мороз… Дальше все случилось очень быстро. – Виталикке! – ахнул Рик. – Старт! – рявкнул папа. Под ногами что-то дрогнуло, и… И все растаяло. Ущелье, драконы, Рик, рванувшийся ко мне и замерший на полушаге, – все! По глазам ударил солнечный свет, гулко впечатались в землю колеса джипа, кто-то вскрикнул. Где я? Где? Голубое небо, зеленая трава – специальная, для лужайки, без единого цветочка, и белая башенка у пруда – моя переносная беседка. Я дома… Дома?! – Вы… самая прекрасная. С тех пор, как я увидел вас… – блондин как бы случайно взял мою руку в свои и уставился абсолютно бараньими глазами. – Александра… Я отдернула ладонь. Ой мать, как же они мне все надоели! Брюнеты, блондины, шатены. С красивыми физиономиями, с мускулами, в модельных костюмчиках, и на языке тонны меда про то, какая я сногсшибательно красивая и вообще классная. А про то, сколько им за это шоу заплатили, они не желают выкладывать? И где их папа только выкапывает! Ох, Пламя! Там, в том мире, я искала колдуна, шипела из-за задержки – рвалась домой. К папе-маме, к простому, знакомому и понятному миру. Ну вот, я дома. Блин. Первый день я еще радовалась, дура. Когда папа выстрелил из ракетницы и примчалась мама, когда мы все втроем обнялись, было… ну здорово. Так по-семейному хорошо. Мы с мамой утопили папу в слезах, а он даже не ворчал. Никаких журналистов, никаких дворецких за ужином, мама сама всем варила и наливала кофе, как раньше… и все спрашивала и спрашивала. И так здорово было. Я так думала. И еще я думала, что это ненадолго. Что все будет нормально и вернуться я всегда смогу. Дура. Первый неприятный сюрприз был еще тогда, вечером, когда папа попросил не рассказывать маме про другие миры и драконов. Не поймет, мол. И никто не поймет. Так что маме и заодно прессе толкаем другую инфу. Украли, мол, ради выкупа, хотели сто миллионов долларов, папина служба безопасности четыре месяца искала эту банду и заложницу (меня в смысле) и наконец нашла. Им – награды, мне – бассейн, теплое солнышко и покой для нервов. Все путем, и никаких драконов, магов и оборотней. Ну я, в общем, согласилась – разговаривать с добрыми «дядями-психологами» мне как-то не очень хотелось. Так что про свои приключения я отвечала, как один артист из кино «потерял-сознание-очнулся-гипс». Мама ахала и все меня по волосам гладила – проверяла на седину. И все хвалила гадалок и экстрасенсов, которые предсказывали, что я жива и вернусь. И уговаривала есть побольше. Ну вот… А потом я поняла, что про Рика ей теперь тоже не расскажешь. Получается, что он как бы один из похитивших меня бандитов? Бред. Но я решила, что разберусь с этим потом, когда отосплюсь. А на следующий день началось. Тур по врачам (папа даже паразитолога на меня напустил!), толпы журналистов, папины «дела-дела», посыпавшиеся мне на голову мамины «подруги» и мои «подружки», куча коробок со всякими модными тряпочками и аксессуарами, горы букетов, стая маникюрш и стилистов (морды в абсолюте нечеловеческие!), психолог-психиатр… ни минуты свободного времени… и тоска зеленая. Вечеринка за тусовкой, тусовка за вечеринкой, и Розка ржет пьяным бегемотом и заявляет, что поняла наш с папулей план: никакие бандосы меня не похищали, а дело просто в какой-нибудь суперклинике с офигительными процедурами! А тусовка слушает, и кивает, и навешивает комплименты насчет блеска волос, оттенка глаз и цвета лица, и тут же начинает умолять рассказать по секрету, где клиника и сколько надо выложить капусты, чтоб обзавестись таким гламурным шиком. Пилинг тебе на хво… то есть твою ж калорию, Розка! Чтоб у тебя еще килограмм пять на заду отложилось! – Вы позволите мне называть вас Алексой? – оторвал меня от пожеланий заклятой подруге блондинчик. И опять за руку цапнуть норовит. – Имя Александра очень подходит вам, оно так царственно-прекрасно… Ага-ага. Царственно… Королевственно. Мне лапшу с ушей отряхивать или сама свалится? – И? – А мне бы хотелось стать хоть немного ближе… – И смотрит, блин, на эту самую руку так, словно она папиными алмазами усыпана снизу доверху. – Чтобы нас с вами объединило нечто личное… только для нас. Хотя бы это имя. – Алекса? Собачья кличка! Нет, я так не думала, Алекса так Алекса, ничуть не хуже Сашеньки или Сандрильоны, как меня додумался обозвать вчерашний кавалер. Но соглашаться с этим павлином? Ни за что! – Вам не нравится, – угас павлин. Не такой уж он тупой, оказывается. – Неа. Давайте лучше вам имя придумаем. – М-мне? – А что, такой интим не в тему? Парень пошуровал мозгами и разулыбался: – Это честь для меня. Ну да. А я королева Америки. Да знаю я, что там королев нет. – Какое же имя даст мне царица моих грез? – Павлин. Парень обалдел: – Но… почему? – Потому что Павел. Павлик. Павлин. Достал ты меня, хурмысов сын! И все достало. Эти сплетни бесконечные, где, кто и с кем, эти «проблемы жизни» – ах, Кристин явилась на тусовку в похожем платье, ах, Динара таки исправила свой нос и теперь папа ей роль в любом фильме купит, уродине… Ой, вы подумайте, предки не желают заказывать новую мобилку с бриллиантовыми кнопками – кризис, мол… Диеты– новый– продвинутый– клуб– колеса– прикиды-… яхты– автомобили– лыжи… твою ж косметичку, какая фигня! Уши в трубочку сворачиваются. Кошмар полный. И они так могут сутками трепаться, с перерывом на шопинг и косметические маски. А в том мире Рик остался без меня! И Гарри. Я так и не узнаю, как у него с крыльями будет, – заживут или нет. Сможет он летать? И кто родится у Даррины с Эрреком, скоро ли пригодится наша колыбелька-холодильник. И чем закончился драконий Совет? И превратят ли жену Гаэли в лягушку… И что будет с Риком, когда эта сволочь Ставинне явится со своего секстура?! Я хочу узнать. Я хочу… Вы спросите, почему я тогда еще тут? А потому что все. Обратно мне не попасть. Рика не увидеть. Колдун этот разобъяснил: мол, переход закрывается. Работает, мол, только временами. И до следующего «сопряжения» лет тридцать. И магия на спаде, пробиться силой не получится. Как и превратиться. Так вот… Я не поверила сначала. Думала – вдруг он мне лапши навешал, потому что папа приказал. Папа – он такой. Но попробовала – не вышло. Ни кувыркнуться, ни… не вышло! Ничего. Ничего! Мне не попасть назад. Никак. Никак! Совсем никак! Только через тридцать лет, если повезет, если «настройки не собьются», как сказал этот продвинутый московский маг… если я все еще сохраню способность «проходить барьеры», если… и еще штук пять разных «если». Тридцать лет! Кого я найду там? Кто меня вспомнит… Рик… Я весь вечер проплакала. – Э-э… – напомнил о себе блондинистый павлин. – Может, лучше Улитка? – Что? Блондин старательно улыбнулся: – Ну… Равлик-Павлик… Улитка. – Не пойдет, – отрезала я, хотя перед глазами так и встал приставучий блондин с домиком на спине и глазками на ниточках. – У вас домика нет! Не люблю, когда меня считают дурой, но сегодня это самое то. Чтоб отвязался от меня наконец! – Но у меня и хвоста нет… из перьев, – довольно жалобно проговорил не желающий зваться павлином приставала. И даже рубашку приподнял – показывать. Я чуть не хихикнула. А он не такой уж и павлин. Нет, парень вообще-то, может, и не виноват ни в чем. Ему заплатили, он и отрабатывает. Старается. Но терпение у меня не железное, всех этих папиных жиголо выслушивать! Что значит – почему жиголо? Потому… Тут даже манекен поймет, хоть у него голова пластиковая. Охранницы (папа целых шесть приставил, дежурят по сменам) всех от меня отфутболивают, а этих подпускают сразу, вывод? Папа мне этих мужчинок и подсовывает. Сначала – раскрасавцев (хоть сейчас же в журнал!), потом качков с мозгами кфыты… теперь вот являются красавцы-блондины с отлично подвешенным языком. Папа ясно сказал, что про Рика мне лучше забыть – ну раз мне туда больше не попасть – вот и отвлекает. И откуда он их берет столько! Папе, конечно, за отвлечение спасибо, только если я еще хоть три таких «бала» высижу, мне точно пригодятся те таблетки «от стресса», которые мама постоянно подсовывает. Мол, деточка, бедненькая, такое перенести, ах, милая, тебя не узнать… Это когда я прислугу пожалела в три часа ночи будить, чтоб сок свежевыжатый сделать. А что? Прислуга – тоже люди. И тоже днем устают. А я вполне могу соковыжималку сама включить. Так ведь? А мама на следующий день врача позвала. Павлик-павлин еще чего-то бормотал и даже за руку снова взял. Я не слушала – думала. Как же все изменилось! Вроде я дома… дома, а радости от этого? На яхте покататься? В Монте-Карло деньги побросать? Склеить красавца с мускулами? Или считать свои цацки с бриллиантами? Папы дома нет, у папы банковский кризис. А мама… с мамой не поделишься. Да и с моими «подружками» тоже. С ума сойти. Мне что, теперь все время жить так? Днем шмотки-процедуры-диеты, а вечером приемы-тусовки-жиголо-болтовня-ни-о-чем? А если что не так, то по мою душу опять заявится дядечка-психолог? Я так не могу… – Вам плохо? – Голос моей охранницы (надо ж было назвать этот ходячий шкаф Любовью, а?) был негромким – хотя при желании она запросто перекрыла бы вопль раненого дракона – и деловым, как у всех секьюрити. – Что? – Вам плохо? – повторила Люба. – Может быть, вы хотите покинуть это место? Павлин тоже забеспокоился: – Дорогая, вы устали? Ох какой заботливый… интересно, сколько ему папа отвалил? И сколько б еще обломилось, если б он таки заморочил мне голову? Спросить, что ли? Так ведь не скажет. – Устала. Люба, Иванна, домой. Пока, Павел. Я так устала… – Люба, Иванна… поезжайте во второй машине, а? Я хочу побыть одна. Охранницы переглянулись: – Мы… – Простите, Александра Игоревна, мы не имеем права. – Папа не узнает! – Мы не имеем права. Как с роботом говоришь. Папа нарочно мне в охрану не мужиков понабрал, с ними-то я общий язык находила, а женщин. И таких… надрессированных, причем все явно за тридцать и внешностью – не то коммандос, не то завуч в школе. В смысле спорить без толку. – Да не похитит меня никто. Выдумки все это. Молчат. Но не согласны, видно. – Ну хотите, я папе скажу вам зарплату повысить? – Что случилось-то? – вдруг вполне по-человечески спросила та, которая Люба. – Ничего. Просто я хочу побыть одна. Без камер и всего такого. Хоть поплакать спокойно! Мои секьюрити опять переглянулись. – Езжай-ка ты, Люба, с парнями, – вдруг сказала та, что повыше – Иванна. – А я на переднее сиденье сяду, Александра Игоревна. Перегородку поднимете, затемнитесь и… отдыхайте спокойно. Розы пахли замечательно. Темно-вишневые, бархатные. Смотрела б и смотрела. Только записка портила дело: «Прекраснейшей от сраженного вашей несравненной красотой Павла». Вот настырный. Я скомкала записку и отфутболила в угол беседки – к целой груде глянцевых журналов. Мура к муре, все справедливо. Тихо прошуршал песок. Охранница. – Александра Игоревна, какая форма одежды сегодня? – Что? – Куда вы едете вечером? В клуб, на прием к Ваниным или на презентацию «Данс-вамп»? Что надевать? Какая разница? Как ни рядись моя охрана в модные тряпочки, лиц не спрячешь – у всех физиономии Терминатора. – Так что надевать? А, была не была! Имею я право руки размять? – Вечернее. И идите сюда. Будем глаза рисовать. Через полчаса моя охранница удивленно смотрела в зеркало, в упор себя не узнавая. То-то вот! Макияж – это сила! – Это я? – А то! Теперь подбери себе что-нить из вон той кучки блестяшек, а я Иванной займусь. Когда в охране женщины, это, оказывается, очень удобно! И непорядок в одежде-косметике подметят, и новостями поделятся, и вообще. И очередному жиголо намекнут, что пора лыжи смазывать, пока не прилетело чего не надо. И вообще – классные оказались девочки. Ольга, та, что с косой, каскадерша бывшая. Про съемки кино интересно рассказывает. Анна когда-то в Афгане воевала. У нее, кстати, ребенок есть, как и у Татьяны-первой, девочка. А у Татьяны-второй, бывшей учительницы, мальчик. Иванна и Люба тоже из военных. Причем вроде как в спецназе были. Я и не знала, что туда женщин берут. Словом, мы вроде неплохо начали ладить. И даже по вечеринкам таскаться стали раза в три меньше. Иванна и Ольга потихоньку начали мне показывать приемы самообороны – так, совсем немножко, чтоб развеяться. И про Рика я им рассказала. Не все, конечно. Они только знали, что это парень, за которого мне папа выйти не разрешает. Но хоть посочувствовали. И они ж мне подсказали, чем заняться, чтоб не маяться с тоски. Благотворительностью. Этот детдом был небольшой. Старенький – штукатурка прямо на глазах осыпалась. И коврики (где они были) – старенькие, вытертые до проплешин. И пахло… никогда раньше мне такой запах не попадался. Краска, лук и молочный суп – если все вместе смешать и прокипятить. Гааадость. И детки здесь были совсем не похожи ни на малышей в Южном племени, ни на бойкую малявку из чумного поселка с ее неуемным любопытством! Тихие были детки. Слишком тихие – глазками блеснут застенчиво, как мои панды когда-то, посопят, и молчок. Хоть конфеты им приноси, хоть ананасы. А вот директор детдома, наоборот, был слишком даже шустрый и бойкий. Кажется, что у него не один язык, а три – столько болтовни из него вылетало. – Госпожа Морозова, как я… рад, очень рад. Звезда столицы – и в наш скромный дом! Наслышаны о вашем похищении и о вашем счастливом возвращении, да-да… Я счастлив… Показать дом? Да, конечно, хоть мы… хихик, простите, не совсем готовы к такому визиту… прошу сначала в мой кабинет… А суетится-то как, суетится – ручками толстенькими машет, ножками перебирает – ну прям не человек, а модель «мое– рыльце– в– пушку– по– самые– брови». Хомяк прыгучий. А дела в детдоме не очень. Есть еда, но из фруктов, к примеру, дети ели только яблоки и бананы, ананас видали только на картинках, а страшно полезный киви приняли за картошку. Одежда тоже есть, но что про нее можно было сказать хорошего – это что чистая. Есть мебель… скрипучая, как бормашина. Только у директора в кабинете новенький стол и кресла. Есть игрушки… но их все равно что нет. Куклу с одним глазом и железный трактор без колес я б продала в Голливуд, на съемки детского ужастика. А что, купили бы. Телевизор – один-единственный, причем даже без пульта! Словом, мне было чем заняться. За месяц мы перевернули этот детдом сверху донизу. Новые кровати, новая столовая, договор с местным супермаркетом, чтоб оттуда все продукты поступали первой свежести и со скидкой. А главное, одна из охранниц, Татьяна-первая, подсказала адресок мастерской по пошиву одежды, и мы два дня проторчали на текстильной фабрике, отбирая нужные ткани, а потом еще столько же дней, подбирая-рассматривая-одобряя-критикуя фасончики детской одежды. Воспитательниц стало больше – мы уменьшили группы, и смотреть, как щебечут с малышней симпатичные девушки (Татьяна-учительница сама их подбирала по всем педучилищам), было приятно. Словом, налаживалась там жизнь, налаживалась… – Александра Игоревна… – О, Люба, ты вовремя. Нам надо разобраться с этой новой кредиткой. Можно потратить на ремонт, а можно – на поездку детей на месяц к морю. Как думаешь? Охранница выглядела непривычно смущенной. – Александра Игоревна… – Что такое? Садись. Смотри, вот здесь реклама пансионата «Бриз», здесь нормальные цены. И ваши детишки заодно съездят еще раз. Им и тут понравится. – Да… конечно… – Только хомяк этот, директор, мне не нравится. А что случилось? – Мы с девочками вчера говорили… – опустила глаза Люба. – И решили, что вам надо кое-что знать. Вы только не сердитесь. – Вы же не уволиться решили, нет? – Нет. Просто… Вот. Она кладет на стол небольшую трубочку. Стеклянную… в такую обычно таблетки кладут. Там и есть таблетки. – Что это? – Такая есть у каждой из нас. Легкий транквилизатор… выдали при поступлении на эту работу. Ничего не понимаю. – Папа хотел спокойных охранников? – Нет. Это для вас. Нам говорили… словом, если вы ничего не принимали дома, то дежурная пара должна была добавить дозу в ваш стакан или тарелку. Что? Что?! – Зачем?! – Нам сказали, вы нездоровы, что вам нужны лекарства, а вы не хотите… не хотите их принимать. Мы не сразу поняли. Простите, Александра Игоревна. – Кто… – Голос был не мой, вообще не мой, хриплый какой-то. – Кто вам это дал? – Ваш отец. Секретарь не хотел меня пускать – папа, мол, занят. Я его послала. За миксом из грейпфрута и апельсина. Ушел, оглядывается… ну да, вид у меня не очень. Хочется кого-нибудь убить. Или послать не за соком, а подальше. Что ж ты делаешь, папа? Папа, папа… Вот закаленный секретарь и убрался от греха подальше. Обратно не зайдет – Люба и Ольга попридержат. А я шагнула к двери… и услышала голоса. И разом раздумала отношения выяснять. Прислонилась к стенке, прижалась к щелке, подумала, метнулась к входной двери – запереть. Запереть, чтоб послушать спокойно. Потому что голоса были непростые. Первый папин, а второй Виталия, того самого «колдуна из Москвы». – Итак? – Все идет нормально. Никаких «визитов» из Лесогорья. Возможно, они сами считают, что дело устроилось наилучшим образом, и девушка там, где ей и следует находиться. В конце концов, судя по ее рассказам, она не представляет для них особой ценности. Я застыла. Почему-то мне сразу, с лету стало понятно, что это про меня. – Говори, да не заговаривайся! – рыкнул папа. – Простите. – Магу, если прислушаться, было здорово неуютно тут. И он, как Гаэли когда-то, старался подбирать слова повежливей и понаучней. Словно успокаивал. – Возможно, дело в ином. Возможно, ее э-э… – Говори уж. Дипломат тоже нашелся. – Благодарю. Так вот, возможно ее «жених» передумал жениться на драконе. Это, знаете ли, не совсем безопасно. – Опять эти бредни! Дракон из Сашки, как из моей жены тигрица. Нет у нас в роду никаких драконов, нет! – Простите, я забыл… Ну хорошо, возможно, он или ее так называемая приемная семья думают, что здесь она в большей безопасности. В любом случае девушка ни о чем не подозревает, а время работает на нас. Так… интересно… И о чем это я не подозреваю? – Вы уверены в том, что эта примитивная комбинация сработает? – Да. – Мне кажется, что вы недостаточно заинтересованы, господин Ивлев. Алек, объяснишь человеку еще раз, чем он отвечает, если его план сорвется? – Конечно, Игорь Петрович. – Ага, здесь еще и юрист есть… – В настоящий момент его имущество, его патент и его долги – у нас. И мы на совершенно законных основаниях можем привлечь его к ответственности. – Документы для подачи в суд за незаконную практику, изготовление несертифицированных лекарственных средств и нарушение общественного порядка уже собраны, – а это уже женский голос… Еще один юрист. Или одна? Хорошо папа подготовился. Третий голос, чуть пониже, спокойненько добавил: – И кроме того, некоему авторитету, Боре Валенку, будет интересно узнать, кто именно похитил украшение его коллекции – полосатого медведя неизвестной породы. Валенок чрезвычайно расстроен тем, что его планы по разведению такого чуда природы несбыточны. Он до сих пор ищет виновника похищения. И медведя, кстати. – Это был не медведь! Ну хорошо, хорошо, я понимаю. – Да, мага явно загнали в угол. – Но план не должен сорваться! Девушка не сразу, но поверила в то, что вернуться не сможет. Сильных эмоций она сейчас не испытывает – транквилизаторы вы ведь регулярно даете? А от возможной тяги к ее «жениху» пока вполне успешно отвлекают другие мужчины. Так что самопроизвольного переброса быть не должно. – И долго еще? – Что, простите? – Жить вот так, в постоянном напряжении, что она затоскует по этому своему… что этот ваш чертов переброс сработает… и она снова сорвется с места и исчезнет. – В голосе папы вдруг прозвучало что-то… что-то вроде тоски. – Она ведь у меня единственная. – Не знаю. Я потерла лоб. Голова болела от всех этих… неожиданностей. Значит, маг мне все-таки соврал. Скотина. Тридцать лет, да? Чтоб тебе пинок получить. От страуса. По важным частям! Но выяснять отношения я сейчас не пойду. Нет уж. Попозже. Когда колдун будет один. И не здесь. Пусть объяснит мне все: и про переброс, и про Лесогорье… интересное название. И пусть только попробует снова соврать, поганец! А сейчас… сейчас надо о другом думать. Неужели я смогу вернуться? Рик, я увижу Рика! Господи, неужели… ой… а как папу оставить? Задрожал телефон. Хорошо, что на немом режиме стоял, никто не услышал. Черт, этого еще не хватало! Я вымелась из приемной, как студент-бюджетник из дорогого ресторана. Ага… Секретарь далеко не ушел – не дальше первой приемной. Люба вовсю охмуряла очкарика, Ольга перекрыла выход. Молодцы, подружки. Я схватилась за телефон. – Да? – Александра Игоревна, говорит Татьяна-вторая. Я от Софии Леонидовны звоню, нового врача. В детдом только что доставили оборудование и лекарства. – Ну так это ж хорошо? – Не уверена. Врач говорит, что оборудование еще ничего, особенно для солярия. А лекарства частью просроченные, частью подделка. Витамины – целиком контрафакт, детям их давать нельзя. Словом, вам лучше приехать. Хомяк сжался на своем дорогом кресле, как крыса в мышеловке. – Александра Игоревна, я только сделал заказ! Откуда мне было знать, что товар некачественный? – Действительно, откуда ему было знать? – как бы про себя проговорила Татьяна – Подумаешь, упаковки-то одинаковые. – Вот именно! – обрадовался крысохомяк. – Только дешевле в полтора раза. – Ну… я не… – А что, брат не предупредил, что товар просроченный? – Голос у Тани был ласково-сочувственный, как шерсть дикобраза. И так же вот-вот выпустит иголки. – Какой… брат? – Хомяк вспотел. – Ваш. Владелец аптечного склада. Варсонофьев Петр Вениаминович! У которого вы купили лекарства. – Как интересно! – пропела я (именно пропела, хотя настроение было – придушить эту сволочь!). – Надо папе рассказать – он развеселится. Директор хрюкнул. Встречаться с моим папой и юристами ему явно не хотелось. – Где деньги, урод? Хомяк еще сильней съежился, затравленно оглянулся и вдруг сорвался с кресла! – А ну стой! Он нашелся у подъезда. В новом джипе, довольно дорогом. Сидит, лапками по панели шарит. – Ключики ищем? – ухмыльнулась Татьяна. – А они вот они. Ты, крыса! У детей воровать?! И вдруг хомяк… окрысился, иначе не скажу. Глаза нехорошо сверкнули, пальцы скрючились, и он вцепился в руль, как в чье-то горло. С ненавистью. – Да кому они нужны, эти отродья пьяниц, кому?! Все равно вырастут отбросами, как их родители! А мне всего сто тысяч не хватало, всего сто тысяч! Всего-то сто, пока фарт прет! Что, обеднеет она от этого? Все равно ведь надоест ей эта игрушка, поразвлечется, поиграет в добренькую и бросит! И снова возись с этими пискливыми крысенышами, рацион им, витаминчики, прививки! А что мне с этого?! Крысеныши? Ах ты скотина… Такой злости, такой кипящей злобы я давно не чувствовала. Просто в глазах потемнело. И почему-то заскрипела под моими пальцами дверца машины. – Ах ты крысохомяк… Ах ты тварь помойная… – Александра Игоревна! – Пустите! А! А! А-а-а-а! Что-то хрустнуло, асфальт под ногами задергался, словно вырываясь ко всем хурмысам, кто-то вскрикнул, кто-то дико заверещал, как перепуганный кролик; спину, шею, голову как молнией прошило… ох… мамочка… мама… Воздух пошел волнами, очень горячий, горячий, горя… И все кончилось. Стихло. Ушло. Меня еще трясло, глаза еле открыла. И увидела зеленоватое небо. В первый момент я замерла. Не может быть… Не… не… Зеленое небо! То самое солнце! Знакомые деревья. И воздух, совсем не московский воздух! Неужели?! Ветер принес еще больше этого свежего воздуха, дунул в лицо, погладил чешую, и я радостно засмеялась, раскинув крылья ему навстречу. Я здесь! Я вернулась! – Александра?! – послышался за спиной голос, от которого сердце ухнуло куда-то в хвост. Я быстро повернула шею – Рик! Рик, мой шаман, Рикке! Он стоял рядом с копией своей избушки и смотрел на меня серыми глазами. Это точно он? Это не глюк?! Но глюк же не будет держать в руках деревянную миску с мыльной пеной? – Санни? – Он тоже головой тряхнул, словно не верил. Отложил в сторону миску. – Санни? – Рик… – Ты вернулась? – Ну… – А это что? Я опустила глаза. Ой… моя правая лапа все еще сжимала дверцу того самого джипа. Малость покореженного. Ой… Я быстренько отпихнула эту пакость подальше. Из нее выпрыгнул какой-то зверек, типа крысы… или хомяка… Он оглянулся, пискнул и метнулся в кусты, но я внимания особого не обратила. Рик важнее. Ну что он молчит? Не рад? – Рик? Ой, секундочку. – Я углядела на кусте две сохнущие рубашки, сцапала одну и быстренько кувыркнулась. – Рик, это я. – Ага… Я шагнула ближе. – Я вернулась! – Ага… – Шаман говорил как-то сдавленно, словно никак поверить не мог. Или не хотел? – Ты не рад? Ну что ты молчишь? Серые глаза потеплели, и он наконец шагнул мне навстречу. – Рад. Очень. Просто… просто я так надеялся, что ты там в безопасности! И вот. Ох, Санни… А руки у него по-прежнему теплые, надежные-надежные. Ну не переживай так, милый. Я здесь. – Ну, Рик. Ну что-нибудь придумаем. А? Хочешь, я этого Ставинне еще дальше пошлю? – Санни! Ты… – Знаю. Я дура. Но ты ж меня все равно поцелуешь? |
||
|